История дома Ланнистер в Войне Кольца: Том 2

      Прошел первый день осады Изенгарда, и, впервые после явления назгула, Саруман отважился заглянуть в палантир в последней отчаянной попытке определить положение отряда Углука. Он знал, насколько сильно рискует, пользуясь подобным инструментом, после того, как об его измене Мордору стало известно. Окунувшись в зыбкую дымчатую реальность видящего камня, Курумо воспарил над отрогами Последней горы и устремился на восток к отмелям. Его взор блуждал над кронами древнего леса, пытаясь уловить хотя бы малейший след своих воинов. Вдалеке на горизонте, за Андуином поднимались дымы: то первые тумены и минганы рунской армии, те самые, которыми грозил ему кольценосец, уже разбивали лагеря в Бурых землях, собираясь для броска до последнего западного моря. Равнины же Рохана казались пустынными: за пределами кольца осады маг насчитал лишь несколько небольших военных отрядов. Неумолимая поступь осени приковала крестьян дома Эорла к своим поселениям: беженцы с Западной и Восточной марок готовились встречать зимние холода.       Доселе Фангорн не вызывал у Сарумана опасений. Заполучив ключи от Ортханка, волшебник постарался изучить онтов и пришел к выводу, что его, с позволения сказать, соседи почти не интересуются делами окружавшего мира. Хотя среди их витиеватых речей ему и удалось почерпнуть немало полезного, уже тогда маг воспринимал этих существ как нечто несерьезное, пережиток ушедших времен. Когда изенгардцы принялись заготавливать топливо, заступиться за своих подопечных вышли буквально один-два леших, которых легко прогнали прочь. Курумо все же пошел на предосторожность, укрепив несколько наиболее отдаленных от крепости лагерей лесорубов и считал, что этого будет достаточно.       Внимание привлекло какое-то движение в просвете среди деревьев, он попробовал опуститься ниже - и не поверил глазам своим. Онты, десятки онтов собрались на совет, это свое «онтомолвище». Что стронуло их с места? Разгадка отыскалась на несколько миль южнее, когда яркое пятно у корней деревьев, обернулось… полуросликом в заляпанных грязью и кровью некогда дорогих одеждах, справляющим нужду под присмотром очередного лесного великана.       «Неужели??! Не может того быть!»       Тут Саруман ощутил чужое внимание, словно на него упал солнечный луч, становившийся с каждым мгновением все жарче. Усилием воли волшебник немедленно вытянул себя обратно в реальность. И тут же набросил черным покрывалом ярко светившийся камень, в глубине которого уже металось багровое око.       Значит, Углук погиб, а его пленники во власти хозяев леса. Но что с Кольцом?...Он мог себе представить «прелесть» в руках человека, эльфа, даже хоббита. Но овладевший подобным онт казался чем-то совершенно немыслимым. На миг Саруман даже вообразил себе картину Арды, превратившейся в один огромный Фангорн: стена исполинских деревьев, вгрызающихся корнями в земную твердь и затмевающих собою небосвод, орудующих ветвями и лозами словно глубоководная тварь – щупальцами. Нелепая, отвратительная попытка вернуть мир ко временам его юности, столь же нелепая, как предающийся детским забавам старик.       «Столь же нелепая, как старик…». О, нет, стоит ему раскрыть секрет колец власти, стоит только создать свое собственное – и он сбросит эту оболочку. Она сгорит, как старый мир в огне горнила, и все увидят настоящего Курумо.       Размышления эти прервал вошедший Квиберн.       За многие месяцы непрерывной работы рука об руку с волшебником вестеросский чернокнижник спал с лица, теперь он уже ничуть не напоминал того доброго дедушку, что некогда уезжал из Ланниспорта на козлах старой телеги. Волосы его поседели совершенно, лицо покрылось новыми глубокими морщинами, кожа сделалась бледнее, но и избавилась от старческих пятен. Подаренное новым хозяином кольцо выпрямило натруженную спину мейстера и расправило его плечи; шествовал он по коридорам башни с осанкой знатного вельможи, склоняясь только перед своим повелителем, и внушая оркам не меньший трепет, чем их создатель. Сейчас в одной руке он держал сверток, длинный и увесистый, в другой – небольшой мешок, сквозь натянутую ткань которого проглядывало нечто продолговатое. Поверх привычной серой сутаны красовалась кожаная перевязь через плечо со множеством мелких кармашков. – С чем пожаловал? – мрачно спросил Всецветный Маг. – Мой повелитель, – поклонился прислужник, – в вашей библиотеке я почерпнул знания об пороховом оружии, созданном на закате Нуменора. И нашел способ усовершенствовать его.       Из свертка на свет появилась металлическая труба на резной деревянной ложе, с одного конца которой красовались несколько рычагов, а из мешка – железка покороче, снабженная рукоятью и барабаном посередине. Образцы заняли место на небольшом столике перед волшебником. – В прежние времена такое заряжалось с дула, – начал пояснять вестеросец, – так что о темпе стрельбы не могло быть речи. Но с новыми замками стрелок может заряжать их с казенной части. На ружье он просто откидывается вверх и в сторону, а вот для пистоля я придумал вращающиеся каморы. Правда, это все потребовало и нового боеприпаса.       Жестом фокусника он извлек из кармашков жилета то, что на первый взгляд казалось плотным цилиндриком пергаментной бумаги и медной безделушкой конической формы. – Я разработал два вида зарядов, каждый состоит из снаряда, пороха и гремучей смеси, воспламеняющейся от удара. Бумажный патрон сгорает при выстреле, металлический же устроен как ваши ракеты для фейрверков: пуля и оболочка для пороха улетают как одно целое! Он стоек к дождю и влаге, однако пока что склонен к разрывам. – И сколько же патронов ты успел снарядить? – спросил маг.       «Сколько пороха ты потратил, испытывая эти преждевременные игрушки?» – Увы, в обще сложности не более сорока: нам не хватает гремучей смеси, а отливка снарядов оказалась делом трудоемким. Вся проблема в их форме. А для металлических еще и в толщине стенок. – Как полагаешь, мейстер, – задумался Саруман, – можно ли вооружить этим оружием уруков? – Со временем, да, но оно требует определенной сноровки, – пожал плечами Квиберн, – лишь бы орочьи пальцы не оказались слишком грубы для заряжания. Но такому производству нужны умелые руки, а с этим у нас сейчас... некоторые сложности.       Волшебник бережно взял в руки ружье, любовно пробежавшись пальцами по деталям затвора. – Пора испытать твои новинки в бою. Наши прежние планы сломаны. Пришло время идти на прорыв. – Мой повелитель, не рано ли мы начинаем действовать? – замялся вивисектор, – Вражеское превосходство... – Может стать еще больше! А кольцо ускользает из наших рук! – Какие же будут распоряжения на время вашего отсутствия? - подобострастно спросил мейстер. – Друг мой, - сверкнул глазами Саруман, – ты тоже выйдешь на битву и будешь сражаться, плечом к плечу со мной! Заодно, испробуешь свои поделия. – Как вам будет угодно, – поник головой Квиберн; было заметно, что старик испуган. – Не время вешать нос, впереди нас ждет много работы, – оживился Курумо.       Второй день осады был кровавой игрой в поддавки. Хозяин Ортханка скармливал противникам неуправляемых дикарей, ленивых снагг и выбракованных варгов, создавая обманчивое впечатление собственной слабости и готовясь к следующему ходу. Как мог, ускорял он появление на свет последних партий уруков на замену потерянным в прошлых боях; эти недозревшие порождения колдовства хоть и обладали сознанием, но были не способны к речи, лишь глухо и утробно рычали. Их наскоро вооружали и снаряжали, чтобы поставить в общий строй, в надежде на то, что зуботычины от десятников и товарищей по оружию сумеют направить их ярость в нужное русло. План был рискованным – враг превосходил числом, но выбора уже не было. Пришлось даже опуститься до того, чтобы собрать орочьих вожаков, до последнего десятника, и объяснять им часть своего замысла, особенно – сигналы, которыми маг намеревался руководить войском, будучи в гуще боя. Втайне волшебник терзался сомнением: а что, если и Кольца в погибшем отряде не было – ведь из четырех полуросликов удалось захватить только двух. Но, тогда, тем более дорога была каждая минута. Разбить армии людей и снаряжать новую ловчую партию, прежде чем Хранитель окажется в гуще марширующих на запад мордорских полчищ, – на это не жалко было пустить все оставшиеся запасы пороха, который еще предстояло перераспределить с части бомб ради чего-то более дальнобойного. – Жаль, старина Гэндальф не увидит нашего фейерверка, – усмехнулся Всецветный Маг, проверяя сборку новых боеприпасов.       Квиберн не ответил, с безразличным видом он ковырялся в запальной трубке. – Я знаю, о чем ты думаешь, мейстер, о будущей битве, – обратился к нему Саруман, – тобой движет страх. Страх боли и смерти…       Былая почтительность соратника, кажется, дала трещину. – Бессмертному легко говорить о том, что гложет душу смертного, – опустил голову вестеросец. – ведь вы не принадлежите к человеческому роду... Как и создатель Кольца Власти.       Впервые волшебник пожалел, что доверил чужаку из ниоткуда свою библиотеку. Росток недоверия требовалось вырвать немедленно. Будь это орк или перевербованный вельможа, вроде Гримы, его легко можно было бы просто запугать. Но вместо этого маг прибегнул к красноречию. – Ты прав, друг мой, – проникновенно начал он. – Когда-то я и нынешний владыка Мордора были двумя учениками одного учителя, состязавшимися в искусстве и мастерстве. Жаждавшими признания, боровшимися за внимание и почести. А главное – свободными от груза чужих ошибок и ненужных клятв. Но увы, чем могущественнее личность, тем страшнее и опаснее её падение. Разве не изобилует такими примерами твой родной Вестерос? И разве история самого Саурона, коль она тебе стала известна, не учит, что есть нечто страшнее смерти? Как и тому, что гордый и искусный разум не смирится даже с таким ударом, и воспрянет вновь.       Собеседник молча кивнул. – Задумайся, мейстер, чего ты достиг за столь короткое время. Ты пришел в чужой тебе мир, будучи никем. Изгнанник, отверженный собственным орденом, - и посмотри, каким невиданным искусством ты овладел! Даже избранники творцов Арды – всеобщий любимчик Олорин, нянчащийся со зверушками простак Айвендил, – не смогли или не захотели понять то, что открылось тебе. И мы похожи, Квиберн, как никто другой - ведь и мне тоже пришлось сломить косность ордена, пусть осуждение двоих и несравнимо с кривой молвой тысяч... – Но разве вас в Средиземье было только трое? – переспросил мейстер – Действительно, - мягко поправил соратника волшебник, – были со мной еще двое, Синие маги, но сразу же после появления в Средиземье они ушли далеко на восток, и с тех пор о них никто не слышал. Кто-то, конечно, рассказывал о могучем воине с далекого юга, который бросил к подножью Барад-Дура их отрубленные головы и получил в награду небывалые силу и власть; как по мне, так это просто слухи. Как и я, они добровольно вызвались на наше предприятие, а их наставником был могучий воин и охотник, покровитель природы и зверей. Они сумели бы за себя постоять. Алатар и Палландо, как никто, знали, насколько хрупким может быть всякое предприятие человека по сравнению со слепым натиском стихии. Но, кто знает, быть может, именно поэтому они-то бы нас и поняли. После нашей победы, мы ещё разожжем оставленные ими угли. Но сейчас это неважно. Нашу судьбу решит завтрашняя ночь.       Маг сделал мимолетный жест рукой – и камень на кольце Квиберна откликнулся, засияв разноцветными гранями. Вестеросец вдруг переменился в лице и сделал жадный глубокий вдох; оставив работу он уставился на свои ладони. Словно ребенок, учащийся владеть собственным телом, принялся сжимать и разжимать кулаки. – И ничего не бойся, друг мой, – молвил мейстеру Саруман. – С тобой пребудет сила. Моя сила…       …В назначенный ночной час Курумо вышел на балкон Ортханка. Во тьме кольцо крепости освещало множество факелов, отсветы огня играли на столбах дыма, извергавшегося подземными кузницами и оружейными. А на поверхности бушевало яростное море плоти. Неполных восемь тысяч пеших уруков, пять сотен наездников, тысяча с небольшим уцелевших дунландцев – вся эта армия теперь драла глотки, колотя мечами об щиты, а древками копий – об остатки брусчатки. Мелкие орки, немногие свободные рабочие и номера расчетов боевых машин, вновь поднятых на стены под прикрытием ночи, нетерпеливо переминались с ноги на ногу в ожидании приказов. – Za dashu shaku Kurunir Sharku! – затягивали командиры. – Durgbu Lugdushu! – Durgbu nazgshu! – Durgbu dashshu! – катилось по рядам.       «Хозяин Ортханка – Властелин Колец – Властитель мира». Чеканная формула. И наплевать, что вражеские дозорные уже обратили внимание на шум в крепости. Пусть себе бегают, пусть сбиваются в боевые порядки; чем гуще трава, тем легче косить.       Взмах руки – и войско замолчало, готовое внимать словам своего повелителя. – Появилась новая сила, победа уже в ее руках. И сила эта – вы. Вы могучие воины, вам не ведом страх, вам несть и не будет числа. Ни гнили Запада, ни грязи Мордора не сломить вашей воли! Сегодня вы отведаете плоти и крови. Сегодня ублюдочное отродье выродившихся династий сполна ответит за свою надменную попытку бросить вызов будущему…       «А все-таки надо вывести уруков, способных размножаться как люди», подумал Саруман, «это будет уже не просто моя армия, а мой народ. Мой новый человек…» – Пусть воды Изена зальет кровь людей Рохана и Западных земель! – продолжал вещать он, – Вперед! Прорвите осаду! Истребите всех без пощады!       Ответом был новый взрыв ликования; словно голодный тысячеглавый зверь ревел, предвкушая обильное пиршество. – В бой!!! – возопил Саруман, ударив посохом об камни балкона; целый каскад искр осыпался вниз вдоль стен башни.       Услышав оговоренную для сигнала фразу занимавший позицию на стене Квиберн дал отмашку прислуге поджигать огнепроводные шнуры.       Снова взревели рога. Заскрипели вороты, лязгнули и натянулись цепи, отворяя ворота. Шеренги уруков, все как один, развернулись по команде кругом и двинулись на выход из крепости: копейщики маршировали через арку, мечники и лучники авангарда проворно ныряли в потайные галереи.       Догорели фитили, и с истошным визгом два роя по шесть дюжин шестифунтовых ракет, начиненных, помимо пороха, еще и колбами со спиртом из угольных ям, взмыли со стен, широким веером накрыв берега Изена. Несколько ракет разорвалось в воздухе, но остальные, по крайней мере, часть из них, обрушилась на лагеря осаждающих. Одно из попаданий оказалось воистину «золотым»: видимо, воспламенились лежавшие у метательных машин трофейные мины, и осадный парк Ланнистеров разнесло на куски. Даже до крепости долетало пронзительное ржание перепуганных лошадей, рвавшихся с коновязей.       «Медленно, слишком медленно», раздраженно думал маг, следя за тем, как армия покидает крепость, «пока копейщики выберутся из-под арки и преодолеют предполье, противник все же успеет собраться с силами»..       Вот следом заработали и катапульты на стенах, забрасывая бомбами укрепления на переправе, которые намеренно отдавали в руки западников, в надежде заманить как можно больше их отрядов в зону прицельного обстрела. Взрывы, один за другим, крушили их остатки, а большинство их уцелевших защитников, не дожидаясь встречи с рвущимися вперед застрельщиками, в панике пустилось в бегство. В спину скапливающимся в проходах били баллисты; камнеметы же осыпали мелким «жеребьем» лагеря осаждающих или готовились отправить очередную порцию чугуна и пороха на их порядки, выдвинься они в зону стрельбы.       Сквозь строй пикинеров с трудом прокладывал путь отряд всадников на варгах, – выбравшись в поле, они пустились рысью, круто забирая вправо от ворот. Их задачей было ударить во фланг и тыл армии Джейме, посеять еще большую панику. После дождя, там, где копыта рыцарских коней увязли бы в грязи, когтистые волчьи лапы уверенно влекли своих обладателей и их наездников к новой добыче. Но не Ланнистеры были главной мишенью, если на западном берегу Изена задачей было только сковать боем западноземельцев, то на восточном трем тысячам отборных уруков и остаткам дунландцев предстояло опрокинуть и уничтожить войско дома Эорла в отчаянном рывке к лесу.       Только теперь, довольный тем, как его подданные развернулись в наступление, волшебник покинул башню. Подъемник перенес Сарумана вниз, во двор крепости: впервые со времен падения Дол-Гулдура ему предстояло лично принять участие в битве подобного масштаба. Маухур, лучший из капитанов уруков, уступавший разве что сгинувшим Лурцу и Углуку, уже ожидал своего хозяина во главе «Смертоносных», отборного отряда берсеркеров. На цепях вели выведенных Квиберном крапчатых оркозверей, их еще предстояло накачать дистиллятом после переправы на левый берег. Теснее сбивали ряды дикари, судорожно сжимая свои круглые деревянные щиты и поигрывая добротными стальными мечами; наброшенные поверх доспехов волчьи, бычьи и медвежьи шкуры придавали им безумный вид. Кто-то затянул древний и заунывный напев, некогда рожденный на склонах Эред-Нимрайса в дни Второй Эпохи:

Когда покой лежал в горах, когда зацвел в долинах хмель, К нам враг пришел на кораблях из Заокраинных земель! И горла рвали нам клинки, и небо рвал нам рев рогов: их броненосные полки топтали трупы смельчаков. Змеилась, брошена во прах, народа моего тропа. Восстали замки на горах, как каменные черепа. …Но бог велик! Ударил час, и замки рушатся с вершин, девятикратно им за нас вмещает Черный Властелин! …Так предадимся же Ему, чей путь победами звенит! И я пою: я видел тьму, облегшую Минас-Тирит!...

      «Пойте-пойте, варвары,» раздраженно думал волшебник, «со мной вы или позабудете про дурацкие песни, или вас уже не станет вовсе».       Квиберн встретил процессию у ворот Ортханка. Из-под рукавов его сутаны виднелись кольца кольчуги, ружье висело за плечом, револьвер занял место на поясе. Грудь вивисектора крест-накрест пересекали две перевязи, одна с патронами, вторая же - со склянками и медицинскими инструментами. – Займешься опытами на поле боя? – насмешливо спросил Саруман. – Пара уколов макового молока, хороший жгут да вытяжка из кое-каких грибов, и раненый снова готов биться насмерть. Подкреплений ведь нам ожидать не приходится.       Пара сотен ярдов по изрытым воронками останкам укреплений, среди разорванных останков тел, свежих и вчерашних, поднятых на поверхность взрывами, была сущей пыткой. Арьергард волшебника наступал на пятки передовым частям, пробиравшимся в темноте через хаос развалин. Оставалось только радоваться урону, нанесенному камнеметам «львов», да раздавать затрещины нерадивым оркам. Пару раз пришлось пускать в ход и заклятья для расчистки завалов.       Навершие посоха мага выплюнуло высоко в ночное небо сноп желтых огней – сигнал наездникам атаковать.       Пока что войско почти не встречало сопротивления. Но Саруману пришлось сражаться гораздо раньше, чем он планировал. У самой реки дорогу ему и его свите заступили выросшие откуда-то сбоку три фигуры в плащах поверх кольчуг. На миг даже почудилось, что это назгулы. К счастью, движения и возгласы выдали в чужаках людей, кого-то из присяжных Ланнистеров или их вассалов. Были ли эти воины оглушены обстрелом, притворялись мертвыми или просто прятались среди развалин – роли уже не играло: увидев перед собой вражеского предводителя, они предприняли отчаянную попытку прорваться к нему. Несколько замешкавшихся орков пали под их мечами. Одному из нападавших сразу не повезло с противником: путь ему загородил сам Маухур. Дюжий урук, на две головы выше человека с длинными мускулистыми руками, без труда поверг человека наземь. Оставшихся двоих отделяли от волшебника каких—то пара-тройка ярдов, когда раздался гром выстрела: то Квиберн разрядил свою короткоствольную новинку под капюшон противника, кулем осевшего наземь. Последнего воина вспышка и грохот повергли в смятение, чем и воспользовался волшебник. Он выставил перед собой посох: ударная волна отбросила западноземельца на добрый десяток ярдов, насадив его тело на обломки кольев заграждения. – А все-таки он работает, – скупо похвалил Курумо револьвер мейстера. – Это вы ружья еще не видели, хозяин, – не без дерзости ответил тот, прокручивая барабан, – по моим расчетам оно ломает доспехи со ста футов. – На том берегу и проверим, – проворчал маг, переступая по наполовину погрузившимся в воду остаткам разрушенной переправы.       Со стороны Ланнистеров уже доносился шум боя: налетчики-наездники ворвались в лагерь западноземельцев. При том превосходстве, что имел противник, шансов у атакующих было мало, но то была необходимая жертва. К тому моменту как уцелевшим варгам пришлось бы, поджав хвосты, убираться прочь, терции пехоты под командованием Юрка уже развернулись бы по фронту, прижимая войско Ланнистеров к реке.       Заметив, что роханцы справились с паникой быстрее, чем ожидалось и уже выстраивались на своих тележных укреплениях, волшебник подал новый сигнал: над полем боя заплясали зеленые искры, призывая обрушить на головы бойцов Эомера последние оставшиеся ракеты. А дальше - остатки дикарей свяжут боем лошадников, крапчатые берсерки разломают телеги и расшвыряют вражеские ряды, отборные солдаты Маухура же завершат начатое. На случай, если замшелые коряги действительно пробудились от спячки и готовятся нанести визит, пригодятся зажигательные бомбы на порохе и древесном спирту, которыми снабжены его телохранители, не говоря уже о горящих стрелах. Забавно, онтам принесет смерть то, во что превратились их драгоценные деревья. А если и этого не хватит – кому теперь по силу запретить отступнику воспользоваться принадлежащей ему по праву силой? – Рассвета люди не увидят, – ликующе скалился Саруман.