...На краю лагеря в свете ближайшего костра, окруженная несколькими воинами, выделялась высокая фигура в просторном одеянии, некогда белом, ныне – побитом пылью, грязью и каплями мороси. Лица пришельца было не разглядеть: из-под капюшона виднелась только длинная и окладистая борода. Удивительно, но, в отличие от облачения, была она чище снега.
– Вижу, что дальний путь проделал ваш отряд, – негромко говорил он, – может статься так, что мы с вами ищем одного и того же.
– Достаточно темнить, старче! Скажи, кто ты, и зачем сюда явился, – допытывался один из следопытов.
– Да брось, оставь его – отмахнулся от товарища тот, что пропустил постороннего в лагерь, – мало ли беженцев сорвала с места в Рохане война? Видишь, он пришел налегке, без оружия, с одним только посохом. Наверняка просто ищет дорогу на юг, как и мы.
Да, если бы старик встретился Арагорну в другом месте, если бы не был столь приметно одет, для него нашлось доброе слово. Но здесь…Один, среди военного лагеря, он держался настолько спокойно и уверенно, что за этим чувствовалась некая могучая сила.
– Готовьтесь к бою, – прошептал спутникам Гимли, медленно снимая с пояса топор, – какому такому старцу в белом бродить здесь, как ни Саруману?! Отродья свои встречать вылез! Видишь, часовые уже околдованы…
Арагорн и Леголас пока не решались что-либо предпринять; они следили за незнакомцем. Краем глаза следопыт заметил, что сыновья Элронда тоже здесь: они столь же пристально смотрели на старика. И готов был поклясться, что полуэльфы – это с их-то неполными тремя тысячелетиями за плечами, – удивлены и обескуражены не меньше людей.
– С чего ты взял, что это колдун? – сказал он гному, – нельзя нападать на первого встречного из одного только страха. Посмотрим, что он будет делать.
Меж тем незнакомец, кажется, почувствовал на себе чужие взгляды развернулся в их сторону. На миг из-под капюшона сверкнули глаза, но старик ссутулился еще больше, вновь скрыв свой взор в тени.
– Очень удачная встреча, друзья! – воскликнул он, опершись на причудливый посох, – Только посмотрите, какая пестрая компания собралась посреди роханских равнин: эльфы, дунаданцы, гном. Все при оружии, все в эльфийских плащах. За этим явно кроется увлекательная история; не угодно ли вам её поведать? Слишком долго я пробыл в нездешних краях и хотел бы узнать, что ныне на уме у людей Запада.
– Может, представиться соизволишь, – произнес Арагорн, – не то в Рохане время, чтобы верить непрошенным гостям.
– Имя свое назови, пока наше терпение не кончилось, – глухо зарычал гном, уже державший оружие наизготовку.
– Убери оружие,
тангар, – спокойно осадил его старик, – для нашего разговора есть аргументы получше. А что до моего имени…Оно ведь вам известно, о, да, хорошо известно. Неужели не догадываетесь?
Спутники молчали.
– Что ж, будь по-вашему, – насмешливо произнес гость и, выпрямившись, медленно стянул капюшон.
– Митрандир! – закричал эльф. – Митрандир!!!
– Я же говорил, Леголас, что это удачная встреча, – откликнулся старик.
– Гэндальф! – воскликнул Арагорн, – Мы же тебя уже оплакали! Поистине, вернулись наши надежды, если ты снова с нами.
Гимли же и вовсе потерял дар речи, бессмысленно уставившись на топор в собственных руках, которым он только что грозил зарубить воскресшего друга.
– Гэндальф… – с трудом, словно вспоминая позабытое, произнес маг. – Да-да, было такое имя. И для вас я по-прежнему Гэндальф…Не корите себя за холодный прием, да и нет у вас того оружия, которое могло бы меня теперь ранить. А радуйтесь, что мы снова вместе и пока не захвачены приближающимся ураганом.
– Гэндальф, – наконец, смог вымолвить гном, – отчего ты носишь белое?
– Сейчас мне надо быть белым, – ответил Гэндальф. – Я теперь вместо Сарумана, и предстоит мне закончить то, что сделать должен был он. Не скажу, что свершилось это по моей воле или что я этому рад. Пришлось пройти огонь и воду. Я слишком многое забыл. Потом и прошу, друзья, расскажите о себе!
– Что ты хочешь услышать? – спросил Арагорн. – Обо всех наших приключениях после расставания с тобой придется долго рассказывать. Может быть, и ты сначала скажешь нам, известно ли что-то о хранителе и его ноше?
– Ты знаешь, что с Фродо? – вторя ему, спросил Гимли. – Как он там?
– Не больше вашего, а то и меньше. Все, что я сумел понять, так это то, что Кольцо теперь недостижимо далеко от меня, а Братство наше распалось. Багровое око его, было, нащупало – но я в тот момент смог дать ему отпор и отвести в сторону. Дорогой ценой, друзья мои, ибо вышел я на эту битву прямиком из другой. Смертельно устал и ослаб.... Наш Фродо избежал великой опасности, но на его пути много бед, ведь он идет в Мордор, идет, не зная дороги.
– С ним Сэм, так что есть, кому протянуть ему руку помощи – сказал Леголас.
– Знаю, – бодро согласился Гэндальф. – Когда я понял это, то у меня просто камень с души свалился. Но сядьте, наконец, расскажите про все ваше путешествие.
– Увы, не раньше, чем покажем тебе других полуросликов. – заметил Арагорн, – Пиппин серьезно ранен…
– Так ведите меня к нему! – исказилось гримасой лицо волшебника.
Если вызвавшийся позаботиться о кузене Мерри уже спал как сурок, и не слышал приближавшихся товарищей, то его увеченный родственник все пытался улечься на здоровый бок, да тихо плакал от бессилия. Жар все еще не отпускал хоббита; не сразу он понял, что перед ним действительно знакомый волшебник.
– Я сплю? Или уже умер? – хлопал он глазами, не отрывая взгляда от Гэндальфа.
– Нет, дружок, не умер, – взъерошил ему волосы старик, – Каким бы серым и блеклым не казался этот мир, никогда не торопись его покидать. Эта завеса будет сброшена в свой черед.
– Гэндальф, неужели…. Опоздал ты немного…, – выдавил Пин, размазывая слезы здоровой рукой.
– Волшебник не приходит поздно, Перегрин Тук, сын Палладина, – назидательно отметил ему белый маг, – он появляется, когда это по-настоящему нужно. Не для того меня вернули, чтобы я с ходу принялся нарушать запреты, но судьба моя предрешена вне зависимости от исхода нашего предприятия. А друзей в беде бросать я не привык.
– Вернули? – недоумевал хоббит.
– Кое-что я могу тебе рассказать. А еще лучше – показать, дабы ты не печалился о предначертанном. Готов ли ты?
– Сказку мне расскажешь, как маленькому, что ли? – слабо рассмеялся раненый.
– Я знаю, что ты больше любил резвиться на природе, чем слушать сказки. Но ведь история о путешествии Бильбо тебе всегда нравилась? – заметил Гэндальф, возложив руки на голову Пиппина, – Вот и тебе предлагается маленькое путешествие во сне. Просто представь, что перед тобой открылось окно. Яркое окно в солнечный день, за котором ты увидишь….
Пиппин закрыл глаза, стало видно, как бегают его глаза под смеженными веками. Дыхание раненого выровнялось; не прошло и минуты, как он крепко заснул.
– Аккуратно снимите с него лубки, – распорядился белый маг, – и можете вправить плечо, только осторожно. Сейчас я удерживаю его сознание от боли, а сломанные кости от смещения. Но если вы переусердствуете, это не поможет.
Возня вокруг раненого разбудила Мерри, но прежде чем он мог бы издать возглас радости и кинуться на шею Гэндальфу, Гимли закрыл ему рот рукой и удержал на месте: «не мешай».
– Вот так, теперь рукой он сможет воспользоваться гораздо быстрее, – объявил маг, когда переломы вновь зафиксировали, – а то, может статься, понадобятся нам таланты сразу двух взломщиков.
– Мы теперь в Братстве как дядя Бильбо? – спросил Брендибак.
– Будем надеяться, что в этот раз обойдется без драконов, – отшутился волшебник.
– Так, значит, ты исцелил его? – вторил гном.
– Нет, – покачал головой Гэндальф, – лишь помог избежать худшего. Моему дару по силам ускорить восстановление; и там, где для лечения нужны месяцы, теперь уйдет пара недель. Но это уже зависит только от нашего друга. Юному Туку еще предстоит сыграть свою роль в грядущих событиях, только вот придется ему сильно умерить свое ребячество.
У изголовья погрузившегося в целебный сон хоббита потек обещанный рассказ о походе Братства, от Мории и до его распада на отмелях. Говорил Арагорн, а Гэндальф только молча слушал, прикрыв глаза и покуривая заботливо поданную кем-то трубку.
– Значит, Сандор тоже ушел, – наконец, изрек маг, дослушав повествование, – истерзанная душа нашла у нас немного врачевания, но куда же её заведет этот путь, и какие еще призраки из прошлого там встретятся. Но я рад, что не ошибся в Клигане: быть может, кто-то другой, не знавший горя и бед, как раз и не смог бы устоять перед тем вызовом, с которым он столкнулся… А нам тем паче надо радоваться, что мы избавлены от искушения употребить Кольцо во зло. Пусть велика опасность и пусть встречать ее придется с открытым забралом, нам повезло избегнуть еще большей.
– Чего не скажешь теперь о хоббитах, – заметил Леголас
– Покуда они на Бурых равнинах, мой товарищ по ордену, Айвендиль, проследит за ними. Я послал к нему гонца, не совсем обычного, зато такого, с которым только он и сможет поговорить. Но дальше на юге все будет только в их руках.
– А что же Фарамир? – спросил следопыт.
– Встретил его сегодня утром, – ответил Гэндальф, – провел в гостях у его отряда от силы пару часов. Скорее всего, сегодня-завтра они сворачивают лагерь и отправляются в Минас-Тирит. Я предупредил его об опасности пути вдоль реки; им нужно успеть проскочить южную отмель до того, как её оседлают истерлинги. Возможно, они тоже свернут на юго-запад и будут искать пути по роханскому тракту. Только вот, скажи на милость, откуда людям Ланнистеров стал известен твой секрет?
– Я недооценил их проницательность, – покачал головой Арагорн, – сэр Киван догадался обо всем и хотел сообщить о нас брату. К чести покойного, был он сторонником невмешательства и заклинал Тайвина не делать опрометчивых поступков. Но письмо мертвеца обычно весит много меньше советов живого человека… Оно было зачитано вслух, и при этом присутствовал еще один Ланнистер, сэр Давен. Гимли был поначалу готов снять ему голову с плеч, но в итоге мы шли от отмелей до Фангорна в его отряде.
Волшебник прикрыл глаза и, затянувшись табаком, выпустил колечко дыма.
– Значит, скоро об этом узнает все Средиземье. И к моменту твоего появления наместник будет уже готов встретить тебя во всеоружии. Какое же испытание ждет впереди Фарамира, сыновий долг – против долга перед родиной… Да и наемник Бронн, хоть я с ним уже сталкивался, внушает определенные опасения: звон монет легко может затмить всю благодарность за спасение от верной смерти... Но это дело грядущего, нам надлежит озаботиться событиями ближайшими.
– В одном ты точно не изменился, старый друг, – заметил Арагорн. – Говоришь загадками! Даже тогда, когда на них времени нет.
– Загадки? – тепло рассмеялся Гэндальф, но вновь напустил на себя задумчивый вид. – Вовсе нет! Просто, чтобы рассказать, как же обстоят наши дела, начать придется издалека. Судите сами. Враг уже явно узнал, что Кольцо в пути, что несет его полурослик, и кто его спутники и защитники. Не знает он главного, наших намерений. Он полагает, что мы направляемся в Минас Тирит, поскольку он сам поступил бы именно так. Не таков Черный Властелин, чтобы ему пришло в голову, будто мы намерены уничтожить Кольцо, а, вместе с ним и его самого. Все, что он смыслит в людской природе, подсказывает, будто мы совершим ошибку Исилдура и попытаемся поставить Кольцо себе на службу. Что среди нас найдется тот, кто рискнет объявить себя его хозяином. В этом, как нетрудно понять, и есть наш единственный шанс на успех и вся наша надежда. Воображая, что ему грозит война, он сам развязал ее, убежденный, что время не ждет. Швырнул в бой все свои силы. Используй он их для обороны Роковой Горы и охоты за Кольцом, у нас не было бы никаких шансов. Но, вместо этого, он смотрит на чужие земли. И не только оттого, что они умножились из-за явления Ланнистеров, нет. Его планы сорвал Саруман.
– Так что, выходит, Саруман – не предатель? – спросил Гимли.
– Предатель, – ответил Гэндальф, – предавший все и вся. Судите сами. Самой большой угрозой была нам измена Изенгарда. Да, Саруман выведал, где Кольцо, но возжелал овладеть им сам, потому и перенаправил безумие Джоффри и собранную им орду на Западные Земли – тем самым, ослабив Врага на севере и обезопасив Ривенделл. Да, по его приказу орки разорили Шир, а прочие прихвостни гнали нас до самого Раздола. Счастье, что среди хоббитов решил осесть Сандор Клиган, иначе бы Фродо уже был мертв. Но зато, и наш поход начался раньше, и сам колдун слишком долго был уверен в том, что добыча у него в кармане. Да, он создал огромную армию и разгромил войско Теодреда – но слишком доверился Гриме и разделил свои силы. Польстившись Западными Землями, он не стал напрямую помогать гоблинам; ведь отправь он туда свое войско, еще неизвестно, чья бы взяла. Вместо этого – погряз в интригах, которые дали западноземельцам время собраться с силами. Недооценил Саруман Ланнистеров, их хитрость и ярость. Но, главное, он одержим Кольцом настолько, что рискнул в открытую схлестнуться с Мордором и перехватить вас прямо у Врага под носом. И, тем самым, сбил Саурона со следа. Уж онты-то с хуорнами постарались, что ни один из орков не вырвался из Фангорна. Зато Черному Властелину от его побитых собак известно, что на Северной отмели Андуина урук-хаи с боем захватили двух полуросликов и отослали их прямо в Изенгард. Значит, опасность ему исходит не только от Гондора, но и со стороны неверного союзника. И, значит, Фродо и Сэм ускользнут от его взора.
– Если только сами себя не выдадут, – заметил Арагорн, – разве тебе не известно об идущей сюда рунской армии? Фродо и Сэм по дороге в Мордор окажутся прямо среди их полчищ.
– Жаль, что между двумя башнями, Ортханком и Барад-Дуром, оказались наши друзья, – вставил Гимли. – Если бы у них только была общая граница, то пусть бы себе воевали между собой.
– Чтобы победитель усилился двукратно и всю эту мощь обрушил бы на нас? – переспросил Гэндальф гнома. – Да и не по силам Изенгарду тягаться с Мордором. Разве что овладей он Кольцом, да задури голову вестеросцам. Но не видать ему теперь ни того ни другого. Помимо рунской армии, Саурон приготовил ему ещё один сюрприз: призраки кольца ныне получили в свое распоряжение новых ездовых зверей, крылатых, – и теперь могут легко нанести ему визит.
– Мы уже убили одного такого, – заявил Мерри, – Леголас подстрелил чудовище, а Арагорн сжег седока.
– Увы, сударь Брендибак, ваше оружие для них не опасно, – урезонил полурослика волшебник. – Пока что назгулам запрещено пересекать Андуин, но скоро уже тень черных крыльев падет на армии свободных народов, затмевая свет дня. Нынче нам надо позаботиться о другом. Между Саруманом и хоббитами стоит объединенная армия Рохана и Западных Земель. Но ни принц Эомер, ни Джейме Ланнистер, даже понятия не имеют, с кем они имеют дело. Загнанный в угол всегда опасен, и только Эру-создателю ведомо, что за оружие способен обрушить на их головы обезумевший колдун, когда решится сделать вылазку навстречу своему вожделенному трофею. А потому нам надо спешить.
Волшебник решительно встал на ноги.
– Поезжай со мной, Арагорн! Быть может, даже успеем нагнать отряд сэра Давена. И не жалей о выборе, сделанном тобой на отмелях, ведь благодаря ему мы и встретились вовремя. Ты остался верен слову, и долг твой перед вашими невольными спутниками ныне выполнен. Теперь же пора Андрилу засверкать в битвах, и королевскому стягу – расплескаться по ветру. Пусть мое возвращение и принесло вам надежду, но победу в войне добудет только уничтожение Кольца. Война путь обмана, и нам надлежит не только победить Сарумана, но и приковать к себе гнев Багрового Ока. Выведать и нарушить его планы. Облегчить путь Фродо. Кому как не наследнику Исилдура сделать это? Впервые ты явишь себя в Изенгарде, ведь не только крепость принадлежит тебе по праву, но и то, что скрывает её цитадель.
– Палантир… – одними губами переспросил северянин.
– Еще один шедевр Феанора в руках изменника?! – воскликнул Леголас
– О чем это вы? – недоуменно спросил Мерри.
– Видящие камни, что позволяют видеть отдаленные края и сообщающиеся друг с другом, были творением эльфов, – принялся объяснять Арагорн, – Элендил Высокий, вождь Верных, спас из гибнущего Нуменора всего семь таких. Два северных упокоились на дне залива Форокель вместе с моим предком, королем Арведуи, третьим владеют эльфы Серых Гаваней. Камень Осгилиата утопили в Андуине во времена усобицы. Камень Минас-Итила заполучил Враг, камень Минас-Тирита служит Гондору…
– Последний же из известных нам находился в Изенгарде и оказался передан Саруману гондорским наместником вместе с крепостью, – закончил Гэндальф. – Ты сможешь им управлять, Арагорн. Но Мудрые предупреждали меня, что из небытия вернулся еще один палантир, тот, что некогда стоял на вершине башни Элроса в Арменелосе, столице утонувшего Нуменора. И находится он теперь в черных руках нового слуги Мордора. Смертного, коварством и жестокостью обещающего сравниться с Девятью, ибо в нем кипит та же жажда власти. Ваши пути могут пересечься, будь же готов к этой встрече и не бойся призвать о помощи. Белые горы ответят на зов наследника Исилдура, и не будет во всем Средиземье того, кто сможет устоять на пути их армии.
– Если того потребует долг, я пойду тайной тропой, но даже для меня это последняя из дорог, которую захочется выбрать, – ответил потомок Арведуи. – и не всякого я бы повел этой дорогой...Мерри, могу я попросить тебя остаться и присмотреть за родичем?
– Я, сударь Арагорн, теперь с этого увальня глаз не спущу, – уверил его Брендибак – а, коли станется, так спущу и шкуру...
И вдруг тяжело вздохнул:
– Если и суждено чему-то с нами случиться, то пусть произойдет это с обоими. Наша семья мне не простит. Да что семья, – опустил он глаза, – сам себе не прощу. Дважды уже я не смог ничем помочь Пину, третьему разу не бывать.
– Не зарекайся от испытаний, но и не вешай нос, – похлопал его по плечу северянин, – брат за брата и плечом к плечу, что может быть лучше. Многие герои древности могли бы только мечтать о таком. Туору и Турину было суждено единожды встретиться и не узнать друг друга, а как бы повернулась история Арды, если бы два кузена объединились в борьбе со злом?
Сборы остатков Братства были коротки. Гэндальф обошел лошадей отряда, ласково их поглаживая и что-то нашептывая на ухо. А потом – издал высокий тихий свист. В ответ вдалеке раздалось ржание: сверкая в темноте белоснежной шкурой, к путниками мчался Тенегрив.
– Да, приятель, долго тебе еще придется терпеть такого буйного седока, – обнял волшебник умную лошадиную морду,когда конь остановился перед ним, – недолго тебе радоваться родным роханским полям, ждут тебя вскоре пастбища юга.
– Почему ты оставил его за пределами лагеря? – спросил Арагорн.
– Боялся, что набрёл на роханский патруль. Кто бы мне поверил, что сам конунг некогда дозволил мне ездить на нем верхом.
– Если вы отправляетесь под Изенгард, то мы тоже поедем с вами, – объявил спутникам Элладан, – Вряд ли нам откроются секреты башни Ортханка, но у отца к Саруману и без того накопилось слишком много вопросов.
– Мы дали слово сестре, что уже не оставим тебя, Арагорн, – вторил Элрохир, – да и потом, как ни полезны мы следопытам, но Гальбараду надлежит командовать самостоятельно.
– Ты оставляешь нас? – легок на помине, возник рядом и недоумевающий предводитель отряда.
– Покидаю, потому что так нужно. Ждет новая битва...
– Тогда позволь же нам следовать за тобой! – воскликнул командир следопытов, – не для того мы проделали столь далекий путь, чтобы ты вновь исчез. Разве не нужна королю его дружина?
– Служба твоя короне и народу Гондора – твердо ответил Арагорн, – начинается уже сегодня. Прочешите Фольд и вышлите дозоры к отмелям. Истребляйте лазучников истерлингов, но не ищите боя с их крупными силами. Если враг действительно решит переправиться через реку – шлите трех гонцов: на Изенские броды ко мне, в Эдорас предупредить конунга, и в Гондор к наместнику. Если же опасности нет – назначаю сбор в Альдбурге, ждите вестей там. Полурослики останутся с вами, позаботьтесь о них. Думаю, дорога вместе с хоббитами научила, что недооценивать их не стоит, так что, как только раненый встанет на ноги, следите, чтобы не сбежал. Теперь, мое знамя.
Предводитель следопытов снял с плеча свою ношу и протянул Арагорну. Король без королевства смело срезал стягивавшие сверток путы и развернул его. То было знамя, белое древо в короне из звезд на черном фоне, древний флаг королевства Элендила.
– Я вверю тебе его вновь при следующей нашей встрече, – сказал он родичу, – пока же пусть ваша преданность остается в тайне.
– Сохрани себя и возвращайся к нам с победой, – распрощался с ним Гальбарад и побрел прочь. Ни тень ночи, ни отсветы костров не скрыли промелькнувшего на его лице разочарования.
– Не проси меня вновь взять это в руки, – скрестил руки на груди Элладан, – таково было
её условие, вверить подарок только твоим подданным, не нам. Впрочем, ты вправе выбрать из своих спутников.
Гэндальф предусмотрительно покачал головой.
– Я привык сражаться мечом и посохом. Гимли трудно держаться в седле, да и в бою ему тоже нужны обе руки.
– Леголас, – обратился северянин к принцу Лихолесья, – в недобрый час свела нас охота за Голлумом, но с тех пор ни разу не довелось мне усомниться в таком товарище. Согласен ли ты принять эту ношу и быть моим знаменосцем?
– Свершается великий замысел, – торжественно объявил волшебник, – раз один потомок дориатских изгнанников вверяет свой штандарт наследнику другого рода, вышедшего из долин Сириона.
– C нолдор этот штандарт связан не меньше, – поправил друга Арагорн, – не говоря уже о роде людском. Тень Последнего Союза против тени Врага, выходит так. Но довольно о символах, они ничто, если мы сами их не наполним нашей верой. А для меня лично это нечто большее, чем просто символ.
– Великая честь оказана мне, – опустился на колено Леголас, принимая в руки древко, – и я ею не поступлюсь. Но, Гэндальф, сними еще один камень с души, – поведай, что случилось с тобой в Мории. Может быть, ты не хочешь об этом рассказывать даже друзьям? Но хоть скажи, как ты оттуда выбрался.
–Мы и так очень много времени здесь потратили, – попытался уйти от разговора волшебник. – Надо спешить. Будет у нас еще время поговорить о древних чудищах, и пусть для вас они навсегда останутся только праздным разговором.
– Расскажи только то, что считаешь нужным, – попросил Гимли. – Пожалуйста, Гэндальф, расскажи, как ты расправился с Балрогом?
– Не именуй его! – воскликнул маг, и побледнел, словно от боли, – тяжел будет этот рассказ не только для меня, но и для тебя, Гимли, сын Глона. Пообещай, что, как бы ни была задета гордость твоего народа, ты не будешь меня перебивать.
И, удостоверившись, что гном кивнул в ответ, пересиливая себя, заговорил.
– Мы очень долго падали вниз, он увлекал меня на аркане все ниже и ниже в своем падении. Его огонь жег меня, пока над нами не сомкнулась вода. Неимоверно глубока бездна под Мостом Дарина, но не бездонна, ибо мы достигли её дна, куда не доходят ни свет, ни жизнь. Где, кажется, не властно само время. Там царит холод, смертельный холод что едва не остановил мое сердце. Но и огонь чудовища погас, он сделался холодным как жаба и скользким как змея. Не знаю, сколько мы боролись, он меня душил, я рубил его мечом, но, наконец, враг обратился в бегство, и я погнался за ним. Мы шли подземными ходами, не кирками рода Дарина вырубленными – так глубоко не забирался ни один рудокоп. Корни гор грызут безымянные твари, столь же древние, как и сама Арда, неведомые даже могущественнейшим из ее обитателей. Туда я и попал, но об ужасах глубин промолчим, дабы не омрачать дневной свет. Мой враг полз впереди, и я боялся потерять его след, ведь только он и мог меня вывести отсюда. Тайными переходами мы и оказались наверху, на подъеме по Бесконечной Лестнице.
– О ней уже и память стерлась, – не удержался гном, – кто-то мнит её лишь сказкой, кто-то говорит, что все давно разрушено.
– Но она есть, – ответил Гэндальф, – многие тысячи ступеней из глубочайших подземелий к Башне Дарина, на самую вершину серебряного зубца Келебдила, Зиракзигила, как называют эту гору гномы. Там, над облаками, под слепящим солнцем на каменном уступе и завершился наш поединок. Его огонь разгорелся вновь, испаряя снег, огонь и дым окружили меня, но я вышел победителем. Сразил его и сбросил вниз, да только и меня объяла тьма, увлекая вне времени и мыслей, путями, тайными от начала дней. Нагим возвратили меня в этот мир, дабы закончить предначертанное, и я очнулся на вершине среди обломков разрушенной башни. Обратной дороги не было – ступени вниз преградил обвал. Неоткуда было ждать помощи и спасения. Там, на крыше мира среди звезд каждый миг был подобен вечности. Но прилетел орел и унес меня прочь. То был мой старый товарищ Гваигир, владыки Лориена прислали его за мной, он перенес меня в Золотой Лес почти сразу после вашего отплытия. Там я исцелился телом и душой, там мне открылось многое, и принес я оттуда послания и для вас. Тебя, Арагорн, должен был я предупредить, но, вижу, что встреча твоя с родичами уже состоялась и советы владыки Элронда уже прозвучали. Тебе же, Леголас, Галадриэль передала вот что:
Царевич из Лихолесья! Под сенью лесной
Жил ты себе на радость. Но потеряешь покой! -
Возгласы быстрых чаек и рокот прибрежной волны
Станут тебе отрадней возлюбленной тишины.
– Выходит, для меня у нее слов не нашлось, – поник головой Гимли.
– Тоже хочешь услышать загадочное пророчество, – насмешливо спросил Леголас, – а не боишься, что оно будет о твоей смерти?
– А хотя бы и так, – нервно отозвался гном, – я не хуже других. Буду рад даже этому, если ей больше нечего сказать.
Гэндальф открыл глаза и пристально посмотрел на собеседников.
– Прошу прощенья, Гимли! Я просто обдумывал ее предупреждения твоим друзьям. Но нет, было кое-что и для тебя. Вот: «Гимли, сыну Глоина от меня поклон. Хранитель моей пряди, мысли мои неотлучно следуют за тобой. Да не остынет твоя доблесть, и пусть рубит твоя секира лишь то, что должно рубить!».
– Сколько предвечного света в даре Владычицы, столько вражьих голов я готов снести с плеч! – воскликнул гном, вскочил и, что-то напевая на кхуздуле, сорвался в пляс с топором наперевес.
Вскоре шесть всадников уже мчались во весь опор на запад, держась тени к северу. Чернее ночи было их знамя, и ярче звезд на небе светился вышитый на нем рисунок.
Канонические спойлеры и авторские оправдания
Обращаю внимание, что в исходном фике Гэндальф тоже не прятался, и Фарамир его сразу узнал. Это в каноне ВК «Тайдом» отстиранному было необходимо скрываться до поры до времени, потому как Око шарит, Саруман настоящий поблизости бродит (надо было, чтобы здесь Квиберн и ему пистолет сделал, золотой – ну, пасхалку поняли…).
Теперь с чистой совестью возвращаемся коротенькими фрагментами да под стены Ортханка к мажорам-блондинам, стариканам-мегаломанам, да злобному карлику во главе армии чурбанов. Воссоединение остатков Братства и Серой Дружины произошло в первый день осады Изенгарда. На то, чтобы добраться туда, пока избиение осаждающих не кончилось, есть 36+ часов (оттого и заглушка с Гэндальфом, заговаривающим лошадей для гонки на дальнюю дистанцию). Ну и готовимся попрощаться с некоторыми воинами света - воинами добра, потому что это аналог Хельмовой пади, а, значит, без потерь никак (это Гайме хорошо, тут он отсиживается в Эдорасе, в то время как в каноне пал при Хорнбурге). Глава пропитана вот этим вот «вызываем огонь на себя», во многом потому, что слишком многое надо еще показать. В каноне путь Фродо от Агоната до Роковой горы занял месяц; здесь же и Братство рассыпалось раньше (топают от отмелей), и идут они пока без проводника, и…. В общем, мозолить свои мохнатые лапки полурослики будут ровно столько, сколько нужно, чтобы нормально раскрутить гондорский и заявленный северный сюжеты для залпа всех заложенных "чеховских ружей"...
...Признаться, на будущее руки чешутся прикончить один из ПОВов оригинальной работы - ибо англоязычный автор до исчезновения своего говорил о том, что "некоторые герои Толкиена должны предстать в неприглядном свете". То ли повод будет взбеситься и начать делать глупости, то ли станет это аналогом осквернения Шира в каноне, но это «ружье» в фике уже заряжено (ищите и обрящете, мало ли, все же переубедите разрядить).
