История дома Ланнистер в Войне Кольца: Том 2

      Когда вернулся слух, сознание заполнила какофония окружающих криков. – Все целы?! – Встать! Встать! В строй! – Не слышу! Ничего не слышу! – Не сметь бежать, трусы! На валах – становись! – Ваше Высочество?! – перевернули и приподняли его чьи-то руки, – Вы живы?!       Старина Херевард, конечно же. А с ним и Экфрит – верные товарищи, прошедшие с ним не один десяток битв, вызвавшиеся отправиться с ним в посольство к Ланнистерам, посольство, обернувшееся войной. Кто это с ними, ни бороды, ни хвоста на шлеме? Новик из сестриного призыва, Хьорт, кажется, его зовут – пришлось же взять такого в свой личный эоред, восполнить потери.       Что ж, по крайней мере, вчерашний расчет оказался верным.       Военная история Рохана была скупа на осады и штурмы. Ни дунландские острожки, ни норы гоблинов, ни захваченные кочевниками городки гондорских окраин, ни гномьи копи из седых сказок о юности эотед, ни даже сама Хельмова Падь не шли в сравнение с одетым в гранит клыком Ортханка. Осада грозила затянуться на месяцы, если не годы, – только вот противник, казалось, явно не желал сидеть взаперти. Ночные вылазки волков только убедили в том, что самим союзникам предстоит крепко укрепиться. Роханский лагерь с самого начала огородился рядами сцепленных телег, начали и земляные работы, только возвести укрепления толком не успели. Защитой на левом фланге служила река – но она же грозила превратить его в ловушку в случае глубокого обхода. Поэтому плотность обороны была неравномерной – лучшие отряды под командованием Эркенбранда были сосредоточены на правом крыле. Центр удерживал Эльфхельм, позиции на самом берегу Изена достались отправившему часть своих ополченцев на защиту предполья Гримбольду.       Еще продолжалась побудка, еще метались среди палаток поднятые по тревоге солдаты, когда на стенах цитадели что-то засверкало, раздался знакомый по вчерашнему приступу вой и свист. Оставляя за собой огненно-дымные хвосты, рой невиданных снарядов сорвался со стен Ортханка и обрушился на осадные лагеря, разбрызгивая вокруг капли жидкого синего пламени. Пастухи Фольда, беженцы-мятежники из окрестностей Тарбекхолла и Кастамере, зеленые мальчишки последних призывов регентства Эовин – многие из них, насмерть перепуганные ударами невиданного оружия, бросив оружие, обращались в бегство. Что хуже – большая часть залпа легла в тылу, прямо в обозе. Беснующиеся кони рвали коневязи, выбрасывали из седел и топтали седоков, а ржание их смешивалось с треском горящих палаток с припасами. Сильнее досталось союзникам. Мощный столп огня взметнулся за рекой в лагере западноземельцев, вверх взлетели обломки катапульт – трофеи вчерашнего сражения обернулись против своих новых хозяев.       Один за другим, загремели взрывы и на передовых позициях. Сплошное облако белого дыма заволокло переправу – но до этого, на фоне сполохов разрывов, удалось разглядеть мечущиеся человеческие фигуры. Авангард бежал. Бежали некогда кичившиеся презрением к смерти присяжные покойного Бейнфорта. В точности соответствуя гербу и девизу – неутомимо и не разбирая дороги, словно раненые быки, – спасались бегством остатки дружины Престеров. Даже соплеменники, ветераны Вестфольдской кампании, бросив позиции, теперь удирали без оглядки из предмостья по обеим берегам Изена. Большинство защитников переправы было сосредоточено на западном берегу и откатывалось в лагерь к западноземельцам. Но ради спасения искавших убежища в роханском лагере отработанным движением раскатали в стороны несколько пар телег, служивших воротами лагеря и выслали небольшой отряд заграждения, включая немногих конных, собрать беглецов и заставить перегруппироваться. Меньше всего нужно было, чтобы соплеменники и союзники в темноте угодили в неоконченные со вчерашнего дня рвы и канавы. Здесь горе-осаждающим помог их же противник. Из вражеских рядов где-то у самой переправы повисли в небе зеленые болотные огни. Как ни слаб и тускл был их свет, его хватило, чтобы подсветить людям поле – и разглядеть щетинящиеся копьями шелтроны отродий Белой Длани, ползущие через предполье.       По этому-то сигналу из крепости и прилетел второй залп воющей смерти, нестройный, много слабее предыдущего. Видно, запас зарядов у врага подошел к концу. Шальная ракета легла совсем близко – и неизвестно, что могло произойти, если бы телохранители не повалили на землю командира и не закрыли своими телами. – Рано мне помирать, – замотал головой Эомер, поднимаясь на ноги.       «Теперь-то бой пойдет на равных».       Пасмурное со вчерашнего дня небо потемнело ещё больше. Низкие тучи распорола ослепительная вспышка, огромная молния на миг осветила поле боя. Раскаты грома потрясли долину. Хлынул ливень, на глазах вздувая зеркало реки, ударил новый сноп зарниц – многозубый перун слишком легко нашел короткий путь к земле, разя верхушки палаток или неосторожно поднятое оружие людей. И Эомер готов был поклясться, что в шуме разразившейся бури слышит заклинание: «Cuiva vorimanya nan! Nai ormelya taltuva notto-carinnar…»       Вперед с боевым кличем вырвался плотный клин дунландцев. На острие атаки, прикрывшись со всех сторон щитами, с трудом удерживая строй, несли массивное окованное железом бревно. Толпившиеся позади и по сторонам орочьи лучники и арбалетчики, осыпали укрепления градом стрел. Защитники вагенбурга разили атакующих без пощады, но и сами падали как снопы, сраженные вражескими стрелками. Вот авангард дикарей достиг укрепления: от первого же размашистого удара тарана затрещали и закачались сцепленные телеги, служившие воротами. Штурмующие остервенело лезли на возы, невзирая на сыплющиеся сверху удары роханских копий, – но никому из них пока что не удавалось закрепиться.       Поддержать замешкавшихся горцев колдун бросил невиданных доселе созданий, не то орков, не то зверей. Их длинные бугрящиеся мускулами руки, свисали почти до колен и оканчивались мощными когтями, на манер медвежьих. Скалились клыкастые пасти, утробно ревели луженые глотки, хищно сверкали налитые черной кровью глаза. Пара таких отродий, не обращая внимания на обороняющихся, раскачала и опрокинула одну из груженых телег, открыв брешь в линии обороны. В нее саженными прыжками бросились их сородичи – врываясь в ряды солдат и выкашивая людей направо и налево. Нет, ратники дома Эорла не побежали перед новой угрозой. Эти враги были просты и понятны, вылеплены из плоти – и плоть эту немедленно встретила стена копий. Да только оружие оказалось тварям нипочем: черная кровь, сворачиваясь на глазах, едва сочилась из ран, которые давно свалили бы замертво самого крепкого бойца. Каждый новый удар приводил их в ещё большее неистовство, каждый ответный замах когтистой лапы ломал древко ранившего копья, чтобы потом отшвырнуть прочь или повергнуть наземь искалеченного бойца рохиррим. – Гутвин! – прокричал Эомер боевой клич, увлекая за собой в контратаку самых отчаянных храбрецов. Клинки рубили когтистые лапы, но даже лишившееся «рук» саруманово творение расправленной пружиной кидалось на людей, норовя перегрызть горло в своем последнем броске. – Головы! Рубите головы! – передалось по рядам обороняющихся открытие.       На подмогу роханцам пришли переправившиеся вчера на левый берег воины Лоссарнаха. Их топоры и секиры, сполна упоенные некогда кровью мордорских троллей и варгов, нынче нашли нового достойного противника. Оркозверей было мало, около сотни. И действовали они действительно как дикие животные, рассеявшись поодиночке. Но, уворачиваясь от когтей и разя очередную вздувшуюся жилами шею, Эомер понимал: большего от них и не требовалось. Твари сковали обороняющихся, отбросили их от товарищей в вагенбурге. А ведь вот-вот должны были подойти их куда более разумные сородичи… – Эорл и Кирион! Клятве верны! – подбадривали друг друга союзники, неумолимо, шаг за шагом возвращая себе прежнюю позицию.       Холмовники пока что не могли развить подаренного им успеха, пролом расширился только на пару-тройку телег. Эльфхельм не подвел: с правого фланга к защитникам возов подошли свежие бойцы, надежно удерживая штурмующих. Так что, когда рухнуло наземь последнее обезглавленное чудище, судьба дикарей была предрешена. Прижатые спиной к отвоеванным возам, приготовились они к бою, но стена их щитов под фланговыми ударами раскололась точно гнилой орех. Заколотые и изрубленные дунландцы падали замертво, громоздя телами уродливую баррикаду на месте пробитых брешей. Уцелевшие обратились в бегство, провожаемые взрывом ликования победителей. Орки–стрелки, изобразив прикрытие отступления двумя нестройными залпами, тоже скрылись из виду за завесой ночного ливня.       Стоило предводителю людей отделиться от общего строя, как двое холмовников, притворявшиеся убитыми, укрывшись среди мертвых тел, вскочили и бросились вслед за принцем. В несколько прыжков они нагнали отставшего от спутников Эомера, подвернувшись под ноги, повалили на землю, выхватили мечи – и упали обезглавленными рядом с несостоявшейся жертвой. Перед поднявшимся на ноги Эомером предстала знакомая фигурка. – Спасибо, Под! – воскликнул принц, поднимаясь на ноги. – Который раз ты спасаешь мою жизнь. Только, боюсь, придется тебе спасать и наше войско. Плавать умеешь? – П-по-собачьи, сир, – выдавил оруженосец. – Слушай меня! – встряхнул его за плечи роханец, – Нужно перебраться через реку, хоть по мосткам, хоть вплавь. Найди Джейме и передай, чтобы его люди следили за рекой, пусть, если что, их лучники прикроют нас со своего берега. Одни мы можем не справиться. – Как же вы, милорд? – потупил взор юноша. – Поверь, если я потеряю оружие, новое найду на поле боя. Здесь теперь есть с кого снять, – мрачно отшутился Эомер.       Откуда-то с левого берега донесся условный сигнал, это в лагере Ланнистеров снова и снова ревели уже знакомые принцу по битве за Утес «львиные зевы» медных труб. Значило это только одно: союзники вступают в бой с тем, что Джейме счел основными силами изенгардцев, брошенными против его армии. – Поторопись! – повысил голос роханец. – Таков приказ!       Оруженосец припустил по слякоти в тыл, к навесному мостику над изенской хлябью.       Пусть первый приступ и был отбит, наследник Медусельда не спешил радоваться. Скорее, корил себя за нелепую надежду опереться на укрепления, теперь принуждавшую роханское войско топтаться на пятачке, отдавая инициативу колдуну. Но и растягивать фронт во мраке ночи, под пеленой дождя, означало дать еще больше шансов осажденным на прорыв. Опасения подтвердил прибежавший гонец с правого фланга. Воспользовавшись ожесточенной схваткой в центре позиции, часть орочьих застрельщиков и, что еще хуже, продемонстрировавших невиданную сообразительность оркозверей глубоко обошла позиции роханцев и оказалась в тылу. Быть может, вынужденные начинать бой без поддержки, твари сохранили остатки рассудка и не поддались жажде крови – там они не лезли вперед на клинки, а сосредоточенно ломали возы и резали лошадей. Отряды Эркенбранда перестроились и контратаковали, но, вздумай враг развить успех, им не помешала бы помощь. Так что командующий лично захотел оценить обстановку. И, не пройдя и полпути, столкнулся с Вестерлингом, во главе отряда присяжных выдвигавшимся ему навстречу. Украшавшие доспехи лорда посеребренные ракушки мокро поблескивали, хорошо читаясь в темноте на фоне почерневших от влаги роханских плащей. – Сэр Гавен? – удивился принц, – разве ваше место не в арьергарде? – Ваше высочество, не судите нас строго, но мы уже справились без вас, – благодушно развел руками владетель Скалы, – застрельщики перебиты. Маршал Эркенбранд искусный боец и военачальник, да и наш рыжий приятель тоже оправдывает свое помилование. – Поверить не могу, что Тарбек сумел так легко обуздать бегущих, – бросил в ответ роханец, с души которого только что свалился камень. – О, нет, тут наш бастард вас разочаровал, – продолжил рассказ вестеросец, – уж кто из его пейзан дал деру через наши кордоны, тот и ушел с концами. Зато те, кто остался, в землю вросли, вот как. Знай, гимны Воину орут, да гвизармами колют. Вот теперь Семерыми готов поклясться, что Тарбек наш истинно от Красного Льва род ведет. Видели бы вы, тут одного из наших ноги подвели, упал, значит, чудище бешеное уже над ним нависло – а он берет арбалет и болт ему точно промеж глаз! И ни один мускул на лице не дрогнул. – Почему вы здесь? – спросил Эомер. – Перед нашим правым флангом орков больше нет, им неоткуда взяться. Налетчики по долине мимо нас пройти сумела – но не армия же?! Если откуда и ударят, то только в лоб со стороны крепости. Маршал того же мнения, так что одобрил решение усилить вас. В конце концов, таков мой долг. Вы спасли мою семью, Ваше высочество, теперь мой черед помочь вам отбить свое королевство и утвердиться на троне. – Нечасто увидишь людей, который вот так безрассудно покидают безопасный тыл, – радушно хлопнул роханец Вестерлинга по предплечью. – Супружница частенько меня пилит за подобное, – отшутился союзник – ну да что с купчихи взять. Мещанским задним умом удела не удержишь. Надеюсь, хоть дети мои это понимают. – Скалу есть на кого оставить. Ваш первенец Рейнальд славно показал себя в прошлых боях. Достойный наследник. Надеюсь, он скоро присоединится к нам.       Юный Рейнальд Вестерлинг, веселый и безрассудный рыцарь, не терявший присутствия духа даже в нелегком отступлении от границы к Ланниспорту, был тяжело ранен в сражении за Утес Кастерли и остался в Ланниспорте на попечении местных лекарей. Когда войско разбило привал на Скале, сэр Гавен немедленно отправил ворона в Эшмарк, сообщить о случившемся укрывавшейся там супруге. Вероятно, следовало ожидать, что семья постарается как можно скорее перевезти пострадавшего на Скалу. – Я тоже, – как-то странно ответил лорд роханцу. – Порой мне кажется, что вместе со мной он в большей безопасности. – Наверное, так рассуждает каждый отец, – ушел от ответа принц.       Новую позицию заняли на наивысшей точке лагеря: небольшой насыпной холм за линией телег контролировал въезд и при свете дня был бы отличным командным пунктом. Сейчас, в самые темные часы перед рассветом толку от него в этой роли было мало, в темноте читались только значки ближайших отрядов. С севера, со стороны крепости теперь доносился лязг доспехов и тяжкий топот сабатонов. Под хриплое ржание чужих рогов из темноты хлынули сотни орков, еще сотни напирали сзади. Новый приступ накатывался точно мутная волна, размывающая прибрежный песок. – Безумие какое-то! – воскликнул сэр Гавен. – Их же меньше нашего. – Тем проще нам будет победить, – ответил принц, – просто предоставим им возможность подыхать.       В глубине души и сам Эомер не понимал, что кроется за этим самоубийственным порывом. Это было слишком даже для орков. Принц хорошо знал отродий Мглистых гор и вволю насмотрелся на их тактику в Западных землях – но разве от урук-хай не следовало ждать большей сообразительности? Большего мастерства? Большей осторожности? Того же мнения явно держались и остальные воеводы – но и им, при всем опыте, был трудно постижим замысел хозяина Изенгарда. Его «мудрость», ставшая безумием.       Первая шеренга изенгардцев, прореженная лучниками людей, схлестнулась с обороняющимися. Вторая, третья, четвертая…       Смешавшихся с очередной волной атаки полуголых орков с ранцами заметили слишком поздно, чтобы сосредоточить на них огонь. Короткая пляска искр на огнепроводных шнурах – и серия взрывов, не пожалевших ни своих, ни чужих, сотрясла роханский передний край, снеся и остатки вагенбурга, и передние ряды обороняющихся. – Помилуй, Матерь! – воскликнул рядом с принцем Вестерлинг, утирая пот со лба, – когда же у колдуна закончатся его фокусы! – Не знаю, как фокусы, но орки, кажется, кончатся до рассвета, – парировал Эомер, пытаясь сохранить хладнокровие. – Уводите раненых! Восстановить порядок!       Вид выступивших из темноты главных сил врага сулил облегчение и скорую победу. Фаланга, ощетинившаяся копьями, неповоротливая и тяжелая, не была чем-то новым или пугающим для эохере. Случись сражение на сухой степной равнине, будь только малейшая возможность развернуться легендарной кавалерии рохиррим, – конные лучники измотали бы противника залпами в упор, чтобы потом таранные удары, «срезая» углы вражеского строя, разломали его изнутри. Но здесь и сейчас надо было полагаться на численный перевес и выучку солдат. В притворном отступлении передние ряды подались назад, заманивая вражеский клин. Самые искусные из воинов пустили в ход арканы и багры, растащить стоявших на острие атаки орочьих копейщиков; взвились в небо стрелы и дротики; под пение рогов спешенные эореды атаковали на флангах. Слабые места изенгардцев страховала очередная порода нечисти – на флангах и в углах фалагни здоровенные твари в панцирных нагрудниках и рогатых шлемах шутя орудовали огромными мечами, отбивая удары и не позволяя сломать круговую оборону. Но теперь-то орки точно были в меньшинстве – слишком много их сородичей полегло в бесплодных атаках на лагерь. Воспрянувшая духом армия людей уверенно двигалась вперед. Эльфхельм и Гримбольд держались, копя силы для броска. Кулак Эркенбранда захлопывал капкан. А орки, как ослепленные, все перли вперед, в напрасной попытке подрубить его основание; они все глубже втягивались в ловушку. Когда Эомер уже готов был сам отдать приказ об общем наступлении, с двух сторон зазвучали условленные кличи это пришло в движение уже и левое крыло роханской армии. Преодолев одним броском разделявшее их расстояние, рохиррим уверенно сомкнули клещи вокруг вражьего войска. Казалось, вот она, победа, как и предсказывал вчера наследник Утеса Кастерли. Роханская армия стояла в одном шаге от окончательной победы над изменником. От мести за Изенский брод. …Этого Саруман и ждал…