Пади ниц

Из всех возможных вариантов исхода ему обязательно выпадет единица, и сколько бы он ни пытался игнорировать этот факт, последствия копились в нем гниющими отложениями где-то внутри: зубными камнями, холестерином, обрастающим вокруг внутренностей висцеральным жиром. Вновь и вновь сменяющие друг друга коллеги в шутку говорили ему: — Да ты прям Бог Неудач. И это был верный способ вывести его из себя. В такие моменты, когда смешанные чувства превращались в тухлый коктейль, а тахикардия отдавала глухим набатом в ушах: Кайгаку ненавидел все, каждую пылинку в этом офисе, каждый вздох чужих легких и всего себя в том числе. Не испытывать этого вновь — огромный плюс, несомненно. Не считая того, что работу все равно придется искать. Кайгаку старался не зацикливаться на непоправимом, собирая свои скудные вещи с рабочего стола и останавливаясь в дверях офиса всего на пару мгновений. Скучающие взгляды тут же поднялись из-за тусклых экранов: свежие юные лица, идеальный макияж преобладающей женской части их скромного коллектива, пронзающий ноздри запах сладкого парфюма. Кайгаку очень бы хотелось послать их к черту, но в его голову слишком плотно въелась до боли правдивая мысль — он был ниже их всех, просто ползал под ногами с высоко задранным носом, но поднять свой статус на уровень обыкновенных образованных людей так и не смог. В их скучающих глазах читалась жалость. Чего-то большего измученный омега не заслужил. Он молча пожелал им мучительно гореть в Аду, и то была не зависть — в его положении попросту не оставалось ничего иного, кроме как всем сердцем ненавидеть их всех.

***

Звонкий голос ведущего и тематическое музыкальное сопровождение неприятно врезалось в слух, поэтому смысл этой речи отчетливо доходил до Кайгаку, хоть он и не слушал. Память вырисовывала образ гостя программы: улыбающегося, с игривой искрой в раскосых глазах, обязательно одетого в строгие темные тона. Синий фон, кожаные кресла по обе стороны широкого журнального столика, мигающие позади двух людей содержательные изображения и видео, касающиеся темы обсуждения. — Было совершено массовое убийство, профессор. Этот человек не имел психических отклонений, не употреблял наркотических веществ и даже чистосердечно признал свою вину. Для всех было шоком, что суд его оправдал. Как вы это прокомментируете? — Этот случай, несомненно, ужасная трагедия. Однако было принято решение вести процесс над альфами отлично от традиционных методов по причине их физиологии. В определенный период, для каждого индивидуальный, у них случаются приступы агрессии. Далеко не все способны ее контролировать. Это половое поведение, аспекты которого у нас, бет, во многом утрачены, и оно слабо зависит от воспитания. Слышать подобное было забавно, так как ни один человек ни в коем случае не назовет себя «бетой». Это слово было сильным триггером, что даже во всех документациях предпочитали писать в графе пола мужчина или женщина, но профессор не оговорился, невозмутимо продолжая вести диалог. — При сложных случаях, когда альфа опасен для окружающих, психиатр выписывает ему нейролептики. Тогда вспышек агрессии удается избежать, но проблема в том, что кому-то такие препараты противопоказаны по причине здоровья. — При наличии психических заболеваний? — Чаще всего. — А если альфе будет рекомендовано медикаментозное лечение, то он в праве от него отказаться? — Медикаментозный контроль поведения. И нет, он не имеет права отказаться, если у него нет сопутствующих заболеваний. — Значит, если альфа ничего не предпримет, зная о своих особенностях, то будет по всем статьям виновен в этом? — Конечно. Изменения в суде рассматривают смягчение приговора только в ряде случаев, при которых альфа никак не мог себя контролировать… Даки протяжно захихикала, сидя на паркетном полу в одном нижнем белье и закрашивая маленькие ногти на ногах зеленым лаком. Немного взъерошенная, так как недавно проснулась, но ее бодрость буквально вырывалась наружу влажным блеском в больших глазах. — Конченный псих. Этот альфа убил их забавы ради, а они всерьез думают, что найдется кто-то, кто поверит в эту чушь. — Найдется, определенно, — незаинтересованно ответил Кайгаку на риторический вопрос, морща нос в отвращении. — Выруби это дерьмо. — Нет. Даки подняла на него свой едко-изумрудный взгляд, предупреждающий, что это ее место и удобства все тоже достанутся ей, и Кайгаку раздраженно цыкнул. Принудить эту девушку к чему-либо было почти невозможно, по крайней мере его желания никогда не совпадали с тем, на что она с легкостью могла согласиться. Сам факт того, что он зачастил бывать здесь, обозначал очередной дерьмовый период, который наверняка закончится возвращением в «отчий дом». Потому что из съемной квартиры его вышвырнут без сожалений, если нечем будет заплатить. И то был наизусть заученный сценарий. История, что всегда заканчивалась одинаково. Кайгаку отчаянно насиловал рубеж, который ему не удавалось преодолеть, на какие бы ухищрения он ни шел, и от того, насколько тяжело было переносить неудачи одну за другой, становилось ясно, что единственным выходом было обосноваться в другой нише. Сменить траекторию, вновь понадеяться на то, что ему не могло не везти вечно. Перед глазами была открыта лента вакансий: совершенно безликая после стольких усилий впустую. Одни лишь названия должностей вызывали тошнотворное ощущение дежавю, но бельмо с глаз уже спало — это было бессмысленно. — Если ты снова принялся искать работу сразу же, как ее потерял, то забей, — как бы ненавязчиво напомнила ему Даки, закручивая крышку лака, и Кайгаку подозревал, что она скажет. — Одно местечко уже давно для тебя пылится. Ты был бы там в самый раз. Я об этом уже как бы говорила, но теперь то выбора у тебя нет. Она знала, куда лучше надавить, и от ее заботы, смутно напоминающей шутку, некуда было деться. Ему нужны были деньги, но должность бармена и за всю его жизнь не покрыла бы такую сумму. Вдобавок к этому ему совершенно не хотелось соваться в клуб, даже здесь, в Кабуки-тё, где альф недолюбливали с особой изощренностью и вероятность встретить их была небольшой. Но как ни крути, он просто принюхивался к разному сорту дерьма. Если бы кто-то предложил ему цену за что-то, что пахло хоть немного лучше, Кайгаку согласился бы ради этого на все.