Пади ниц

Хорошее никогда не задерживалось надолго; это правило было сложно удержать в голове, так как удовлетворение от успешно выполненных задач обволакивало каждую мысль, и Кайгаку вновь трепетно привязывался к тому, что удавалось заполучить лишь для себя своими собственными силами. То была квартира в пяти минутах ходьбы от станции Шиба Очиай: двадцатилетнее четырехэтажное здание, двадцать пять квадратов, девяносто пять тысяч иен в месяц. После онлайн-показа он сразу понял, что из всех вариантов это единственное, к чему еще можно было привыкнуть. Цена на недвижимость вновь подскочила, так что современное и более просторное жилье ему по-прежнему оставалось не по карману, но с его образом жизни японские традиции подходили как нельзя лучше. И этим он не выделялся от всех остальных. У агентства были очень четкие представления о клиентах, которых они готовы были обслуживать, поэтому целый ряд условий накладывал определенные ограничения, и то, что Кайгаку будет жить один, они обговорили сразу. Какой-то острой необходимости в этом не было, так как клиент, имеющий возможность завести семью, столь дешевой недвижимостью никогда бы не заинтересовался. И прийти на сделку в компании с девушкой было издевательской шуткой над бедным агентом. Кайгаку не сдерживал свою усмешку, наблюдая за тем, как мужчина пытался соблюсти все правила вежливости, ведя свой монолог сразу для двоих. На бумагах вопрос был закрыт, а уточнить было бы бестактно, так что положение оказалось безвыходным. Однако неловкие ситуации то и дело возникали в самых разных мелочах. — Дверь с надежной системой безопасности, пароль будут менять по согласованию с вами. Есть возможность установить биометрию, но она присутствует на входе в здание, и за нее вы платите общий взнос. Так что нужды в этом нет, но если захотите, то сможете связаться с оператором и оставить заявку прямо через программу. Такая возможность есть. Принцип тот же, что и с заказом услуг управляющей компании. К сожалению, мы не можем предоставить функцию распознавания голоса больше, чем для одного человека, но возможно настроить ручное управление без ввода в аварийный режим, — произнес агент с натянутой улыбкой, ожидая хоть какой-то реакции, и уверенность вновь вернулась к нему только тогда, когда Танджиро догадалась одобрительно кивнуть. Вместе с ней Кайгаку не нужно было строить из себя заинтересованность, и он избавился от необходимости всерьез вслушиваться в то, о чем и так знал из всех предоставленных ему документов. Агент ввел в терминале пароль, который пока что был лишь номером самой квартиры, и радушно впустил своих клиентов внутрь. Он вновь заговорил, и из-за пустоты помещения его голос отдавал ощутимым эхом. — За этой дверью ванная комната, здесь туалет, гардероб. Как вы и попросили, мы организовали мебель в спальне, но дизайн пришлось выбрать на свое усмотрение. Надеюсь, такой вариант вас устроит. На заявленную сумму приобрести что-то лучше не получилось, однако матрац современной модели, мы сами предпочитаем эту марку за комфорт и безопасность для здоровья. В какой-то момент мужчина забылся и полностью посвятил свой рассказ девушке, просвещая ее во всех чисто «бытовых» функциях квартиры. Танджиро вежливо выслушивала, нисколько не выглядя растерянной, хоть это все ее и не касалось. Они вышли на балкон, чтобы оценить открывающийся вид и обсудить инфраструктуру района, и в относительной тишине и одиночестве Кайгаку позволил себе забыться. В квартире недавно делали ремонт, и хоть перед посещением клиента ее вылизали дочиста, специфический запах все еще остался. Судя по заметной разнице в цене в сравнение с другими номерами в апартаментах, такой марафет имел свои причины: забытые гниющие тела глубоко въедались в тонкие стены и пол, от запаха возможно было избавиться только капитальным ремонтом, цену приходилось снижать, хоть и сам феномен кодокуши* уже давно стал привычной формой смерти. Каких-то других причин быть попросту не могло. Кайгаку верил в то, что его вранье никак не было связано с мыслями об этом, но запах свежего ремонта травил эту непонятно откуда взявшуюся в нем наивность. Он посмотрел в сторону балкона, видя мутный силуэт Танджиро в ее красивом черном платье, которое прекрасно подходило к большим карточным серьгам, но то была всего лишь вторая их встреча, и по факту они нисколько не знали друг друга. С кем-то другим сделать из столь неправдоподобного образа редкое исключение не получилось бы, но и заново делать ремонт в любом случае не пришлось бы — Кайгаку понятия не имел, как долго смог бы оплачивать такое жилье, но ему было попросту необходимо, чтобы о нем сложилось хорошее первое впечатление. Он даже позволил агенту организовать все так, чтобы девушка была здесь полноправной гостьей и могла пользоваться всей техникой без каких-либо проблем. Подробности возникшей в его голове истории не были важны, хотя, насмотревшись на Танджиро, он явно заправил все какими-то исключительными фантазиями, искренне готовый во всем помочь. Во всяком случае мрачный вид клиента нисколько ему в этом не помешал. Драгоценная тишина наступила только после мучительно долгой процедуры идентификации и настройки пароля, во время которой агент обязан был присутствовать, и когда они наконец закончили, на улице уже стемнело. Удовлетворение успело смениться нервным возбуждением, а от непрошеных мыслей все удовольствие исчезло на корню. На балконе вид открывался на узкую улочку и супермаркет напротив, чья вывеска горела тускло и ненавязчиво, но вот голографическая реклама на стене слишком явно резала глаза. Соседи защищались от ее насилия, полностью выключая прозрачность своих окон, но сама улица снаружи казалась обманчиво оживленной. Кайгаку тянул сигарету, пытаясь понять, стоило ли это потраченных усилий, но так и не смог определиться в том, чего на самом деле хотел. Кажется, до этого у него просто не возникало подобных мыслей. — А это ведь больше миллиона в год, — будто бы напомнила Танджиро, стоя совсем рядом, и Кайгаку до последнего не понимал, куда вела ее мысль. — Обычная цена, — пожал он плечами, но девушка все равно стояла на своем. — Можно было найти дешевле. — Не в Синдзюку. Камадо в напряжении поджала губы, все же выдавая свои размышления и беспокойство. Эта забота с ее стороны была слишком забавной, и Кайгаку даже не сдержал открытой улыбки. Он был старше нее на шесть лет, а она все равно пыталась давать ему советы, хотя сама не прожила в Токио больше года. Перепутать наивность с добротой было просто, особенно без знания каких-либо явных отличий между ними, и Танджиро смогла удивить: Кайгаку не подумал, что она могла обо всем догадаться и все равно согласиться пойти сюда. — Скажите, Кайгаку-сан… Вы работаете на якудза? Этот вопрос все равно звучал забавно. Смысл в нем был, но слишком незрелый, и любая школьница задала бы его именно так. Кайгаку повернулся к ней, не планируя увидеть открытую заботу вместо приемлемого страха: что угодно, кроме положительных к нему чувств, потому что он абсолютно точно не был хорошим человеком. Не убийцей, но доверять ему не стоило вообще. — Якудза вымерли с тех пор, как стали принимать кого попало и также легко их отпускать, — ответил он просто, туша сигарету об перила, и Танджиро растерянно смотрела на то, как та полетела вниз. — Значит, Кабуки-тё никто не владеет? Это просто слухи? — Кому-то ведь нужны все эти нелегальные деньги, так что кто-то наверху определенно есть. — Так вы не знаете, но все равно там работаете? Из-за денег? Кайгаку недовольно поморщился, не понимая, что на нее нашло. На подобные расспросы он не рассчитывал, как и на долгие разговоры в целом, но становилось ясно, что с ее собственными мотивами он крупно ошибся. — Ты вернулась, чтобы задать мне этот вопрос? — произнес Кайгаку с напряжением, уже полностью разворачиваясь к Танджиро и отчетливо видя перед собой ее милое лицо. Отчего-то этот вид его успокоил, мгновенно и безошибочно. Она сделала аккуратный макияж, вряд ли пытаясь выглядеть больше, чем просто «красивой». Даже столь привычную ревность Кайгаку не ощущал, хотя различия между ними были контрастными: просто отражения двух крайностей, ни капли друг на друга не похожих. Он думал отпустить ее домой, в конце концов наивные восемнадцатилетние девушки не были в его вкусе, да и вырос он из таких афер, но эти видимые старания и абсолютно очевидная симпатия подогрели интерес. — Я тоже могу быть нечестным, — произнес Кайгаку в полтона, проводя пальцами по девичьей щеке, но выражение его лица оставалось серьезным. — Сколько вы еще будете там работать? — спросила Танджиро, явно не зная меры в своем любопытстве, и Кайгаку тяжело вздохнул. — Пока не станет достаточно, — сказал он, тут же решая поставить на этой теме точку, но все же частично удовлетворяя чужой интерес. — Преступный мир стал другим. Никого не интересует нажива в том смысле, как это было сто лет назад. Кто-то хочет воплотить свои идеи, требующие большую сумму, вот и все. Такие люди пытаются изменить этот мир под себя. — И вы поддерживаете идеи тех, на кого работаете? — Да, — Кайгаку усмехнулся. — Но ты больше не станешь об этом спрашивать. Он с силой сжал ее маленький нос пальцами, и Танджиро болезненно ойкнула. Действительно очаровательная, даже слишком. Предсказуемая и неинтересная, хотя Кайгаку толком не знал, с чего так решил. На его памяти такие девушки всегда оказывались обмануты: им или кем-то другим. Их интересы защищали, им было проще найти свое место, и за это их никто не любил. Грех было не разрушить их грезы о будущем, такое терпкое удовольствие. Кайгаку не мог найти в себе прежней злости: он лишь подумал, что зря она приехала в Токио, и еще очень много таких ошибок вереницей тащилось за ней. Его движения были вялыми и осторожными, и все ее сопротивления тоже, пусть они оба оставались предельно настойчивыми. Не сходились во мнениях, но будто пытались друг друга не обидеть. Ее растрепанные волосы разметались по матрацу, в распахнутых от нарастающей тревоги глазах по-прежнему отражалось преданное доверие, но Кайгаку чувствовал — она постепенно начинала обо всем жалеть, и это чувство было действительно приятным. — Кайгаку-сан, я не… — Кажется, ты у меня в долгу, Танджиро. Она растерянно отвела взгляд, по-прежнему упираясь ладонями ему в грудь, и сердце ее билось быстро и трусливо. Слишком напуганная, это немного замедляло нарастающее возбуждение, но в целом было все равно. Кайгаку нравилось ее платье, и он прикасался ко всем кожаным вставкам и прочим элегантным элементам, которые вызывали у него симпатию. В попытках хоть как-то избавиться от этого страха, который все же был не к чему, но парню вновь и вновь приходилось ловить чужие руки. — Вы ведь меня совсем не знаете, Кайгаку-сан, — произнесла Танджиро, упрямо не давая прикоснуться к себе по-хорошему, и Кайгаку раздраженно закатил глаза. Это она его совсем не знала. Наивная идиотка, не способная дать по лицу или хотя бы закричать. Будто действительно верящая в то, что на самом деле он не хотел ей навредить. Кайгаку убедился в этом, когда она сжала его ладонь бедрами, все еще не издав ни единого громкого звука, хотя за тонкими стенами ее бы обязательно услышали и вызвали полицию. Он вновь тяжело вздохнул и пошел на компромисс, но руку никуда не убрал. — Ладно. Расскажи о себе. Танджиро недоуменно скосила брови, и Кайгаку наклонился к ее лицу еще ближе. — Что именно вам рассказать? — Все равно. Что хочешь. Ему действительно было все равно. Он был уверен, что ее история ничем не отличалась от всех остальных, поэтому почти не вслушивался. Увлекательней было наблюдать за переливом ее эмоций, как она вновь хмурилась и цеплялась в его запястье, такая возбуждающе слабая и безнадежная. — Ну, я из Канума, префектура Тотиги. Мы с семьей жили за городом в горах, и я в первый раз куда-то выбралась за все это время, — произнесла Танджиро с трудом, заглянув Кайгаку в глаза и продолжив на удивление уверенно и спокойно. — Токио совсем другой. Я, конечно, знала, что он будет другим, но в реальности все оказалось более… Будто я за океан уехала, а не в столицу своей страны. Мои братья и сестры так радовались, что меня приняли в университет. Не знаю даже, как им объяснить, что они живут лучше, чем думают. Кайгаку прикоснулся к нежным губам, забывшись в своих мыслях, но смысл ее слов с опозданием, но все же дошел до него. Он едва отстранился, чтобы внимательно посмотреть на девушку и убедиться, что она не предалась бредовой фантазии и говорила правду. — И сколько в твоей семье детей? — спросил он, злобно нахмурившись, и Танджиро заметно растерялась. — Шестеро. У меня две сестры и три брата. — Кто твои родители? — Танджуро Камадо и Киэ Камадо, — ответила она, не понимая смысла вопроса, но затем осознание пришло к ней, и она поспешила все объяснить. — А, извините. Моя мама, она нас родила. Кайгаку ей не поверил, хоть и знал, что это было возможно. Редко, но возможно. Подавляющее большинство женщин рождалось бесплодными, и позволить себе ребенка можно было только за большие деньги. Ее родители должны были быть богачами или же просто не мужчиной и женщиной, но на богатую Танджиро похожа не была от слова совсем. — Значит, ты тоже не больна? — задал он провокационный вопрос, по изменившемуся выражению лица девушки сразу поняв, что она не пыталась соврать. — Я не знаю. Мне так и не хватило решимости узнать. Раньше анализ проводили бесплатно, но теперь никто даже не надеется. В моей карте без обследования написали, что я бесплодна, даже зная, как я родилась. Значит, никакой гарантии нет. Она тепло и печально улыбнулась, а Кайгаку подумал, что она еще большая идиотка, чем казалась на первый взгляд. — А у вас есть семья? — Меня воспитывал приемный родитель. Меня и еще одного… Впрочем, нифига из этого не вышло. Говорить об этом не хотелось. Он стал чувствовать себя паршиво. — Иди уже домой.