***
— Насколько обоснованы твои опасения? — глава ордена Юньмен Цзян внимательно следил за тренировкой племянника. — В башне Кои что-то происходит, матушка считает, что сейчас Цзинь Лину безопаснее будет с тобой. — Твой отец затеял очередную интригу? — Слухи о Маошен. Ты же знаешь про них. С тех пор как стало известно, что караваны вновь пошли через гору, по территория ордена поползли слухи, что Старейшина Илин возродился и взял нечисть под контроль. Были и раньше, но никто не верил — не до того было. Но теперь, — Цзинь Цзисюань после смерти жены осунулся, в волосах появились седые пряди. — Цзинь Гуаньшань ищет последователей темного пути. Прямых доказательств нет, но Гуанъяо думает, что он хочет спровоцировать того, кто контролирует гору. Какова вероятность, что Вэй Ин действительно возродился? — Я свечку не держал, — огрызнулся Цзян Чэн. — Мой брат был себе на уме, я не знаю, до чего он мог додуматься. Он мог поднимать мертвых, но не думаю, что он способен возродиться по желанию. Лань Ванцзи пытался призвать его душу, но ничего у него не получилось. Ваньинь не желал оставлять флейту брата в клане Лань, но Второй Нефрит предложил любую цену за возможность сохранить ее у себя. Если бы не Яньли в тот момент, уговорившая брата отдать флейту, мужчина бы сломал Лань Ванцзи пару ребер и нос. — Следи за ситуацией в ордене, я наведаюсь на эту гору. Пусть переписку от твоего имени ведёт твоя мать, чтобы не вызывать подозрений. Цзинь Лин, пребывая в гостях у дяди, предпочитал останавливаться в комнате матери, в которой ничего не изменилось после её последнего визита, только пыль протирали да цветы поливали. В остальном все вещи оставались на своих местах, словно бы Цзинь Яньли скоро вернётся, хоть и прошло уже пять лет с момента ее гибели. Подробностей Цзинь Лин не знал. Знал только, что по отцу это ударило сильно, да и по дяде тоже, и так смурной ходил, а сейчас и вовсе не улыбался даже. В день, когда пришло известие из Юньмена, было солнечно, он тогда капризничал сильно, есть не хотел, потому что мамы долго не было, да и вообще без него к дяде уехала. И ему было всё равно, что приболел он тогда немного. Помнит, как сначала бабушка побледнела, прочитав письмо, а потом и отец ушёл. А вернулся уже с седой прядью в волосах. Тогда был тяжёлый месяц. — Ну и долго ты рассиживаться будешь? — Дядя умел ходить бесшумно, но в такие моменты, когда Цзинь Лин вертел в руках мамины игрушки, как этот барабанчик с красной лентой, выцветшей уже, то не обращал ни на что внимание. — Стучаться не учили? — огрызнулся Цзинь Лин, за что получил несильный подзатыльник. — Собирайся, со мной потренируешься. — И куда мы? На площадку? — На Маошен. Юноша таращился уходящему дяде в спину, разинув рот. Так далеко его не пускали. После того, что случилось с мамой, охраны стало раза в два больше. За ним теперь постоянно ходили как адепты Юньмен Цзян, так и адепты собственного ордена. И это весьма напрягало. Охрана его никуда не делась, хотя он полагал, что, если с ним дядя, то охраны не будет. Но плечистый Ван Юшен хмыкнул и сказал, что это приказ главы. Часть пути они преодолели достаточно быстро, летя на мечах, но как только тучи сгустились и повеяло холодным ветром, Цзян Цен дал знак снижаться и успели они аккурат к началу непогоды. Деревня была большая и в самом ее центре имелся постоялый двор. Во дворе сгрудились полупустые обозы караванщиков. Помимо них и торговцев, на постоялом дворе, к неудовольствию Цзян Чэна, оказались и адепты Гу Су Лань, при виде которых племянник перестал источать недовольство. — Дядя, можно мне… — Только попробуй сбежать, найду и переломаю ноги. Понял меня? — Да, — едва не визжа от радости, Цзинь Лин убежал к адептам Гу Су. Всего-то и надо было провести с ними пару недель, и уже не разлей вода! За ним неслышными тенями следовали телохранители. Ханьгуань Цзюнь нашелся на веранде, всё с той же постной миной на словно вырезанном из белого мрамора лице. — Каким ветром тебя занесло сюда, второй молодой господин Лань? — Ночная охота. — Ты же понимаешь, что это всё слухи? — И всё же, вы тоже здесь, глава Цзян. На это Цзян Ваньинь усмехнулся, ведь ответить было нечем. К слову сказать, молодые адепты были здесь действительно на охоте, природу этой нечисти не смог определить даже великолепный Лань Ванцзи, обрисовывая ситуацию лаконично и кратко: неизвестное существо. Существо было выпущено из гробницы, которую вскрыли по неосторожности селяне, хотя, как был склонен думать Цзян Чэн и другие адепты, они просто хотели поживиться. Судя по убранству гробницы, мертвец был кем-то высокопоставленным, одних только разбитых сундуков из-под драгоценных камней было штук пятнадцать. К моменту, когда клан, под юрисдикцией которого была земля, прислал просьбу о помощи, несколько ближайших деревень буквально вымерли, выжили только дети, да и то не все. Для верности деревни и тела были сожжены, но это не помогло. Зараза, которую выпустили селяне, не щадила никого. — Люди с духовными силами этой хворью не болеют. Только люди без золотого ядра, — пояснил Лань Сычжуй на вопрос Цзян Чэна. — То есть вы не знаете, что эта за тварь, где она и на что способна. — Иероглифы на гробницы сбиты, прочесть не удалось, в самой же гробнице ничего указывающего, что это или кто, найти тоже не удалось. Дело принимало весьма удручающий поворот, поскольку, как и говорил Цзинь Цзисюань, поползли первые слухи, что, дескать, это гробница самого Старейшины Илина. После непродолжительного разговора все разошлись по комнатам.***
Принимать участие в чужой охоте у Цзян Чена не было никакого желания, но племянник едва ли не сиял от возможности пообщаться с друзьями, и мужчина был отчасти рад, что у него они таки появились, пусть и из Гу Су. Видимо на роду у них написано иметь дела с ланьцами. Хотя Цзян Чэн много времени потратил на изучение тварей и многому научился у брата, он не мог понять, с чем они имеют дело. Сущность оставляла после себя шлейф темной ци, такой гадкой, что становилось дурно. Он прекрасно помнил, какой была темная энергия рядом с братом, словно дикая кошка ластилась к Вэй Ину. И голова не болела, немножко холодом веяло, но уж точно не источала такой смрад. На пути им встретилась деревенька, которая, к их удаче, была вполне себе живая. В том смысле, что никто не заболел и не умер. Староста деревни, сгорбленный уже старик, поведал, как только узнал, что хворь какая-то косит всех, весточку отправил Госпоже. — Лекарь там хороший, да и сама в заклинательстве сведуща. Почитай, с неделю назад ученики её привезли нам сундук со снадобьями и талисманами. Сын старосты показал крепко сбитый сундук и те самые талисманы, которые селяне развесили на всех домах, да еще и на столбах вокруг деревни. Талисманы, что самое интересное, были не бумажные, а деревянные с вырезанными иероглифами и покрытые краской и киноварью. — И сколько вы заплатили за эти талисманы? — покосился Цзян Чэн на мужчину. Было видно, что работа кропотливая, аккуратная и качественная. Не каждый заклинатель возьмётся делать такое за просто так. — Наша деревня славится мастерами по работе с деревом. Поэтому госпожа запросила несколько мастеров. — То есть вы ничего не заплатили? — усомнился юньменец. — Если не считать работу над мебелью и полами в цветочном доме, то нет. Золотом она с нас ничего не взяла. «Либо святая, либо дура» — подумал мужчина. Побродив по деревне и поговорив с жителями, он еще больше нахмурился. Деревня, на первый взгляд, не зажиточная, дома простые, но крепкие, основательные. Странно. Ван Юшен вечером пришёл с докладом. Их оставили на постой в гостевом доме, деревенские говорят, что это нововведение госпожи. В каждой деревушке на пути к горе, есть такой вот гостевой дом. Если путники не успели до сумерек дойти до города, или застала их непогода в пути, то они могут переждать в доме, там и очаг есть, и топчан. Необходимый минимум. Дом был на две комнаты и всем там явно было тесно, младшие забились в небольшую комнатку и слышно было, как они шушукаются, особенно, как возмущается Цзинь Лин. — Такие дома были построены лет пять назад, когда участились жалобы на пропажу людей. Эта Госпожа выделила средства. В каждом таком доме ворота и окна заговорены от нечисти. А убранство уже местные натаскали. Сейчас это негласное правило. Деревенек под защитой этой госпожи чуть меньше дюжины. И ещё она хозяйка борделя. Вот тут Цзян Чэн подавился травяным чаем. — Ч-что? — Бордель держит. — Повторил Ван Юшен. Дверь скрипнула и на пол повалились адепты Гу Су Лань и Цзинь Лин, у которого лицо было красное от стыда. — Подслушивать запрещено. — Произнёс Лань Ванцзи, всё это время молчавший. — Простите, Ханьгуан Цзюнь, — закрыл своей неширокой спиной Лань Юань своих друзей. Мужчина прикрыл глаза и отвернулся. — Это и постоялый двор. — Продолжил Ван Юшен. — И он там один. — Видимо, я знаю, что хочет захватить Цзинь Гуаньшань, — усмехнулся Цзян Чэн. Ему показалось или Лань Ванцзи закатил глаза? Но так или иначе его предположения о возрождении его брата можно было смело забыть. Бордель. Возможно, это очищенная гора таила в своих недрах нечто ценное, раз старый развратник отдал приказ распускать слухи о возрождении Старейшины Илина. Поутру заклинатели покинули деревню и направились по следам темной твари. Чем свежее был след, тем тяжелее становилось дышать, Цзян Чен старался не выпускать племянника из вида, а Ханьгуан Цзюнь не разрешил адептам отрываться от группы, как они того хотели. Молоко еще на губах не обсохло, чтобы вперед старших идти. Настороженную тишину разбил мерзкий визг и грозный окрик. Адепты ордена Не. И верно, стоило им обойти пригорок, как они узрели нечто бьющееся в золотых сетях. — Вот тварь, — рычал Не Минцзюэ, стирая с плеча кровь. Тварь тянула иссохшие руки с заклинателю, пытаясь ухватить его. — Глава ордена Цинхэ Не. Наша помощь уже не актуальна? — Цзян Ваньинь, Ханьгуан Цзюнь! — утробно рассмеялся мужчина, — решили снизойти до простого люда? — Можно и так сказать. — Ответил Цзян Чэн, рассматривая нечисть, от которой волнами исходила тёмная ци. — Что это? — Честно, никогда такой не видел, — пожал плечами Не Минцзюэ. Через четверть часа нечисть перестала биться в сетях и затихла, шипя под впалый нос. Присмотревшись, можно было увидеть человеческие очертания и остатки платья, вероятно, женского. Пока взрослые общались, упустили из виду адептов, которые следили за тварью в сетях. Стоило одному из молодых заклинателей подойти поближе, как тварь резко кинулась на парня, буквально вгрызаясь ему в глотку. Цзинь Лина, стоявшего ближе всех, окатило горячей кровью, сеть затрещала и ячейки разошлись, благо, реакция у него была хорошая и он вовремя взмахнул мечом, целя в нечисть. Та, откинув от себя уже мертвого адепта, в мгновение ока сбежала. — Ты цел? — словно сквозь пуховое одеяло доносился до него голос дяди. — Цзинь Лин! Посмотри на меня! — Цзян Чэн залепил племяннику пощечину, приводя его в чувство. — Ты не ранен? — Н-нет, — мотнул головой юноша. Для него было неожиданностью — объятия дяди и почти невесомый поцелуй у виска. — Цел, — прошептал глава ордена, и ему было откровенно всё равно, что кровь пропитала их одежды. — Дело принимает скверный оборот, — пробормотал Лань Цзинъи, поддевая кончиком меча разорванную сеть. Остаток дня они шли по следу твари, но так и не нашли.К вечеру царапина на плече Не Минцзюэ воспалилась, даже вливание ци не способствовало заживлению и, кривя и так недовольное лицо, мужчина обозначил путь — гора Маошань.***
— То есть, — опешил Цзян Чэн, указав на массивные дубовые ворота,— это деревня на горе? — Деревня, как же. — Процедил Не Минцзюэ. — Эта девка отжала гору и все ее недра у господина Маньшана. — Господин сам отдал, — послышалось позади. — Ты поговори мне! — незло парировал глава ордена Не. — Но по факту, да. Сам отдал, но кто ж знал, что у девчонки хватка как у бойцовской псины? — Оу, — вырвалось у юных адептов. И впрочем, будь Цзян Чэн младше, он бы отреагировал так же. Шли они аккурат в дом цветов, который громадой высился над «деревенькой», отличаясь строгостью линий и детальностью фигурок кошек, восседающих на крыше. Это не казалось странным, поскольку кошек было и впрямь много. Но, как и говорили, дом цветов представлял собой одновременно и гостиный двор, поэтому размер впечатлял. На самом деле был ещё один постоялый двор, но с другой стороны горы, вполне себе вместительный и уютный, для тех, кто не искал сладострастия, а только ночлега и горячей еды. Их узнали, и привратник, с виду монах монахом, провел их внутрь помещения. — Глава клана Не, ваша комната готова. — Произнёс мужчина. — Эта ведьма уже знает, да. — Больше утверждение, нежели вопрос. — Госпожа знает, — только и ответил привратник. — Комнаты для вас, господа, подготовят через четверть часа. Желаете чего? — Горячей ванны и еды, — хмыкнул Цзян Чэн. — И без девочек. Юные адепты таращились в пол, краснея от томных взглядов девушек, что были в зале, и старались спрятаться за рукавами и за широкими спинами старших адептов. — Неважно выглядите, глава ордена Не, — невысокая девушка едва не вывалилась с балкончика, обращаясь к мужчине. — Неужели? — сцедил Не Минцзюэ. — Ведьма ваша где? Дело к ней есть. — Ей передадут. — Ответила девушка и упорхнула с балкончика в переплетения коридоров. Комнаты, куда их проводили, были в крыле, отведенном постоялому двору, от основного комплекса его отделяла небольшая каменная галерея. И по большей части это был именно постоялый двор с отдельным входом. «Деревня» горы Маошен производила впечатление, особенно с высоты балкончиков, которые имелись практически в каждой комнате. С них было видно даже рисовые поля и небольшие домишки, что тянулись вдоль реки.***
— И что делать? — Вэнь Нин переступил с ноги на ногу, наблюдая, как Вэй Ин нарезает круги по комнате. — А я откуда знаю. Вот принесла нелегкая! Я как-то себя выдала? Что? Сказала что-то или что? — Нет, — отодвинул от себя свитки Сюэ Ян. — В народе слух идёт, что Старейшина Илин обосновался на горе Маошен, плетёт коварные интриги и хочет поработить весь заклинательский мир. — Вот прям-таки весь? — Изогнул бровь Вэй Ин. — По слухам, — кивнул Сюэ Ян. — Не думаю, что они знают про тебя. — Высказался Цюнлинь, которого Вэй Ин с трудом отучил бухаться на колени и уговорил хотя бы в кругу близких называть его по имени, а не госпожой. Госпожа. Иронично, но именно Госпожой он теперь и был. Скажи кто лет 15 назад, что Вэй Усянь, повеса, разгильдяй, будет владельцем цветочного дома, рассмеялся бы в лицо. А скажи ему кто, что он еще и девой переродится, заржал бы во всю мощь своих лёгких. Как же, его лучшего ученика, да убить! Не так-то это просто. Но вот он — в теле девы, владеет не только борделем, но целым городком. Местные его даже и не спрашивали, окрестили Госпожой, да с просьбами приходить приноровились. Сюэ Ян кривился, мол, слишком добрая у него наставница, самим бы прожить. Однако, прошло всего несколько лет, а он уже сам начал беспризорных домой приводить. — Госпожа, там к лекарю пристают. — Кто такой смелый? — хохотнул Вэй Ин. — Глава ордена Цзян. Смех резко оборвался. — Нет! — гаркнула женщина. — Ты, — она указала на Вэнь Нина, метнувшегося было к двери, — остаёшься тут! — Но, молодой господин… — Я сама позабочусь об этом.