***
Казалось, все идёт хорошо, небо безоблачное, жизнь постепенно входит в колею, возвращается привычный ритм жизни после встряски, но где-то на задворках сознания бренчит тревожный колокольчик. Мрачно так, как во времена войны с Цишань Вэнь. Основателя Тёмного Пути боялись не только из-за трупов, шедших за ним, и голоса Призрачной флейты. Но тем, что взращивало страх и сковывало тело, был и звук колокольчика, мелодичный перезвон которого слышали даже сквозь звуки боя. Именно он парализовывал тело. Это нигде не было упомянуто, но те, кто выжил, содрогались, когда слышали перезвон колокольчика, будь это даже девичья безделушка в волосах. Сама Ши Дели узнала это совершенно случайно, в одной из чайной. То был дождливый день и она задержалась в соседней деревеньке. Идти, а тем более лететь на мече, в такую непогоду не хотелось. Хозяйка чайной поведала, что недавно подобрала одного беднягу на дороге. «Бедняга» оказался детиной под два метра ростом, с открытым лицом и добрым нравом, из семьи, что пуще всего ценила верность главе ордена и являлась его ярой сторонницей. Поэтому доброму от природы Сан Менфею приходилось творить ужасные вещи, которые ломали уже не раз сломанную жизнь. — Он как брошенный пес, — произнесла хозяйка, — добродушный бесконечно, а его как бойцового пса натравливали на людей. Я когда его увидела, думала изувер, кошку замучал. А он рыдал над ней, словно это его дитя было, ее повозчик переехал. Спасти пытался. Отмыла вот его, работу дала, а он ночами воет, словно из него душу вынимают. Потом мне рассказал, отчего его жуть берет. Колокольчики над дверью. Как слышит, так сразу вспоминает, как их Старейшина нашел в лесу на привале. — Женщина замолчала на некоторое время, — жалко его. Жалко, да, подумалось Вэй Ину. Но из тех времен мало кому посчастливилось выйти чистым, без крови на своих руках. В чём-то они с этим здоровяком похожи. Вэй Ин тоже боится кошмаров. Сейчас, когда он был дома, в безопасности, на уютном балконе, в голове снова звенел этот колокольчик. — Ты рано встала. — Лань Чжань встал рядом. — Не спалось, не хотел тебя будить. — Тебе можно всё. Вэй Ин коварно улыбнулся. — Осторожнее со словами, второй господин Лань, я ведь могу и воспользоваться. — Ты уже это делаешь. — Едва заметно усмехнувшись, произнес Второй Нефрит. — И то верно. — Согласилась она, — нужно в Пристань Лотоса, передать приглашения и увидеть госпожу Юй. — Опасаешься? — Опрометчиво не опасаться госпожи Юй. Пусть Цзыдянь у Цзян Чэна, но от этого рука более легкой у неё не станет. — Я буду рядом. Всегда. Этого слова не прозвучало, но это и не нужно.***
— Не Минцзюэ знает? — Цзинь Гуанъяо появился спустя несколько часов после письма Лань Сиченя. — Я отправил ему письмо. Нужно как можно скорее объявить о поиске. Время уже упущено, как бы не случилось ничего страшного. — Прошло всего несколько дней, не думаю… — Вот именно! — Повысил голос мужчина, — за эти несколько дней могло произойти многое и мы узнаем об этом не сразу. Боги, что мы натворили? — Нашей вины в этом нет. — Ты так в этом уверен, А-Яо? — надломленно произнес Лань Сичень. Дядя тоже не воспринял угрозу достаточно серьёзно, сказав, что Лань Ванцзи справится. Смог в первый раз, значит, и сейчас сможет. Да вот только управлялся-то он не один. И Лань Чжань не знаток темного искусства. А эта тварь была тёмной. И отчего-то Лань Сичень был уверен, что бояться им нужно не какой-то темной заклинательницы с горы или якобы восставшего Старейшину, а эту нечисть. Беспокойство главы ордена не разделил и Не Минцзюэ. Он прибыл к вечеру и сразу же высказал, что ничего, дескать, страшного не произошло. Ну сбежала и сбежала, жаль, что и паренька прихватила, но чего уж. На худой конец можно Ведьму попросить о помощи. — Не мы ли должны защищать слабых и женщин от такой напасти? — возмутился Лань Сичень — Она тоже заклинательница и замечу, весьма одаренная и сильная. — Парировал Не Минцзюэ. — Это не отменяет того факта, что наша обязанность уничтожать таких существ. — Каких таких? Мы даже не знаем, что это, — напомнил Не Минцзюэ. — В этом-то вся и проблема, — подметил Цзинь Гуанъяо, — поэтому обратиться к Госпоже необходимо. — А-Яо! — Я знаю, — скривился мужчина, — но это имеет смысл. Мало кто из нас разбирается в темных искусствах, а точнее, никто так и не превзошёл Старейшину. Но если эта женщина сможет нам помочь, не более ли разумно обратиться к специалисту? — Наш выбор не так велик, — согласился Не Минцзюэ, — я соберу отряд. Будем решать по одной проблеме за раз. — Мои адепты тоже пойдут, — согласился и Лань Сичень. — Я выделю своих людей. — произнёс Цзинь Гуанъяо. — А твой отец? — хмыкнул глава ордена Не, — снова спрячется под юбкой до победы? — Он так и делает. — Ответил Гуанъяо, — его мало заботит жизнь простых людей, да и своих тоже. И это было правдой — настолько, насколько это возможно. Цзинь Гуанъяо уже давно понимал, когда отец ведет какую-то игру. Свои интриги он организовывал настолько тонко, что их легко было можно и не заметить. Но в последние несколько лет он всё чаще и чаще стал говорить, что их орден едва ли не самый влиятельный и остальные ордена должны считаться с ним. Это очень походило на то, как вел себя клан Вэнь в прошлом. Сам же Цзинь Гуанъяо был склонен к мнению, что интриги главы ордена до добра не доведут. Да и если честно, терять то, чего он добился таким трудом и такими жертвами, он не хотел. Одной из такой жертв оказалась и Цинь Су. Втайне он благодарил богов, что в башне Кои появилась эта Сай Цзыюй. Он не знал, кто она, помимо того, что она из цветочного дома, но эта женщина уберегла его от самого ужасного решения в его жизни. А-Яо прекрасно осознавал, что упадок сил у отца не просто так появился, прекрасно знал, что нужно донести старейшинам и своим названым братьям, однако он, как и госпожа Цзинь, этого не хотел. В этой тёмной тайне они были вместе. Поэтому делали вид, что ничего не замечают, раз уж и самые доверенные лица Цзинь Гуаньшаня ничего не знают, то куда им-то? Ложь во спасение. Если и не их душ, то многих других.***
Опасения Лань Сиченя оправдались и первые вести оказались весьма удручающими. Мелкие поселения, что попадались отряду Не Минцюэ, были завалены трупами и наполнены густой темной ци, строения и тела приходилось сжигать и идти дальше по следу. Но как бы они не торопились, выследить тварь они не могли, словно она поумнела за это время. Ну или, как предположил один из воинов, она изначально была не глупа, а уж если она взяла под контроль адепта ордена Лань, то страшно подумать, на что еще она была способна. К сожалению, он оказался прав. Чем дальше, тем чаще им встречались талисманы, сбивающие их с пути. Это не могло не тревожить. Какого-то определенного маршрута у твари не было, она просто двигались от поселения к поселению, начисто уничтожая их. Версия того, что юноша мог быть еще жив, даже не рассматривалась.***
Всё было настолько хорошо, что становилось не по себе. И Вэй Ин не мог объяснить, почему вместо того, чтобы радоваться, она был мрачным и ждал подвоха от мироздания. Возможно, все дело было в его смерти и возвращению к жизни. Мало кому такое удавалось и мало кто на такое решался. К тому же слух о скором замужестве Госпожи Ши разлетелся так быстро, что все жители Маошен знали и поздравляли свою Госпожу, случись им встретиться с ней на улице или в винной лавке. Письмами тоже был завален стол, в которых были как пожелания счастливой жизни, так и проклятия. Читать их все Вэй Ин не желал, но среди этих господ были весьма влиятельные мужи и обижать их отказом в приглашении на свадьбу было чревато. В молодости было куда как проще, тогда Вэй Ин отчитывался только перед дядей Цзяном, госпожой Юй и братом с сестрой. Сейчас же, имея во владении гору и домочадцев, подставляться под удар он не мог. Да и резон в словах Мэй-Мэй был, какой бы сильной госпожа Ши не представала, авторитет Второго Нефрита упрочит ее положение. Хоть Вэй Ину не хотелось думать о том, что в глазах многих он пользуется Лань Чжанем как «упрочением авторитета». Самому же Лань Чжаню было не важно, что думают другие. Но проще Вэй Ину не становилось. Поэтому, свалив все дела на Мэй-Мэй и Сюэ Яна, они с Лань Чжанем отправились в Пристань Лотоса на поклон к госпоже Юй. И чем ближе была Пристань Лотоса, тем сильнее нервничал Вэй Ин, оттягивая момент. — У тебя нет выбора. — Нет, есть. Я могу уйти. — Но не уйдёшь. — Не уйду. — Надул губы Вэй Ин. — Я чувствую себя как ребенок, который разбил вазу или стащил с кухни конфеты. — Ты не ребенок. Да, не ребенок, но госпоже Юй не важен возраст или положение. Мадам Юй это мадам Юй и она наводит страху. Не то чтобы она была исчадием ада, но многие мужчины боялись её, чего уж говорить о Вэй Ине. Остаток пути они проделали в молчании, каждый думая о своём. Пристань Лотоса встретила их ярким солнцем и отражением в зеркальных водах плывущих облаков, шумной ярмарочной площадью и запахом локв и лотосов. — Это, конечно, не «Улыбка Императора», — любовно она огладила бока пузатой бутыли, — но тоже очень вкусное. — Поверю на слово, — едва заметно улыбнулся ланец. — Я помогу тебе поверить и не на словах, — пообещал Вэй Ин. Ван Юшен встретил их около винной лавки, в которую Вэй Ин завел Лань Чжаня. — Госпожа Ши, — поклонился Ван Юшен. — Второй господин Лань. — Ван Юшен, тебя Цзян Чэн отправил? — Глава ордена Цзян, — поправил мужчина, — да, он попросил вас сопроводить Вас домой. — Домой? Что, так и сказал? — Это дословно, — ответил помощник Цзян Чэна. — Мы и сами можем дойти, — умильно произнёс Вэй Ин. — Я в это верю, но всё же у меня приказ, да и обед скоро подадут. Некрасиво это, опаздывать к обеду. Госпожа Юй будет недовольна. — Вот умеешь ты планы портить. Мы могли бы и на постоялом дворе пообедать. — Несомненно, да вот только суп с лотосами и свиными ребрышками там не ваша сестра готовит. — Идём, — прервал их Лань Чжань, приобнимая Вэй Ина за талию и вставая между Ван Юшеном и ею. — Он прав. — Ты на чьей стороне, Лань Чжань? Ланец на выпад промолчал и лишь скосил недовольный взгляд на помощника главы ордена Цзян. Первым их встречать вышел Цзян Чэн, стоило ему только узнать, что негодница соизволила спуститься с горы и что она уже на пороге дома. — И года не прошло, — недовольно произнес Цзян Чэн, тем не менее крепко обнимая брата под темным взглядом второго господина Лань. — Пойдем, матушка ждёт. — Может, не надо? — Пискнул Вэй Ин, оборачиваясь на Лань Чжаня. — Госпожа Ши, рады принять вас в нашем доме! — голос госпожи Юй был все так же силен и внушал страх. Цзян Чэн выпустил из объятий Вэй Ина. — Ой, а я-то как рада, госпожа Юй, — поклонилась та, что теперь носила имя госпожи Ши. — Второй господин Лань, рада вас видеть. Позвольте увести вашу спутницу на пару минут. Ваньинь, проводи гостя. Госпожа Юй вцепилась в руку Вэй Ина, таща ее за собой во внутренний двор поместья, оставив мужчин одних. — Ну, удачи ей, — хмыкнул Ван Юшен, за что был награжден тяжёлым взглядом от ланьца. — Язык лишний? — обратился к нему Цзян Чэн. — Да нет, единственный, — без боязни ответил Ван Юшен. — Вот и помалкивай. Пошли. Пристань Лотоса после сожжения восстановили в точности такой, какой она и была. Вэй Ин помнил, как он сам тогда помогал грузить древесину на лодки, и как он с адептами ставили новые столбы для трактира, и как перестилали полы в павильонах. Даже покрасили дома так же, но все же веяло новизной. Прежние доски сгорели, унеся с собой и картины прошлого, которым они были свидетелями. Половицы уже не скрипели. В детстве у них с Цзян Чэном было целое приключение добраться до кухни и не попасться служанкам госпожи Юй, они знали каждую доску, которая скрипела, каждую ставню, что не закрывалась плотно, они знали, за какой конек крыши стоит схватиться, чтобы подтянуться. Но того дома уже нет, давно нет. — Не язвишь и даже не зубоскалишь, — начала госпожа Юй. — А есть ли смысл? — В твоих словах его всегда было мало, одни шалости да приключения! И до чего они тебя довели? До гробовой доски! — Но сейчас-то я живее всех живых. Женщина сильнее сжала запястье Вэй Ина. — Ну вот, синяки останутся. — Негодник! — Сейчас более применимо «негодница», — поправил ее Вэй Ин, за что получил легкий подзатыльник. — Аж детство вспомнилось! — Иди, поклонись отцу, а не паясничай! — Госпожа Юй? — удивился Вэй Ин, стоя перед храмом предков. — Что «госпожа Юй»? Иди, говорю, чего встал? И Вэй Ин пошел, не зная, как реагировать, он, конечно, и не ожидал, что госпожа Юй обнимет его, но уж точно не думал, что она позволит посетить храм и преклонить колени перед дядей Цзяном. Было облегчением понять, что она больше не злится на него, ведь все своё детство и юношество он незримо ощущал враждебность хозяйки Пристани Лотоса. Поклонившись именной табличке Цзян Фэнмяня, Вэй Ин вышел к госпоже Юй, которая всё так же там и стояла. — Выпороть бы тебя, да Цзыдянь у А-Чэна. Столько лет и ни одной весточки! Ни одного письма! А А-Ли? — У ордена и без меня были заботы, зачем еще нужно было… — Я тебе не об этом говорю! Мы искали тебя столько лет! А потом похоронили тебя! Что? И таблички не заметил? — Но… — Что «но»? Хоть и не я тебя родила, я тебя вырастила и ты думаешь что… — Госпожа Юй! — едва сдерживая слезы, Вэй Ин обнял Юй Цзыюань. — Зальёшь соплями ханьфу — сам и будешь стирать. — Всё что угодно. — Перестань! Женщины ордена Цзян не рыдают! Идём, нас ждут. — Да, идём. Госпожа Юй смахнула слёзы с лица приёмной «дочери». — Я рада что ты вернулся домой, Вэй Ин, пусть и в этом теле.