***
»…я и мой учитель наткнулись на старые развалины. Был ли это храм или владения господ, нам не удалось узнать. Наречие, коим испещрены стены и найденные таблички, нам неизвестны. Мастер Шуэ считает, что здесь когда-то был дворец с храмом для поклонения, однако подтвердить наши предположения мы не можем. Мне страшно. Мастер Шуэ считает, что я ещё слишком слаб духом. Мне всего-то тридцать зим. Но я точно знаю, в этом месте сокрыто нечто, нам неведомое. То, чего стоит бояться…» Хули-цзин сжимала в руках обугленный по краям дневник путешественника и ярость застила её глаза. Этот самый дневник она перечитывала не раз, сидя дома в библиотеке под светом магического светлячка. Не раз воображала себя в этом богами забытом храмовом комплексе на месте путешественника и учителя Шуэ. — Мразь. — Прошипела Сай Цзыюй. Полки с книгами тянулись от пола до высокого расписного потолка. Несколько огромных павильонов, забитые свитками, дневниками, книгами по секциям. Тысячи книг с тайными знаниями разных орденов: Цишань Вэнь, Гу Су Лань, Юньмэн Цзян, Цинхэ Не и множества мелких орденов, многие из которых исчезли в жерновах войны. Все их знания, передающиеся из поколения в поколения, здесь. И черновики Основателя Дьявольского культа. Почерк Госпожи она везде узнает. Иллюзии соткались в считанные мгновения, а работы мастера были сокрыты в цянькуне у Сай Цзыюй. Пройдёт немало времени к тому моменту, как обнаружат исчезновение дневников.***
Ланьлин сиял. Иного слова Сай Цзыюй не могла подобрать, город действительно сиял сотнями огней на улочках и центральной площади. Стражники патрулировали город ночами и строго карали нарушителй. Не всегда законно, но, пока это могло влиять на людей, это происходило. Башня Карпа высилась над городом словно этакая непоколебимая твердыня, которая стояла тут всегда. На самом деле нет, резиденция Цинхэ Не была старше, но тайных ходов во дворце Гуаньшаня было куда как больше и, вполне вероятно, что он и сам некоторых не знал. Но мог знать Цзинь Гуаньяо. С ним хули-цзин предпочитала не встречаться даже мимолетно. Мужчина был умен и хитер, словно лис. Сейчас, подобно раненому зверю, он мог совершить опрометчивый поступок. Опасный. В первую очередь для себя. Но как бы Сай Цзыюй не относилась к этому человеку, убивать она его не хотела, а вот он её мог и прирезать. Открытая ему правда пошатнула его веру в людей. Или же просто уничтожила те остатки, что теплились на дне его души. Она знала, что его возлюбленная, но, увы, сестра, уже отбыла в поместье будущего мужа со служанками, не удостоив того даже взглядом. Обида поселилась в ней. Он предпочел скрыть правду. Возможно, к беде, возможно, нет. Душа людей может напугать даже их самих. Госпожа говорила, что нет силы темной или светлой, нет чистого зла и добра, это априори невозможно. Сила это просто инструмент, а уж от человека зависит, как он её использует. Если он изначально плох, то и поступки его будут злыми, будут нести вред. Под философские мысли о дихотомии добра и зла Сай Цзыюй пришла в беседку рядом с прудом с лотосами. Слуги поговаривали, что господин Цзинь Цзисюань сам выкапывал его для своей благоверной, сам посадил и взрастил первые лотосы, чтобы жена не скучала по отчему дому. Это было даже мило. В ровной глади отражалась полная луна, покрытая дымкой плывущих мимо облаков. В порыве ветра хули-цзин учуяла шлейф смрада. Это существо, чем или кем бы оно ни было, приближалось.***
Не Минцзюэ стоял на пригорке и недовольно хмурил брови, ситуация явно выходила из-под контроля. Деревня догорала в свете заходящего солнца, ветер доносил смрад от горящих тел даже сюда. Это всё принимало скверный оборот. Его разведчики приносили только плохие новости, в деревнях и поселениях не оставалось ничего живого, даже тех, кто обладал зачатками золотого ядра. Самое удручающее, что в предгорьях след пропал, и даже собаки-оборотни не могли взять след. Тревога Лань Сиченя оказалась обоснованной. — Нужно собирать совет орденов. — Пробормотал мужчина. Первым делом он написал письма своим братьям, а уж потом послал весточку Ведьме, может, чего подскажет, раз смогла изловить эту тварь.***
Они уже собирались отправляться обратно на Маошен, когда Ван Юшен сообщил, что в городе ученики ордена Гу Су Лань, а с ними ещё и Цзинь Лин. Их было велено проводить до господского дома, где беглого наследника Ланьлин Цзинь встретил дядя, хмуря брови. — Набегался? — Нет, — буркнул юноша, стараясь не прятаться малодушно за спиной Лань Сычжуя. — Об отце подумал? А обо мне? О своих бабушках? — Глава Цзян, ну разве так встречают любимого племянника? — поинтересовалась Госпожа Ши. — Поговори мне тут! Иди в мой кабинет, — велел Цзян Чэн племяннику, — поговорить нужно. — Не о чем говорить! — Зубы лишние? — Ты иди, — толкнул между лопаток Лань Цзинъи друга, — а мы тебя тут подождем. Цзинь Лин возмущенно фыркнул, но промолчал, и под тяжелым взглядом дяди скрылся в поместье. Адептам ордена выделили комнаты в гостевом павильоне. Причина их появления на территории Пристани Лотоса была более чем настораживающая. Связаться быстро с Лань Ванцзи у брата возможности не было, а вот у Лань Сычжуя вполне. Он с друзьями, в том числе и наследником Цзинь, отправился на ночную охоту и был совсем недалеко от владений Юньмэн Цзян. Известие, что цянькун со «знакомой» бесследно исчез вместе с Мин Суяном, было причиной того, что Вэй Ин принял решение пока повременить с возвращением домой на гору. Стоило дождаться известий, все же не мог же Лань Сичень не сообщить орденам об этой существенной проблеме. К вечеру того же дня Цзян Чэну доставили сообщение от Не Минцзюэ, в котором глава ордена Не настоятельно просил выделить опытных заклинателей на помощь. Оставив орден на матушку и Ши Яньли, Цзян Чэн вместе с Ван Юшеном и еще двумя дюжинами адептов покинули Пристань Лотоса. Вместе с ним на место встречи направились Цзинь Цзисюань с сыном, Второй Нефрит со своими адептами и Вэй Ин. Дорога займет неделю, не меньше, за это время что угодно может приключиться. И чем дальше они шли, тем больше слышали слухов, что Основатель тёмного пути Вэй Усянь вернулся к жизни, околдовал юного адепта ордена Гу Су Лань и теперь творит страшное со своей нечистью. — Какие любопытные слухи, — хмыкнул Вэй Ин, вертя в руках веер. — Думаете, это не так? — полюбопытствовал Лань Цзинъи. — Вэй Усянь хоть и был темным заклинателем, но не был беспощадным убийцей, — вмешался Цзинь Лин, изредка подозрительно косясь на Госпожу Ши. — А ты-то откуда знаешь? — Он вообще-то мой дядя… Был. Мне мама рассказывала. Да и вообще можно у дяди спросить или у Ханьгуан Цзюня! — О нём всякое говорили, — произнес Вэй Ин. — Но вы не верите в слухи? — уточнил Лань Цзинъи. — Нет, в слухи верить не стоит, они могут лишь сбить с толку. Выдать желаемое за действительное. Что, впрочем, оказалось весьма точным, поскольку через пару дней они вышли к поселению, в котором, как и в прошлый раз никого не осталось, лишь тела умерших. Ван Юшен мрачно выругался и отдал приказ собрать и сжечь тела. Пока заклинатели собирали мертвых, Вэй Ин задумчиво ходил от одного тела к другому и всё больше хмурился. — Что не так, Госпожа? — Цзян Чэн подошёл к ней ближе, едва давя ухмылку. Кто б ему сказал, что он своего шиди будет звать Госпожой, рассмеялся бы. Да, не то место и время для шуток, но все же. — Они не просто убиты, — ответил Вэй Ин. — Что вы имеете в виду? — к ним подтянулись Лань Сычжуй, Лань Цзинъи, Цзинь Лин и тройка адептов Юньмэн Цзян. — Вы ничего не заметили подозрительного? Кроме наличия обиженной ци? — поинтересовалась Госпожа. — Селяне не просто убиты тёмной ци, они обескровлены. — Не все, — вмешался адепт Юньмэна, — только пятеро, остальные словно… — Сгнили изнутри, — закончила за него Госпожа. — Такого количества обиженной ци вполне достаточно, чтобы исказить течение энергий внутри тела и убить организм изнутри. Нужно их расспросить. — Мгм. Ван Юшен на самом деле не был знаком с братом главы ордена Цзян. Их представили друг другу еще когда господин Вэй был жив, но на этом общение и закончилось, познакомиться ближе у них возможности не было, и сами парни на тот момент не думали об этом. Не до того было. Ну а после всё, что Ван Юшен знал о Вэй Усяне, было только то, что его безмерно любили в семье Цзян. Сейчас то, что темный заклинатель в теле женщины, сбивало с толку. Для всех госпожа Ши была самоучкой, балующейся с темными силами. Вряд ли кто проведет параллели и придет в однозначному выводу, что слухи правдивы и основатель пути возродился. Пока Второй Нефрит и его воспитанник опрашивали души умерших, мужчина удостоверился, что госпожа Ши оказалась права, некоторые тела были обескровлены. Полностью. Ни в одном трактате не было упоминаний о таких темных существах, что выпивают кровь. Печень, почки, кишки, сердца — это да, чуть ли не каждая темная тварь их жрет. Но чтобы кровь — такого не было нигде. — Она живая, — подвел итог Вэй Ин, приведя всех заклинателей в ступор. — Как такое может быть? — вспыхнул недоверием Лань Цзинъи, — её же на части, того… — Мертвые врать не станут. То, что она собрала своё тело и набирается сил — логично. И она питается, обескровливая жертв. Если она питается, значит, она живая. Ну или не совсем мёртвая. — Не совсем? — нахмурился Цзян Чэн. — Где ты видела человека, способного собрать себя по частям? После разговора тела сожгли, а адепты ордена Лань помогли очистить территорию от обиженной ци. После они отправились далее, по пути встретив, как и рассказывали слухи, мужчину в тёмных одеждах и юношу в белом. По незнанию можно решить, что перед ними темный заклинатель и похищенный, одурманенный ланец, но с ними оказалась девица со столь блеклыми глазами, что ее в ночи можно было спутать с призраком. На деле эта парочка оказалась странствующими заклинателями — Сунь Лань и Сяо Синчень, которые уже довольно давно вместе, а дева Цин с ними без малого как года два. И зовут они её сестрица Цин. Бродячие заклинатели изъявили своё желание отправиться с ними, их тоже заинтересовала загадочная тварь.***
Помимо заклинателей четырех Великих Орденов, к ним присоединились и адепты мелких кланов, от которых было больше проблем, чем толка. И первым делом, стоило в лагере появиться Второму Нефриту и Госпоже со спутниками, как они наперебой завопили, что они привели Вэй Усяня, как видно, на справедливый суд. И надобно несчастного адепта Гу Су вернуть в орден. Мало кто их них принял слова о бродячих заклинателях на веру, ведь с ними была и белоглазая А-Цин. — Это какой-то театр абсурда, — тихо пробормотала Госпожа, слушая историю их приключений. — Их вполне можно понять, — миролюбиво ответил Сяо Синчень. — Понять что? Что они не умеют думать? — Вспыхнула А-Цин. — Им сколько раз сказано было, что никто из нас не темный заклинатель, они, что, уши мёдом моют, что у них все слиплось и слова не доходят? Госпожа переливчато рассмеялась: — Весьма точное замечание. — Ну вот, — закивала девушка. — А-Цин, язык без костей, — прикрикнул Сунь Лань. — Это благородные заклинатели… — Благородные олухи! — перебила его девушка. — Они меня нечистью прозвали, да как они посмели!***
Очередная деревня была сожжена полностью вместе с погибшими жителями. Их новая знакомая восполняла силы и выпивала всех досуха. Не оставалась даже и капли крови, часть тел разлагались еще до прихода заклинателей и все души, которые расспрашивал Лань Ванцзи, твердили одно слово — «голод». Это существо словно не могло насытиться. И от этого Лань Сиченю становилось жутко. Из их хранилища сбежало неизвестное миру зло, с которым они не знают, как бороться. Тучи сгущались над их головами, и Лань Сичень не знал, что с этим делать. Дядя молчаливо осуждал его, как впрочем, и всегда. За последние годы он и старейшины все чаще изрекали, что он мягкосердечен и слишком привязан к брату, что позволяет ему многое и прощает столько же. На самом же деле Лань Чжань крайне редко спрашивал дозволения у старшего брата на что-либо, у него своя голова на плечах и решения он принимает сам. И отвечает за последствия тоже сам, какими бы они ни были. Если подумать, младший брат куда смелее его самого. — Хмурость тебе не к лицу. — Цзинь Гуаньяо подошел неслышно, встал рядом. Прибыл заклинатель совсем недавно, предпочитая часто не покидать Башню Карпа. — Ты чем-то обеспокоен. — Произнес Лань Сичень. — Ты тоже, брат мой. Ты можешь мне рассказать… — Что, если мы не сможем остановить это создание? — Вариантов на самом деле много, но основных всего два: либо она покончит с нами, либо мы с ней. Не думал, что скажу такое, но Основателя Темного Пути сейчас не хватает. — Тихо произнес Цзинь Гуаньяо. — Знакомство с госпожой Ши внесло свои коррективы. Думаю, что она может справиться. Хотя… — О чём ты? — Она имеет большее влияние, чем мы думаем. Думаю, глава ордена Цзинь видит в ней угрозу. — Госпожа Ши никому не угрожала. — Дело не в угрозах или словах, дело в том, кем ее видят ее люди, и то, какое влияние она на них оказывает. Цзинь Гуаньшань не просто так организовал поездку на Маошен, он был уверен, что Мастер Вэй вернулся и что он опасен. А вместо этого он нашел женщину, которая ему отказала. Тем не менее, слухи о ее мастерстве в совершенствовании не могли появиться беспричинно. — Глава ордена не знает, на что она способна и что от нее ждать.— Подвёл итог Лань Сичень, вспоминая слова дяди, что эта женщина околдовала его брата, а он и не заметил. — Именно. Знает Не Минцзюэ. Но если он молчал столько лет и, мало того, доверил своего брата этой госпоже Ши, — пожал плечами Гуанъяо, — могу предположить, что ей он доверяет больше, чем моему отцу, — снисходительно пояснил мужчина. — Так или иначе, он что-то задумал. И как бы это все не обернулось проблемами. А проблемы будут, однозначно будут. Мен Яо знал, что если вопрос станет защитить брата или отречься от него, Лань Сичень выберет брата, даже если это будет стоить ему всего. Не Минцзюэ приказал сворачивать лагерь и преследовать «тварь» дальше. — Мы только и оставляем за собой погорелые дома да пепел! — Недовольно рычал Не Минцзюэ. — Эта паскуда уделывает нас как несмышленых щенков! — Ну почему «как»? — Хмыкнула тихо Госпожа, с интересом рассматривая свои отполированные ноготки на левой руке. Лань Сичень прикрыл глаза, вспоминая, как она кратко и весьма экспрессивно поведала, что мозг у заклинателей размером с красный грецкий орех, и посоветовала обновить барьер да сделать талисманов столько, сколько возможно. — Предложи что-нибудь такое, о чём мы, — гаркнул мужчина, — неразумные не подумали. — Ваш адепт жив. — Коротко произнесла женщина. — Ты умом тронулась? — Поразился Не Минцзюэ, — она людей деревнями жрёт! — Верно, деревнями жрёт, но нигде не было тела адепта, даже его крови. Ничего, кроме талисманов. И позволь напомнить, — Госпожа взглядом впилась в главу ордена Не. — «Знакомая» не знает нашего языка, а талисманы все написаны одной рукой. — И откуда вы это знаете? — Нарочито презрительно поинтересовался Су Ше. — Манера письма одинакова. — Госпожа улыбнулась самой сахарной из своих улыбок. Она была настолько приторной, что Цзян Чэн скривился. В этот момент Госпожа была так похожа на мать, что дрожь берет. Кроме него, скрытую в улыбке угрозу заметили не многие. Лань Ванцзи слегка изогнул губы в улыбке, а Не Хуайсан скрыл лицо за веером. — И что это значит? — фыркнул Су Ше. — Прощу прощения, — вмешался Сяо Синчень, — но я думаю, Госпожа хочет сказать, что, вероятно, адепт ордена Гу Су Лань жив и это он создаёт эти талисманы. — — Так бы сразу и сказала! — не хотел признавать правоту женщины Су Ше. — Она так и сказала! — повысил голос Цзян Чэн. — Это означает, что есть еще одна существенная проблема! Выдвигаемся завтра утром. После этого глава ордена Цзян смерил всех грозным взглядом и первым покинул собрание. А следом за ним потянулись и остальные.