Эта трудная жизнь

Утро выдалось для Брайана, скажем так, не особо приветливым, что, кажется, уже стало входить в привычку. И виновата была в том не только затекшая от сна в сидячем положении спина. Вместо будильника из мира грез его вырвал полный ужаса крик Фредди. Дезориентированный от испуга и недосыпа, альфа вскочил с кресла и заозирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Довольно скоро до него дошло, что он в доме Меркьюри, в его спальне, а сам Фредди сейчас в своей постели, сидит, вжавшись в спинку кровати и рвано всхлипывает, закрывая трясущимися руками голову. — Это просто плохой сон, — пробормотал Брайан, осторожно приближаясь. Пружины матраса скрипнули под его весом, когда он присел рядом, и это, кажется, привлекло внимание Фредди. — Ты в порядке, ты в безопасности, — продолжил мужчина, стараясь вложить в свой голос как можно больше убедительности. — Тебе ничего больше не угрожает, это был просто сон! Фредди убрал медленно от лица руки, но глаз так и не открыл. Он выглядел таким маленьким, таким несчастным и бесконечно одиноким, таким уязвимым со всеми этими синяками, что Брайан вздрогнул и, поддавшись сиюминутному порыву, протянул руку и мягко обхватил чужое лицо за подбородок, чуть поглаживая его большим пальцем. Омега вздрогнул, но не попытался отпрянуть в сторону. В следующее мгновение он поднял на Мэя пустой взгляд своих огромных заплаканных глаз. С минуту где-то Фредди смотрел так, словно совсем не узнавал, кто перед ним, а потом вздохнул шумно и молча уронил голову альфе на грудь. Брайан так же молча обнял его в ответ. ***** Часов около десяти приехал доктор Аткинсон. Будет преступным преуменьшением сказать, что больной ему был не особо рад. Когда врач уже выходил из комнаты, сделав все необходимое, лежащий под капельницей Фредди одарил его на прощание таким гневно-обиженным взглядом, что Брайан невольно почувствовал недостойное, но такое приятное чувство злорадного торжества. Хотя Фредди и не разговаривал с ним почти и избегал зрительного контакта, стыдливо отворачиваясь, однако всё-таки видно было, что он пусть и насторожен, но благодарен за помощь. Это было уже что-то, и Брайан очень надеялся, что то, что омега не проявляет агрессии в его сторону, не боится его, а также пока не пытается сделать ничего, чтобы причинить себе вред — хороший знак. Знак говорящий о том, что ещё не всё потеряно. Ближе к полудню, однако, обстановка опасно накалилась. Больного нужно было накормить, и если завтрака Брайан ему позволил избежать, потому что все утро бедняжку нещадно рвало, то дальше откладывать прием пищи было нельзя. Желудок Фредди и так был пуст уже третьи сутки, что было плохо и для здорового человека, а уж в его ситуации… И казалось бы, ну что сложного в том, чтобы накормить больного человека? Подложи подушку под спину, помоги удержать ложку… Но как бы не так! Фредди категорически отказывался есть. Он хныкал капризно, как уставший ребенок, настаивая на том, что его опять будет рвать, если он поест, но Брайан был непреклонен. В какой-то момент, не выдержав, альфа прорычал раздраженно: — Ты будешь есть, Фредерик, хочешь ты того, или нет! Я не позволю тебе заморить себя голодом! Либо ты будешь есть самостоятельно, либо через трубку в носу! Сам выбирай! Фредди скривил жалобно рот, губы его задрожали, на глазах выступили злые слезы, и он пробормотал испуганно: — Ты этого не сделаешь! Такой вид его друга разбил Брайану сердце. Он почувствовал себя гребаным подонком за то, что так обращается с ним, но нельзя было идти на уступки. Жизнь и здоровье Фредди зависели от этого, поэтому альфа готов был на все. — Я сделаю это! — отчеканил Мэй как можно твёрже. — Если ты вынудишь меня, я поставлю тебе метку и на правах твоего альфы отправлю тебя на принудительное лечение. Майами и Аткинсон обеспечат всему этому законность, и группа, уверен, меня поддержит, как и твои родители! На кону стоит твоя жизнь, и мы ни перед чем не остановимся, чтобы тебя спасти, будь уверен! — Да какая вам нахрен разница?! — огрызнулся Меркьюри, не желая сдаваться без боя. — Словно всем было бы не плевать, если бы я умер! — Нет, погоди! Ты серьезно? — спросил Брайан таким неестественно ровным голосом, что не нужно было быть гением, чтобы понять, что он в ярости. — Ты правда считаешь, что нам было бы все равно? Ты действительно веришь, что мы такие мрази, что нам было бы плевать на смерть нашего друга?! — Я не это имел в виду. Я так не думаю, — пробормотал Фредди, стыдливо опустив взгляд. — Тогда, блять, почему ты говоришь такие вещи?! — Я не подумал. Я… — выдавил омега тихо, а потом внезапно беспомощно расплакался. «Это запрещённый приём!» — подметил мысленно Брайан, но злиться на него уже больше не мог. — Просто прояви сознательность, — попросил он вместо этого, — не вынуждай нас делать тебе больно, пожалуйста! — голос мужчины смягчился, он опустился рядом с кроватью на колени и обхватил широкими тёплыми ладонями чужую ледяную ладонь. Фредди все ещё обиженно хмурился и шмыгал носом, но руку не отдернул. Либо на самом деле он обижался не так сильно, как хотел показать, а может даже чувствовал себя виноватым, либо был слишком слаб. — Пожалуйста, Фредди, поешь. Тебе просто нужно будет съесть немного бульона и пару печеночных оладьев. А потом, если захочешь, я принесу тебе тыквенный сок и сырные печенья. Омега не реагировал никак минуты три, а затем всё-таки неохотно кивнул. — Сырные печенья… — начал он неуверенно. — Да, — опережая вопрос ответил Брайан, — они те самые, по рецепту твоей мамы. Я испёк их вчера вечером. Можешь считать это моей скромной попыткой умилостивить Ваше Королевское Величество. Фредди неуверенно улыбнулся в ответ. ***** В итоге прошло все лучше, чем Брайан ожидал. Полностью тарелку супа Меркьюри не осилил, и альфа всё-таки разрешил ему не доедать, тем более что Фредди щедро компенсировал эти оставшиеся несколько ложек печеньем. — Ты молодец, — похвалил Брайан, похлопав легко друга по плечу. — Ты вкусно готовишь, — отозвался Фредди просто. — Но, боюсь, во всем этом нет смысла. Наверняка меня опять стошнит после. — Врач оставил нужные таблетки, так что этого не произойдет, — Мэй ободряюще улыбнулся. — Все будет хорошо. Отдыхай. Впрочем, об отдыхе напоминать лишний раз было необязательно. После обеда Фредди и так уже клонило в сон. Он зевал отчаянно и хлопал по-совиному своими большими глазами. — Ты покормил кошек? — спросил омега, из последних сил стараясь держать глаза открытыми, словно ребенок, который устал, но из упрямства не хочет засыпать. — Покормил, — успокоил Брайан его. — Отдыхай спокойно. Фредди послушно кивнул, а потом попросил тихо: — Принеси, пожалуйста, Тиффани. — Хоть всех принесу, если ты хочешь, — с готовностью откликнулся Мэй на просьбу. И он действительно имел ввиду то, что говорил, даже если это значило, что ему придется гоняться по огромному дому за каждой кошкой по отдельности. Фредди мягко улыбнулся. Уже второй раз за день. Брайан решил, что это хороший знак. ***** Осознание того, насколько слабым омега был сейчас, причиняло Брайану почти физическую боль каждый раз, когда обстоятельства напоминали ему об этом. Фредди все время спал, Фредди едва мог удержать в руках ложку, даже простые движения давались ему с трудом, голос его был тихим, а сам Меркьюри был вялым и безвольным. Этот день был лучше предыдущего и, конечно, куда как менее ужасным, чем первый, но все равно было тяжело. То, что Фредди почти все время спал, не значило, что он не доставляет никаких хлопот, как раз таки наоборот. В соответствии с графиком, что дал им врач, омегу нужно было время от времени будить, чтобы он выпил лекарство, или поел, раз в час проверять температуру, которая сейчас из трех градусов в минус от нормы ушла на почти три градуса в плюс. Последнее в первую очередь доставляло определенные неудобства. Когда температура росла, альфе приходилось освобождать друга от халата и груды одеял сверху, оставляя его лежать под одной простыней в хлопковых шортах и футболке, а когда она снижалась, Фредди начинало морозить, и его, синюшного и трясущегося, снова нужно было утеплять. И так по кругу. А ещё, посреди всего этого бедлама, нужно было как-то выкроить время на то, чтобы компрессами с мазями и грелкой бороться с синяками на лице и жуткими гематомами на животе. В «благодарность» же за заботу, Фредди, видимо решив, что у его сиделки мало проблем, в какой-то момент, пока измученный Брайан спал, улизнул в душ. Честно говоря, Мэю хотелось наорать на него как следует, когда он узнал об этом, потому что врач ясно прописал ему постельный режим, и если на походы в туалет альфа дал разрешение, хотя бы потому, что был уверен, что Меркьюри натурально убьет его, если он не позволит ему сохранить остатки гордости, то душ… Впрочем, стоило сказать Фредди спасибо за то, что он хотя бы не додумался принять ванну. Однако и без того, когда Брайан думал о том, как легко друг со своим головокружением и шатающимися ногами мог упасть на скользком полу из удариться головой обо что-нибудь, ему хотелось схватить Фредди и трясти его за плечи так долго и сильно, пока у него не встанет на место мозг, и он не поймет, что так поступать нельзя. В реальности же Брайан ограничился просто гневной отповедью, стараясь даже не повышать особо голос, потому что видел, что от крика Фредди начинает дрожать. Следующим испытанием в этом изматывающем квесте был ужин. И убедить Фредди поужинать Брайану, ожидаемо, удалось только с боем: ценой расшатанных нервов с обеих сторон, чужих слез, своих угрызений совести, ну и, бонусом для себя же, боли в горле. Дело в том, что к вечеру у омеги началась дикая мигрень, ему стало хуже, что сделало его ещё капризнее и упрямее, на лице его просто неоновой светящейся вывеской написано было, что от одного вида еды, да даже от мысли о том, чтобы поесть, его тошнит, и Брайан чувствовал себя надзирателем-фашистом в пыточном лагере, когда всё-таки заставил бедняжку есть. На одном ужине, однако, вечерние неприятности не закончились. Теперь Брайану предстояло самостоятельно поставить Фредди капельницу. И сказать, что он нервничал, думая об этом, — значило ничего не сказать. Если под чутким руководством доктора все получилось довольно-таки просто, то уже от одной мысли о том, чтобы самостоятельно справиться с этой задачей, желудок скручивало спазмом. Брайан никак не мог решиться. Он смотрел тупо на синюю жилку на сгибе локтя, на темные точки, оставшиеся от прошлых раз, протирал по десятому кругу проспиртованной ваткой будущее место укола, и никак не мог заставить себя приступить к делу. Игла была пугающе огромной — длинной и очень толстой, а рука Фредди была такой ужасно худой, что казалось, что одним неосторожным движением можно попросту проткнуть ее насквозь. В итоге Фредди надоело ждать, и он сделал это сам. Брайану совсем не хотелось знать, где он научился так ловко вводить иглу в вену. — Я Роджеру ставил капельницы, когда он жил у меня во время лечения, — пояснил угрюмо Меркьюри, прочтя что-то в его взгляде. — Я не опустился ещё настолько, чтобы колоться! Если бы Брайан сказал, что в этот момент ему не было чертовски стыдно, он был бы гребаным лжецом. ***** Поначалу Брайану казалось, что этот день был просто бесконечным, так медленно он тянулся, но к ночи Мэй осознал вдруг, что на самом деле день пролетел, как одно мгновение. Со всеми этими заботами он так забегался, что забыл даже о том, что ему стоило бы позвонить Джону и Роджеру, чтобы рассказать им, как обстоят дела. Между тем за изматывающим днем последовала не менее изматывающая бессонная ночь. Но если вчера Мэй не спал, потому что его терзали мрачные мысли, и он попросту боялся того, что может породить его больной разум во сне, то в эту ночь не давал заснуть ему Фредди, у которого ближе к полуночи вновь поднялась сильно температура. Ещё и из-за своей мигрени он хныкал и извивался на кровати, не находя себе места, и не заснул до тех пор, пока Брайан не лег рядом, прижав его к себе и массажируя осторожно пальцами его затылок. ***** Ранним утром третьего дня Брайан проснулся от кошмара. В кошмаре он потерял Фредди. Тот просто исчез куда-то и альфа повсюду искал его, спрашивал у всех встречающихся ему людей, где же он, а те смотрели на него омерзительно сочувствующими взглядами и ничего не говорили. Рояль в доме Фредди покрылся пылью, дверь в его спальню была закрыта на замок, тощие, как скелеты, кошки бегали стаей за Брайаном по дому, громкими жалобными воплями требуя накормить их. Это было странно. Фредди никогда бы не оставил своих кошек голодать, если бы только… На осознании этого самого «если» Брайан проснулся в холодном поту. Испуганный и не до конца ещё пришедший в себя, он принялся обшаривать слепо место рядом с собой, помня отчётливо, что засыпал рядом с Фредди, но Фредди нигде не было. Нет, Брайан понимал, что сон — это всего лишь сон, и в реальности Меркьюри скорее всего сейчас в ванной комнате, в каких-то нескольких метрах от него за полуприкрытой дверью, но паника в нем сейчас была сильнее логики. Мужчина вскочил с кровати и бросился в первое место, которое пришло ему на ум. Фредди он действительно нашел там, где, собственно, и предполагал. Нашел, стоит сказать, не в самом приглядном виде. Тот стоял на коленях около унитаза, и сначала Брайан подумал, что его просто опять тошнит, но потом понял, что что-то не так. Фредди не рвало, он сам пытался вызвать рвоту проверенным способом — два пальца в рот, но у него не получалось, только горло с противным клокочущим звуком сокращалось бесплодно в болезненных спазмах. — Что ты, черт возьми, делаешь?! — Брайан вцепился коршуном в чужие плечи и рывком поднял омегу на ноги, поворачивая тут же к себе. Сами собой его ладони обхватили чужое лицо, не позволяя Фредди отвернуться. — Зачем ты это делаешь?! Брайан и сам не мог точно сказать, почему действия друга так разозлили и одновременно напугали его. Наверное потому, что на какой-то короткий момент он заподозрил, что Фредди сознательно отказывается от еды и пытается избавить желудок от уже съеденного, потому что болен анорексией. И вместе с этими подозрениями в голове его вспыхнули жуткие образы тощего, как скелет, Фредди, почти неузнаваемого из-за своей худобы, лежащего на больничной кровати в окружении гудящих приборов, проводов и капельниц, всего покрытого синяками, появляющимися едва ли не от каждого неосторожного прикосновения, такого слабого, что кое-как может сказать пару слов. — Я делаю это не потому, что я какой-нибудь сумасшедший, — пробурчал обиженно омега. — Я не собираюсь морить себя голодом. Меня просто тошнит, но из-за этих идиотских таблеток я не могу вырвать. Мне стало бы легче после этого. Я только пытаюсь облегчить свою боль, вот и вся причина, — пробормотал Меркьюри виновато, словно ребенок, которого родители поймали за его проказами. Маленький, напряжённый, напуганный, он стоял, сгорбившись, и прижимал к животу руку. — Я даже не могу помассировать живот из-за синяков. Брайан тяжело вздохнул, чувствуя, как подступает ком к горлу, и молча погладил друга по спине. — Ты знаешь, что я не жалуюсь обычно, когда мне действительно плохо, потому что не хочу беспокоить никого. Но я так устал, — прошептал обессиленно Фредди. — Мое тело словно возненавидело меня. Оно всё болит, повсюду колет, режет, ноги сводит судорогами, дышать тяжело, голова взрывается просто. Я никогда не чувствовал себя такой развалиной, — Меркьюри попытался усмехнуться, но вместо этого лишь болезненная гримаса исказила его лицо. — И я боюсь… Уже неделю я почти ничего не могу есть, мой желудок отвергает все, и теперь, когда я протрезвел, мне страшно, — голос омеги сорвался и задрожал, выдавая сильное волнение, — потому что я думаю о том, не довёл ли я свое тело до такого состояния, когда оно уже никогда не сможет нормально работать, когда ничего уже нельзя исправить? Вдруг теперь так будет всегда? Я не смогу и дальше есть, стану худеть день за днём, пока не ослабну настолько, что не смогу двигаться, превращусь в овощ, а потом умру. Я слышал такие истории, и мне очень страшно! Я не боюсь смерти, — добавил Фредди с болезненной уверенностью человека, прошедшего через многое, — но боюсь собственного бессилия, боюсь того, что превращусь в пленника своего же тела, стану для всех обузой. Брайан мягко подтолкнул шатающегося от усталости Фредди вглубь комнаты и, усадив его на тумбочку для полотенец, сам сел рядом на пол. Торопливым, но осторожным движением он перехватил чужие ледяные руки, заключая их в плен своих широких ладоней, и когда омега наконец встретился с ним взглядом, заговорил: — То, что кому-то приходится заботиться о тебе, — не значит ни в коем случае, что ты обуза! Это значит, что есть люди, которым не жаль потратить силы и время на заботу о тебе, потому что ты дорог им, ты нужен им, они любят тебя! Их не пугают трудности, потому что у них есть цель — помочь тебе. Ты это понимаешь? Фредди неохотно кивнул, поджимая нижнюю губу так, словно ему хотелось плакать, но в остальном сохраняя маску самообладания. — И с твоей болезнью мы обязательно справимся. Я уверен, что все будет хорошо. Лекарства, правильное питание, и отдых помогут тебе восстановить здоровье. А сейчас давай вернёмся в комнату. Ты выглядишь уставшим. — Ты, дорогуша, тоже сегодня не Аполлон, — добавил омега и коснулся мягко чужих волос, осторожно пропуская мелкие кудряшки между пальцами. — Ты выглядишь как человек, которому точно не помешает хорошенько отдохнуть. Тебе нужно поспать, милый. Иди. — Но ты… — хотел было возразить Брайан, но омега не дал ему договорить. — Это была минутная слабость. Теперь я в порядке, правда! Не надо носиться со мной так, словно я могу умереть в любую секунду, или собираюсь вскрыть себе вены, как только ты выйдешь за дверь! Окей, дорогуша? Давай, я выпью твои мерзкие таблетки, съем что-нибудь легкое, и ты ляжешь спать, мы договорились? Мужчина оглядел друга недоверчивым взглядом, но ничего подозрительного не заметив, смущённо кивнул. В другой ситуации Брайан как минимум не согласился бы так легко, но он понимал, что если не отдохнет и не восстановит силы, то толку от него будет мало. Последнее, чего ему хотелось, это чтобы они поменялись ролями, и Фредди пришлось нянчиться с ним, что он собственно уже и начал делать. Оставалось только надеяться, что омега ему не соврал, и действительно не собирается делать никаких глупостей, пока за ним никто не присматривает. Фредди в итоге избавил его от всех сомнений, он просто лег рядом и заснул даже быстрее Брайана, свернувшись клубочком у него под боком.