Эта трудная жизнь

Фредди в эту ночь тоже не спалось. Если первые пару дней он спал все время, лишь изредка прерываясь на пару часов бодрствования, то сейчас его мучила вновь вернувшаяся бессонница. Липкое чувство сковывающей слабости, даже скорее оцепенения, которое охватывало его раньше, стоило только опустить голову на подушку, отступило. На смену черной, лишенной звуков, понятий времени, пространства, и самое главное всех ощущений, кроме чувства невесомости, пустоте, в которую Меркьюри проваливался раз за разом вместо снов, пришла ломающая тело боль. Болела нещадно спина; болели при каждом неосторожном движении синяки на животе; болел сам живот; желудок словно прилип к позвоночнику от голода, а низ живота терзали спазмы режущей тупой боли, почти невыносимой и не прекращающейся ни на секунду; голова гудела; ломило шею; после того, как чьи-то «заботливые» руки придушили его слегка в ту самую роковую ночь, чтобы поменьше брыкался и был послушным и тихим, распухло горло, от чего глотать теперь было очень неприятно, словно бы он подхватил ангину. С недовольным болезненным стоном Меркьюри разлепил глаза и сел на постели. В комнате царил уютный полумрак. Теплый оранжевый свет торшера поблескивал в черных густых кудрях заснувшего прямо в кресле в обнимку с какой-то толстой и наверняка жутко занудной книгой Брайана Мэя. Фредди, морщась, слез с кровати и, стянув одеяло, укрыл им явно мерзнущего немного друга, предварительно забрав у него из рук книгу. Он понимал, что Брайан, скажем так, не обрадуется, если не сможет на следующий день найти место, где остановился, поэтому на нужной странице оставил в качестве закладки листок с графиком приема лекарств. Брайан заворочался во сне, забормотал что-то, и Фредди испугался уже было, что случайно разбудил его, но Мэй только перевернулся на другой бок и снова затих. Омега с облегчением вздохнул и, тихо шлепая босыми ногами по паркетному полу, вышел из комнаты, намереваясь спуститься на первый этаж. Идти было трудно, не потому даже, что все тело превратилось в сплошной сгусток боли, а из-за жара, охватившего вдруг его существо. Фредди в прямом смысле слова бешено колотило от холода, и в то же время он горел, словно ведьма на костре инквизиции, совсем как в день фотосессии к альбому «Sheer Heart Attack», когда всей группой они, сваленные в кучу на полу, обмазанные с головы до ног вазелином и облитые из шланга ледяной водой, долго и мучительно ждали, пока Мик наконец поймает тот самый кадр. Подступившая комом к горлу тошнота отдавалась привкусом горечи на языке, в ушах шумело, а ноги заплетались. Со стороны он сейчас, наверное, выглядел как пьяный, или обкуренный. «Дыши! Глубже дыши, или прямо здесь упадешь сейчас в обморок! И как раз на лестнице, — билась в голове настойчивая мысль. — Дыши!» Почти бегом (по крайней мере самому Фредди казалось именно так) Меркьюри приблизился к окну и торопливо и неаккуратно (едва ручку не сломал в спешке) распахнул его настежь, после чего замер, опершись руками о деревянную раму. Но нет, ноги все равно дрожали нещадно, не желая держать своего хозяина в вертикальном положении, поэтому он «стек» медленно по стене на пол и, поджав колени к груди, застыл неподвижно в таком положении, прижавшись ушибленной щекой к холодной гладкой стене. Свежий воздух ворвался в комнату и немного развеял липкий тошнотворный туман в голове, стало чуть легче. Самую чуточку. Фредди закрыл глаза… ***** — Фредди! Господи, Фредди, очнись, я тебя умоляю! — разбудил Меркьюри чей-то смутно знакомый полный паники голос над ухом, в аккомпанемент которому громко и очень слаженно вопили кошки. Омега недовольно поморщился и разлепил опухшие красные глаза. — Какого черта, Брайан? — осведомился он хрипло, опознав быстро человека перед собой по пышной гриве очаровательных в своей нелепости кудрей. — Мне что, нельзя раз в жизни поспать до обеда? Раз в жизни! Прошлые дни ни в счёт! — Бог с тобой! Спи сколько хочешь! — огрызнулся Мэй с не меньшим раздражением, продолжая тормошить его, словно тряпичную куклу. — Только не на холодном полу! Я думал, что с тобой что-то случилось, придурок! — добавил он, выдержав перед этим недолгую паузу. И голос его звучал теперь действительно рассерженно. — Что ты здесь забыл, а? Почему тебе в кровати не спалось спокойно? — Мне стало душно, — промямлил Фредди тихо, виновато потупив взгляд, — в моей спальне все пропахло лекарствами. Я просто хотел подышать свежим воздухом. — А что, в доме только на первом этаже окна есть, м? — Брайан намерен был стоять на своем до последнего и не собирался вестись на очарование этой жалобной мордашки. — Уж не знаю, что творится у тебя в голове, но ты включай логику хоть немного, хотя бы пока не поправишься. Ты же мог упасть на ступеньках и сломать себе шею! И я уже молчу про то, что болея воспалением лёгких, ты решил, что будет хорошей идеей спать на ледяном полу, ещё и на сквозняке! Фредди издал громкий сокрушенный вздох и в следующий момент без лишнего стеснения пристроил голову на чужом плече. — Ну прости. Иногда я веду себя, как идиот, — пробормотал он слабо, лениво щуря сонные глаза. Он действительно подмерз немного, пока спал, и теперь, когда его прижимали к теплому чужому телу, разомлел и с трудом удерживался от того, чтобы снова провалиться в дремоту. Брайан раздраженно фыркнул. — Знаешь, Фредди, — процедил он тем самым многозначительным тоном учителя, которым достаточно лишь назвать фамилию ученика, чтобы тот уже понял, что дела его очень и очень плохи, — иногда мне хочется отвесить тебе хорошую такую затрещину, чтобы прям мозги перетряхнулись и на место встали. Но ты всегда успеваешь сам найти себе гору проблем, прежде чем я дойду до точки кипения и настучу тебе как следует по твоей красивой, но пустой голове! В итоге я тебя еще и жалею. — Красивой, как же… — Меркьюри едва слышно усмехнулся. — А кто говорил, что у меня уродские зубы и рот, как у лягушки? — Ну знаешь… — Брайан закатил глаза. — Обидно, что ты считаешь, что мое воспитание позволило бы мне сказать такие вещи! Я бы до такого не опустился! — продолжил он тоном оскорбленной невинности. — Это были слова пьяного и злого Роджера вообще-то! Фредди чихнул от удивления, а потом протянул задумчиво: — Вот черт, и правда это Родж сказал. Что-то у меня в мозгах полный бардак, такое забыть, это ж надо… Брайан не ответил ничего. Вместо этого он молча поднялся, удерживая омегу на руках, и понес его обратно в спальню. Фредди вяло запротестовал. — Я могу идти сам, — попытался он быть самостоятельным. — Отпусти. Ты сорвешь себе спину, если постоянно будешь носить меня на руках! На самом деле Брайан был с ним согласен, но альфа в нем, к тому же воспитанный как истинный джентльмен, не считал для себя допустимым признать это. — Ты легкий, — возразил он упрямо, стараясь не кряхтеть от напряжения. — Мне не тяжело тебя нести. И раз уж ты так обо мне заботишься, то просто не делай глупостей. Поверь, этим ты очень облегчишь мне задачу! Фредди насупился недовольно от последних слов, но кивнул. — Вот и отлично! — Брайан приоткрыл ногой дверь в спальню и осторожно втиснулся в комнату, стараясь не ударить случайно при этом свою ношу головой об косяк. Также бережно он уложил омегу на кровать, а в следующий момент резко покраснел и отшатнулся в сторону, потому что пестрый чужой халат предательски раскрылся, обнажая нижнее белье и худые ноги. Не то чтобы Брайан до этого не видел ног Фредди, видел да ещё как! Всё-таки Меркьюри любил щеголять летом в коротких до неприличия шортах, в гримерке почти всегда сидел в халате, ничуть не стыдясь эти свои идеальные, черт бы их побрал, модельные ноги задирать едва ли не до ушей, демонстрируя всем желающим картины, которых вполне хватило бы чтобы скрасить фантазиями одинокий вечерок другой, да и костюмы его скромными тоже было никак не назвать, а уж что он на сцене в этих костюмах выделывал, безбожно провоцируя самого Брайана или бедняжку Дики, который краснел обычно как помидор и не знал, куда себя деть, пока пошляк Фредди извивался вокруг него, выгибаясь во всех немыслимых позах, томно поджимая пухлые губы и стреляя густо накрашенными сливовыми тенями глазами. Игнорировать его порой было очень сложно, и Брайан в такие моменты черной завистью завидовал Тейлору, которому не приходилось неуклюже переминаться с ноги на ногу и прикрывать гитарой вполне естественную, но более чем несвоевременную реакцию организма на подобные зрелища. Однако никогда раньше ещё Мэю не было так неловко от того, что он всего лишь увидел край чужого, даже не кружевного, а вполне обычного белья и голые ноги. Да он даже переодевал Фредди в первые дни, когда тот был не в состоянии позаботиться о себе. Но тогда ему было не до того, тогда он был слишком напуган и погружен в свои мысли, настолько, что не замечал ничего, а сейчас Брайан поймал себя на том, что откровенно пялится на бедра Фредди, густо усеянные темными следами от чьих-то пальцев и засосами. Не то чтобы картина эта очень ему нравилась, нет! Наоборот, уж слишком неловко было видеть такие яркие подробности чужой личной жизни, неловко и страшно, зная, что стоит за всем этим. Брайану было стыдно на самом деле, но он продолжал смотреть, сам не понимая, почему не может просто отвести взгляд. — Нравится? Брайан вздрогнул и нелепо захлопал глазами. — Ты так смотришь… — Фредди прищурился, глядя на друга нечитаемым взглядом, и запахнул резко халат. — Что, нравится? Красиво?! — голос омеги напряженно дрогнул. — Прости! — пробормотал Мэй виновато. — Это было неуместно с моей стороны. Не подумай ничего, я просто…просто я сам не знаю, почему меня так привлекли эти синяки, — Брайан сбился и фальшиво кашлянул, пытаясь скрыть неловкость. — Привлекли не в том смысле, что мне нравится на них смотреть, или меня это возбуждает, нет… — Господи, просто заткнись, ладно? — перебил Фредди поток его нелепых словоизлияний. — Все в порядке! Я не злюсь. Я просто много нервничаю в последнее время, вот и хотел сорваться на тебя, хотя ты этого точно не заслуживаешь. По правде говоря, — Меркьюри мрачно усмехнулся, — ты вообще не обязан со мной возиться и терпеть мои капризы и истерики. Джон Рид обо мне беспокоиться потому что мы всё-таки были любовниками столько лет, Роджер — мой соулмейт, Дики как младший брат для меня, но ты… — Фредди осекся смущенно. — Не пойми меня неправильно! Ты мой друг, очень близкий друг, нам прекрасно работается вместе, но… Боже, я не знаю, как это объяснить! — Так не объясняй! Не нужно, — отрезал Брайан резко похолодевшим тоном. — Я все понимаю. Ты хочешь сказать, что с тобой мы не так близки. Это очевидно! Ты всегда на стороне Джона, Роджер тоже был твоим любовником, а я всего лишь коллега для тебя! — Что?! Нет! Нет это не так! — возразил Фредди пылко. — Да, я опекаю Джона, но это не значит, что ты мне безразличен! Ты дорог мне так же сильно, как и Джон с Роджером! Ты — моя семья! Ты… Погоди-ка, — омега осекся вдруг, лицо его, до этого покрасневшее от эмоций, побелело, и он спросил тихо и как-то беспомощно: — Ч-что ты сказал про Роджера? — Я случайно услышал ваш разговор вчера, — отчего-то Брайан почувствовал себя сейчас виноватым за то, что вообще затронул эту тему, и это чувство его разозлило. Почему это он вдруг должен чувствовать вину, если это Фредди и Роджер лгали всем столько лет, скрывая зачем-то правду о своих отношениях? — Я знаю, что вы были любовниками. И как же долго, мне интересно? Месяц? Два месяца? — Мэй пытался говорить невозмутимо и даже скорее равнодушно, но обида и ревность проскальзывали невольно в его голосе. — Почти четыре года, — ответил Фредди едва слышно, пряча стыдливо глаза. — И зачем было скрывать это от нас?! — Брайан взорвался возмущением. — Неприятно, знаешь ли, узнать, что твои друзья, с которыми ты бок о бок жил столько лет, видел их чаще своих родных, и думал, что знал от и до, на самом деле все время лгали тебе! — Мы не лгали, нет… — попытался оправдываться Фредди, но Брайан перебил его. — Не лгали? А что тогда вы делали? Вы столько лет были парой, ты даже мог родить ребенка от Роджера, но вы скрывали все это от нас. Или Джон тоже знал, и меня одного вы посчитали недостойным знать правду? — Джон не знал. Никто не знал, кроме меня, Роджера и Рида: наши родители, Мэри, никто… — отозвался Фредди слабо. Он поднял голову, пытаясь встретиться с собеседником взглядом, но тот отвернулся. — Рид, значит, больше доверия заслуживает по твоему мнению? — бросил Брайан холодно. — Мы не рассказывали ему. Он сам узнал случайно и был очень зол. Альфа заинтересованно вскинул брови. — И что же его разозлило? Он ревновал? — Он говорил, что с нашими характерами, состоя в отношениях, мы ставим под угрозу существование группы. Он боялся, что мы не сможем работать вместе, если расстанемся. Но мы смогли, потому что музыка — наша жизнь, наше призвание. — Зачем было скрывать? — спросил Брайан неумолимо. — Да потому что мы были уверены в себе, что сможем продолжать наше дело, даже если между нами все будет конечно, но не хотели постоянно сталкиваться с недоверием по этому поводу с твоей стороны и Джона, со стороны наших боссов, да всех, кто с нами работает! — голос Фредди постепенно набирал силу, становясь все громче и громче от переполняющих его противоречивых чувств. — И отдельно мне не хотелось, чтобы желтая пресса мусолила в позорных статейках каждую измену Роджера, строя догадки о том, когда же он бросит меня ради какой-нибудь модели! Его измены и без того разбивали мне сердце каждый грёбаный раз, а если бы ещё и весь мир бросал мне этим в лицо, я бы просто не выдержал! — из груди Фредди вырвался не то громкий вздох, не то стон, но он сдержался и не заплакал. — Ладно, хорошо, — Брайан выставил примирительно руки, — я не злюсь. Это сложно принять, но я попытаюсь. Объясни хотя бы для начала, в какой период все это происходило. Потому что я ничего уже не понимаю. Фредди тяжело вздохнул и, зябко обхватив руками худые плечи, ответил: — Мы влюбились друг в друга с первой встречи, как бы банально это не звучало. В тот день, когда мы познакомились, была вечеринка, вы с Тимом ушли, а Роджер настоял на том, чтобы проводить меня до дома, — Брайан заметил, что омега дрожит. Он хотел было спросить, все ли в порядке, но передумал в последний момент и тактично промолчал. — Родж был так пьян, что заснул прямо на моем пороге, и мне пришлось волоком тащить его тяжёлую тушу до дивана. — Фредди ненадолго замолчал. Ему тяжело было говорить об этом. Видимо сейчас в голове его пролетали совсем не светлые воспоминания о зарождении чувств, а мысли о печальном итоге, к которому привели их эти чувства. — Мы сразу почувствовали, что нас тянет друг к другу, — нашел Меркьюри в себе силы продолжить, — и ночью этот бесстыжий немного пришёл в себя и прилез ко мне в кровать целоваться. Мы как подростки только и целовались всю ночь, целовались и болтали ни о чем, словно действительно были наивными детьми… После этого между нами и завертелся роман. — Грубо спрашивать об этом, — Брайан неловко ссутулил плечи, — но почему вы расстались? Ведь вы, как я понял, были счастливы вместе. — Да, — голос Фредди неуловимо изменился, и хотя слезы так и не продлились из его глаз, в этом коротком «да» было столько горечи, столько сожалений, столько разбитых надежд, что и никакие слезы были не нужны. — Да, мы были счастливы. Очень счастливы! Порой было нелегко, ведь мы оба те ещё стервы, — Фредди жалко, болезненно улыбнулся, — но оно того стоило. Мы были счастливы друг с другом. А потом я… — омега задышал чаще, его взгляд заметался беспокойно по комнате, и сам он вдруг стал казаться ещё меньше и беззащитнее, — потом… я узнал, что… жду ребенка. И это было так ужасно не вовремя! Совсем не вовремя! У меня не было выбора, и я… я сделал аборт, — на этих словах голос Фредди резко охрип от волнения, он ещё крепче обхватил тощими руками плечи, словно бы пытался согреться, или же закрыться от всего мира, и замолчал на пару минут. — После того, что произошло, мы расстались, не могли больше быть вместе. Не знаю, жалею ли я об этом, о том, от чего отказался ради карьеры и славы, может быть и правда жалею. Иногда я думаю, а как бы все сложилось, не сделай я этого, может я мог бы быть счастлив. Но были бы мы тогда теми, кем являемся, смогли бы достичь всего этого успеха, всей этой славы? А с другой стороны… В чем смысл славы и успеха, если итог у всего этого такой? Стоило ли оно того? — Фредди замолчал и замер неподвижно, закрыв руками лицо. Брайан присел рядом. Ему хотелось как-то утешить друга, поддержать его, но он не знал, как. Не понимал, что ему делать и что говорить? — Роджер сказал, что все ещё тебя любит. Что ты… — начал альфа осторожно и никак не ожидал того, что в следующий момент Фредди взорвётся в истерике и даже оттолкнет его от себя со всей силы. — Зачем ты говоришь об этом?! Я все тебе рассказал, чего ещё ты от меня хочешь, а?! Моя чертова дерьмовая личная жизнь не должна тебя никак волновать! — прорычал омега раздраженно. — Я же не лезу в твои отношения с Алексой! — закончил он хмуро. — Мы расстались, — Брайан пожал неловко плечами. — Уже почти месяц назад. Она мне изменила, если вдруг тебе это интересно. Будь тебе не плевать на мои проблемы, в принципе на проблемы кого-либо, кроме собственных, ты бы знал об этом! — с этими словами мужчина поднялся с кровати и вышел из комнаты, бросив напоследок: — Зови, если что-то понадобится.