Эта трудная жизнь

— Я перезвоню вам завтра утром, когда нам будет известно больше деталей. Сделка серьезная, нужно перепроверить все тысячу раз! — подытожил Джон Рид и, сухо попрощавшись, положил телефонную трубку и взялся было рассчитывать что-то в ежедневнике, время от времени хмурясь и поджимая недовольно тонкие губы, когда полученные результаты его не удовлетворяли. В какой-то момент он отбросил раздраженно блокнот в сторону, прикурил сигарету со второй попытки, потому что первую смял между пальцами и швырнул на пол, но затянуться так и не успел, потому что внезапно внимание его привлек щелчок замка, а затем скрипнула, открываясь, дверь. Хотя Джон и знал точно, кто потревожил его покой, ведь кроме него ключ от квартиры был лишь у одного человека, но он все равно вскинул удивлённо брови, когда, выйдя в коридор, встретился взглядом с замершим неловко в дверном проеме Фредди. Казалось, тот не мог решить, хочет он уйти или же всё-таки остаться. — Зайдешь, или так и продолжишь стоять в дверях? — осведомился Рид осторожно, пытаясь определить, в каком же настроение находится сейчас его бывший любовник. — Вообще-то я рассчитывал найти здесь уединение, но хороший собеседник придется мне сейчас даже кстати, — отозвался Меркьюри с короткой усмешкой и, разувшись и бросив небрежно на стул кожанку, приблизился грациозно к хозяину и, «клюнув» его коротко холодными сухими губами в гладко выбритую щеку, забрал у него сигарету и, глубоко затянувшись, замер напротив, ожидая ответной реакции. — От тебя несёт алкоголем. Ты пьян? — Да брось! — фыркнул омега недовольно. — Всего пара шотов водки. Я, считай, трезв, как стёклышко! Мужчина недоверчиво хмыкнул, но никаких комментариев на этот счёт отпускать не стал. — Тебя так утомила семейная жизнь, что ты решил сбежать из дома? — вместо этого уточнил альфа, поправляя пояс теплого халата. — Брайан уехал к родителям на пару дней, его отцу нездоровится немного, что-то с сердцем, — Фредди осекся, вздохнул тяжело и замолчал, судя по выражению лица глубоко задумавшись о чем-то. Зная его уже много лет, Джон понял сразу, что тот явно что-то не договаривает. — И почему ты через пол города летишь ночью сюда, чтобы побыть в одиночестве, если ты и так один там? — Шутишь?! Какое там одиночество?! — воскликнул Фредди, театрально воздевая к потолку худую руку. — Дом не может так долго обходится без прислуги. Ещё и Брайан переехал ко мне, а это значит, что мы перевозим его вещи сейчас в мой, наш — исправился омега тут же, — дом. Суета стоит из-за этого ужасная! Нет, все конечно, видя мое настроение, по возможности тихо делают своё дело, стараясь не попадаться мне на глаза, но вот Фиби, — Меркьюри шумно вздохнул и, докурив сигарету до самых пальцев, метким броском отправил ее остатки в стоящую неподалеку на тумбочке пустую вазу, после чего продолжил: — задушил меня уже своей опекой. Брайан проболтался ему, или он догадался сам, но теперь он едва ли не пылинки сдувает с меня, носится со мной, как с ребенком. Он предложил мне на днях на руках донести меня с первого на второй этаж, потому что мне самому наверняка тяжело подниматься по лестнице! Понимаешь?! — продолжил возмущенно вокалист. — Он бы и с ложки кормил меня, чтобы я не утомлялся, и шнурки бы завязывал мне! Меня раздражает эта гиперопека! Мне хватает и Брайана! — Фредди отвернулся и зашагал в спальню, продолжая свой монолог. — Первую неделю отношений мы ограничивались ласками, ничего серьезного, потому что он боялся мне навредить, а когда мы всё-таки переспали, он целый день потом ходил с таким видом, словно сделал со мной что-то настолько ужасное, чего я никогда ему не прощу. И вот так каждый раз! — усмехнулся Меркьюри истерично, устало заваливаясь спиной на кровать. — Каждый чертов раз после прекрасной ночи на утро он ходит с лицом полным таких скорби и раскаяния, что ему впору в театре играть Шекспировских героев. Бесит! — Раньше тебе нравился театр, чем же теперь он тебе стал не мил? — К театру у меня нет никаких претензий, дорогуша, но то, что моя жизнь проходит как театральная постановка, мне осточертело уже! — закончил Фредди, сверкая гневно своими черными глазами-угольками. — С меня довольно! — Это ты к чему? — напрягся Джон, боясь услышать в ответ на свой вопрос вполне логичное сейчас «я ухожу со сцены». Однако Меркьюри только закатил в бессильном раздражении глаза и отозвался тускло: — Ни к чему. Просто тошно от всего этого, вот и захотелось выговориться. Ты думал, что я сейчас скажу, что ухожу из шоу-бизнеса? — Да, если честно, — не стал отрицать Рид. — Ты в таком состоянии последнее время, что я бы не удивился, если… — Брось! — рыча, перебил его Фредди на полуслове. — Я в подобном состоянии бывал уже не раз! Конечно, сейчас все ещё более паршиво, чем раньше, но ты ведь знаешь, что чем больше у меня проблем, тем лучше мои песни. Страдания и разочарования побуждают меня творить. — Я знаю, каким ты бываешь в периоды вдохновения. Прости, но сейчас ты выглядишь просто разбитым жизнью несчастным потерянным мальчиком, совсем как в ночь нашей первой встречи, а никак не творцом, охваченным вдохновением. Меркьюри вздрогнул, как от пощечины, и отвел взгляд. — Я не знаю, как буду дальше жить. На самом деле мне страшно, и я не понимаю, чего хочу! — разоткровенничался он вдруг. — То мне хочется рвануть в Мюнхен к моей милой Барб, и там отрываться с ней днями напролет в клубах сомнительной репутации, упиваясь и укуриваясь вдрызг, соревнуясь, кто же закадрит больше мужиков, выдирая друг другу волосы и набивая синяки из ревности, потому что кто-то у кого-то увел мальчика для флирта, то я понимаю вдруг, что боюсь попросту даже находится в комнате с несколькими незнакомыми людьми, а прошлый образ жизни стал мне мерзок. Одна часть меня желает стабильности, спокойствия, уверенности в завтрашнем дне, а другая хочет блядства, потому что ей необходимы, словно воздух, чужое восхищение и яркие эмоции. — И к чему же ты склоняешься сейчас? — Неважно, чего мне там хочется! — отрезал сухо Меркьюри, садясь на постели и обнимая себя руками за плечи. — Не маленький! Пора умом жить, раз от сердца одни беды! И я действительно понимаю, что все это мне не нужно теперь на самом деле. Животная ебля, флирт, случайные интрижки, наркотики, ничего этого не нужно. Я не хочу больше упиваться и обдалбливаться до потери сознания, не хочу! Я привык так абстрагироваться от своих проблем, но теперь у меня есть любимый человек, который поддерживает меня! — повысил Фредди истерично голос. — Мне с Брайаном хорошо! Так хорошо, как ни с кем не было! — Почему тогда ты говоришь об этом так, словно пытаешься убедить в этом не меня, а себя? — Джон присел рядом и мягко сжал рукой чужое костлявое плечо. Фредди весь напрягся, оцепенел на мгновение, а потом вдруг резко всхлипнул громко и прижался к бывшему любовнику крепко, утыкаясь острым холодным носом ему в шею. — Я боюсь, что он разочаруется во мне, — простонал Меркьюри, до боли впиваясь пальцами в чужую руку. — Я боюсь, что он влюбился в образ святого мученика, который придумал сам себе! Он видимо считает, что я несчастный мальчик, развращенный поневоле, но ведь это не так! С Полом я был по своей воле, и других любовников до Роджера и при тебе у меня было много. Я ему говорил об этом, но он не хочет слушать. — Так ты боишься не сдержаться и изменить Брайану? — Нет. Я боюсь, что он начнет попрекать меня моим прошлым после, начнёт ревновать, будет подозревать всегда и во всем. А какие отношения можно построить без доверия?! — Фредди замолчал и безвольно обмяк, опустошенный, в чужих объятиях. — Впервые после Роджера у меня серьезные отношения, — продолжил он почти шепотом, — а я совсем не умею их строить. — А что же Пол? Разве с ним у тебя все было не серьезно? — осведомился осторожно Джон. — Вы были вместе столько лет, да и ты, насколько я знаю, хранил ему верность, не считая пары случаев по пьяни, ну и тех коротких периодов, когда вы расходились, и это при том, что сам он изменял тебе напропалую. — Издеваешься?! — буркнул раздраженно омега. — Какие там отношения с Полом? Отношения предполагают обычно общение, эмоциональную близость, наличие чувств… А мы с ним просто трахались, — выплюнул Фредди брезгливо. — Я даже в спальню свою его ни разу не пустил. Отношения… — вокалист хмыкнул как-то истерично и покачал головой. — Такие же «отношения», как с ним, у меня с японским вибратором класса премиум. У них одно предназначение — довести меня до разрядки, когда я этого хочу, вот и все отношения. Хотя, по качеству обслуживания, до премиум класса Пол никак не дотягивал. — К дьяволу Пола! — поставил Рид точку на обсуждении этой темы. — С ним ещё поквитаемся. Я его уничтожу! — глаза альфы вспыхнули опасно, но за ставшим игривым голосом, Фредди того не заметил. — Надеюсь, я хоть немного повыше в твоем рейтинге стою, чем японский вибратор? — Ты почти на вершине, милый! — отозвался Меркьюри совершенно серьёзным тоном, совсем не уместным в данной ситуации. — О! Я польщён! И чем же я заслужил это? — спросил Рид, щуря смешливо глаза. — У тебя большой член, ты опытный любовник, и ещё тебя выгодно выделяет на общем фоне то, что ты не ебешь мне мозг. Самое то для того, чтобы расслабиться! Мне с тобой комфортно. Хотя сначала ты и помучил изрядно меня, — продолжил Фредди, мигом растеряв свой игривый настрой. — Я ведь правда любил тебя, — выдавил он тихо. — После расставания с Роджером ты для меня был, как спасательный круг для утопающего. А я для тебя был всего лишь комфортным запасным вариантом, возможностью приятно и без обязательств провести время. А потом и ты для меня стал таким же запасным вариантом. Впрочем, — пожал он легкомысленно плечами, вернув себе самообладание, — я не жалею, наверное, об этом. Мне кажется, с тех пор как мы перестали играть в любовь, мы стали даже ближе. По крайней мере ты единственный мой любовник, с которым я так спокойно могу обсуждать других своих любовников, — усмехнулся Меркьюри нервно. — Ну, а с кем ещё? — Рид пожал плечами так, словно услышал сейчас что-то до смешного очевидное. — Я твой агент, моя работа — решать твои проблемы, личные в том числе, потому что они влияют на работоспособность и имидж твой и группы. Со мной ты можешь и должен быть откровеннее, чем с родной матерью, священником, врачом и психологом вместе взятыми, чтобы я всегда знал: в каком блядюшнике искать тебя полуживого посреди ночи; откуда забрать, когда ты звонишь в три часа утра и ноешь в трубку, что тебя никто не любит, и тебе хочется умереть; знать — кому заплатить, или кого запугать, чтобы скандальные кадры или видео не попали в руки прессе… — Не продолжай! — оборвал Фредди хмуро. — Я все это знаю! Я достаточно нагляделся на то, в какой пиздец превратилась моя жизнь, после того, как ты ушел. — После того, как ты выгнал меня со скандалом! — уточнил Джон колко. — Я ведь уже извинился! — Перед собой извиняйся! Ты этим навредил в первую очередь себе, — мужчина вздохнул тяжело и покачал головой, мягко поглаживая при этом собеседника по ссутуленной спине. — Пресса никогда тебе не простит твоих отчаянных загулов в эти месяцы. Что с Полом, что с Барб ты оторвался на славу, ничего не скажешь! — Да Барби бета, да, она порноактриса, да мы с ней кутили, я жил на ее квартире, и мы спали вместе, но мы просто спали! — протянул Меркьюри, закатывая скептически глаза. — Мы — просто друзья! Ты давай ещё в отношениях с Кенни меня заподозри! — К чему мне тебя подозревать? — хмыкнул Джон, отстраняясь. — Я в курсе всех твоих любовных похождений, даже тех, о которых ты сам мне не рассказывал. — Ну-ка удиви! — Рудольф Нуриев. — Это была интрижка на один раз! — отмахнулся Фредди и, цокнув манерно языком, продолжил: — Он очень пылкий любовник, жадный, опытный, и мне нравится это, но у нас не задалось. У меня после балетных тренировок и так болело все, что только может болеть, а секс, да ещё такой бурный, точно был лишним, я для такого уже слишком немолод. А ему наверняка тяжело было с моим звездным характером, ведь обычно он привык, чтобы им восхищались и его обожали, а я требовал этого к себе. — С этим разобрались, тогда продолжим. У тебя было с Миком. — С каким? — С Миком Роком — вашим фотографом, конечно! — Он рассказал?! — омега нахмурился досадливо. — Сколько знаю его, мне казалось, что он умеет хранить тайны, мда… — Не спеши на него злиться. Он молчал. По крайней мере о том, что между вами был секс. — О чем же он говорил тогда? — прищурился Меркьюри заинтересованно. — О том, что ты нравишься ему, но он не твоего уровня человек, что ты не станешь воспринимать его всерьез, только как развлечение на пару ночей. — Какие же вы все идиоты! Неужели попробовать поговорить — это так сложно?! — воскликнул раздраженно Фредди, но быстро успокоился. — Так что, откуда тогда ты узнал о том, что между нами все-таки был секс? — Я невовремя зашел в студию. Тогда-то я и решил, что нам с тобой нужно снять квартиру на двоих, чтобы не спалиться так же где-нибудь в гримерке или за кулисами. Погоди, — осекся альфа резко, — ты уточнил с каким! У тебя был ещё какой-то Мик? — Ронсон. Джон округлил в недоумении глаза и недоверчиво протянул: — И Боуи не убил тебя за это?! — Я тебе больше скажу — Дэвид был в восторге, потому что это была его идея, дорогуша! — фыркнул Фредди легкомысленно. — Я был у него в гостях, мы выпили, а потом — Меркьюри понизил голос до интимного шепота, — у нас был прекрасный секс втроём. — закончил он и громко рассмеялся. — Милый, не смотри так, словно вы с Полом не делали со мной ровно тоже самое однажды! Дэв гамма, я просто не мог не попробовать с ним! Их же так мало, это очень интересный опыт! — Да про вас я знаю! — отмахнулся Джон немного раздраженно. — Про вас знают все почти, кто был на той вечеринке в честь твоего дня рождения, когда Белый Герцог соизволил почтить нас своим присутствием, — Рид криво, с долей брезгливости, улыбнулся. — Вы не отлипали друг от друга весь вечер, все вас видели целующимися, вы куда-то пропали вместе, а ещё его штаны обнаружились потом на люстре в твоей спальне, а твои кружевные стринги в кармане его пиджака. — И что с того? Дэв вообще инопланетян, так что это не считается! — Хорошая отмазка! — фыркнул мужчина насмешливо и спросил: — Ты будешь пить? Водка, виски, шампанское? — Я не хочу, — Фредди тяжело вздохнул и покачал головой, резко вновь становясь грустным, словно это не он только что ностальгировал о бывших своих любовниках и отпускал одну за одной пошлые шутки. — Мне это не поможет. Я просто хочу к Брайану, — протянул он как-то совсем уж по детски уязвимо. — Мне без него плохо! Я хочу быть рядом с ним! Хочу поддерживать его, но я там буду явно лишним. Это из-за меня произошло! — вырвалось вдруг хриплым отчаянным стоном из его груди. — Его отцу наверняка стало плохо из-за меня! Я подслушал, как Брайан разговаривал по телефону со своим отцом о нас. Они так сильно ссорились, они из-за меня ссорились. — Ты боишься, что Брайан винит тебя теперь в том, что случилось с его отцом? — похоже все было куда серьезнее, чем изначально Рид мог себе представить. — Я боюсь испортить ему жизнь! Брайан — невероятный, чудесный человек с огромным сердцем, он прекрасный друг, чуткий и нежный любовник… — Фредди осекся и в порыве волнения прикусил до крови губу. — Он слишком хорош для такого как я! — выдавил он наконец дрожащим голосом. — Я его не заслуживаю! Я хочу, чтобы он был счастлив! Но разве он будет счастлив с человеком вроде меня? Я думаю, что нам, быть может, стоит расстаться, пока все ещё не зашло слишком далеко. — Не зашло слишком далеко?! — переспросил Джон тихим злым голосом. — Не зашло ещё, ты считаешь? А далеко это как, по твоему, как с Роджером?! — Не смей! — только и прошипел Фредди. — Не смей мне читать нотации! Я тебя не просил меня учить жизни! — Я хочу помочь тебе! — отозвался Рид, чеканя слова, словно удары плети. — Но раз тебе не нужна помощь, раз ты никого не хочешь слушать… — мужчина замолчал на пару мгновений, а потом закончил на удивление спокойным твердым голосом: — Тогда вали нахер отсюда! И живи, как знаешь! Меркьюри замер на месте, беспомощный и напуганный, как потерявшийся в толпе ребенок, а потом вытащил из кармана узких джинс ключи от квартиры и швырнул их брезгливо на пол, после чего, так ничего и не сказав, вылетел прочь из комнаты. ***** Хотя после недавней телефонной ссоры все и пытались общаться как можно спокойнее, избегая по возможности излишне острых тем, но разговор с родителями всё равно вышел тяжелым. Брайан гнул упрямо свою линию, оправдывая свой выбор и настаивая на том, что он достаточно взрослый, чтобы самому решать, с кем ему заводить отношения, а им остаётся лишь принять его выбор. Родители, в свою очередь, просили его одуматься. Говорили, что желают сыну блага, что мечтают ещё увидеть своих внуков, а от человека, употреблявшего наркотики, вряд ли родятся здоровые дети. Брайан скрипел зубами от раздражения, но терпел, терпел до тех пор, пока в сердцах отец не назвал Фредди шлюхой. Тогда, словно переняв эту привычку от любовника, Мэй схватил со стола тарелку и грохнул ее об пол. В комнате повисла мертвая тишина. От тихого и неконфликтного обычно сына родители подобных «фокусов» не видели даже в тяжелые подростковые годы, да и попросту в их семье отношения всегда были очень близкими и доверительными, и любая ссора, даже самая маленькая, казалась чем-то неслыханным, а тут такое… Молча Брайан поднялся, убрал осколки и вернулся, как ни в чем не бывало на свое место, где замер, сгорбив худую спину и схватившись руками за голову. — Хватит! — наконец процедил он холодно, ещё пару минут спустя. — Я люблю Фредди, и я собираюсь жениться на нем! Мне больно это говорить, но я вынужден поставить вам ультиматум: либо вы смиритесь с моим выбором, либо потеряете сына! ***** К ночи с горем пополам все улеглось. Всё-таки обычно в их семье царили взаимопонимание и взаимоуважение, вот и сейчас родители пообещали попытаться принять избранника сына, а сам Брайан извинился за грубость, и они мирно разошлись спать. Однако все равно на душе у Мэя скреблись кошки. Ему хотелось быть с Фредди. За последнее время он так привык к его постоянному присутствию рядом, что теперь, кажется, задыхался вдали от него и не мог найти себе покоя. «А может быть мне вернуться сейчас к нему? Конфликт ведь решен, отцу стало лучше, — мелькнула в голове заманчивая мысль. — Нет! Так нельзя! Я обещал родителям, что задержусь хоть на пару дней». — одернул он себя, и ещё немного помедлив, распахнул дверь своей комнаты и шагнул внутрь. Как же давно он не был дома. Нет, конечно Брайан заскакивал в гости к родителям на час два, как минимум несколько раз в месяц, в те времена, когда туры не забрасывали его на другой край света. Но странно и непривычно было остаться с ними на пару дней, вновь ночевать в своей спальне, комнате, в которой с тех времён, когда студентом он покинул отчий дом, кажется, не изменилось ровным счётом ничего. На месте остались его книги, безделушки на полке, фотографии, вещи в шкафу, из которых он давно уже вырос, кубки и грамоты за блестящую учебу на столе, на кресле детские игрушки, видимо вытащенные мамой из пыльного чулана… Хотя нет, кое что всё-таки изменилось — на стенах добавились постеры их альбомов, их повесили мама с папой. Невольно Брайан улыбнулся, но отчего-то резко сник, когда взгляд его остановился на обложке «News of the World». Когда-то она приводила его в восторг, сейчас же, глядя на небрежно зажатую в железных пальцах робота миниатюрную фигурку Фредди в покрытой пятнами крови одежде, с запрокинутой безжизненно головой, и руками, раскинутыми неловко, словно крылья мертвой птицы, он боролся с желанием сорвать ее со стены и отправить в мусорную корзину, но сдержался и, добравшись до кровати, рухнул на нее безвольно, даже толком не раздеваясь. ***** Нормально выспаться в эту ночь ему было не суждено. Сначала он долго не мог уснуть и лежал неподвижно, глядя в потолок, потом заснул наконец, но насладиться отдыхом ему не позволил кошмар. В кошмаре они с Фредди (почему-то только вдвоем) стояли на сцене перед толпой огромной настолько, словно на их выступления пришли посмотреть все люди мира. Брайану было страшно и стыдно. Гитарист наклонился незаметно к своему любовнику и… Мэй знал, как ему казалось, что он скажет дальше. За исключением слишком большой толпы зрителей и отсутствия на сцене Джона с Роджером, все во сне было как на том самом злополучном концерте, когда у него сгорел усилитель. Сейчас он скажет об этом Фредди. Но вместо разговора об усилителе Брайан спросил почему-то: — Как мы будем скрывать правду о наших отношениях, правду о том, что произошло? Что мне делать? — он знал, что у Меркьюри включен микрофон, и его ответ услышат сейчас все, но не мог пошевелиться, чтобы выключить его, словно окаменев вдруг. — Просто прыгай и делай вид, что играешь! — отозвался легкомысленно Фредди, совсем как в тот день, будто не слышал его. — Я не об этом спросил, Фредди! Что нам делать, чтобы никто не узнал о том, что произошло с нами?! — Просто делай вид, что все в порядке! Никто ничего не поймет и не узнает! Последняя фраза прозвучала словно раскат грома, и толпа в ответ взорвалась возмущенным гулом, свистом и улюлюканьем. «Мы знаем! Знаем! Знаем! — скандировали люди. — Позор! Позор! Позор!» Фредди побледнел, попятился затравленно вглубь сцены, сжался в комочек, закрыл руками лицо. Брайан тоже отпрянул в испуге от толпы, которая подступала неумолимо, словно прибой, все ближе и ближе, грозясь поглотить их. Но вдруг задрожала под чьими-то исполинскими шагами земля, и из тумана или дыма, Мэй так и не разобрался, что же это, появился гигантский силуэт. Тот самый огромный робот с обложки «News of the World». Он шел быстро, давил ногами неуспевающих убежать людей, словно тараканов, пока не оказался наконец рядом со сценой. Удар, и в следующее мгновение Брайан увидел себя словно со стороны. Огромный робот с отвратительно безразличным и даже каким-то расслабленным лицом сжимал в руке их мертвые тела, словно ребенок сломанные случайно игрушки. Громко и протяжно скрипели при движении его железные проржавевшие суставы. Своими грубыми огромными пальцами стальной гигант тормошил Фредди, словно пытался понять, почему крохотный человечек перестал петь и в танце кружится по сцене. Брайану казалось, что он слышит, как с треском лопаются под давлением чужие ребра. Наконец робот оставил их в покое и замер, странным и каким-то даже растерянным взглядом своих красных глаз с опущенными печально уголками, разглядывая лежащие на ладони тела, так, как разглядывает маленький ребенок пойманную им из любопытства и случайно убитую неосторожным движением бабочку, пытаясь понять, что же с ней стало. С так и не вырвавшимся из груди вскриком Брайан сел на постели. Стер рукавом рубашки со лба холодный пот и замер, пытаясь отдышаться. В ушах шумело, и поэтому он не сразу понял, что шумит уже не у него в голове, а это телефон звонит где-то на первом этаже. Вставать не хотелось, но Мэй отлично понимал, что он — единственный человек в этом доме, кому могут звонить в такое время. Брайан нехотя встал, щёлкнул выключателем. Стрелки на часах показывали около четырех часов утра. От нахлынувшего резко беспокойства сон как рукой сняло, и альфа не заметил даже, как преодолел половину дома и прижал наконец трубку к уху. — Фредди, — начал он, будучи твердо уверенным в том, что звонит ему именно Меркьюри, — ты на часы смотрел? — Это Питер, Питер Фристоун, — отозвались после недолгого молчания на том конце провода. — Так Фредди не с тобой? — Фиби, — пробормотал мужчина удивлённо и тут же встрепенулся. — В каком смысле Фред не со мной?! Он не дома?! — Я думал, он у тебя. Фредди уехал куда-то ночью, а потом мне позвонил Джон Рид и спросил, вернулся ли Фредди домой. Они пересеклись на общей съемной квартире и крупно поссорились. Я не знаю, что том между ними произошло, но мы нигде не можем найти Фредди! Обзвонили уже всех! Брайан замер, тяжело дыша и сжимая до побеления пальцев трубку телефона. — Если с Фредди что-то случится, я вас убью обоих: тебя, за то что отпустил его непонятно куда, а Джона за то, что язык за зубами, похоже, держать не умеет! — прорычал охрипшим резко от волнения злым голосом альфа после затянувшегося молчания. — Вы клубы начали уже проверять, в которых Фред развлекается обычно? Отели обзвонили, не бронировал ли он номер? — Рид весь Лондон на уши поставил, у него повсюду связи. Не забывай, что Фредди Меркьюри — не иголка в стоге сена, а шило в мешке, его здесь знает на лицо каждый второй! Он не мог остаться незамеченным! — обычно мягкий характером Фиби явно нервничал, и беспокойство его уже начало переходить плавно сначала в стадию раздражения, а потом и злости. У Брайана этого перехода как-то не вышло. На него чувства эти обрушились все и сразу. — И всё-таки он остался! — гаркнул хрипло мужчина, ладонью хлопнув со всей дури по столу. — Всё-таки даже всезнающий Рид не может его найти! Пошли бы вы оба! — выплюнул он брезгливо. — Как что-то станет известно, звоните, — Брайан бросил трубку и, прикусив нервно губу и вцепившись рукой в волосы, замер, лихорадочно соображая, что ему дальше делать. — Что-то случилось? Мэй повернул резко голову, вздрогнув при этом от неожиданности. На ступеньках стоял отец, подслеповато щуря глаза из-под стекол очков. — Фредди пропал куда-то, — отозвался Брайан беспомощно. — Его повсюду ищут, а он как в воду канул! — от последних своих слов гитарист побледнел резко и зажал ладонью рот, чувствуя как комом подступает к горлу тошнота. — Так, молодой человек, — одернул сына Гарольд строго, понимая, о чем собственно он сейчас подумал, — раньше времени не паникуй! Успокойся! — быстрыми шагами мужчина подошёл к столу и, налив из графина воды, протянул стакан Брайану. — Успокойся, говорю! Наверняка твой Фредди развлекается сейчас где-нибудь, он же звезда, у него образ жизни такой. Подумай, разве ему есть с чего желать смерти? Сколько видел его по телевизору и лично — он всегда выглядит довольным жизнью. — Это образ. Всего лишь образ, — выдавил Брайан тихо, сжимая в руке стакан так крепко, что ещё немного и он точно бы треснул. — У Фредди депрессия, как у меня. А в последнее время все усугубилось. Все стало намного хуже, после… — гитарист замолчал резко и затряс головой. Гарольд подвинул стул и присел рядом, сжимая мягко рукой чужое плечо. — После чего? Что произошло? Честно говоря, — Мэй старший тяжело вздохнул, — я ничего не понимаю! Ты ничего не объяснил толком: почему вы вдруг сошлись с Фредди, с чего ты хоронишь его раньше времени, почему ты так злишься? — Я давно в него был влюблен, но я слишком поздно это осознал, а ещё был слишком труслив, чтобы признаться ему в своих чувствах, — начал Брайан свой рассказ. — Где-то год назад Фредди сильно изменился, он пошел в разнос, стал употреблять наркотики, после того, как мы только вытянули Роджа из этого дерьма, напивался, пропускал репетиции, или являлся на них не в адеквате, пропадал в клубах, вел себя, как последняя портовая блядь, мы постоянно ссорились, а после того, как он решил записать сольные альбомы, все вообще покатилось к черту, — Брайан замолчал ненадолго, переводя дух. — В этом есть и наша вина, мы отдалились от него, оставили его в одиночку решать свои проблемы. Нужно было настоять на своем, вышвырнуть Пола, вытянуть Фредди из этого болота, что сам бы он сделал для любого из нас, но мы бросили его. — лицо мужчины исказилось, словно от сильной боли. — И вот, два месяца назад, на вечеринке, мы разругались очень сильно и ушли все трое, оставив Фредди наедине с его «дорогими гостями». Мы видели, что он пьян, что он не в себе, понимали вполне, что в таком состоянии с ним могут и наверняка сделают все, чего только пожелают, а Фред не сможет даже сопротивляться… — на этот раз Брайан замолчал надолго. Не меньше пяти минут прошло, прежде чем он снова заговорил надломленным тусклым голосом. — Но он сопротивлялся. Впрочем, ему это не помогло. Пол, эта МРАЗЬ, УРОД КОНЧЕННЫЙ, ИУДА, продал его на потеху своим дружкам! Я бы убил его уже за это, да Фредди заставил меня поклясться, что я этого не сделаю. Они избили его, изнасиловали, и бросили одного, и сам он ни к кому из нас не обратился за помощью, потому что был уверен, что мы не станем ему помогать. Если бы я не приехал к нему, случайно считай, в тот день, он бы наверное умер. Пап, — голос Брайана дрогнул беспомощно, — я безумно боюсь за Фредди! Я жить без него не смогу! Я это понял, когда едва живого его вез в больницу, и когда потом у его постели сидел и заснуть себе не позволял, потому что боялся, что засну, открою потом глаза, а он… А он… — Брайан шумно вздохнул, словно задыхаясь, и закрыл руками лицо. — Фредди в таком состоянии сейчас, — продолжил мужчина срывающимся осипшим голосом, — я боялся все это время, что он что-то сделает с собой, в душ его одного отпускать боялся, таблетки все попрятал и бритвенные лезвия тоже. Я понимаю, что утомляю, или даже раздражаю Фредди такой гиперопекой, но я боюсь потерять его, я не могу о нем не заботится! А сейчас я сижу здесь и не знаю даже, жив ли он вообще, и ничего не могу сделать! Я абсолютно бесполезен и бессилен! Я совсем не знаю, где его искать! Я понимаю сейчас, что не знаю о нем почти ничего! Ни с кем он проводит время, ни где бывает! Да мне даже позвонили в последнюю очередь, словно это не я с Фредди в отношениях! Словно в насмешку над его словами, снова зазвонил телефон. — Это Роджер, — раздался из трубки хриплый недовольный голос Тейлора. — Кончай паниковать! И можешь даже не говорить, что не паникуешь! Я, кажется, нашел Фредди. — Где? — только и сумел выдавить Брайан, крепко сжимая в дрожащей руке телефонную трубку. — Наша старая квартира, где ты потом ещё жил с нами, — пояснил Тейлор. — Фред купил её, я об этом от Майями узнал случайно ещё пару лет назад, а сейчас вспомнил вот и решил проверить… Я подъехал к дому, и в нашем окне свет горит, Фредди точно там. — Я приеду за ним! — Стоп! — перебил его барабанщик резко. — В таком состоянии, в каком ты сейчас, судя по голосу, прибываешь, за руль тебе никак нельзя. Иди лучше спать! Я сам привезу его домой, или к тебе, как он там захочет, и недоумкам этим отзвонюсь сам, что все в порядке. Развели панику на пустом месте! Фред не такой человек, чтобы… — Роджер осекся. — Ну ты понял! — буркнул он неловко. — Все давай, я пошел. Брайан повесил трубку. — Я же говорил! Спать иди ложись, паникер! — Гарольд улыбнулся устало и, словно ребенка, потрепал сына по кудрявой голове. — Не думай, что я тебя не понимаю. Ты всегда будешь волноваться за него, как я волнуюсь за твою маму, будешь волноваться за ваших будущих детей, как я волнуюсь за тебя. Они будут самыми близкими тебе людьми, которых ты всегда безумно будешь бояться потерять. Это называется семейная жизнь. Так что привыкай давай поспокойнее реагировать на все и не настраивать себя сразу на худшее, иначе не хватит никаких нервов! Гарольд отвернулся и зашагал в сторону лестницы, но уйти не успел, потому что на половине пути Брайан, вскочив из-за стола, догнал его и крепко обнял, чего не делал уже много лет, ограничиваясь обычно рукопожатием. — Спасибо, папа! ***** Перешагнуть порог старой своей квартиры, зная, сколько воспоминаний грустных и светлых она хранит в себе, оказалось намного тяжелее, чем Роджер это себе представлял. К ногам будто бы гири привязали, но Тейлор переборол себя и защелкнул торопливо за собой дверь, словно отрезая пути к отступлению. Здесь все осталось по старому. Фредди ничего не стал менять. Никакого ремонта, все та же обшарпанная старая мебель, истертый половик, тьма бесполезных интерьерных безделушек вокруг, старые рисунки Фредди, пестрые занавески, старый плафон, из которого разливался по комнате оранжево-жёлтый теплый свет, и казалось бы, никого в квартире, кроме него самого, но Роджер точно знал, что не один здесь. Совсем недолго раздумывая, он приблизился к большому шифоньеру с резными дверцами, покрытыми облупившейся немного местами черной краской, и открыл его. Раньше он всегда был полон гор разномастного шмотья, часть которого стоило бы без сожалений вынести на помойку, сейчас же в опустошенном, заплетенном по углам паутиной шифоньере был только Фредди. — Выгнал из шкафа всех своих скелетов и сам теперь там прячешься?! Обычно прятаться в шкафу — это мой прикол, — усмехнулся Роджер невесело. Меркьюри поднял на него свои огромные глаза и, одарив взглядом брошенного на морозе голодного котенка, тихо спросил: — Как ты меня нашел и зачем вообще искал? — Рид всех переполошил. Тебя половина Лондона сейчас ищет! — Придурок! Что за цирк он устроил на пустом месте?! — Фредди раздраженно нахмурился. — Ему больше заняться нечем? — На самом деле — отозвался задумчиво Роджер, — сейчас он прав. Я бы сам так поступил. Ты без телохранителей ночью направился непонятно куда, никого не предупредив, произойти могло что угодно. — Не нужно меня отчитывать, словно ребенка! — Сказал человек, который прячется в шкафу, потому что ему грустно! — хмыкнул Тейлор, щурясь насмешливо, но не обидно. — Уж от кого бы мне выслушивать такие претензии, но точно не от человека, который устроил забастовку в шкафу из-за своей дурацкой песни про любовь к машине! — парировал Фредди. — На одной стороне сингла Рапсодия — наш общий шедевр, новый музыкальный опыт, а на другой глупая песня для подростков… Серьезно, Тейлор, я хоть и уступил тебе тогда, но такого святотатства все равно не простил и не прощу! — Мне зато с этого святотатства такие деньги капают! — заявил Роджер с довольной ухмылкой, за что Фредди весьма красноречиво показал ему кулак, и наверняка стукнул бы, если мог дотянуться. Впрочем, в следующее мгновение, уже сам Тейлор, вздохнув тяжело, забрался в шкаф и прикрыл за собой дверцу. Теперь они сидели друг напротив друга в темноте и тесноте, уперевшись коленями в чужие колени. В полумраке шифоньера Фредди похож был на дикого зверька, загнанного в угол. Его глаза-угли влажно сверкали оранжевыми отблесками, и широкая желтая полоска света, просачивающаяся сквозь дверную щель, словно маска призрака оперы разделяла лицо на две половины. — Ты предупреждай всё-таки лучше, когда в следующий раз решишь исчезнуть ненадолго. Хотя бы Брайана предупреждай. Он впечатлительный очень, ему нельзя так волноваться. Фредди понурил виновато взгляд и кивнул. — И всё-таки как ты понял, что я здесь? — спросил он почему-то шепотом, и Роджер так же шепотом ответил: — Это было первым, что пришло мне в голову. Мы с тобой соулмейты, как ни крути, и я, как никто, знаю тебя, Фредди Меркьюри! Вот скажи, — барабанщик нахмурил задумчиво брови, — ты Брайана любишь вообще, или это благодарность, и ты просто согласился встречаться с ним, потому что не хочешь обидеть? — Раньше я действительно думал, что это благодарность, а потом понял, что люблю его, правда люблю, очень сильно! — ответил омега честно. — Он потрясающий! Такой заботливый, такой чувствительный, умный, добрый. Мне с ним безумно хорошо! Иногда сидишь с ним в саду ночью на лавочке под пледом, прижавшись плечами, и слушаешь, как он что-то рассказывает про звёзды, что-то умное такое, я ничегошеньки не понимаю, но господи, как же я счастлив! — По правде говоря, — хмыкнул Роджер, — я удивлен, что вы не сошлись раньше. Мне кажется, вы просто как две части одного целого, оба такие заумные, оба трудоголики, оба философы, оба не от мира сего. Да и вы всегда тянулись друг к другу, на сцене и в студии флиртовали постоянно. Не знал бы вас — подумал точно, что вы парочка. — Я многое переосмысливаю в последнее время и… — Фредди покачал задумчиво головой, — сам не понимаю, почему не замечал раньше, что нравлюсь ему, что он мне тоже нравится. — Он столько лет был в тебя безответно влюблен, столько лет молчал об этом… Придурок конечно! — бросил небрежно Родж, разрушив всю поэтику момента. — Так до гробовой доски и не признался бы, наверное, если бы не обстоятельства! Хотя я его понимаю, он до восемнадцати лет учился в закрытой школе только для альф. Я его когда встретил, он с омегами вообще боялся общаться. Пожалуй, если бы ты в то время к нему начал подкатывать, его удар бы хватил. — Дурак ты! — буркнул Фредди и небольно пнул собеседника по ноге. — Тебя же удар не хватил. — Ну ты сравнил тоже! — закатил Тейлор глаза. — Брайан по сравнению со мной — сущая монашка! По крайней мере раньше был таким. — Роджер, — Фредди едва только наклонился корпусом вперед, и Тейлор, мгновенно сообразив, чего от него хотят, тоже потянулся к нему и мягко сжал в своих мозолистых руках чужие ладони, прислоняясь при этом лбом к чужому лбу, — я боюсь сделать ему больно. Я не знаю, к чему придут наши отношения, я не вижу для них перспектив, я даже мечтать уже разучился! Я боюсь, что все кончится как обычно. Иногда я думаю, может нам разойтись сейчас, пока мы ещё не поняли, что жить друг без друга не сможем. Я не хочу вновь проходить через все то, через что проходил после расставания с тобой! — Увы, из меня плохой советчик, — отозвался альфа с тяжелым вздохом. — Перед тобой сейчас человек, который загубил наши с тобой отношения ради минутной прихоти. Ты правда думаешь, что я могу посоветовать что-то толковое в отношениях? — Мне просто хочется, чтобы ты меня поддержал. И мне хочется к Брайну! Я не стану напрашиваться на ночевку, это будет наглостью по отношению к его родителям, я просто хочу его увидеть, хотя бы в окно. Фредди не видел этого, но знал точно, что сейчас Роджер улыбнулся. — Боже, — хмыкнул он громко, — я ждал, когда ты скажешь это! ***** Брайан понял, что улыбается, как дурачок во все тридцать два, когда в окно, у которого сидел все это время, ожидая непонятно чего, увидел паркующуюся около дома знакомую машину. Он ждал Фредди не зря, ждал сейчас и плюс-минус ещё такую «мелочь» как всю жизнь, и черт возьми, понимание этого было его лучшим и самым важным в этой самой жизни открытием!