Так говорит Джо

Джо ругается с телевизором. Он смотрит интервью этого хитрющего телеевангелиста (Эмма даже запомнила его имя — Кингстон Таннер) и ворчит. Кингстон Таннер призывает к покаянию и всему такому прочему. — Лицемер, — бормочет Джо. — Почему вы сделали Джо Кэрролла главной темой своих проповедей? — спрашивает Кэрри Кук. — Потому что это выгодно, Кэрри, детка, — говорит Джо. — Ты что не видишь, на нем костюм за пять тысяч долларов! — Таким образом вы продвигаете свое ежегодное мероприятие, и билеты на него расходятся с рекордной скоростью, не так ли? — Вот, Кэрри, умница, — говорит Джо. Он такой забавный. — Ты реально ненавидишь этого мужика, — говорит Эмма. — Я ненавижу религию! Фальшь и лицемерие! Эмма знает ответ, но хочет доставить ему удовольствие. — Ты вообще в Бога-то веришь? — спрашивает она. Джо доволен, он смеется и разражается длинной тирадой, мораль каковой — атеизм — прекрасный выход из душевного тупика. Джо как-то упоминал, что у него была очень религиозная семья. А еще они все умерли. О, Джо обрушивается на религию с яростью, с которой, Эмма уверена, обрушивался бы на свою семью. Семьи такая штука. Эмма любит его слушать, он увлекательно говорит и смешной, когда негодует. Эмма бы и дальше слушала, да только у нее проблема. — Ты не видел Мэнди? — спрашивает она. — На завтраке ее не было. — А? Мэнди? — беззаботно спрашивает Джо. — У себя, наверное. — В комнате ее тоже нет, — говорит Эмма. Джо отмахивается: — Значит, наверное, где-то гуляет. Он делает звук погромче и возвращается к своим беседам с телевизором, а Эмма думает: им пиздец. Мелкая сучка сбежала. Джо в своих фантазиях, а Эмма ищет Мэнди по всему Корбану, но никто ее не видел, и никому она ничего подозрительного не говорила. Когда становится понятно, что в лагере Мэнди нет, Эмма смотрит записи с камер наблюдения. Надо было сразу это сделать, но стало страшно. И все именно так, как Эмма боялась. На одной из записей Мэнди перелезает через забор и шествует в ночь. Твою мать. Маленькая сучка утекла. Эмма, как это ни страшно, приходит к Джо. Она показывает ему видео. И что же говорит Джо? Он говорит: — Почему она со мной так поступила? Я же увез ее из Арканзаса. Наверное, потому что ты совсем о ней забыл. Эмма проверяет компьютер Джо, там страница "Балтиморской газеты", номер, в котором когда-то был телефон Лили, оставленный для Джо. Эмма поворачивает ноутбук к Джо. — Ах ты маленькая предательница, — шипит Джо. — Она сбежала к Лили! Эта женщина хочет обладать всем, что принадлежит мне! Это и все, что волнует Джо. — Джо, она может нас выдать. Как только Джо хватает телефон, Эмма кидается к нему. — Стоит тебе позвонить, и Лили отследит звонок! Она будет знать, где мы! Она этого и ждет! — Да-да, — говорит Джо. — Ты права, абсолютно права. Но ему похеру на то, что Эмма права. Он все равно звонит и отгоняет от себя Эмму, мягко, но так, что Эмма не смеет к нему подойти. И начинается. — Здравствуй, Лили, — говорит он. Эмма не слышит, что отвечает Лили, но, должно быть, это длинная и язвительная тирада. Потом Джо включает громкую связь. Эмма слышит голос Мэнди. — Я им не сказала! А ведь Мэнди сбежала отсюда, подальше от них с Джо, и все-таки она не сказала. Удивительная способность Джо — так влиять на людей. Мэнди плачет, ей явно больно, но она не предала их. — Ты глупая, маленькая девчонка, Мэнди, о чем ты только думала? Они же убьют тебя, ты это понимаешь? Эмма пытается отобрать у Джо телефон, но он снова отгоняет ее. Чем дольше он болтает с ней, тем скорее Лили отследит звонок. Твою мать. — Если ты что-то сделаешь с ней, Лили... Но Лили Грей перебивает Джо. Она говорит: — Слишком поздно, этот корабль уже уплыл. Но я очень тронута преданностью Мэнди. Особенно после того, как ты бросил ее. — Мэнди, не слушай ее, я тебя не бросал! Джо невероятно грустный, таким Эмма его еще не видела. Он жалеет ее? Надо же. Эмма ощущает укол ревности. Ее Джо никогда не жалел так сильно. Лили предлагает Джо забрать Мэнди самостоятельно. Иначе, конечно, Лили убьет ее. Джо будто бы колеблется. Эмма мотает головой: нет, нет, нет и еще раз нет. Лили убьет Джо и убьет Мэнди, по-другому и быть не может. Девчонке в любом случае не жить. — Пожалуйста, Джо, — пищит Мэнди. Джо мотает головой, он выглядит несчастным и растерянным, совершенно незнакомым. И он говорит: — Я люблю тебя, мышка. И все понятно — нет, он ее не спасет. Джо есть Джо, ему все-таки плевать. А Мэнди говорит ему (помехи в телефонной трубке искажают ее голос до невероятности, будто она уже мертва): — И я люблю тебя, Джо. Это же надо — так сводить с ума людей. Эмма сказала бы то же самое. Он предал Мэнди, а Мэнди, на пороге смерти, все еще любит его. И все еще не предает. Джо знает, какой властью он обладает. Наконец, Джо отдает Эмме телефон. Она вынимает из него сим-карту и думает: Джо несчастен, он и вправду чуть не плачет. Но совести у него все равно нет. Эмма старается не показываться ему на глаза до позднего вечера. Но все-таки приходится сообщить последние новости. Джо картинно страдает. Стоит, оперевшись на стол, лицо выражает вселенскую скорбь. Эмма говорит: — Тильда и остальные уже едут. Лукас мертв. Но у них сын проповедника. Джо молчит. Весьма угнетающе. — Кэрри Кук показала видео? — спрашивает Эмма. Ей хочется дождаться от него хоть какой-то реакции. — Могу послать кого-нибудь за ней. И тут Джо говорит нечто удивительное. — Это все я виноват. Впрочем, продолжение ставит все на свои места. — Очевидно, я был недостаточно убедителен, когда говорил, что хочу, чтобы вы с Мэнди поладили. — Я старалась, Джо! Эмма, конечно, врет. Они оба — страшные обманщики. Но Эмма, по крайней мере, никогда не лгала Мэнди. — Ты винишь меня? Эмма злится, еще как. Причем здесь вообще она? Мэнди — забота Джо. Слово за слово, Эмма говорит всякие злобные глупости, одну из которых не стоило произносить. — Зря ты вообще привез ее из Арканзаса. Вроде бы простая фраза, а что такого? Говорила Эмма вещи и тупее, и злобнее. Джо кидается к ней, Эмма отскакивает к стене, но Джо мгновенно оказывается так близко, слишком близко, он скалит свои жуткие зубы, и в этот момент в нем так мало человеческого, что у Эммы плечи сводит от страха, она не может пошевелиться, и по позвоночнику ползет страшная боль. Эмма уверена, что Джо ее убьет. Джо рычит: — Она принадлежала мне! Но он ничего ей не делает. Возможно, потому, что на экране появляется Кэрри Кук. Она должна опубликовать его послание для Кингстона Таннера и всего мира. Эмма не может расправить плечи, она чувствует себя механической игрушкой, у которой кончился завод. И все вспоминает его жуткие зубы, оскаленную страшную пасть. Осторожненько, едва дыша, Эмма выходит из комнаты, потом, по стеночке, выбирается на улицу, а потом ее тошнит. Но надо собраться. Вскоре приезжают Тильда (психованная жируха, Эмма ее уже запомнила, она сильная и жестокая девочка, Эмме даже нравится) и остальные. Тильда в слезах из-за смерти Лукаса (красавчик). Они, как это ни удивительно, вроде бы встречались. Эмма обнимает ее, жалеет. Не потому, что Эмма такая хорошая. Просто это одно из немногих чувств, которые Эмме понятны. Однажды она долго думала, что потеряла Джо. Роберт выволакивает из машины связанного студентика, сына Кингстона Таннера, Престона. Не стоило Таннеру, конечно, наживаться на Джо. Впрочем, у сынишки, при определенных условиях, есть шанс пожить еще немного. Одно хорошо — настроение Джо снова улучшается. Недолго же он горевал по Мэнди. Впрочем, Джо во все играет недолго. А человеческих чувств у него нет. — Приветствую вас, мои избранные! — кричит он, когда все собираются у сцены. Получается и смешно, и самоиронично, и китчево. Джо старательно копирует телеевангелистов, которые все старательно копируют Элвиса. Получается своего рода комментарий к американской массовой культуре. Он представляет толпе Престона Таннера, потом, по его сигналу, выводят одну из добродушных девчонок. Она просит прощения, обещает быть хорошей, но поздно. И не хорошей нужно быть, а плохой, дурочка. Джо с ножом, будто Элвис с микрофоном, девчонки визжат, мальчишки хлопают в ладоши. — Я хочу, чтобы Престон доказал нам, что слова его отца — паутина лжи, и они далеки от Бога. Но смерть — смерть нам необходима. Она не хороша и не плоха, она всего лишь неизбежна! Джо вкладывает нож в руку Престона. — Престон! Пришло тебе время сделать выбор! Примкни ко мне, присоединись к нам в нашей священной войне и даруй этой девушке спасение, которого она заслуживает! И тут Эмма понимает, почему Джо безвылазно торчал у телевизора все это время — в речи его, движениях, во всем — подражание Кингстону Таннеру. Настолько точное, что его не мог не заметить Престон. И все это, часы у телевизора, тщательно продуманное шоу, только ради пары минут изощренного садизма. Это шоу для Престона, и оно про его папочку. Эмма с нетерпением ждет реакции мальчишки, однако из задумчивого созерцания Эмму вырывает выстрел. Джо падает, но оказывается, пуля его даже не задела. Эмма даже на секунду думает, что это тоже элемент шоу. Нет, судя по всему, нет, но Джо, конечно, падает не только уклоняясь от выстрела, есть в этом что-то демонстративное. Однако ты не Мартин Лютер Кинг, Джо. А утром выясняется, что стрелял в него не кто-нибудь из поехавших сектантов, а Райан Харди. Райан Харди здесь. Твою мать. Стоит только Джо услышать это имя, как он теряет адекват. Салат! Вот как это называла Клэр. Она говорила, например: — И тогда у Джо начался салат. На эту тему у Клэр имелась смешная история, одна из немногих, которую она с радостью рассказывала. Они с Джо познакомились в университете. Клэр делала проект по социологии вместе с соседом Джо по комнате, звали соседа Коул Слоу, это важно. Джо влюбился в нее с первого взгляда, и при ней вел себя очень по-дурацки, что ему, известному своими многочисленными романами, было совсем не свойственно. Так вот, однажды Клэр заглянула к нему в комнату и спросила: — Где Коул Слоу? Он мне срочно нужен! На что Джо, страшно разволновавшись, ответил самой тупой шуткой, какую Клэр слышала в своей жизни. И самой очаровательной. Джо оперся о косяк двери и, как ни в чем не бывало, протянул: — Это мой друг или салат? Клэр стало смешно именно от того, какая идиотская вышла шутка. А Джо выдал еще десяток таких же. И с тех пор всегда, когда Джо волновался из-за чего бы то ни было: важного выступления, болезни Джоуи или университетских выборов, Клэр говорила: — У тебя в голове салат. И это, пожалуй, лучшая метафора для его разорванного сознания. В общем, стоит ему услышать о Райане Харди, как Джо начинает волноваться. И вместо того, чтобы приказать убить его, пока Харди здесь один и в окружении врагов, Джо велит взять его живым. — Джо, тебе надо все обдумать, — говорит Эмма. — Мы должны уехать немедленно, скоро здесь будет ФБР. — Спасибо тебе, Эмма, за твой непрошеный совет, — говорит Джо. — Но мы будем придерживаться плана. Да, в плане осталась пара пунктов. Престон Таннер убивает, видео отправляется к его отцу, а затем начнется шоу с захватом заложников и большим-большим взрывом. Осталось совсем немного, и они впишут свои имена в историю накрепко. Эмма пытается прикоснуться к нему, но Джо отстраняется. — Ты не мыслишь ясно, Джо. В голове у тебя салат. А если мы ничего не успеем? Эмма добавляет: — А если это и есть конец, Джо? Он пожимает плечами: — Значит, все закончится вот так. И вот. Хуже некуда. Пока Джо болтает с Райаном Харди, Эмма выслушивает от Роберта всякую чушь. Ей плохо, у нее кружится голова и, похоже, сейчас опять стошнит. Даже запах Роберта ей противен. — Что Джо делает, что происходит? Почему бы просто не убить Харди? Эмма говорит: — Джо теряет способность ясно мыслить в его присутствии. Он считает Райана Харди своим другом, это ужасно забавно. Джо очень хочется, чтобы у него был лучший друг, и он выбрал Райана Харди. Потому что Джо идиот. Кому, как не Эмме все об этом известно. — Эмма, надо сваливать отсюда, остальные скоро будут в Нью-Йорке, их надо догонять. Закрой свою пасть, думает Эмма. — А план-то хоть еще в действии? У Эммы все перед глазами плывет. — Я откуда знаю? — рявкает она. — Перестань задавать мне вопросы! Тут Роберт наклоняется к ней и спрашивает тихо: — То же самое случилось и в прошлом году, да? С его женой, сыном, и с Харди. Джо потек, да? Эмма ничего ему не отвечает. Да и что тут ответишь? Джо устраивает для Райана Харди персональное шоу — он ставит Престона и девчонку Кортни на колени прямо перед привязанным к стулу Харди. Джо нужно его одобрение, нужно, чтобы Райан Харди оценил его ход. — Эмма, где камера? — спрашивает Джо. — Она у меня, — говорит Роберт. Эмма шепчет: — Джо, давай будем благоразумны. Но он только легонько касается ее локтя. — Это ненадолго, поверь мне. Они должны сваливать отсюда как можно быстрее. На этот раз Джо больше сосредоточен на вопросах морали и обращается будто напрямую к Райану Харди. — Так что ты будешь делать, сын мой? — спрашивает он. — Ты умрешь, выполняя заветы своего отца, или докажешь нам, что, когда речь идет о выживании, все мы немного дикари? Тут он глядит на Райана Харди. — Это очень драматично, не правда ли? Не ломай четвертую стену, Джо. Райан Харди, конечно, говорит: — Престон, не слушай его, он тебя не убьет, какая ему от этого выгода? Его план провалится! Престон колеблется, а Джо вертит в руках нож. — И кого мы будем слушать, Престон? — спрашивает он. — Человека, привязанного к стулу, или человека с большим ножом? Эмма думает: Джо, у нас нет на это времени. Эмма думает, что ее снова тошнит, кроме того, кровь так пульсирует в висках. Было бы странно, если бы ребенок не портил ей жизнь так же умело, как его отец. Эмма просто ждет, пока проклятый сын проповедника сломается. И он ломается. Все ломаются. Ну, почти. Когда Престон засаживает нож в живот девчонке Кортни, Джо глядит на это завороженно, время для него останавливается. А для Эммы оно бежит вперед все быстрее. Им так мало осталось. Скоро они умрут, а столько еще не сделано. Джо цокает языком и хватает Престона за подбородок, будто хочет обратить на себя внимание собаки. — Эй, — говорит он нежно. — Добро пожаловать в семью. Престон посылает его к черту, но Джо сложно обидеть, когда он так насытился. — Всему свое время, — Джо снова цокает языком и подмигивает Престону. — Приведите-ка мальчика в порядок. Когда Престона уводят, Эмма с Робертом идут к машине, проверить все ли в порядке. У машины Эмма думает: сесть бы на землю и расплакаться. Она так устала. Тут Роберт говорит ей, что у западных ворот какие-то тачки, может, копы, опять беготня, и они сообщают об этом Джо. Пока северный выход чист, необходимо убираться. Они, конечно, отвлекают Джо от философских бесед с Райаном Харди. — Что же мне делать с тобой? — спрашивает Джо. Тут Эмма шипит: — Убей его! Джо говорит очень мягко: — Нет, это не вариант. Потом он обращается к Райану Харди: — Прощай, мой друг, — говорит он. — Я был рад повидаться. А Райан Харди такой: — Ты меня увидишь, Джо. Еще один раз. Типа когда я убью тебя. Сука, какие вы все нуарные, просто пиздец. А Эмма сейчас с ума сойдет. Но это еще не самое худшее. Вечером в охотничьем домике, в котором они ютятся до того, как выдвинуться в Нью-Йорк, Роберт включает телевизор, и Джо слышит, как Кэрри Кук читает какой-то стишочек. — Послание, — говорит Кэрри Кук. — Обращено к Джо Кэрроллу лично. И, судя по всему, адресат прекрасно его понял. — Нет, — говорит он. — Нет, нет, нет, нет, не может такого быть. — Что случилось? — спрашивает Эмма. — О чем она говорит? — Клэр, — отвечает Джо. Опять Райан Харди, и опять Клэр. Ну почему все всегда должно быть вот так?