***
Фуюми долго сверлит экран телефона и закусывает губу, полностью погрузившись в свои мысли, потому вздрагивает, когда чья-то тёплая ладонь размещается на плече. – Сестрёнка, всё нормально? - Шото как обычно спокоен, отчего на душе становится легче, но не на столько сильно, как Фуюми хотелось бы. Она неловко отводит взгляд в сторону, нажимая на кнопку блокировки смартфона. – Да... – Звучит не очень убедительно, - усмехается Нацуо в дверном проёме их гостиной, где на диване со стопкой тетрадей и разместилась их сестра, а сбоку от неё Шото. Она обескураженно моргает на братьев и старается выдавить из себя улыбку, но по выражениям лиц братьев осознаёт, что они определённо точно не верят ей. Она сокрушает обречённый вздох, смирившись. – Я хотела... Ну, знаете, выйти прогуляться... – Со своим бойфрендом? - Шото довольно прямолинеен и не видит в этом проблемы, что как обычно вгоняет сестру в краску, а Нацуо добродушно улыбается. – В-вроде того... – А что тебе мешает? Он обижает тебя? Или не зовёт? Или ведёт себя как-то не так? - втягивается Нацуо. – Нет, совсем нет! Он хороший, честно, просто... - она бегло исследует тревожным взглядом лицо Шото, и оба присутствующих брата вдруг понимают то, что она хочет им сказать. Шото заметно напрягается и мрачнеет, отчего другим становится не по себе. – Не переживай. Ты и так постоянно думаешь о нас и окружающих. Тебе необходим отдых и провести время с пользой для себя. – Поддерживаю, - Нацуо кивает и мягко улыбается. – Расслабься. Ты этого определённо заслуживаешь, - он втихую подмигивает ей, пока Шото не видит, стараясь уверить, что если крайние братья что-то натворят, то он будет дома с готовностью предотвратить пожар. Фуюми набирает в лёгкие как можно больше воздуха, сдерживая порывы подступивших умиления и желания зацеловать своих младших. – Спасибо вам. Шото кивает, и Нацуо даёт ей кулачок, когда довольная сестра, почти прыгая от радости, спешит в свою команду, чтобы приготовиться к предстоящему свиданию. – Он точно не злодей. Нацуо смеётся и соглашается.*
– Нацуо-нии..? - Шото аккуратно приоткрывает дверь в комнату Нацуо. Предшествующие вопрошающие постукивания не дали ответа, потому Шото решил заглянуть внутрь. Он замолкает, когда видит пускаюшего на свою тетрадь слюну Нацуо, который забавно дёргал носом и умиротворяюще сопел, заснув прямо сидя за своим рабочим столом. Шото тихо проходит к нему, аккуратно вытаскивает тетрадь из под его лица, а перед выходом закрывает форточку, чтобы Нацуо не продуло во время сна. Шото решает, что в таком случае домашка по химии может и подождать. На часах почти восемь вечера, и лёгкое волнение за Фуюми начинает долбить в мозг всё сильнее. Тойя раздражённо шикает на себя. – Не маленькая, не пропадёт. Если что – свяжется. Она же уже делала так. Он замолкает, когда позади слышатся тихие шаги, и сзади возникает Шото с выражением недоумения на лице, так как встретить старшего брата на крыльце во внутренний дворик, где Шото обычно тренируется, конкретно сейчас он не ожидал. Однако лицо сразу же омрачняется, как и у самого Тойи. Тон голоса холодеет, а воздух вокруг словно застывает в напряжении. Братья сверлят друг друга взглядом, и оба не двигаются с мест, что им не характерно в случае встречи друг с другом. Однако это особый случай. – Чего хотел? Шото ничего не отвечает, только ледяными глазами будто бы приказывает убраться, почти бессловесно угрожая. Но Тойу это совершенно не пугает, так как он сам смотрит наверняка так же злостно, хотя и не с той же ненавистью, что виднеется у Шото под радужкой. – Уходи. – С чего бы? Я сидел здесь до тебя, так что пиздуй тренировать свою слабую задницу в тренажёрку Старателя. Будь на месте Тойи кто-либо иной, определённо пожалел бы о сказанном. О сказанном в лицо Шото. – Заткнулся бы ты. – Ах, ну да, мы же договорились не разговаривать, - Тойя усмехнулся. – Ты такой разговорчивый и интересный собеседник, что иногда забываю. Как твои друзья тебя терпят? – Я бы задал про тебя тот же вопрос, если бы у тебя хотя бы были друзья. – Думаешь, меня это заденет? Будто они мне нужны. – Ещё скажи, что тебя и семья не нужна. Тойя напоказ лениво встал на ноги, поворачиваясь к брату полубоком. – Не зарывайся. – Не веди себя как конченный мудак, - процедил Шото, сжимая кулаки и словно вновь ощущая стекающую по лицу фантомную каплю воды. Это определенно именно то чувство, которое он старательно пытался забыть эти годы, но спасибо Тойе за возможность окунуться в детство. – Ты совсем не лучше отца. – Но уж определённо лучше Даби, не так ли? И с бóльшим потенциалом, чем у тебя. Я и героем то раньше стану, если захочу, недоросток. – Ты забываешься. Тойя знает о чëм он, и от этого вдруг даже улыбаться сил нет. Потому что и спорить не хочется. Но пробудившийся гнев это не останавливает. – А ты зазнаешься. Шото ежится и точно не от холода. – Как ты можешь быть таким невыносимым? – При виде тебя моя самооценка всегда растёт, - старший ядовито улыбается. И Шото впервые в жизни чувствует такое дикое желание вдарить старшему брату прямо по лицу. Вероятно, даже когда Тойя ещё был Даби, Шото не ощущал подобного. – Чего смотришь? Обиделся? Ну давай, иди поплачь. – Я тебе сейчас череп проломлю, - срывается с губ юноши, для которого сказанное братом стало последней каплей. Тойя улыбается ещё шире, и он сам не уверен, желал ли он услышать подобное от младшего. Он спускается с крыльца, становясь на газон и с издёвкой на лице приглашающий жестом призывает второго встать перед собой. Не разрывая зрительного контакта, Шото останавливается напротив в двух метрах, такой же разгневанный, но сдержанный и оттого не менее мрачный. Будто вулкан, готовый разразиться и сжечь половину этой ужасной планеты. – Давай, - Тойя встаёт в боевую стойку. – Без причуд. Один на один, - Шото её повторяет, сжимая кулаки до характерного скрипа. – Давно этого ждал, ха? – Эта улыбка на твоём лице, - младший дёргает головой. – Меня порядком достала. Тебе давно пора перестать быть таким высокомерным и заносчивым. – А ты непривычно болтлив, когда надо оскорблять старших, да?! - Тойя нападает на милисекунду раньше, однако первый удар остаётся за Шото. От скулы, куда влетел кулак, до мозга проходит дрожь с отчётливой болью и звоном, но Тойя даёт себе слабину лишь на мгновенье. Они замахиваются со всей силы. Шото вкладывает наверняка почти всю накопившуюся гниль, и в этом плане Тойя признает, что уступает. Однако проигрывать себе он не позволяет. Они плюются словно ядом, и Тойя почти на самом деле физически ощущает это, когда в очередной раз бросает нечто колкое и жгучее в адрес младшего брата, который не так и тих или терпим, каким кажется обычно. – Ты не лучше отца! – Я-то?.. - Тойя сглатывает и усмехается, чуть не пропустив удар. Почему-то эти слова Шото, произнесённые уже второй раз, именно сейчас осознаются окончательно и воспринимаются определённо не самым позитивным образом, что не удивительно для Тодороки. – Есть что возразить? – По-твоему я действительно такой же, а то и хуже, старика? – Разве не так? - Шото говорит одновременно слишком холодно и озлоблено, контраст отрицальных эмоций даже не даёт понять, что именно он чувствует, говоря это. – Ты бросил нас! Где ты был всё это время?! - голос постепенно срывается на крик. – Даже отец хотел и пытался что-то сделать, исправиться, а ты шлялся с Лигой злодеев. – Хаха, интересно... - старший хрипит. – То есть, уже забыл прошлое? – Разумеется, нет. – Тогда почему же не помнишь всё, а? Хочешь сказать, что я вместе с папочкой приходил и мучил тебя каждый день? - в голову отдают картины далёкого прошлого: широкоплечий грозный силуэт отца, тянущего сопротивляющегося Шото за собой и по-дальше от родни. – Что никто не приходил утешать тебя вечерами? - заплаканное лицо маленького Шото, покрытого синяками, взглянули на него из-под одеяла, а после растворилось в картине гневного юноши с замахнувшимся кулаком перед Тойей. – Нет. Не помню, - сказал абсолютно ледяным тоном Шото и не врал. Тойя ощутил, будто его почти по-настоящему окатили водой. – Допустим, что так, - выдавленная ухмылка наконец сползла с лица. – В любом случае, я не терроризировал своих близких и не доводил никого до ручки! – Ты бросил нас на следующий день после маминого срыва! Ты сбежал, побоявшись трудностей! Хотя что ты знал вообще о них?! Тойя отшатнулся от резкого пинка коленом в грудь. – Ты был слабаком и трусом, признай. – Может и так. Но тогда ты им и остался, - шипит он и бьёт противника в секунду слабости последнего. Шото откашливается кровью и нападает вновь, и Тойя клянётся, что слышит его сдавленное рычание, отчего где-то внутри вдруг неприятно щемит, даже больнее физической боли от удара в живот. Он складывается почти пополам и кряхтит, но вынужден чуть ли не сразу выпрямиться из-за осознания, что поблажки противник ему точно не даст. Тойя на секунду боится, что его и убить здесь готовы. И где-то внутри снова начинает болезненно скрестись. Их поединок длится дольше, чем кто-либо из них мог предполагать. Потому и молчать они даже на пару секунд друг другу не позволяют. – Ты же ненавидишь меня! – Ты вообще ничего не понимаешь? - Шото уворачивается. Тойя в непонимании разжимает губы. Тойе вновь кажется, что Шото кричит в истерике, словно вот-вот заплачет. Однако вновь этого не происходит. И вновь Тойя делает ему больно. И уже не просто морально, а с каждого фронта равномерно. Хотя, душевная боль и раны в любом случае тяжелее проходят, если проходят вообще... – Ты не представляешь, какого это! - голос Шото хрипит в конце, он выплёвывает сгусток кровь в сторону. – Когда твой якобы погибший старший брат, с которым ты в детстве не мог днём спокойно поиграть в мяч, позже оказывается живым и... И злодеем! Я ведь... Я хотел убить тебя, когда ещё не знал! Ты причинял многим боль! Ты сделал больно Айзаве-сенсею! Ты похитил моего друга – Бакуго Кацуки! – Тогда я работал с Лигой! – И сам ты этого же и хотел, верно?! И ты ведь даже ничего не предпринял, чтобы вернуться домой или исправиться! – Может мне было стыдно возвращаться?! – Это тебя не оправдывает! - Шото пятится назад и запястьем ненароком размазывает алую линию от губы. – Я сейчас... понятия не имею, что о тебе думать! – Следуй по стопам Фуюми и Нацуо и прими меня уже! Смирись, что вот он Я! - Тойя много думал об этом и понимал, что к чему. Однако всё это не делало его существование проще. В любом случае, он сам был виноват во всех своих бедах. И даже так хорошему был обязан братцу Шото. – Наши с ними случаи разнятся! - и Тойе нечего ответить на это. – Да и ты будто сразу меня потом обнимешь со слезами?! Будто я тебе нужен! Шото определённо вымотался, ведь пропускает нездорово суровый удар в левую щеку и валится назад. Правая рука Тойи хватает его за шиворот, приподнимая туловище, пока вторая замахивается. Тойя с тяжёлой отдышкой и оскалом ярости глядит на откинувшуюся голову младшего брата и вдруг замирает. Зрачки резко сужаются в страхе при виде избитого и измученного лица Шото, чья голова висела, будто тот потерял сознание, или того хуже... В это же мгновение Тойя осознаёт, как боится и противится подобной мысли. Его хватка ослабевает от оцепенения всего тела, а в следующее же мгновенье он замечает распахнувшийся бирюзовый глаз из-под двухцветной чёлки. И в то же мгновенье Шото влетает ему своим кулаком прямо в лицо. Тойя отлетает на землю, падает на спину, теряясь в пространстве, и через секунду находит над собой Шото. Тот замахнулся правой рукой, левой сжимая ворот футболки брата, а левой ногой вдавливая в землю его правое плечо. Тойя после секундного промедления ухватился младшему за лодыжку свободной левой рукой, пытаясь выбраться из захвата, и еле уловил, как Шото подрагивал всём телом. Как его колотило от злости. – Ты..! – Вы что устроили?! - они одновременно распахивают глаза и поворачивают головы на бегущих к ним Фуюми и Нацуо, которые за пару секунд приблизились и растащили их друг от друга. – Идиоты! Какого..?! О мой Бог, вы оба в крови! – Нормально всё? Ничего не сломали? - Нацуо нервно вертел лицо Тойи, придерживая того за плечо, дабы он не полез драться вновь или же не свалился прямо на газон. Казалось, этого исхода Нацуо тоже опасался. Фуюми в это же время дрожащими пальцами убирала мокрые от пота и крови пряди с лица Шото, который определённо виновато уводил взгляд. Нацуо разочарованно вдохнул. – Какой ужас... Боже, стоило мне уснуть, как вы... – Господи, за что вы мне все, балбесы, - Фуюми закусила губу и не смогла противостоять, когда сами слезы потекли по лицу. – Зачем?.. - её дрожащий голос вонзился в сердце каждого, кто услышал. Её блестящие глаза обернулись к Тойе. И он понял кое-что для себя: досада, разочарование, печаль и не капли гнева в её светящихся зрачках взывали к совести похлеще чего бы то ни было на этом свете. – Что вы творите-то?.. Подумайте не только о своем эго, п-пожалуйста, - она сжала левое плечо замершего Шото. – Н-нам ведь с Нацуо... Тоже тяжело... И б-больно... Фуюми плакала почти беззвучно, но из-за природной, ночной тишины вокруг она плакала до мурашек громко. Наверное, даже если бы рядом с ними сейчас гудел паровоз, то всхлипы Фуюми так же болезненно и гулко отдавались там, внутри. Тойя перевёл на Нацуо свой обескураженный взгляд, когда услышал всхлип. Нацуо почти мгновенно и дергано вытер лицо рукавом кофты. Шото неуверенно приподнял руки, обнимая сестру. Она не противилась и лишь уткнулась ему в ключицу, пока слезы, не переставая, текли по щекам. – Идиоты... Нацуо шмыгнул, согласно кивая ей на это. – Вставайте. Вам... Надо раны обработать. Фуюми отстранилась, и все троя с непониманием уставились на Шото, когда тот вдруг встал. – Я справлюсь сам. Не волнуйтесь. Перед его уходом Тойя поймал на себе нечитаемый и проникающий в душу взгляд. После чего Шото ушёл.*
На часах почти одиннадцать вечера. Нацуо нервно постукивал по своей черепной коробке, склонив голову, пока Тойя с ужасно непривычным для всех виноватым видом сидел на диване напротив. Фуюми ещё пару минут назад ушла спать и, вероятно, отрубилась достаточно быстро от пережитых за вечер переживаний (не стоит забывать и о свидании). – Разве тебе не нужно уже идти, ну знаешь, спать? Нацуо тяжело вздыхает. – Моя голова захочет этого примерно через час и позже. Мой режим сбит. Не так жёстко, как у моих знакомых, но всё равно сбит. – Ясно. В гостиной вновь возникает неловкая и некомфортная тишина, нарушаемая лишь дыханием и нервным постукиванием пальцев Нацуо об какую-либо поверхность. Их обоюдное желание спросить об местонахождении Шото сейчас было неожиданно сильным. Однако оба осознавали, что никто не даст ответа. Хотя... – Я пойду. – Куда? - Нацуо поднимает на старшего сердитый взгляд, и видеть его таким серьёзным кажется Тойе... неправильным. Нацуо идёт улыбка и позитивный настрой куда больше. Да и так вовсе как-то привычнее. «Хмурое ебало к лицу только отцу, и то потому, что больше ему ничего не пойдёт». – Эм, - Тойя мнётся в проходе, потирая облепленную бинтами и пластырями кожу. – Спать. Поздно уже. – Если увидишь Шото, то гони спать. И чтобы без фокусов, - звучит вполне твёрдо и напоминает отца, но об этом Тойя точно брату не скажет. – Пожалуйста, - взгляд смягчается, что уже роднит его с матерью. Тойя замирает на секунду, подумав об этом, а затем послушно кивает и уходит. Дома по-спокойному тихо. Но даже так, шаркая пушистыми тапками о деревянный пол коридора, конца которого не видно в ночной темноте, Тойя ощущает нечто неправильное, удручающее. Он останавливается и поворачивается к окну, ведущему во внутренний двор, и, кроме дома, видит чëрное и чистое звёздное небо. Недалеко открыта форточка, потому ночное пиликанье птиц и далёкий шум городской жизни приятно долетают до уха, пока слабый сквозняк играется с прядями на белой макушке. Тойя глубоко вздохнул и невольно поежился от боли в скуле. После самопроизвольного, почти грустного хмыка, раздумья окончательно обозначили своей главной темой Тодороки Шото. Где он, черт его дери? И куда постоянно пропадал до этого? Тойя решает, что догадывается. Он двигается за угол к одному из окон во внутренний двор. Уверенность повышается, когда оно оказывается распахнутым. Тойя выглядывает и убеждается: отсюда залезть на крышу легче лёгкого. Он смотрит вниз и уже напрягается: второй этаж как-никак. Однако его это всё равно не останавливает. Тапки летят на пол и остаются внутри. Тойя решает, что снаружи, на крыше, вполне справится и в носках. Он не без труда заваливается на угловатую крышу и, еле удерживая себя от того, чтобы не соскользнуть назад по черепице, оказывается на ногах. Он молча смотрит на человека в двух метрах метрах перед собой. Шото сидит ближе к краю и к нему спиной, приподняв лицо и подобрав ноги. Он не мог не услышать, как Тойя только что залез сюда и остановился позади. Однако молчит. И всё так же сидит. Тойя стоит на месте пару секунд, чувствуя ползующую под кожей неуверенность, но всё же двигается к нему. Шото не издаёт ни звука, когда Тойя присаживается справа – в метре от него, подпираясь руками за спиной, и одновременно старается не скатиться вперёд. А затем, как и Шото, поднимает голову к небу. Ветер здесь, сверху, куда прохладнее, сильнее и проворнее, и Тойя отмечает, что в одной футболке со временем ему здесь становится даже прохладно. Шото же сидел в своей серой кофте. Уже не первый раз сидит здесь, верно? Так ещё и каждый раз чуть ли не бьёт рекорды по продолжительности. Небо оказывается действительно заваривающей картиной, когда не затянуто облаками и даёт свободно лицезреть россыпь звёзд, сверкающих ярче драгоценных камней на солнце. От резкого порыв ветра листва деревьев во внутреннем и внешнем саду начинает шуметь сильнее, нагоняя мрачности. Тойя даже мысленно удивлён самому себе, когда наконец начинает говорить и делает это без ожидаемого напряжения. – Теперь ясно, где ты пропадал всё это время. Они не смотрят друг на друга, однако Тойя признает для себя, что еле сдерживается от этого. – И как ты понял? Старший пожимает плечами, и это вполне заметно боковым зрением. – Догадался. Где ж тебе ещё-то быть? – Нацуо-нии и сестрёнка тоже в курсе? – Не думаю. – Понятно, - они говорят тихо, и, когда замолкают, тишина ощущается вдруг не настолько тяжелой и дискомфортной, чем они могли ожидать. – Чего ты хочешь от меня сейчас? Тойя не отвечает. Раздумывает. А Шото не торопит. Понимает. – Честно? - ответа не следует. – Не знаю. Просто захотелось или типа того. – Захотелось чего? – Спроси, что по-проще. Шото хмыкает и молчит пару секунд. – Ну и мудак же ты. – Типа того, - старший усмехается. – Ты ведь тогда немного отпил из кружки, перед тем как плеснуть мне водой в лицо. – Заметил, значит? И всё равно испугался. – Это была бы реакция любого нормального человека, - о том, что для него, Шото, случившееся имеет куда большее значение и с отсылкой на прошлое, он не говорит. – Извини. Глаза Шото расширяются, и он поворачивает к Тойе голову, что смотрел всё так же вдаль. – Я поступил... Хуëво. Признаю. Я тогда хотел заткнуть тебя и сделать максимально неприятно, но перегнул. Да, я знаю, что я мудак, - он тихо и хрипло смеётся, пока Шото в удивлении хлопает глазами, после чего, потерянный, уводит взгляд на край крыши, который почти что под ногами. – Я почему-то не удивлён, что ты первый, кто нашёл меня здесь. – Ну ещё бы. На соседней улице слышатся гудки машин и приглушённые радостные крики ночных пьяниц. – Знаешь, Шото... - младший замирает. Слышать собственное имя от Тойи в таком нежном(?) тоне ощущается непривычно... И приятно. – Я, вообще-то, помню тебя ещё таким карапузом... Ты, конечно, вряд-ли, хах. Но я помню, как мы играли. Здесь, во дворе. И в саду тоже. Гоняли бродячих кошек или птиц. Помню, как баловались, тырили что-то с кухни раньше обеда, и потом всем нам влетало от кухарки или бабушки. – Которой уже нет в живых, - почему-то вылетает тихое у Шото, и он сам не знает, почему. Тойя поджимает губы, вспоминая её, на чьих похоронах даже не смог побывать. – Да, верно. И я... Я помню, как мы с мамой смотрели телевизор. И когда там был Всемогущий, то ты каждый раз тыкал пальцем и кричал, что это ты в будущем. Смешной такой был. Или смотрел любое шоу с ним так, будто тебя загипнотизировали. Но со временем это всё ушло, - голос Тойи стал тише. – Всё из этого. Когда тебе исполнилось четыре. Когда проявились твои причуды и всё такое... И нам с Нацуо и Фуюми пришлось играть без тебя, - мурашки проносятся по коже, но становится непонятно, вызваны они теперь ветром или чем-то иным. – Но поздно вечером мы всё равно прибегали пожелать спокойной ночи и вся фигня. А старик бесился, если узнавал. Иногда нам действительно сильно влетало, и мы даже где-то раза два точно посидели на домашнем аресте по неделе, - Тойя горько улыбается и немного хихикает, с печальным и тёплым блеском ностальгии в глазах вспоминая всё из произнесенного. Шото бегло глядит на него, изучает это словно совсем несвойственное ему выражение лица. – Я, кроме этого, помню ещё и то, как ты ударил меня. Тойя меняется в лице и молчит. Он отводит взгляд подальше из-за жгучего чувства стыда, которое, несмотря ни на что, старается скрыть. – Точно. И такое было. – Мне было больно вообще-то, - и снова мрачная тишина: умиротворяющие звуки живого вокруг кажутся теперь издёвкой. Тойя непривычно, что способен чувствовать нечто подобное: гнев на себя, стыд за себя. И обиду за Шото. – Но не физически. Морально. – Почему мамочка и папа любят Шо-чана больше нас?! – Той-чан, не крики! Просто Шо-чан ещё маленький! – Да, не злись на них, пожалуйста! – Тойя, прекрати вести себя, как противный ребёнок! Ты же самый старший, будь примером! Тебе и так всегда уделяли достаточно внимания, не вредничай. Тойя горбится. Шото оборачивается на него с непониманием и грустью в глазах, оставшейся после только что закончившейся тренировки с отцом. Однако Тойя не видит этого. Он знает лишь то, что папа был жесток со старшим сыном и непонятно внимателен к самому младшему. Шото начинает искренне улыбаться, пока Тойя подходит всё ближе, и дёргается, когда чужой кулак с размаху прилетает прямо в щеку. Малыш резко падает на пол и тихо давится слезами, кряхтя от боли, пока половина лица пульсирует красным из-за удара. Тойя отшатывается в осознании содеянного, после чего убегает и прячется под одеялом в самой дальней комнате, надеясь скрыться от стыда, вины, ответственности, возникнувшей жестокости и несправедливости по отношению к Шото. Если бы Тойя знал заранее, что отец стал с Шото куда более жестоким и корыстным, чем к старшим детям, то тогда, может быть, может... – Да, это было действительно хреново, - пробурчал старший негромко. Шото фыркает. – С извинениями у тебя до сих пор всё плохо. – ...Прости. Шото думал, что ахуеть за этот вечер ещё больше он не мог. Тойя извинился уже второй раз?.. – Этого мало, я понимаю, я... – Нет. Сойдёт. – Прощаешь меня? - он говорит с улыбкой, якобы в шутку, на самом деле скрывая надежду на положительный ответ. Шото молчит. Он не понимает, чего ожидать и стоит ли. Тойя, наверное, сейчас скажет, что это шутка, и засмеётся, да? Что ему плевать, как и всегда? Или это взаправду? – Возможно. – Хорошо, - Тойя вдруг понимает, что в этот раз улыбка лезет на лицо сама. Возможно, почти незаметная, но мягкая, радостная и искренняя. И, несмотря на холодный ветер, становится чуть теплее им обоим. – Я дам тебе время, само собой. Старика же тоже ты до сих пор не простил. И, в целом, я не жду, чтобы ты простил меня за всё. Но... - он откашливается, и слова даются с трудом. – Если между нами, – смекаешь? – ты довольно добрый парень. Не буду забегать вперёд или каркать, но, походу, старика ты и в правду скоро полностью простишь. Тогда, может, и у меня шансы есть. Фигура Шото слева от него странно не двигается. Тодороки младший с замиранием сердца и не дыша глядит вперёд, не в силах довериться ушам. Тойя искренне хочет прощения от него? От Шото? – Знаешь, после того, как ты меня побил сегодня, тебя бы и самый добрый человек на свете не простил. Тойя снова смеётся. – Бля, ну тут квиты вообще-то. У меня щека правая болит адски, бессовестный. – Ну и отлично. Будет напоминание о том, как себя надо вести. – С братьями драться? – Ты идиот? Нет, я имел ввиду... – Да я понял, понял, я же не умственно-отсталый. – Причём тут это? А, понятно. – Охренеть ты эволюционируешь быстро. – Я так понимаю, тебе синяка и на второй щеке не хватает? – Нет, спасибо, у меня всё лицо синее, и уже не только из-за ожогов. – За странные вещи ты благодаришь. – Я просто очень вежливый. – Я заметил. – Ну, я тебя поздравляю, что со зрением проблем нет. – Кстати, - голос Шото слегка сменяется и немного затихает. Тойя с интересом поворачивает к нему голову. – Ты как-то сказал, что от меня пахнет, как от рыбы. Тойя многозначительно хмыкает, намекая на то, что улавливает направление мыслей брата. – Ну, я же не говорил, что не люблю рыбу и её запах. – А ты любишь? - в глазах Шото поблескивает детская невинность. – Неа, - Тойя широко и хитро улыбается. Шото закатывает глаза. Старший медлит, раздумывая, и в итоге спокойно произносит. – А ты отличаешься от других героев, знаешь? Не удивлюсь, если ты нравишься не только придуркам из Саблезуба, но и самому Пятну, ну, который Штейн. – В нашу первую и последнюю встречу он хотел меня убить, так что у меня нет комментариев по этому поводу, - Шото пожимает плечами, и Тойя слегка хихикает. – И ещё. По поводу твоей стажировки и того инцидента с саблезубыми, - Шото глядит на него с явным интересом. Тойя закусывает губу. – Я тогда поблагодарил искренне так-то. Шото смотрит на него ещё пару секунд, после чего хмыкает так, словно усмехается, что даже лёгкий намёк на улыбку на его лице всë-таки возникает. – Я знаю. Они снова молчат, и в эту бессловесную пустоту между ними не хочется запихнуть что-либо. Кажется, что сидеть и спокойно изучать звёздное весеннее небо над головой так куда приятнее. Особенно лучше делать это в той атмосфере, которая окружает их сейчас, после всего пережитого. Однако спустя пару минут Тойя всё же решает, что без кофты в эту довольно прохладную ночь на улице он долго не протянет, потому встаёт. Он шатается, чуть соскользнув одной ногой по черепице, но удерживает равновесие. – Ух ебать, - он шипит. – Как ты не ебнулся здесь ещё... Шото многозначительно хмыкает, слегка пожимая плечами. – Учитывая, что у тебя обе ноги целые, это ещё забавнее. Тойя улыбается. – Гадёныш. – От гада слышу. – Ты идëшь или как? - скучающе спрашивает он, уже собираясь спускаться. Шото мотает головой и вполголоса отвечает: – Я ещё немного посижу здесь. – Как знаешь. Жопу не отморозь смотри, - хмыкает Тойя напоказ безразлично и забирает в дом. Шото остаётся на крыше один, и в этот момент звенящее в ушах тяжким грузом чувство одиночества и бесприютности беспокоит его не так сильно. Он останавливается взглядом на протезе и затем слабо улыбается. Под кожей вокруг глаз начинает щипать, но Шото подавляет это. Он не будет плакать. Он сильный. Он способен перебороть желание плакать, как и делал долгое время до этого.***
Он кротко осматривает их, вглядывается в лица, пытаясь то ли найти подвох, то ли убедиться окончательно, что он может это сделать. Они улыбаются и смеются, не забывая параллельно есть, и сейчас в столовой царит атмосфера, от которой он довольно сильно отвык, как и, вероятно, каждый из них, и которая точно по душе им всем. Тойя тихо потягивает лапшу, улыбаясь на шутки Нацуо и изредка добавляя что-то с ехидным выражением, и Нацуо на это сначала возмущается, а затем вновь улыбается и давится едой, и Фуюми приходится хлопать его по спине. В один момент даже кажется, будто бы Шото здесь чужой, ведь им, очевидно, и без него достаточно неплохо. Когда Фуюми спрашивает у Тойи, как его раны со вчера, он пожимает плечами и бубнит что-то вполне позитивное, вызывая у средних улыбку, после чего они наконец смотрят на Шото. – А ты как, Шото? – Я... - Шото тормозит, пока мысли роятся в голове. Его втянули в разговор слишком неожиданно: он не успел упорядочить и выстроить логическую цепочку, которой сможет поддержать беседу и сказать нужное, если это вообще нужно, так что он глупо пялится на свою тарелку, не видя непонимание на лицах старших, но осознавая, что оно есть, набирает воздуха в лёгкие, и из его рта наконец слышится вполне логичное вступление, за которым может последовать такое же разумнозвучащее продолжение. – Мне нужно кое-что сказать вам. – Всё-таки ещё болит? - Фуюми хмурится. – Так и знала, что надо было не оставлять всё тебе, «Я сам, я сам», понимаете! – Чего? - он хлопает глазами в недоумении и мотает головой, прогоняя ненужные размышления. И так рацианольно думать сейчас тяжело. – Нет, всё нормально, речь не об этом. – Тогда о чём? – Так как вы моя семья, то я должен быть честен с вами... - Шото осматривает их со всё ещё нервным подозрением на то, что в эту минуту что-то пойдёт не так. Однако семья выжидающе глядит на него. Даже Тойя перестал жевать и выглядел не так, как хотел показаться – незаинтересованным, – а наоборот. Некоторая серьёзность во взгляде отчётливо виднелась. Шото закусывает щеку изнутри и продолжает, мысленно крикнув на себя, что должен быть смелее. – Я влюблён в кое-кого. Молчание длится всего пару секунд, в которые до ушей и мозга старших доходит осознание, и затем из Нацуо вырывается сдержанный смешок. – Я уж думал, что что-то серьёзное и испугался. – Постыдись, болван, - Фуюми отвешивает ему подзатыльник. – Шото, я очень рада, что ты поделился этим с нами! Кто это? Этот человек из класса? – Как зовут хотя бы? Она красивая? – Вообще-то, - пока Шото пытается ответить, а Фуюми и Нацуо оживились новости, ото всех ускользает задумчивый и хмурый взгляд самого старшего. Шото думает: не совершает ли он ошибку, однако они ведь семья. И они должны быть честны друг с другом, верно? – Это он. – Оу, - тихо изрекает сестра, и Шото начинает жалеть о сказанном, что и так далось слишком тяжело, чем что-либо другое когда-либо. И почему так? Даже самому Мидории признался, а родне страшно? – Он, - пока Шото говорит, Тойя вдруг хмурится ещё сильнее. – мой хороший друг, по крайней мере он им был. Не знаю почему, но после раскрытия нашего родства с Тойей он словно... Отстранился от меня. Он действительно хороший человек. Может, из-за моей семьи я стал ему отвратителен, - юноша слегка пожимает плечами, глядя вниз. – Я не хочу вас обидеть, только... – Погодь, - Тойя наконец-то заговаривает, привлекая всё внимание. – Не хочу перебивать, пардоньте и всё такое, но мне вот интересно... Ты сейчас не о том парне с зелëными кудряшками говоришь? Который ещё пялится на те... – Стоп... Мидория-кун?! - Фуюми подпрыгивает на месте, пока Шото съëживается и словно уменьшается в размерах. – Ох, эм... – Правда он?! - Нацуо выглядит не менее удивлённым, чем их сестра. – Он же, вроде, такой клевый и добродушный парнишка! – Неужели он действительно разочарован в тебе из-за нас? - Фуюми поджимает губы. – Да уж, внешность обманчива, - Нацуо становится мрачнее, и Шото боится, что сейчас ополчит семью на лучшего друга. Некогда лучшего друга. А сейчас, очевидно, просто на человека, в которого он влюблён. – Нет, нет, спокойно. Я, эм... Да, Тойя и сестрёнка правы, это Мидория... Но я не думаю, что он плохой, так что вам тоже не следует. – Пф, понятно, - Тойя закатывает глаза с лёгкой усмешкой и, как ни в чем не бывало, продолжает есть. Шото такое не устраивает. – Подожди. Что ты имел ввиду, под «пялится»? – Эм, этот Мидория постоянно таращится на тебя, ну, старается это делать тогда, когда ты не видишь. Ты правда не замечал? - старший выгибает бровь. – Ага... – Ну вот. Знаешь, даже я уже устал от этого. Я спокойно занимаюсь ничем, сидя на диване, пока вы ужинаете там своей компашкой – всем классом – в общаге, и вижу, как за одиноким тобой, молча моющим посуду или делающим что-либо ещё, следит этот чувак с кустом на башке. На тренировках ещё частенько, буквально глаз не спускает. Да в целом нахрен! Он так долго и серьёзно пялит в твой затылок и просто на тебя, что я начинал иногда думать, что за тобой послали киллера. А ещё это, видимо, не только я видел, потому что потом к нему иногда подходил этот Бакуго – блондин с херней на голове – и что-то злобно говорил, то ли шептал, но он шепчет странно, к слову, хах. И иногда девочка, вроде Укарака, тоже что-то ему тихо говорила с ухмылочкой такой, подозрительной, - Тойя пожимает плечами, словно говорит совершенно никому неинтересные и незначимые вещи. Фуюми и Нацуо смотрят то на него, то на Шото, то друг на друга с полным непониманием на лицах. Шото опускает взгляд, раздумывая. Поверить наслово Тойе, который ещё и говорит подобные вещи? Это кажется верхом недальновидности. Однако, то ли виной вчерашний вечер, то ли некая искренность в звучании слов Тойи, но Шото ему верит. Точнее, очень хочет. – Не понимаю... – Может, он тоже в тебя втрескался? - задаёт Тойя риторический вопрос с безразличным видом и продолжает есть. – Да! Да, именно! Видимо, ты ему тоже нравишься, Шо! - Нацуо широко улыбается. – Но почему он избегает меня? Особенно после новости о Тойе. В больнице, до дня суда, мы общались как обычно. Он даже один раз... - Шото замолкает, после чего смущенно притрагивается к щеке, до которой Мидория когда-то слегка дотронулся своими губами в подобии поцелуя. – Не важно, - Шото решает, что подобные подробности своей личной жизни родне говорить ещё не только стесняется, но и, вероятно, им этого знать и не следует.*
Ближе к вечеру Шото вынужден уехать в Академию раньше обычного, объяснившись тем, что пообещал Ииде и Киришиме готовиться к экзаменам вместе со всем их классом. Фуюми и Нацуо, обняв его на прощание, пожелали успешной рабочей недели, а Тойя с довольной улыбкой на лице выставил средний палец. – Вы к ней? - спрашивает он, когда на часах шесть вечера, и Нацуо с Фуюми собираются у прихожей. Они кивают и странно переглядываются. – Чего такое? Хмурое выражение с его лица исчезает, когда он слышит мягкое и странно уверенное в данной ситуации «Съездишь с нами?»