***
Искать потерявшихся детей на крупных общественных мероприятиях – последнее, чем Камбэ хотел заниматься по вечерам. Он никогда особо не нравился детям, да и не знал, как с ними взаимодействовать. Миллионер умел разве что выспрашивать у детей, чего они хотят, а потом сразу им это покупать. В последний раз, когда они были назначены на эту должность, пятилетний ребенок пнул Дайске в лодыжку. Потом Като не мог перестать над этим смеяться минут пятнадцать. Несмотря на новоприобретенное желание Хару постоянно знать, где находится Дайске во время совместного патрулирования, он настоял на том, чтобы они разделились, чтобы покрыть больше территории. Это было масштабное мероприятие со значительно бо́льшим количеством детей и семей, чем на предыдущих заданиях. Когда в тот же день взволнованная и обеспокоенная женщина нашла Камбэ, он был благодарен за то, что его нашел именно взрослый человек, а не ребенок. Он быстро заверил ее, что обо всем позаботится. Спросив информацию о ней и о ребенке, детектив попросил HEUSC выполнить вспомогательный поиск с помощью системы видеонаблюдения и программного обеспечения для распознавания лиц. И позвонил Като, раз тот так уж настаивал на коммуникации. — Ребенок у меня, — коротко сказал Хару, как только Дайске объяснил ему ситуацию. Като предложил встретиться у ближайшего перекрестка, поэтому Камбэ объяснил матери ребенка, что все под контролем. — Ваш сын у моего напарника. Он в безопасности и невредим. — Большое вам спасибо! Идти было недалеко, но вокруг было столько людей, что Дайске не совсем понимал, куда именно они направляются. В такие моменты он был гораздо неуклюжее, чем хотелось бы. Женщина нервно болтала рядом с ним, настаивая на том, что она отвернулась всего на секунду, и что таких вещей с ней никогда не случалось, и так далее, и тому подобное – он не совсем ее слушал. Камбэ заметил Като, стоящего около бордюра у упомянутого им перекрестка. Перед ним был маленький мальчик с каштановыми волосами и слишком хрупким телосложением даже для пятилетнего ребенка. Он хихикал над тем, что только что сказал Хару и смотрел на его значок полицейским с таким чувством благоговения, на которое способны только дети. Мать бросилась вперед, подхватила сына и обняла его, при этом ругая за то, что он сбежал. Она повернулась к Като, быстро поговорила с ним и поблагодарила его. Однако когда к ним подошел Дайске, ее поведение слегка изменилось. — Даже не знаю, как вас отблагодарить, — сказала она, заправляя длинную прядь волос за ухо. Камбэ незамедлительно узнал выражение ее лица и испытал чувство ужаса. — Мы просто выполняем свою работу, — сказал он настолько отстранено, насколько возможно. Его отстраненность не сбила мать с толку. Она была довольно симпатичной. Вероятно, именно такие женщины и нравились Хару – хрупкие, с застенчивыми улыбками и румяными щеками. Дайске изо всех сил старался не обернуться и не посмотреть на реакцию напарника. — Могу ли я сделать что-то, чтобы отблагодарить Вас? — настаивала она с той же скромной улыбкой на лице. Като тихонько щелкнул языком и ушел, бормоча о том, что "нужно ещё раз проверить периметр". — "Спасибо" будет достаточно, — настаивал Дайске в ответ, — как я уже сказал, это моя работа. К тому же, Вашего сына нашёл мой напарник. — Хорошо, — сказала она уже с потускневшей улыбкой, — что ж, еще раз спасибо. Дайске сдержанно кивнул и дождался, пока она уйдет с сыном, прежде чем догнать Хару. — Ты был так холоден к ней, — ругался Хару, когда Дайске подошел к нему. — Просто проявлял профессионализм. — Она явно с тобой флиртовала! Как ты можешь быть таким... — слов у него, видимо, не хватало, поэтому он начал жестикулировать руками для выразительности. Камбэ пожал плечами: — Я уже привык к подобному. — Нельзя так говорить, придурок! — Почему нет? — Потому что это грубо! — Грубо, — уныло повторил Дайске, — в каком месте это грубо? — Вот поэтому ты и не нравишься людям! — заявил Като. — Из-за того, как я разговариваю? — Да. Ну, нет. Ну, вообще да, и из-за того, что ты делаешь. Нельзя просто случайно упомянуть, что женщины постоянно в тебя влюбляются. Это заставляет остальных чувствовать себя неполноценными! — На тебя тоже постоянно смотрят женщины, — сказал миллионер, пожимая плечами. Ему было немного неудобно, но это правда. Реакция Като на безобидный разговор с этой матерью не имела для него никакого смысла. — Нет, — прямо сказал Хару, — неправда. — Правда. Я постоянно это замечаю. Это логично, ты привлекательный мужчина. Дайске был готов провалиться под землю. Лицо Като покраснело от смущения. — Не... Не говори подобной херни! — Почему? — Это странно. Особенно странно слышать это от тебя. — Ладно. — Что "ладно"? — Ладно, я не буду говорить подобной херни. Хару немного удивился в ответ на данную фразу. — Ты что, только что выругался? — Тебе все нужно повторять или только самое очевидное? — Я никогда не слышал, чтобы ты ругался, — сказал Като, даже не пытаясь скрыть удивления в голосе. — Потому что у меня нет такой привычки. — А жаль. Разве? Дайске бы не сказал, что использовать ругательства – это привлекательная привычка. Като продолжал говорить: — Я начинаю подозревать, что несмотря на твою огромную кучу денег, ты понятия не имеешь, как с ними развлекаться. — Насколько я помню, ругаться – это бесплатно, — Камбэ прищурил глаза, — тем более, ты же был против того, что я трачу слишком много денег? — Я против того, чтобы ты был придурком. Просто не ожидал что ты будешь таким... нервным. — Я не нервный. — сказав это, Дайске услышал вопросительные ноты в собственном утверждении. — А теперь скажи это еще раз, как будто сам веришь в это. — Ты невыносим, — решил Дайске. Это, конечно же, побудило Хару начать очередную тираду, сопровождающуюся множеством жестикуляций и язвительных шуток о том, что это явно не он был «невыносимым» из них двоих. Но Дайске не был в настроении для игр. Все это становилось утомительным, и ему нужно было найти способ отвлечься, на случай если чувства продолжат развиваться дальше, чем они есть сейчас. Остаток задания он провел, пытаясь как можно меньше злить Като, дабы избежать ненужных разговоров. И хотя сначала эта тактика разозлила Хару, потому что его напарник, по всей видимости, «игнорировал все, что я говорю, эгоцентричный засранец», в конце концов он позволил воцарить комфортному молчанию. Дайске был благодарен за тишину и возможность трезво подумать. Когда Сузуэ спросила за ужином, как дела с Като, он ответил так же, как и всегда. По сути, это не было ложью. — Все как обычно, Сузуэ.***
В качестве празднования их десятого крупного ареста в качестве напарников, шеф снова настоял на том, чтобы отдел куда-нибудь выбрался. Однако Дайске подозревал, что это было очередным предлогом напоить коллег, а не отпраздновать сомнительное достижение. Когда он позвонил Сузуэ, чтобы сообщить ей, что опоздает на ужин, а также убедил ее остаться дома и перестать вмешиваться в его работу, она настояла на том, чтобы дать ему совет о том, как решить его так называемую «проблему с Като». — Нужно приложить усилия, Дай. — А если я не хочу прилагать усилия? Если я не хочу, чтобы между нами что-то развивалось? — раздраженно спросил он. — Тогда можешь купить бар, — предложила она, — это точно его разозлит. Он вздохнул. — Думаешь, он снова напьется? — Надеюсь, что нет, — правдиво сказал Дайске, — не думаю, что смогу с этим справиться, пока не возьму себя в руки. — Ты имеешь в виду, пока не найдешь новый способ отрицать свое очевидное влечение к нему? — Да, именно, — сказал он, в основном для того, чтобы она перестала об этом говорить. Она затихла на секунду, что означало, что она скорее всего хочет задать вопрос, но не уверена, как правильно его сформулировать. — Что ты на самом деле к нему чувствуешь? — Я не хочу это обсуждать, — отмахнулся он. — Вот, видишь. В этом твоя проблема. Ты не делаешь лучше тем, что скрываешь свои чувства, какими бы они ни были. Нужно во всем разобраться и разложить по полочкам. И только тогда можно что-то делать – либо действовать, либо забыть о нем. Но сейчас ты ничего не можешь сделать. Знаешь, что с тобой сейчас? — Пожалуйста, только не говори, что я просто боюсь. — Ты просто боишься! — подтвердила она. — Обязательно нужно быть такой банальной в своих советах? — Может быть, я придумаю что-нибудь оригинальное, как только ты перестанешь бегать от самого себя. Пока могу предложить только банальщину. Дайске вздохнул, глядя в окно бара, где все его коллеги уже начали пить. — Я лучше пойду. Остальные уже собрались. — Заполучи его, старший брат! — Пожалуйста, хватит. Не собираюсь я никого заполучать. — Люблю тебя! — пропела она сквозь смех на другом конце линии. — Я тебя тоже.