Suzue Kambe Knows How To Meddle

Возможно, если бы Като уже был в офисе, когда Камбэ пришел следующим утром, удивление Дайске не отразилось бы так явно на его лице. Возможно, если бы Като не ворвался немного позже с покрасневшими щеками, пытающийся отдышаться, слегка задыхаясь, когда поправлял галстук и снимал куртку перед тем, как погрузиться в работу, – тогда Дайске не осознал бы перемены в его внешнем виде. Возможно, тогда он не почувствовал бы резкого всплеска влечения, полностью противоречащего принятому им решению больше не позволять себе чувствовать симпатию к Като. Как бы то ни было, Камбэ в открытую пялился на него. Он не спускал с напарника глаз, пока тот быстро включил компьютер, набрал пароль и пролистал электронную почту. — Что-то нужно, Камбэ-сан? — спросил он, не отрываясь от экрана компьютера. Дайске покачал головой, хотя было очевидно, что Като не видел, что он там делает. Когда Хару поднял глаза, Камбэ мог поклясться, что на его лице была легкая тень беспокойства. — Ты подстригся, — сказал Дайске, прежде чем Като успел переспросить. — О, — сказал Като с легкой улыбкой, слегка потянув выбившуюся прядь своих волос. Волосы все еще были длинными, челка все еще касалась лба, но стрижка придавала ему более эффектный вид. Может быть, чуть более наивно, его лицо более открыто и выразительно, а глаза немного ярче. Хотя, возможно, все эти изменения Дайске видел только из-за своей симпатии к нему. Возможно, разницы вообще не было. Никто другой, судя по всему, ее не заметил, и приподнятые брови Камэя были тому доказательством. — Да, Сузуэ упомянула, что мне уже пора на стрижку, — Като пожал плечами, прежде чем вернуться к работе. Сузуэ. — Когда ты успел поговорить с моей сестрой? Рука Като застыла, глаза расширились, уставившись на клавиатуру. Когда он поднял глаза, его губы расплылись в улыбке. Как бы хорош он ни был, Дайске все еще мог увидеть некоторую робость в его лице из-за случайной оплошности. — Она хотела узнать, когда мы снова пойдем куда-то, — ровно ответил он, — нашим отделом. — И откуда у нее твой номер? Саэки заговорила, прежде чем Хару успел ответить. — Я дала ей номер, — радостно сказала та, — она что-то упоминала в разговоре, и я сказала ей, что, вероятно, лучше всего скоординировать свои действия с Като-саном, поскольку вы двое работаете над вашим большим делом с первым дивизионом. Дайске не упустил благодарное выражение на лице Като. — Как насчет сегодня вечером? — быстро сказал он, — Ты сможешь? — Только отдел по предотвращению преступлений, — добавила Саэки, — давно мы никуда не ходили. Они уставились на него, обнадеживающая активность Саэки отвлекала почти так же, как неуверенность Като. Камэй продолжал наблюдать за беседой, метаясь глазами между ними троими с очевидным развлечением. — Конечно, — быстро сказал он, — да, конечно. — Слышал, шеф? — громко спросила Саэки. — Слышал, — подтвердил шеф, продолжая собирать свою модель лодки и ставя еще одну часть на место. Он громко хлопнул в ладоши, когда она зафиксировалась, — думаю, отличный повод для празднования. Дайске вздохнул и попытался не обращать внимания на возгласы, разносящиеся по комнате. Но какая-то часть его беспокоившейся души наконец потеплела.

***

Сузуэ не сдвигалась со своего места в баре с тех пор, как пришла. Это было хорошее место – спиной к стене, лицом к двери, так, что она бы увидела, если бы кто-то зашел. Со стороны Хару было очень спонтанно спланировать что-то так быстро. Это означало, что у Джеймса было меньше времени, чтобы узнать и тоже прийти. Тем не менее, Сузуэ была напряжена именно поэтому. Будь она проклята, если бы Джеймсу удалось испортить настроение, особенно когда казалось, что Дайске расслабляется впервые с момента его приезда. Сузуэ почти не заметила, как Саэки поставила стакан перед её местом в баре, запрыгнув на стул, который всего лишь мгновение назад был пуст. — Знаешь, можешь расслабиться, — мягко сказала она, с той же мягкой улыбкой на лице, перед которой Сузуэ не могла устоять. — Прошу прощения? — Ты весь вечер следишь за дверью, — прокомментировала Саэки, — Камэй-сан принес себя в жертву, чтобы в случае необходимости отвлечь Джеймса. Он нам не помешает. — Джеймс может быть весьма настойчивым. — А Камэй-сан может быть весьма упрямым, — просто ответила она. Сузуэ повернулась к бару и сделала глоток розé, которое принесла Саэки. Оно было фантастическим, не слишком сухим и восхитительно холодным. Она пробормотала слова признательности. — Като-сама сказал мне, что ты прикрыла его этим утром, когда он проговорился, о том, что мы с ним разговаривали, — сказала Сузуэ, прежде чем сделать очередной глоток. — О, да, — быстро сказала она, заправляя прядь волос за ухо и кивнув, — надеюсь, ты не возражаешь, что я сказала, что мы общаемся? Сузуэ поняла, что Махоро нервничала. Она увидела руки Саэки, сложенные у нее на коленях, легкое покачивание ног, которые терли переднюю часть стойки. Ее щеки покраснели, украшая ее бледную кожу и сочетаясь с цветом волос. — Мне нравится, что мы общаемся, — сказала Сузуэ, — даже если это только в моем воображении. — Просто… Ну, мы действительно не разговаривали пару недель. Выражение лица Сузуэ смягчилось, стало менее дразняще и более виноватым. Она не собиралась оставлять Саэки ни с чем, но, учитывая все, что происходило между Джеймсом, Дайске и Като, она не чувствовала особой склонности заниматься чем-либо в одиночку. — Просто куча дел с моим братом, — сказала Сузуэ — это, конечно, не оправдание, но… — О, нет, — вмешалась Саэки. Она звучала немного измученной, но как будто не хотела, чтобы Сузуэ плохо думала о ней, — правда, не надо объясняться. — Надо, — сказала она, — потому что ты мне нравишься, и я не хочу, чтобы ты думала, что я тебя игнорирую. Саэки замерла, глядя на нее широко раскрытыми глазами. — Что? — тихо переспросила она. — Ты мне нравишься. — Я тоже ценю нашу дружбу, — сказала Саэки с той же нервной интонацией. Сузуэ сделала еще один глоток, скользнув взглядом на Саэки. — Я не это имела в виду. — Оу. — Думаю, нам стоит вместе выбраться на ужин. — Оу. — Это свидание, — уточнила Сузуэ. Теперь она повернулась к ней лицом, наблюдая, как щеки Саэки покраснели еще больше и стали такими же яркими, как и ее волосы. — Тебя это устраивает? — Да, — сказала Саэки уверенным голосом, от которого губы Сузуэ расплылись в улыбке. — Хорошо, — кивнула та. — Мне лучше, эм, — Саэки жестом указала на остальных, — мне лучше вернуться. Просто хотела поговорить с тобой и сказать, чтобы ты не волновалась о дверях, — она отчаянно кивнула, ее глаза немного расширились от смущения, прежде чем соскользнуть со стула и пойти обратно. Сузуэ осушила стакан, заказав еще один у бармена, прежде чем Като подошел к ней. — Похоже, ты ее сломала, — сказал он с весельем в голосе, наблюдая за все еще с красным лицом Саэки, когда та вцепилась в свой напиток и заторможено кивала в ответ на все, что ей говорил шеф. — Я пригласила ее на свидание, — самодовольно объяснила Сузуэ. — Ну, это все объясняет. — А ты? Замечательно проводишь время, соблазняя моего брата? Улыбка Като была резкой и самокритичной. — Потому что все лучшие любовные истории начинаются с заговора с братьями и сестрами. — И избавления от злого бывшего. — Почему это звучит как начало отвратительного тоста? Сузуэ чокнулась своим бокалом вина со стаканом виски Като. — Теперь это он и есть. Он покачал головой, делая глоток, как и она. Когда он снова поставил стакан на стойку, улыбка исчезла с его лица. — Сегодня я поговорил с шефом Такэем о реструктуризации командных заданий. — И? — Все идет по плану, — просто сказал он, — ты знаешь, что делать дальше. Сузуэ кивнула. Она знала, что делать дальше. Като должен был следить за тем, чтобы Джеймс и Дайске проводили вместе как можно меньше времени на задании. Сузуэ нужно было открыто поговорить с Дайске по поводу ультиматуму Джеймса, не загоняя его в угол, и ей нужно было ясно дать понять ему, что Джеймс не имеет никакого права говорить ему, что делать. — Плохо, что я этого боюсь? — с горечью спросила она. Като фыркнул. — Нет. Я вообще случайно услышал тот разговор, и это было ужасно. Так что я тебе не завидую. Сузуэ посмотрела на своего брата, нисколько не удивившись, что он внимательно наблюдает за ними, стоя чуть дальше у бара. — Он смотрит? — спросил Като, не отрывая взгляд от собственного стакана. — Очень пристально. — Думаешь, это нормально? Делать вид, что мы сближаемся? — А мы только делаем вид? — Полагаю, нет. Но прямо сейчас это игра на публику. — Дайске много раз говорил мне прекратить вмешиваться, — сказала она, — влезать не в свое дело. — Но ты опять вмешиваешься. — Он думает, что я прекратила. И если для него это больше не имеет значения, тогда нет логической причины, по которой мы не можем быть друзьями — Думаю, я был бы в ужасе, если бы ты была моей сестрой, — решил Като после момента раздумий. Сузуэ широко улыбнулась. — Да, так и есть.

***

Сузуэ оказалась так же впечатляюще навеселе, как и Като, а затем проделала обратный путь к машине, напевая фальшивую, слишком громкую версию какой-то поп-песни, которая медленно убивала обычно безграничное терпение Дайске. Потом, когда Като забыл строчку, они начали спорить о правильных словах в песне. Дайске молчал, раздражаясь каждым новым воскликов своей сестры. — Подвезти до дома, Като-сан? — сухо спросил он, когда они подошли к машине. — О, нет, — быстро ответил он, махая ему рукой, — я на автобусе. Он указал вдоль улицы, на зеленое свечение знака остановки совсем недалеко. Дайске кивнул. — Тогда спокойной ночи, — натянуто сказал он, прежде чем усесться на водительское кресло. Сузуэ и Като обменялись еще несколькими словами за пределами машины, прежде чем она помахала вслед его удаляющейся фигуре и скользнула на пассажирское сиденье. Дайске удалось молчать минут пять, но уже вскоре он больше не мог этого терпеть. — Я думал, что сказал тебе прекратить всю эту ерунду с Като, — огрызнулся он. — О? — удивилась Сузуэ, повернувшись к нему, — Мы резко начали разговаривать? Закончили играть в молчанку? Ему захотелось раздраженно застонать. — Не будь безрассудной, Сузуэ. Я никогда не говорил, что не хочу с тобой разговаривать. — Нет, ты просто меня избегал, — обвинила она брата. — Ты все равно игнорируешь все, что я говорю. Не кажется особенно конструктивным разговаривать с тобой, когда ты продолжаешь делать, что хочешь, не учитывая желания других людей. — Ты хотел, чтобы я прекратила «ерунду» с Като. Я так и сделала. А теперь скажи мне, как конкретно я игнорирую желания других людей? — Ты только что с ним говорила! — спорил Дайске, — Ты почти всю ночь проболтала с ним. — Мне нужно спрашивать у тебя разрешения на дружбу с кем-либо? Может, вообще будем оформлять разрешения через HEUSC? — Сузуэ… — Нет, Дайске. Ты сказал мне прекратить, и я прекратила. Я больше не трачу время на попытки убедить Като встречаться с тобой. Поздравляю, ты выиграл. Так что теперь ты не можешь быть зол, ведь я сделала так, как ты хотел. — Я не зол, — возразил он. Он чувствовал, что быстро теряет суть этого спора. Было ясно, что Сузуэ устала и при этом взволнована, — Я просто не могу поверить, что ты не вмешиваешься в мою жизнь! Ты даже не потрудилась поговорить со мной по этому поводу. — Кому, как не тебе, уместно говорить про важность разговоров. Когда ты собирался сказать мне, что Джеймс хочет, чтобы ты вернулся с ним в Лондон? Он действительно должен был это предвидеть. Раз Сузуэ говорила с Като, он бы неизбежно поднял эту тему. Он знал Като. Свою сестру он знал еще лучше, поэтому она бы точно нашла информацию где-то еще, раз Дайске избегал ее. Он медленно выдохнул. — Ты вообще не собирался мне рассказывать, не так ли? — спросила Сузуэ, в ее голосе была отчетливая боль. — Все сложно, Сузуэ. — Сложно? То есть ты собирался просто уехать, ничего мне не сказав? — Я такого не говорил. — Значит, ты не поедешь? — Этого я тоже не говорил. Ее смех был горьким. Они просидели в тишине еще десять минут, прежде чем она наконец заговорила. — Я больше не потеряю тебя. Я не хочу, чтобы ты меня избегал и выталкивал из своей жизни, — она развернулась на сиденье, чтобы быть к нему лицом к лицу, — я не собираюсь говорить тебе, что делать, Дайске. Но, пожалуйста, доверься мне достаточно, чтобы рассказать, что происходит. Он не знал, как сказать ей, что не хочет, чтобы его осуждали, но она, казалось, видела беспокойство на его лице. — Я не могу быть на твоей стороне, если не знаю, что происходит, — она продолжила. Сузуэ потянулась и схватила его за руку, крепко сжимая ее, — пожалуйста, Дайске. Пожалуйста, не закрывайся от меня. И я обещаю, что никогда тебя ни за что не буду осуждать. Он ничего не мог сказать. В горле был комок, обжигающий стыдом. Но ему удалось кивнуть, удалось ненадолго посмотреть ей в глаза, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. А пока это было все, что он мог ей предложить, но, похоже, этого было достаточно.