Suzue Kambe Knows How To Meddle

Дайске Камбэ был воспитан, точно зная, как вести себя на официальных мероприятиях – его приучали к верным способам ведения вежливой болтовни и ослепительных улыбок за дорогими бокалами шампанского. Обычно ему удавалось убедительно сыграть эту роль, но в данный момент у него просто не было сил. Это безумие – нуждаться в воздухе, будучи гостем на яхте. Но это было объяснение, которое он дал, когда отошел с главной палубы, чтобы найти какое-то уединение в носовой части корабля. Были сумерки, и ветер пах соленым океаном, который он всегда ассоциировал с детством. Он пытался вспомнить смех матери на песчаных пляжах их частного острова, пытался найти утешение в давних воспоминаниях о другом периоде своей жизни. Вода блестела янтарным закатом, маня его. Ему было слишком жарко в костюме, слишком душно, слишком неуютно. Было бы неплохо оказаться в океане. Возможно, вода была бы прохладной. Дайске еще больше прислонился к перилам, окружавшим палубу, ладонями опираясь на металл. — Думаешь, прыгать ли? Като стоял за ним. Дайске подождал, пока он подойдет ближе, раздумывая, что же тот сейчас сделает. Подойдя достаточно близко, Хару нерешительно положил руку на его поясницу, как он это делал, когда они танцевали несколько недель назад. Дайске закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением. — Что меня выдало? Голос Като оказался ближе, стал почти шепотом. — Ты всегда ведешь себя так, когда не знаешь, что с собой поделать. Дайске что-то промычал в ответ, крепче обхватив руками прохладный металл перил. Он смотрел, как его суставы и кончики пальцев побелели от напряжения. — Знаешь, рано или поздно тебе придется принять решение. — Знаю, — пробормотал Дайске. Он смотрел на просторы моря. Он не осознавал, что они покинули порт, но теперь было ясно, что они движутся. Вода под ним выглядела неспокойно, так что если бы он прыгнул, у него не было бы шансов выжить.  — Ты должен знать, что я к тебе чувствую, — сказал Като. Его голос был нежным, но настойчивым, — видимо, я недостаточно явно проявлял к тебе интерес. — Можно проявлять интерес к кому-то, при этом ничего не чувствуя, — безэмоционально ответил Камбэ. Если бы он прыгнул, то этого разговора сейчас бы не было. Рука Като скользнула от его спины к локтю, вырисовывая какой-то легкий неразличимый узор по его предплечью, пока его пальцы не обвились вокруг запястья Дайске – настойчиво и маня, но все же нежно. — Если бы здесь не было Джеймса, ты бы сделал первый шаг? — Я не знаю, — эта правда разрушила все утешение, остававшееся у Дайске. — Так я и думал, — пробормотал Като, — ты потеряешь нас обоих, если не примешь решение. — Я понимаю… Я все равно потеряю одного из вас. — Дайске, выбери меня, — отчаяние в голосе Хару заставило Дайске вздохнуть и повернуться к нему лицом. Но еще был Джеймс, который смотрел в ответ. Он приложил ладонь к щеке Дайске и подошел немного ближе, так что Камбэ не оставалось ничего другого, кроме как почувствовать прохладное давление металлической клетки, в которую он уперся сзади. — Я знаю тебя лучше, чем кто-либо, — мягко сказал Джеймс, успокаивающе проводя большим пальцем по подбородку Дайске, — я знаю о тебе все – все те темные части тебя, которые ты не раскрывал другим. Все те части, которые напоминают тебе о твоем отце; холодный, не любящий, эгоистичный. Я их уже знаю. Я все равно мог бы любить тебя. — Но Като… — Не знает всего, что ты делал, — закончил за него Джеймс, — хочешь ему рассказать? Как думаешь, он хорошо отнесся бы к неверности? К предательству? Он кажется таким принципиальным. — Так и есть, — несчастно согласился Дайске. — Я тебя не виню. Я бы никогда не стал тебя винить. Камбэ снова закрыл глаза. Он не хотел. Он не хотел так сильно все разрушать. Он не хотел, чтобы его соблазняли. Даже с закрытыми глазами он не мог перестать видеть жениха Джеймса, смотрящего на них двоих в постели – преданного, с недоверием и болью, окрашивающим его черты. Это была вина Дайске. — Ты же помнишь, что сказал мне, не так ли? — спросил Джеймс, — Чтобы оправдать свой поступок? Дайске кивнул. Он бы никогда не забыл. Джеймс проявил милосердие, поцеловав его в шею, вместо того чтобы повторить те слова вслух. — Ты всегда будешь тем человеком, который судит других по их финансовому положению, — настаивал Джеймс, — сейчас ты только притворяешься, что это не так. — Я не могу выбрать тебя, — прошептал Камбэ, — это было бы неправильно. — Тогда ты останешься совсем один, — просто сказал Джеймс, его губы все еще были прижаты к шее Дайске. Он уткнулся в него носом, и это было так успокаивающе, что Камбэ захотелось сдаться, — ты же не хочешь быть одиноким, правда? Дайске покачал головой, все еще с закрытыми глазами. — Нет, — мягко сказал он, — но, может быть, я это заслужил. — Выбери кого-нибудь, Дайске, — убеждал Джеймс, — выбери, пока не станет слишком поздно. Когда Дайске открыл глаза, он был один, судорожно растянувшись на матрасе. Простыни были спутаны вокруг его ног, его грудь быстро поднималась и опускалась, пока он пытался восстановить дыхание. — Черт, — мягко прошептал он в тихую темноту своей комнаты. Он все еще чувствовал призрачное прикосновение губ Джеймса к его собственным и пальцы Хару на его запястье. Он все еще мог слышать эхо слов Джеймса в своей голове.

***

Дайске Камбэ был приучен к дисциплине. Итак, когда он случайно проснулся в три часа ночи, он сразу же приступил к работе, пытаясь восстановить концентрацию. Это означало предпринять осторожные шаги, чтобы восстановить его благоразумие. Он быстро оделся в спортивное снаряжение и направился в спортзал в поместье. Это был хорошо продуманный комплекс упражнений. Хотя, вероятно, он не был предназначен для повторения четыре раза подряд, пока не покроешься потом и не достигнешь границы усталости. Дайске выполнил упражнение на растяжку, напрягая мышцы после того, как чуть не травмировал их силой своего веса. Рана на руке напоминала о себе при каждом повторении – осторожное предупреждение, которое превращалось в непрекращающееся гудение, поскольку тошнота угрожала остановить тренировку. Дайске это не остановило. Не было времени размышлять о том, что говорило ему его тело. Фактически, он предпочел бы игнорировать все, что его тело и разум пытались передать ему. Ему хотелось что-то ударить. Сильно. Несколько раз. Поэтому он быстро подошел к боксерской груше и не останавливался, пока не почувствовал острую, колющую боль в руке. И даже тогда он продолжил. Все было под контролем. Он не нарушал правильную стойку и не насыщал свои удары эмоциями, которые угрожали вырваться из него. Суть была в подавлении эмоций, а не их выражении. С каждым движением Дайске представлял, как спрятать эти эмоции еще сильнее. Положить их в коробку. Запереть коробку. Обернуть цепь вокруг коробки. Закрепить ее замком. Бросить ее в емкость с водой. Закрыть верхнюю часть емкости. Поместить ее в самый дальний угол черной как смоль клетки. Закрыть дверь. Повернуть замок. Покинуть комнату. Запереть снаружи. Его будильник сработал в пять утра, и Дайске встал с пола спортзала, чтобы подняться по лестнице, а затем принять особенно обжигающую ванну. Он сидел в воде, пока не почувствовал легкое головокружение, пока его кожа не стала чувствительной к прикосновениям, пока он не почувствовал тепло по всему телу. Дайске аккуратно оделся на работу. Когда он вошел в офис, он был осторожен в своих действиях. Он был уверен, что никто не заметит что-то неладное. Например, его здравомыслие. И никто не заметил. Ни работники отдела по предотвращению преступлений. Ни Като. Ни Джеймс. Все было как обычно. Когда их вызвали на встречу с начальником Такэем как из Первого отдела, чтобы передать новую информацию, полученную Хошино, из алгоритма, который он и Като составили, Дайске был тщательным и профессиональным в своих вопросах относительно данных. — Нам всем нужно думать с той же ясностью, что и инспектор Камбэ, — решил он. — Нужно собрать больше информации, — сказал Хошино, приступая к объяснению того, что, по его мнению, связывает подставные компании и оффшорные счета, которые они уже идентифицировали. — Почему бы не проникнуть в базу напрямую? —  спросил Джеймс, послушав Хошино пару минут, — Разве доступ к их собственным жестким дискам не позволит нам раскрыть больше информации об их сети отмывания денег? Хошино прищурился. — Нет никаких видимых преимуществ в том, чтобы действовать прямо сейчас. Джеймс ослепительно улыбнулся. — Я уверен, что не существует аналитического отчета, который мог бы доказать, что действия важнее тихого усердия, но, по моему опыту, лучше действовать настойчиво. — Настойчиво и безрассудно – это две разные вещи, — поспорил Хошино — Согласен, — сказал он, — безрассудно позволять им продолжать свою деятельность, когда у нас есть потенциальная возможность их арестовать. Дайске поерзал на стуле, слегка постукивая по столу, пытаясь сохранять спокойствие. Хошино обратился к шефу. — Я настаиваю на том, чтобы оставить наш план действий. Такэй взглядом метался между Хошино и Джеймсом, останавливаясь на Дайске, приподняв бровь. Будь проклят Дайске, если бы он стал решающим фактором. — Като-кун, — наконец решил Такэй, видимо увидев эмоции на лице Дайске, о которых тот сам не подозревал, — что скажешь? Джеймс был достаточно умен, чтобы держать язык за зубами, не говоря о том, как мало он уважает мнение Като, но он не мог полностью избавиться от ухмылки. — Анализ агента Хошино не имеет себе равных. Если он рекомендует получить больше информации, то это лучший курс действий. Ожидание не было чертой, характерной Хару, даже Дайске это знал. Было что-то, о чем он не говорил. Но Такэй не собирался так просто его отпускать. — И все-таки? — надавил он. Като виновато посмотрел сначала на Хошино, затем на Такэя. — Но если мы можем их арестовать, если агент MI6 говорит нам, что мы можем… Он пожал плечами, явно не хотя в открытую противостоять Хошино. Хошино покачал головой, закрывая отчет. — Тогда, хочу сказать последнее слово команде, — резко сказал он. Шеф Такэй кивнул. — Соберите мне всю информацию и предоставьте конкретный план проникновения в базу. Поработайте над этим с агентом Беннеттом. Като и Камбэ, я хочу, чтобы вы двое просмотрели оффшорные счета, которые мы смогли связать с этой организацией. Давай найдем их денежный след, да? — Да, сэр, — быстро сказали они, вставая со своих мест. — Полагаю, нам нужно начать прямо сейчас, — предложил Хошино Джеймсу, отвлекая его от особенно внимательного наблюдения за Камбэ. — Конечно, — просто сказал Джеймс, слегка сузив глаза, когда Като подошел к Дайске и начал болтать с ним. — Что, прости? —  спросил он, когда понял, что Като ждет ответа. — У меня совещание со вторым отделом, — сказал он. Когда стало ясно, что Камбэ понятия не имел, о какой встрече он говорил, Като начал объяснять, — по поводу череды краж со взломом в Минато. Камэй говорил об этом сегодня утром, помнишь? — Точно, — кивнул он. — Тогда встретимся после? Дайске посмотрел на него, стоящего с яркими глазами и широкой улыбкой. Выбери меня. — Да, — сказал Камбэ, — разумеется.

***

К пяти часам, когда остальная часть отдела по предотвращению преступлений начала собираться и отправляться домой, Дайске пришлось признаться себе, что, несмотря на настойчивые заверения Като, что они вернутся к поручению Такэя позже, этого скорее всего не произойдет. Когда он смирился с этим фактом и сказал себе, что на самом деле это не имеет значения – в конце концов, в полицейском участке много дел – у него зазвонил мобильный телефон. — Извини, — быстро сказал Като с другого конца, его голос звучал измученным и немного нечетким, — ублюдки во втором отделе всегда хотят переложить всю бумажную работу на любого, кто есть поблизости. Допрос длился намного дольше, чем мы думали, а еще и отчет, — он прервался, пытаясь отдышаться, — я не ожидал, что это займет весь остаток дня. Думаю, я ошибался, полагая, что они действительно в состоянии выполнить свою работу. — Это не проблема, — сказал Дайске. Он обнаружил, что ему очень нравится тембр голоса Като, когда тот раздраженно бормотал. Его губы растянулись в легкой улыбке без явной на то причины. — Такэй ожидает, что мы изучим эту информацию к завтрашнему дню, — продолжил он, — я немного облажался. — Ты ничего не мог поделать, Като-сан. — Ты… — Като откашлялся, прежде чем продолжить говорить, — если ты не возражаешь поработать допоздна, мы все равно можем успеть сделать это сегодня? — Я могу разобраться с файлами дома, — сказал Дайске, перебирая папки, которые все еще лежали на столе, — похоже, ты сегодня и разобрался с большим количеством документов. Като затих на секунду. — Като-сан? — Да, но я все равно не против поработать. Можешь принести файлы в мою квартиру, — наконец сказал Хару. Он сделал небольшой вдох, а затем продолжил, — я могу что-нибудь приготовить для нас. В мозгу Дайске произошло короткое замыкание, в результате чего возник нездоровый поток образов Като в фартуке, с закатанными рукавами, умелыми пальцами, сжимающимися вокруг ручки поварского ножа. — Камбэ? Звук, который удалось выдать Дайске, был недостаточно разборчивым, чтобы идентифицировать его как какое-либо конкретное слова. — Устраивает? — спросил Като. — Да, конечно. Устраивает. — Хорошо, — с легкостью сказал Хару, — ты же помнишь, где я живу? — Помню. — Тогда скоро увидимся. — Ага, — пробубнил Дайске, прежде чем закончить разговор.

***

Сузуэ извинилась, прежде чем наконец посмотреть на свой телефон. Три сообщения пришли почти одновременно и жужжание ее телефона о стойку было невозможно игнорировать. Первые два сообщения были от Като. Думаю, я сейчас отклонюсь от плана. За ним последовало: Помоги. Я не знаю, что я делаю. Третье же сообщение было от Дайске. Работаю допоздна. Можешь не ждать на ужин, я поем с Като-саном. Сузуэ не смогла сдержать улыбку, расплывшуюся по ее лицу. — Хорошие новости? — невзначай спросила Саэки. Сузуэ подняла глаза, радуясь тому, что на ее лице появилось веселье. — В каком-то смысле, — сказала Сузуэ, заблокировав экран телефона, прежде чем положить его экраном вниз на стойку. Она повернулась на стуле так, что все ее внимание было сосредоточено на девушке перед ней, — а теперь вернемся к обсуждению того, как заставить тебя прокатиться на моем мотоцикле.