Suzue Kambe Knows How To Meddle

Руки Дайске так сильно сжали руль, что его пальцы онемели. Ничто – ни нажатие педали газа до упора, ни опрометчивый поворот в движение, ни рывки переключателя передач – не успокаивали его. Его тело само вело его туда, куда ему нужно было, постоянно проверяя пределы возможностей своей машины. Улицы города сменились на шоссе, затем на частные служебные дороги и, в конце концов, на причудливые посадочные полосы для самолетов. В тот момент, когда он въехал на свой личный участок, началась полная суматоха. Сотрудники семьи Камбэ собрались, чтобы извиниться за то, что не были готовы к его приезду – как будто они каким-то образом не выполнили свой долг из-за пренебрежения, хотя на самом деле, он просто всех поставил на уши своим внезапным приездом. Дайске отмахнулся от них, сказав, чтобы они не возились с ковром на асфальте, и когда сотрудник заявил, что Камбэ может испортить свою обувь, он подавил желание накричать на них, чтобы те не мешали. Он оставался спокойным, стараясь контролировать свои эмоции, раз уж не мог контролировать все остальное, что происходило вокруг него и продолжал двигаться вперед с единственной целью – попасть в чертов самолет. Дверь открылась, и стюардесса немедленно спросила его, хотел бы он чего-нибудь съесть или выпить, нужны ли ему какие-либо еще услуги. Он попросил виски без льда и отклонил все остальные предложения. Дайске не разжимал ни челюсти, ни кулаков, пока стюардесса не поставила стакан и бутылку перед ним и не поспешила оставить его в покое. Тишина салона самолета, казалось, еще больше втянула его в приступ паники. Он сделал медленные, глубокие вдохи, а затем медленные, длинные глотки виски. Он не знал, сколько времени прошло до прибытия пилотессы, но она сразу же заявила о своем присутствии. — Камбэ-сама, надеюсь, вы чудесно проводите вечер, — поздоровалась она, держась на почтительном расстоянии, крепко прижав руки к бокам. — Капитан Амано, — безэмоционально сказал Дайске, делая еще один глоток своего напитка. Он был благодарен тому, что сегодня вечером именно ее смена. Из всех пилотов, работающих на семью Камбэ, Дайске больше всего нравилась она. Сузуэ высмеивала его за это, но он настаивал на том, что полеты капитана Амано всегда были самыми комфортными. Однако его сестра настаивала на том, что это было потому, что капитан Амано баловала его сладостями, когда они были детьми. Сам Дайске же думал, что это больше из-за того, что она оказалась пилотессой, которая вывезла его из Англии в рекордно короткие сроки после того, как он расстался с Джеймсом. — Нам понадобится пункт назначения, сэр. — Я не знаю куда. Она восприняла это детское поведение спокойно. — Хотите, чтобы мы составили список предложений или же просто хотите посидеть в салоне самолета и поразмышлять самостоятельно? — Я просто хочу выбраться из этого города, — сказал Дайске, пытаясь скрыть страдание в своем голосе. — Внутренний или международный рейс, сэр? — Не знаю, — ответил он, закрывая глаза. В помещении наступила тишина, и Дайске подумал, что она могла уйти. Когда он открыл глаза, она все еще была там, терпеливо ожидая с нулевым осуждением на лице. — С вами все в порядке, сэр? Дайске усмехнулся. — Что меня выдало? — Это не первый раз, когда вы приходите сюда с таким выражением лица, — сказала она, ее слова были краткими и емкими, без намека на эмоции, — но обычно вы хотя бы говорите, куда мы полетим. Вы уверены, что эта ситуация требует от вас покинуть город? Дайске мог накричать на нее, пригрозить понижением зарплаты, уволить ее на месте за то, что она говорила с ним так, за то, что осмелилась подвергнуть сомнению хоть одно его слово. Он неоднократно видел, как его отец делал то же самое. Он видел, как он это делал из-за одного косого взгляда. — Я подумаю об этом в салоне и сообщу, когда буду готов. Она кивнула. — Хорошо, сэр. Возможно, это действительно был не первый раз, когда он приходил сюда, почувствовав необходимость убраться от всех подальше. Делал он это больше четырех десятков раз – когда ему становилось скучно где-либо, или он чувствовал, что ему нужно сменить обстановку. Но, когда Дайске подумал об этом, он понял, что он делал это и по гораздо менее приземленным причинам. Он уехал из страны, чтобы сбежать от отца, предпочтя жить в школе-интернате, а не в доме своего детства. После смерти родителей он вновь улетел из Токио в Англию. Затем улетел и из Англии, после Джеймса, сбегая от неудавшихся отношений. И десятки других раз ради более мелких, менее важных вещей. Теперь он чувствовал ту же острую потребность в побеге. Это откровение ему не понравилось. Дайске не считал себя тем, кто сбежит после важных моментов. Ему не нравилось осознание того, что он, оказывается, всегда так поступал. Но чем дольше он сидел там, тем больше в этом было смысла, и он задавался вопросом, что же сделало его настолько ущербным, что он не мог даже справиться с небольшой горсткой неприятностей, которые он испытал в своей жизни. Он заставил себя задуматься над словами Като. Он заставил себя преодолеть это, преодолеть мысль о том, что они могли быть вместе, что он хотел бы, чтобы Хару сказал ему те же слова, но в совершенно других условиях. Ему нужно было с этим справиться. Ему нужно было остаться. Впервые в своей чертовой жизни ему нужно было разобраться с ситуацией, вместо того, чтобы уйти, прежде чем он попытается сделать хоть что-то. Он встал, чувствуя в себе что-то, похожее на появившуюся цель, и подошел к выходу и из салона самолета. — Капитан Амано, сегодня вечером мне не понадобятся ваши услуги, — просто сказал Дайске. — Хорошо, сэр. Надеюсь, все наладится.

***

Его сны были блаженно свободны и от Като, и от Джеймса. Маленькое благословение от вселенной, которое, откровенно говоря, казалось совершенно нормальным, если бы вселенная не имела его на постоянной основе. Но Камбэ был благодарен даже за такое маленькое чудо, и успешно отгонял любые мысли о каждом из мужчин до конца утра. У Като отлично получалось держаться подальше от Дайске, что по какой-то причине только еще больше разозлило Камбэ. Для Хару было так типично – выкинуть что-то из ряда вон, а потом окружающие люди должны были размышлять над чувствами, причиной которых стал он. Дайске занял свободный стол на этаже Первого Дивизиона и даже не потрудился поговорить с кем-либо в департаменте полиции в течение двух полных дней. Когда Джеймс попытался разыскать его, он сразу сказал ему, чтобы тот отвалил и поискал еще кого-нибудь, с кем можно поиграться (хотя, конечно, немного другими словами). Джеймс, на удивление, послушался. Тем не менее, хотя Дайске знал, что он определенно не сможет скрываться вечно, он, по крайней мере, убедил себя, что у него будет хотя бы полнедели, чтобы побыть в собственных мыслях. Однако удача явно не была на его стороне. Не считая Джеймса, который упорно настаивал на том, чтобы сорвать процесс отмывания денег – единственную транзакцию, которую им удалось отследить. Операция проводилась в среду, после обширного и тщательного инструктажа и очень четких приказов и указаний. Хошино подошел к созданию команд с особой тщательностью. С его знанием финансовых отчетов и скрытыми способностями Джеймса они взяли курс на поиск жестких дисков. Като и Дайске были, по сути, прославленными отвлекающими факторами, каждый из которых взял небольшую собственную команду, чтобы объяснить свой ордер на обыск и захват и изолировать всех, кто оказался внутри. Цель, конечно, заключалась в том, чтобы создать впечатление, будто они не знают, что именно им нужно. Вторая поисковая группа, состоящая из пяти сотрудников следственного отдела Первого дивизиона, была направлена для обыска дома в поисках другого второстепенного имущества. Учитывая, что вся цель заключалась в том, чтобы убедиться, не связана ли эта конкретная операцию по отмыванию денег с более широкими подозрениями полиции о связи с финансированием кибертерроризма, Хошино решил, что один из лучших способов добиться этого – притвориться, что они пришли не за жесткими дисками. Конечно, они следовали надлежащему протоколу обыска и изъятия, заполнили соответствующие ордера и четко прописали в отчетах, за чем и почему они пришли. Но участникам операции было необязательно это знать. Дайске не совсем понимал, что именно пошло не так, но, похоже, операция превратилась из идеально упорядоченной в полнейший хаос всего за пару минут. Когда вторая группа очистила верхние этажи многоквартирного дома от любых потенциальных подозреваемых, Хошино последовал за ними, чтобы убедиться и начать собственные поиски. Дайске услышал, как он докладывал каждый свой шаг, когда начал поиски. Като продолжал работать с подозреваемыми, надевая наручники и задавая соответствующие вопросы, и в целом следя за тем, чтобы все было по правилам, в то время как Дайске и его команда прочесывали дом и записывали нужные доказательства. Като внезапно взглянул на потолок, когда раздался отчетливый звук удара тела о землю. — Сюда, Инспектор Камбэ, — быстро сказал он. — Эй! — Дайске крикнул ему вслед, как только двинулся к лестнице. — Ты же нарушаешь протокол! — Что-то не так, — сказал Като, не останавливаясь, и бросился вверх по ступенькам. Дайске оглядел комнату в поисках кого-то с подходящим опытом, который мог бы занять его место, прежде чем он пойдет за напарником. Когда Камбэ поднялся наверх, было трудно понять, куда он попал. Хошино стоял на коленях на полу, держа руки за головой, и смотрел на дуло направленного на него пистолета. Он выглядел спокойным, почти безмятежным, учитывая его положение. Он едва взглянул на Дайске, когда тот вошел в комнату. У Като в руках был чужой пистолет. Он был допущен к оружию после их последней операции – тогда, когда были только он и Дайске. Тем не менее, Хару не взял с собой огнестрельное оружие, учитывая их положение и то, насколько обычной должна быть эта операция. Ненасильственная. Като, похоже, не совсем понимал, куда направить пистолет. Здесь было три участника операции, гораздо больше, чем они ожидали. Каждый из них был вооружен, но Хару не знал, на ком сосредоточиться. Джеймса не было, но было слышно эхо его голоса за закрытой дверью ванной. Человек, находящийся с ним в комнате, казалось, бесконтрольно рыдал. — Кто это? — потребовал ответа один из парней, стоявших рядом с Хошино. Его голос был дрожащим, но громким. — Он еще один офицер из нашего отряда, — объяснил офицер, — он безоружен и не будет для вас угрозой. — Что происходит? — спросил Дайске тихим голосом, чтобы не напугать. — Специальный агент Беннет разговаривает с двумя подозреваемыми в ванной. Мы просто ждем, пока они выйдут, — спокойно ответил Хошино. Когда через мгновение Джеймс вышел из ванной, за ним вышли молодая женщина и мужчина в наручниках. Джеймс держал в руках разбитый, залитый водой ноутбук, и оттолкнул людей, чтобы пройти мимо. На лице женщины было суровое невозмутимое выражение. А глаза мужчины все еще были красными и опухшими от слез. — Отпусти его, — решительно сказала женщина, бросив острый взгляд на своего помощника, который удерживал Хошино на месте. Он послушался и опустил оружие, а Хару бросился на помощь Хошино. — Пусть арестовывают, — приказала она, — но никто, блять, не должен проболтаться. Остальные мужчины согласились так быстро, что Камбэ был немного удивлен. — Я отвезу их в участок, — решил Джеймс, пока Хошино спускал подозреваемых по лестнице, — а вы втроем продолжайте собирать улики. Это был приказ. Было понятно по интонации, и, учитывая, что технически он был их командиром в этом вопросе, на самом деле никто не был в состоянии спорить с ним. Но это, конечно же, не помешало Хару высказаться. — Пиздец, что это было? — потребовал ответа Като, разозлившись настолько, что сжал кулаки. Джеймс практически закатил глаза. — Мы получили то, что нам было нужно. Разве не так? — После того, как ты бросил Хошино и спровоцировал перестрелку, — обвинял его Хару, — а потом действовал буквально за закрытыми дверями. Полнейший хаос. Ты знаешь, что наша задача – минимизировать конфликты. А ты их наоборот провоцировал! Джеймс подошел ближе, втиснувшись в пространство Като, так что ему пришлось отступить еще дальше в коридор. Он посмотрел на него сверху вниз. — Может быть, твоя задача – минимизировать. Моя – добиться результатов любыми необходимыми средствами, — его голос был низким и угрожающим, все спокойные побуждения исчезли. Любой мог заметить, насколько Джеймс зол. Дайске, который раньше подвергался гневу Джеймса, распознал предупреждение в резких словах. Камбэ скользнул между ними двумя, не задумываясь. — Эй, — мягко сказал он, пытаясь заставить Джеймса взглянуть на него, а не на Като. Когда это не сработало, он повторил, — эй, Джеймс. Джеймс медленно перевел взгляд на лицо Дайске. — Пойдем, — мягко сказал он, слегка наклонив голову к выходу. Когда Джеймс не сдвинулся, Дайске прижал ладонь к его груди, слегка подталкивая, — я поеду с тобой в участок. Джеймс наконец двинулся и направился к лестнице. Дайске даже не подумал оглянуться на Като.

***

Если честно, ничего в плане, который Сузуэ с Хару придумали для решения их маленькой проблемы с Джеймсом, не указывало на то, что они получат помощь извне. Разумеется, этот план так же не включал то, что Като так облажается со своим неожиданным признанием Дайске, но даже тогда между Като и Сузуэ существовал определенный дух товарищества, они были отрядом под названием «не дать Дайске совершить тупые поступки». И все же, во время слежки за Джеймсом до дома, который он арендовал для своего пребывания в Токио, ей позвонили с неизвестного номера. Сузуэ даже не стала скрывать своего удивления, когда услышала голос на другой линии. Он говорил быстрыми, отрывочными предложениями, явно обеспокоенный необходимостью вмешиваться в эту ситуацию. Сузуэ подумала, что, возможно, при других обстоятельствах он и Дайске могли бы поладить. Возможно, даже могли бы быть друзьями. — Прости, — сказала Сузуэ, прерывая его на середине тирады, — что именно я, по-твоему, делаю? — Я знаю, что ты за ним следишь, — ответил он, — если бы это было проблемой, я бы не стал тебе звонить и рассказывать информацию. Я бы просто тебя арестовал. — Не понимаю, о чем ты говоришь. — Камбэ-сан, — напряженно сказал он, — я вижу тебя через камеру службы безопасности, которую установил возле квартиры Джеймса Беннета. — Боже, боже, — сказала Сузуэ через мгновение, пытаясь тайком осмотреться через переднее лобовое стекло в поисках установленных камер. Он был хорош. И инициативен. Ей это очень нравилось в людях, — кажется, это немного незаконно, особенно для офицера полиции. — Как я и говорил, — сказал он, не обращая внимания на ее насмешку и откашлявшись, — В его отчете и в информации, которую мы смогли собрать во время операции, были несоответствия. Не говоря уже, конечно, о том, что это была его идея. Я, конечно, не разбираюсь в специфике международной преступности, но есть слишком много вещей, которые не состыковываются. — И ты не думал обсудить этот вопрос с начальником, инспектор Хошино? На той стороне трубки была тишина. — Алло? — переспросила Сузуэ. — Тебе нужна моя помощь или нет? — наконец, ответил он. — Не пойми меня неправильно, конечно же нужна. Я просто с подозрением отношусь к твоим мотивам. Сузуэ слышала нерешительность, Хошино то начинал предложение, то сразу же его обрывал, пытаясь найти нужные слова. — Я заинтересован в счастье Като-семпая. — О? Это еще почему? — Он меньше жалуется, когда занимается отчетами, а не полевыми операциями, — невозмутимо ответил Хошино. Сузуэ слегка усмехнулась:  — Справедливо, инспектор. А теперь, повтори еще раз, но медленнее… В чем именно, по твоему мнению, замешан специальный агент Джеймс Беннет?