***
— Что я пытаюсь сказать, — сказала Сузуэ, проглотив лапшу, а затем направив палочки для еды на Като, — так это то, что он хандрит после вашего маленького разговора на крыше. — А я пытаюсь сказать, — сказал Като, отчаянно пытаясь снова защитить себя, — что все, что я ему сказал – это то, что он мне нравится, что это никак не связано с Джеймсом, и что я собираюсь ему это доказать. — Не знаю, Като-сан, — вмешался Хошино, прежде чем Сузуэ смогла вставить свои пять копеек, — иногда, когда ты взволнован, твою интонацию можно истолковать неправильно. Уверен, что он правильно тебя понял? — Интонацию? — удивленно уточнила Сузуэ. — Почему я только сейчас об этом слышу? Скажи мне еще раз, что ты сказал ему. Дословно и с той же интонацией. — Вы ведете себя глупо, — Като проворчал, поудобнее устроившись на диване, — он понял, что я имел в виду. Я выразился более, чем ясно. Хошино, казалось, собирался возразить, но Като резко повернулся на своем месте, чтобы пригрозить ему указательным пальцем. — Ни слова, — предупредил Хару и Хошино, и Сузуэ, — мы же согласились, что не будем слишком сильно его нагружать. Нам вообще не стоит об этом говорить. Оставьте его в покое, пусть сам разберется со своими мыслями и чувствами. Сузуэ немного прищурилась, сразу же заняв оборонительную позицию. — Знаешь ли, это не я нарушила наше соглашение импровизированным, очень плохо спланированным и исполненным признанием… — Ну, да, — надменно сказал Като, махнув рукой, — теперь ему нужно немного времени, чтобы все обдумать. И неважно, что мы насчет этого думаем. — Позволь сказать, — вновь вмешался Хошино, — ты, кажется, вполне спокойно относишься к этому вопросу, Като-сан. Сузуэ видела, как на губах Като расплылась легкая улыбка, пока он смотрел на свою коробку лапши. — Ему просто нужно время. Сузуэ не была в этом так уверена. По крайней мере, не так уверена, как Хару. Дайске провел большую часть последних нескольких дней, апатично занимаясь рутиной. Он поделился своим разговором с Като на крыше, но, похоже, не особо хотел рассказывать о своих мыслях по этому поводу. Сузуэ не хотела спрашивать Като, что он собирается делать, если Дайске решит не отвечать на его чувства, а просто решит сократить потери и побыть в одиночестве. Не говоря уже о том, что все еще нужно было разобраться в сложившейся ситуации с Джеймсом. — Смотри, — неожиданно сказал Хошино, после чего тема с Хару и Дайске резко улетучилась. Они втроем засели в квартире Хошино, заполненной пивными бутылками и закусками. На столе были разбросаны бумаги по делу, которое Хошино пытался возбудить против Джеймса. Сузуэ подключила HEUSC к телевизору, чтобы вывести на экран слежку за Джеймсом. Это был не обычный формат для слежки – Като, похоже, напомнил ей об этом полдюжины раз. Но несмотря на то, что с оборудованием Сузуэ дело протекало легче, на самом деле это не приближало их к весомым уликам против Джеймса. В течение нескольких часов он не делал ничего необычного, но казалось, что это вот-вот изменится. Джеймс вышел из квартиры и сел в относительно невзрачный черный седан. Он настолько радикально отличался от его блестящего красного спорткара, что сам по себе вызывает подозрения. — HEUSC, отследи номера и данные GPS о местоположении автомобиля, — быстро сказала Сузуэ, опустив коробку с лапшой и наклонившись ближе к телевизору. — Подтверждено. Сигнал GPS скоро появится. — Не могу поверить, что мы за ним следим, — Като тихо выдохнул, позволяя проявить некоторые свои опасения, — это кажется очень плохой идеей. — Он в чем-то замешан, Като-сан, — быстро сказал Хошино, просматривая документы, которые разложил перед ними, — ты бы слышал звонок, который я получил из отдела внутренних дел, когда попытался поднять эту тему. Сузуэ пришлось признать, что было приятно иметь кого-то, кто с невероятной скоростью встал на ее сторону в бою против Джеймса. — Думаешь, он их подкупил? — спросил Хару, похоже, уловив, что именно думает Хошино. — Куда он едет? — громко спросила Сузуэ, пытаясь разобраться в видеопотоках и карте на экране, — видимо, направляется в район Тосима. — Удалось отследить владельца машины? — уточнил Като, и все его опасения исчезли, пока он наблюдал, как машина неуклонно движется по карте. — Отслеживает только компанию такси, — сказала Сузуэ, — HEUSC, узнай, можно ли найти информацию о том, кто заказал автомобиль. — Это же жилые кварталы. Может, он едет к другу? — Ты слишком доверяешь людям, Като-сама, — упрекнула Сузуэ. — Звонок был сделан с одноразового мобильного телефона, мадам. Больше никакой информации нет, — проинформировал HEUSC. — Выглядит не очень хорошо, — тихо проговорил Хошино, — это университет Гакусюин? Они смотрели, как машина замедлилась и наконец подъехала к довольно невзрачному складу между комплексом кондоминиумов и задней частью кампуса. Джеймс вышел из машины, направился к зданию, а затем снова повернулся к такси, чтобы что-то сказать. Трое из них наблюдали, не говоря ни слова, как кто-то выходит из машины и присоединяется к Джеймсу по пути к зданию. — Это был?.. — начал Като. — Да, — напряженно сказал Хошино. — В чем дело? — спросила Сузуэ, глядя на них двоих. — Кто это был? — Это был лидер группы по отмыванию денег в киберсети, которую мы арестовали на прошлой неделе. Тот самый, против кого обвинения выдвинуть не удалось.23
21 марта 2021 г. в 22:05
Като не был Джеймсом.
Дайске попытался напомнить себе об этом, покидая крышу департамента полиции. Он пытался держать это в уме, бездумно продолжая рабочий день. Он пытался не забывать об этом, когда сидел за ужином с Сузуэ, когда занимался своей вечерней рутиной, когда лежал ночью в постели.
Это не должно было быть больно. Он знал это. Недоверие к словам Като не должно было вызывать ощущение пустоты в груди. Он знал его не больше года. Никогда он не был с ним настолько открыт. И отношения их не были длительными, близкими. Большинство их взаимодействий были исключительно по работе. Не было логического объяснения тому, почему Дайске так расстроен из-за того, что не может довериться Хару.
Ничто не делало разницу между Джеймсом и Като более очевидной, чем то, как они выполняли свои обещания.
Дайске был удивлен тому, что Като никак не пытался вновь поднять тему их разговора. Ни двусмысленных намеков, ни лживых обещаний, ни усыпания дорогущими подарками до тех пор, пока Камбэ не сдастся.
Вместо этого казалось, что вообще ничего не изменилось.
Ну, может не совсем "ничего". Потому что у Като появилась странная привычка приходить к столу Дайске с вещами. Вещами, которых он не замечал, пока они не оказались прямо под его носом. Горячий кофе. Коробка конфет из ближайшего продуктового. Быстрорастворимая лапша. Новое дело, которое было Дайске по нраву. Отчет, который уже был заполнен от его имени и только ждал его подписи.
Маленькие детали. Ничего большого, серьезного или показушного. Ничего, из-за чего Дайске мог бы почувствовать себя виноватым. Ничего, что Като не сделал бы для кого-то другого в офисе. Но все же, это все было для Дайске. Он всегда слегка улыбался, а затем сразу возвращался к работе, как будто это было естественно – оставлять маленькие подарки.
Они всегда оставляли Дайске немного сбитым с толку, с бабочками в животе, которые не успокаивались до конца дня. В жестах Като было что-то настолько невинное, что Дайске немного смущался принимать их.
Дайске понимал, что, вероятно, по отношению к Като было несправедливо отказываться принимать во внимание то, что он на самом деле чувствовал к нему, но это было... слишком. Каждый раз, когда он возвращался к этим мыслям, все его тело словно начинало сопротивляться и протестовать. Может быть, самосохранение. Или просто вся его сущность противилась тому, как он пытается отрицать чувства Като.
Ты мне нравишься, Дайске.
Эти слова вновь и вновь всплывали в голове Камбэ. Особенно в самые неподходящие моменты.
Като всегда был человеком, которому легко доверять. Любые его слова всегда было легко принять за чистую монету. В нем смешивалась непоколебимая честность и решимость. Но в этом случае? Дело не в том, что он не верил в искренность чувств Като. Дело было в зародившемся страхе о том, что, возможно, он не нравился ему так, как он изначально думал. Это был страх, что, возможно, они не так уж подходят друг другу, как Дайске думал вначале. Страх, что, возможно, он просто ухватился за Като, потому что он был добр – слишком добр для его же блага. Страх, что идея о них, как о паре, совершенно отличалась от реальности.