***
Эмма лежала в постели и смотрела на то, как солнечные лучи пробивались сквозь зелёную верхушку дерева. Она смотрела на листву, чтобы не видеть этот тошнотворно-белый цвет стен. Уже прошло несколько дней с того момента, как женщину из реанимации перевели в обычную палату. К ней регулярно приходил медперсонал, однако Эмма ужасно скучала по сыну, Реджине, Джонсу и даже по своим коллегам. От воспоминаний о каждом приходе сына и друзей, в особенности Киллиана, улыбка не сходила с лица блондинки. В дверь коротко постучали. Повернув голову, Свон увидела Джонса. Слабо улыбнувшись мужчине, она тихо поздоровалась с ним: — Привет. — Доброе утро, Свон, — бодро сказал мужчина и прошёл вглубь палаты. — Я думал, ты ещё спишь. Хотел устроить небольшой сюрприз, — сказал он, подняв руки, в которых были воздушные шарики, наполненные гелием, цветы и плюшевая игрушка. — Киллиан, — на выдохе произнесла блондинка, чувствуя, как сердце приятно защемило, а на душе потеплело от внимания друга. — Не стоило… — Стоило, Свон, стоило. Ты заслуживаешь большего, чем это, — указывая на цветы, ответил Джонс. — Спасибо тебе, Киллиан, — робко произнесла Эмма, ласково улыбаясь брюнету. — Да ладно тебе. Что я такого сделал? — спросил Киллиан, привязывая шарик к изголовью кровати, затем продолжил. — Я всего лишь подумал украсить палату, чтобы принцессе Лебедь было не так печально в её темнице, — окинув взглядом минималистичный стиль палаты, весело закончил Джонс. Эмма от таких слов друга только шире улыбнулась. Букет жёлтых лилий стоял возле эустом, подареных Реджиной и Генри, нежно-персиковых роз и синего дельфиниума от Джонса. Шарики были развешаны по всей палате, а плюшевый заяц лежал рядом с подушкой-овечкой. За время пребывания Эммы в больнице отношения между Джонсом и Свон заметно улучшились, потеплели. Они и раньше хорошо относились друг к другу, частенько проводили время вместе, поддерживали друг друга, однако сейчас Киллиан и Эмма вышли на новый уровень отношений. Будто осознали, что они впустую тратили своё время на бесполезные связи с другими. Если Киллиан уже давно испытывал чувства к Эмме, то женщина, только оказавшись на грани жизни и смерти, поняла, что друг не такой уж и друг. Но вслух пока никто не собирался это признать. Нужно время для них обоих, силы для Эммы, и терпение для Киллиана. Джонс сидел на краю кровати и держал подругу за руку, пока Эмма рассказывала историю из своего детства. Сердце мужчины переполняла нежность к этой женщине. Женщине, которая изменила всю его жизнь. Внимательно слушая Свон, Джонс не переставал думать о том, как же, оказывается, дорога ему эта невероятная блондинка. Мужчина ушёл от Эммы только спустя два часа, естественно, опоздав на работу. Всё это время пара много говорила, обо всём: о прошлом, о детских мечтах, о первой любви, об их первой встрече, о книгах, о фильмах, о Генри и о Робине с Реджиной. Так было каждый раз, когда Киллиан навещал Эмму. Мужчина всегда привозил новый букет цветов, вкусненькое — то, что разрешала доктор Дэвис, — иногда мягкую игрушку. Благодаря Джонсу эти две недели для Эммы пролетели незаметно. Присутствие друга дарило блондинке положительные эмоции, которые поспособствовали улучшению состояния Эммы. Однако о том, чтобы выписывать Свон из больницы, думать было рано. В глубине души женщина была этому безумно рада, ведь это значит, что они с Киллианом могли проводить время вместе. Они стали зависимы друг от друга, их тянуло друг к другу, будто магнитом. Неземное притяжение… Реджина как-то раз, наблюдая за Киллианом и Эммой, увидела между ними это притяжение, эту искру, которая переросла в костёр за время больничного Свон. Киллиан заботился о блондинке, а она, в свою очередь, была искренне благодарна ему. Джонс становился другим рядом с Эммой, его голубые глаза горели любовью и нежностью, неприсущими мужчине. Миллс всем сердцем верила в то, что у её друзей всё получится, и они наконец оба обретут счастье.***
Утро началось безумно рано — с того, что кто-то до последнего решил звонить в дверь Миллс. Недовольно промычав, Реджина подняла голову и увидела, что часы на прикроватной тумбочке показывали только шесть утра. Возмущённо фыркнув, Миллс упала обратно на подушку. Но спустя несколько мгновений женщина нехотя встала с постели. Найдя взглядом халат, она накинула его на плечи и поплелась открывать дверь. Увидев, что перед ней стоит радостный Киллиан, Миллс медленно и раздражённо выдохнула, а после, не произнося ни слова, развернулась и направилась на кухню. — Что, даже не поздороваешься? — с наигранной обидой произнёс мужчина, идя следом за хозяйкой квартиры. — Единственное, чего я сейчас хочу, так это врезать тебе по физиономии и лечь спать, — фыркнула женщина и поставила на плиту джезву. — Что такого стряслось, что это не могло подождать пару часов?! — резко повернувшись лицом к другу, с негодованием спросила Миллс. — Мы едем за город, — будничным тоном сообщил Джонс, и добавил. — Сегодня. Сейчас… Точнее, когда соберёшься. — Что? Сейчас? Ты придурок, — и это был не вопрос, а констатация факта. Еле сдерживая себя, чтобы не врезать Киллиану чем-нибудь тяжёлым, Реджина отвернулась от Джонса и заняла себя приготовлением кофе. — Нет, я на полном серьёзе, лапочка, — подойдя к подруге, ответил Джонс и достал две чашки для кофе. — Я же просила не называть меня так! — вспылила Миллс, топнув ногой. А после налила кофе, однако только для себя. Киллиан закатил глаза и, налив себе кофе, сел напротив подруги. Смотря в её карие глаза, мужчина начал говорить мягким голосом: — Реджина, успокойся. Давай просто поедем за город, отдохнём. К тому же…ты же сама говорила, что Арчи порекомендовал тебе сменить обстановку, отвлечься, — заключил Джонс как можно убедительнее и взял женщину за руку. Мысли метались в голове Киллиана, он не был уверен, что Реджину можно будет легко убедить. Если с Генри проблем не было, они договорились ещё вчера, то с Реджиной будет в разы сложнее. Она была самой упрямой женщиной, которую он только знал. — Ладно, — немного подумав, коротко согласилась Миллс и сделала небольшой глоток горьковатого напитка. Мужчина от удивления открыл рот и выпучил глаза. С явным шоком и удивлением мужчина уставился на Миллс, пытаясь понять, шутит Реджина или говорит серьёзно. Это же просто невозможно. Невозможно же так быстро уговорить эту женщину. Или же всё-таки возможно? Увидев, что ни один мускул не дрогнул на лице брюнетки и женщина совершенно спокойно пьёт свой кофе, мужчина ласково пропел: — Ты чудо, дорогая! Миллс только усмехнулась и вновь сделала глоток кофе. — Прекрасно, значит иди переодевайся и собирай вещи, а я пока сделаю сэндвичи на завтрак, — протараторил Джонс. — И яичницу с беконом, — попросила Миллс, мило улыбнувшись. — Я вообще-то не нанимался поваром. — Значит сладких снов, — ласково промурлыкала брюнетка, стоя возле дверного проёма. — Это ультиматум? — спросил Джонс, нахмурившись. — Завтрак готовь лучше! — крикнула Миллс, уже выйдя из кухни.***
Закатные лучи солнца окрашивали большой луг и конюшни в приятный, тёплый оранжевый цвет. Киллиан, Реджина и Генри целый день провели вместе: катались верхом на лошадях, гуляли в лесу, обедали в местом небольшом, но очень уютном кафе, много фотографировались. Несмотря на ранний подъём, Реджина была безумно благодарна Киллиану за то, что он вытащил её и Генри в эту поездку. Ещё Миллс была благодарна другу за то, что он дал возможность уединиться с самой собой, своими мыслями, чувствами, эмоциями. От большого количества кислорода начала кружиться голова. Что ж, она слишком давно не была на свежем воздухе. Сладко, пряно пахло полевыми цветами, травами, хвоей, мхом. Недалеко от конюшен был лес. И запах леса напомнил Реджине о Робине. Прикрыв глаза, женщина подумала о том, что несколькими днями ранее в салоне автомобиля Робина витал такой же хвойный аромат парфюма. Миллс даже показалось, что она сегодня видела, как Локсли катался верхом на лошади. Вспомнив его небесно-голубые глаза, тёплую улыбку, очаровательные ямочки на щеках, покрытых лёгкой щетиной, Реджина невольно улыбнулась. Мотнув головой, Миллс отогнала это воспоминание, но не смогла сдержать улыбку. — О чём думаешь? — Генри подошёл абсолютно бесшумно, чем напугал Миллс. — Да так…ни о чём, — рассеянно начала Реджина, испуганно посмотрев на крестника, и попыталась перевести тему. — Никогда так не подкрадывайся ко мне. Генри подозрительно прищурился и сделал вид, что поверил в то, что крёстная просто наслаждалась природой, свежим воздухом и теплом. — Мы с Киллианом уже будем возвращаться, — сообщил парень, бросив взгляд на машину Джонса, затем вновь посмотрев на Реджину и спросил. — Ты точно хочешь остаться здесь одна? — Так, езжайте давайте. Я же тут не одна, дорогой, — тепло улыбнувшись Свон, Реджина потрепала парня по волосам. — Пацан, иди к машине, я сейчас догоню, — сказал Киллиан, подходя к Реджине и Генри. Парень обнял крёстную и попрощался с ней, после направился к тёмно-синей машине Джонса. — Реджина… — начал молящим тоном Джонс. — Ну что такое? — переведя взгляд с уходящего парня на мужчину, раздражённо спросила брюнетка. — Может, всё же поедем домой? У меня что-то не самое лучшее предчувствие, — ответил мужчина, смотря прямо в карие глаза подруги. — Приедешь домой, померь температуру, — порекомендовала Миллс, ехидно улыбнувшись. — Чего? — Это Эмма так влияет на тебя? — вопросом на вопрос ответила женщина, лукаво улыбаясь. — Миллс, я серьёзно, — нахмурившись, сказал Джонс. — Я тоже. Ты странно себя ведёшь, — Реджина посмотрела на него совершенно спокойно, но с невесомой хитрой улыбкой. Затем женщина добавила. — Всё, катись отсюда. Генри заждался тебя. И да, не забудь поцеловать за меня Эмму. Джонс, подняв брови, вопросительно посмотрел на подругу. — Да ладно тебе. Я более чем уверена, что как только вы приедете в город, сразу же помчитесь к Эмме, — с лукавством проговорила Миллс. — С чего ты взяла? Я… — начал было отнекиваться мужчина, но потом умолк. — Я не слепая, я вижу ваши переглядки, твою заботу, — мягко улыбаясь, выдала брюнетка. — Да, она мне чертовски нравится и уже давно, — сознался Джонс, чувствуя, как тепло растёт в груди от того, что он наконец-то кому-то признался, что Свон ему не безразлична. — Дай ей время. Эмме надо отойти от произошедшего с Уолшем. Хотя ты и сам знаешь… — мягко сказала Миллс, тепло улыбаясь. — Спасибо, Реджина, — подойдя к женщине, Джонс крепко обнял подругу и, отстранившись от Миллс, хитро спросил. — А как там у вас с Локсли? — Умеешь ты испортить момент, — недовольно ответила брюнетка, отстранившись от Джонса, и строго добавила. — Давай катись, пока не врезала тебе. — Ладно-ладно, иду, — сказал напоследок Джонс и удалился. Проводив взглядом машину Джонса, Миллс направилась к конюшне. Погода стояла прекрасная, и было ещё не совсем поздно для ещё одной конной прогулки. Подойдя к конюшне, Миллс увидела Локсли, выводящего коня из стойла, и прежде, чем она успела подумать, с губ слетело: — Робин? — с явным удивлением смотря на мужчину, Миллс шла ближе к Робину. Видимо, Реджине не показалось, что она видела Локсли верхом. Мужчина повернул голову и поднял брови, не ожидая увидеть ту, которая постоянно была в его мыслях. — Рад встрече, — легко сказал он, улыбаясь и показывая ямочки на щеках. — Я тоже, — чувствуя, как бабочки начали просыпаться в животе, ответила Миллс. — Не знала, что Вы катаетесь верхом. Давно? — подойдя ближе, спросила Миллс. Неотрывно смотря в голубые глаза Локсли, Реджина гладила коня по морде. — Мне было лет девять, когда я впервые сел на лошадь, — утопая в тёплом взгляде женщины, ответил Локсли, даже не задумываясь, о чём он говорит. «Чёрт, что она со мной творит?! Как школьник…» — Мне — четыре, — поделилась Миллс, и продолжила. — В то время у отца были свои конюшни, и именно папа привил мне любовь к лошадям и научил кататься на них. — Полагаю, собрались на конную прогулку? — Да, — кивнула женщина, до сих пор не смея отрывать взгляд от голубых глаз Локсли. «Это безумие… Определённо…» — Этот конь подойдёт? — спросил Локсли, прервав зрительный контакт. — Росинант — один из лучших, — тихо ответила Миллс, слыша собственное сердцебиение. Большой, мускулистый рыжий конь, в самом расцвете сил, с большими красивыми тёмно-коричневыми глазами, послушно стоял возле пары. Взяв за уздечку Росинанта, Реджина повела коня к выходу. Кататься совершенно перехотелось. Сейчас единственным желанием было развернуться к Робину лицом и просто поцеловать его. Почему бы нет? Но то, что Локсли к ней тепло относится, и то, что они чуть не поцеловались, может, ничего и не значит. Они просто бизнес-партнёры. Они просто поддались спонтанному желанию. Но разве можно к человеку, с которым у вас чисто деловые отношения, испытывать что-то большее, чем симпатия? А что, если Робин просто не хочет вспугнуть её? Как говорится, попытка не пытка. Верно? «Давай, Реджина. Сделай это», — мысленно прошептала женщина. Из раздумий её вырвал детский крик о помощи.