Лисы и ружья

      Карла Руссо до брака с Франческо Аллегро не знала, какие страсти могут кипеть в семьях, где больше, чем один ребёнок. Ей повезло — её родители хоть и были итальянцами, но никогда не выясняли при ней отношения или повышали голос. Ещё она почему-то считала, что в больших семьях братья и сестры близки и не ругаются. Этот миф быстро разрушился, когда она познакомилась с младшими сёстрами Франа.       Она без проблем сошлась с ними, да и девушки симпатизировали ей, но ближе Карла общалась с Марцией, с которой у неё было больше схожих взглядов на вещи. Триш напоминала ей младшую сестру, за которой нужен был глаз да глаз.       — Считаешь, что я неправа? — прямо спросила Марция, рассказав, что произошло в день свадьбы Конни. Карла усмехнулась.       — Я считаю, что вам не было смысла ругаться. Во-первых, ты старше и, по идее, должна наставлять Триш. Ты должна показать ей, что приемлемо, а что — нет. Во-вторых, не знаю, как на самом деле я стала синьорой Аллегро совсем недавно, но мне кажется, что Изабелла имеет на тебя очень сильное влияние. Слова про итальянцев… Марция, скажи мне, ты на самом деле так думаешь? Или просто повторяешь слова женщины, что обожглась давным-давно и никак не может это забыть?       Марция не ответила, делая глоток обжигающего чая. Карла продолжила:       — Не думаю, что могу рассуждать, как должна поступать моя свекровь, но считаю, что ей нужно перестать так промывать вам мозги. Триш молодец, что продолжает стоять на своём, а тебе, Марция, стоит этому поучиться. Я понимаю, если бы у тебя было неудачные отношения с итальянцем, тогда да, ты имела бы полное право кричать, какие они плохие. Но у тебя же ничего такого не было? Или я чего-то не знаю?       Она покачала головой.       — Не было.       — Хочешь делать выводы — обожгись сама, не смотри на других. Успеешь ещё советов наслушаться.       — А как быть с Триш?       — Прости её. Я уверена, что она не со зла так сказала. Покажи ей, как нужно улаживать конфликты. Сделай первый шаг.       Марция хмыкнула. И тут Карла почувствовала впервые со дня их знакомства, что её золовка не так проста, как кажется. Она поняла: Марции недовольна.       — Карла, я ценю твоё мнение. Пожалуй, ты права насчёт Триш. Но… Я действительно считаю, что ничего хорошего нет в мужчинах-итальянцах. Мама — исключение. Ей повезло с мужем, она это постоянно говорит. Я знаю тех, кто так, к сожалению, сказать не может. Взять ту же Конни Корлеоне. Говорят, у неё после брачной ночи появился синяк под глазом. И это явно не от страсти. Только если, конечно, Карло не возбуждается, кого-нибудь избивая. Или ещё один прекрасный пример, — Аллегро склонила голову на левую сторону. — Моя бывшая одноклассница спуталась с итальянцем. Вышла за него замуж, и всё было бы хорошо, если бы она не забыла в кафе сумочку. Официант после смены, с которым она была знакома, так как часто завтракала в этом месте, после работы занёс ей забытую вещь. А муж подумал, что она ему изменяет. Он сломал ей несколько рёбер. Не изменяла она ему с этим проклятым официантом. И всё ещё считаешь, что я повторяю мамины слова?       Карла считала. Но озвучивать не стала: осознала, посмотрев Марции в глаза, что спорить с приведёнными аргументами будет сложно.       — Тогда твой старший брат — исключение, — она сделала ещё глоток.       Марция усмехнулась.       — Фран — единственный из всех нас, кто верит в силу дипломатии. Я, Эдо и Триш готовы первыми начать драку, если понадобится. И сам по себе Франческо… Спокойный. Неуклюжий, как медведь. Куда ему драться, он же клятву давал: лечить, а не калечить. Так что, Карла, — сухо заключила она, — радуйся, что у тебя такой муж.       — Тебе разве сегодня не нужно быть на занятиях? — раздался голос Изабеллы. Женщина вошла на кухню, залитую солнцем, и потуже завязала пояс на талии.       — У меня нет первых двух пар.       — Понятно, — синьора Аллегро прошла к плите и обернулась: дочь и невестка замолчали. — Я помешала вашему разговору?       Марция покачала головой, вставая из-за стола.       — Нет, что ты. Мы уже закончили. Кстати, к нам сегодня в гости должна прийти Кей, приготовишь черничный пирог?       Изабелла кивнула и уточнила:       — На сегодня она никакой доклад не запланировала?       Дочь обернулась в дверном проёме, глядя на мать с недоумением.       — Мы разобрались со всеми докладами.       — Будем надеяться, что не придётся писать новый.       Карла на секунду подумала, что родственники Франа могли бы послужим весомым аргументом для отмены свадьбы. Чем больше она проводила с ними времени, чем больше узнавала и наблюдала, как они общаются друг с другом, тем больше укреплялась в мысли, что его семья совсем не так проста, как кажется.       Что касается Кей, то она действительно разобралась с докладом. Он лежал рядом с ней и читал газету. Адамс поинтересовалась:       — Неужели газета интереснее, чем я?       Майкл слегка улыбнулся и поднял глаза на Кей.       — Ты что-то сказала?       — Да. Сказала, что мне нужно начинать собираться.       — Куда?       — Я иду в гости к Аллегро. Можем пойти вместе, — предложила она.       — Боюсь, синьоре Аллегро не очень понравится, если я покажусь на пороге её дома. Она возьмётся за ружье и ей будет всё равно, Корлеоне я или нет.       — Ты её плохо знаешь. Изабелла — прекрасная женщина. Только, правда, почему-то недолюбливает итальянцев, хотя сама вышла за такого замуж.       — Ты бы видела, как она смотрела на меня на свадьбе Конни. Такое ощущение, что я лично в чём-то провинился перед ней.       — Она просто очень переживает за будущее дочерей.       «Она просто меня ненавидит, — закончил фразу так, как было нужно, Майкл. — Кей, не будь такой наивной».       — В любом случае, — продолжала наставать на своём Адамс, — синьору Аллегро ты нравишься. И остальным её детям. Насчет Марции не могу сказать, ей никто не нравится. Представляешь, в старших классах она подралась с мальчиком из-за того, что он сломал очки одноклассницы и отказался извиняться. Как кинется на него, ты бы видел!       Майкл приподнял брови. В последний раз он видел Марцию много лет назад, когда они ещё, можно сказать, были детьми. Тогда она крепко жалась к отцовскому боку и не поднимала глаз. Тогда она была очень неуклюжей и плоской в тёмно-синем платье с наглухо застёгнутым воротом. И кто бы мог подумать, что спустя некоторое время девчонка, краснеющая от одного лишь взгляда, первая полезет в драку.       — Теперь у меня нет вопросов к её матери, — он усмехнулся. — Поаккуратнее, Кей, а то вдруг тебе тоже прилетит. Подерётесь из-за платья.       Она схватила отложенную им газету и стукнула Корлеоне по плечу.       — Да ну тебя. Между прочим, она занималась танцами, поэтому не знаю, зачем наш одноклассник принялся хватать её за ноги, пытаясь напасть — они у неё натренированные.       Он вновь вспомнил Марцию.       — Танцами? — недоверчиво уточнил Майкл.       — Ага. Она даже собиралась быть танцовщицей, пока в восемнадцать не пришлось попрощаться с мечтой. Травма колена, что-то в этом духе. Синьора Аллегро тогда вздохнула с явным облегчением, — болтала Кей, начиная одеваться. — Ей хотелось, чтобы у Марции профессия была посерьёзнее.       — Но ненадолго?       — Она решила покончить с несправедливостью и стать адвокатом.       — И как?       — Всё с учебниками, — Адамс потянулась к Майклу за поцелуем. — Всё, я пошла.       Он кивнул, вновь возвращаясь к газете. Когда за Кей захлопнулась дверь, Корлеоне потерял интерес к чтению. Он подумал о семье Аллегро: Теодоро нравился ему не только как врач, но и как человек. Он был внимательным, вежливым и, что самое главное, серьёзно относился к дружбе и исполнял обещания. А ещё ему импонировало то, как синьор Аллегро вёл себя с детьми. Достаточно было вспомнить Марцию, которая ходила за отцом хвостиком и начинала нервничать, стоило ему лишь ненадолго отойти.       Интересно, она и сейчас была такой? Или время сделало своё дело и слова Кей были правдой?       — Ты как? Помочь? — Кей протянула руки, но Марция отмахнулась. Она шла, прижимая к губе носовой платок Адамс, который ещё несколько минут назад был белым.       — Я в порядке, — пробурчала она, — хотя от лапищи Тони у меня до сих пор звенит в голове. Интересно, а все парни так бьют?       — Как? — поинтересовалась Кей. Невзирая на протесты подруги, она всё же приобняла её, позволяя опереться на себя. Так они и дошли до лавочки.       — Наотмашь. С такой жадностью, — Марция поморщилась.       — Не знаю, меня не били.       — Меня до сегодняшнего дня — тоже. И ощущения, скажу я тебе, кошмарные. Но будет ещё хуже, когда расскажут родителям. Уже представляю мамины вопли. Именно вопли, а не крики.       — А синьор Аллегро?       — Не знаю, — честно призналась Марция. — Папа, конечно, меня любит, но я не уверена, что такое ему понравится.       — Позвони мне вечером.       — Если выживу.       — А где остальные? — поинтересовалась Кей.       — Папа и Эдо на работе. Первый сегодня немного припозднится, а второй решил остаться ночевать в своём кабинете, у него завтра с утра сдача какого-то проекта.       — Фран всё своё свободное время проводит с любимой женой, — хмыкнула Триш, ставя тарелки в раковину. — Обставляют своё любовное гнёздышко.       — Фран? — удивилась Кей.       — Ну, Фран тормозит в шутках, а что касается ухаживаний, так для него это как подготовка к операции, — Марция вытерла скатерть. — То есть, долго и тщательно. Перфекционист.       — Кстати, говоря о подготовке…       Сёстры, помирившиеся незадолго до прихода гостьи и решившие больше не поднимать тему итальянцев, чтобы, не дай бог, не переубивать друг друга, переглянулись и с беспокойством посмотрели на почему-то замявшуюся Кей.       — Да?       — В общем, это секрет. Я ещё никому не говорила, даже своим родителям. Давайте… Давайте присядем.       Девушки выдвинули стулья и вновь сели за стол. Марция порадовалась, что мама в данный момент находилась в гостиной. Изабелле бы явно не понравилось то, что им собиралась сказать Кей.       — Так что там? — Патрисия наклонилась к Адамс поближе. — Не томи нас, говори.       — Я и Майкл решили пожениться.       — Ты беременна?       — Нет, что ты, — замахала руками Кей. — Я так и знала, что это будет первый вопрос!       «Хоть одна хорошая новость, — Марция изучала цветы, вышитые на скатерти. — Не придётся собирать деньги на аборт».       — Я задам второй: когда?       — Скоро.       — Это не ответ.       — Марция, это и неважно, когда любишь! — Кей по очереди посмотрела на сестёр. — Вы за меня рады?       — Очень! — с жаром произнесла Патрисия. — К этому всё и шло! Вы поженитесь, у вас появятся дети, как же здорово!       — А ты, Марция?       Кей посмотрела на неё так, словно её одобрения она ждала больше всего.       Марция сдержанно ответила:       — Если ты счастлива, то и я тоже. Твоя жизнь, синьора Корлеоне.       Адамс просияла и, потянувшись к подруге, звонко чмокнула её в щёку.       — Спасибо!       Вернувшийся позже из больницы Теодоро, которого ждала Марция, чтобы выплеснуть своё негодование, ещё не снимая пальто, по лицу дочери понял, что что-то случилось.       — Что такое, дорогая? — он прошёл в гостиную и сел на диван, жестом приглашая её сесть рядом.       — Кей выходит замуж.       — За Майкла?       — Да!       Мужчина тепло улыбнулся, протягивая руку и гладя Марцию по волосам, которая горестно вздохнула и обняла папу.       — Не переживай. Тебе мы найдём ещё более завидного жениха.       — Да не в этом дело, — отмахнулась она. — Просто… Неужели Кей не понимает, какая у него семья? Частью чего она собирается стать?       — Ты бы тоже не понимала, если бы мы не были близки с Корлеоне, — Теодоро поцеловал Марцию в висок. — Её семья знает?       — Нет.       — Вито, я так понимаю, тоже не в курсе.       — Ты виделся с ним?       — Сегодня Санни в больницу заглядывал, думаю, он бы прокомментировал такое событие в жизни брата. Я так понимаю, Майкл не горит особым желанием сообщать новость семье.       Марция нахмурилась.       — Это же радостная новость, почему он молчит?       Синьор Аллегро вновь принялся гладить её по волосам.       — Кей — хорошая девушка, умная и образованная, и не думаю, что её происхождение важно для Вито. Ему главное, чтобы с ним были честны. Просто Майкл понимает — женившись на ней, он порвёт со своей семьёй. Оттягивает, видимо, этот момент. Как и Кей — кому понравится зять-гангстер?       — Кей утверждает, что он не такой, как все они.       — Так и про Франа говорили, а он что? Кто у нас ещё один врач в семье?       Марция замолчала, переваривая слова отца, звучавшие убедительно. «Но зачем тогда жениться, чтобы не ставить семью в известность? — подумала она. — Разве семья не должна быть превыше всего у итальянцев?»       — Да, но Фран и не скрывал до последнего, что хочет сделать Карле предложение. Ему было важно не только ваше с мамой благословение, но и её родителей.       — Марция, мои родители клялись, что ноги их не будет на свадьбе, так как я женюсь на американке. Я тоже не спешил делиться с ними, так как… Это тяжело. Тяжело разрывать отношения с семьёй и отказываться от самого дорого: от родителей, людей, что подарили тебе жизнь. Кажется, что ты и твоя любовь оказываются против всего мира. И не каждый такое выдерживает, ведь ты отрекаешься от любимого и начинаешь жизнь заново.       — Я бы так не смогла. Я бы рассказала вам с мамой.       — Если твой жених будет спортсменом, то можешь не рассказывать. Я не буду против.       Марция рассмеялась.       — Нет, не будет. Ты же знаешь, что я хотела бы, чтобы мой муж был таким же, как ты.       — Каким? Постоянно работающим?       — Любящим. И страстным — ты так предан своему делу! Умным! И ещё с чувством юмора. И чтобы был темноволосый и…       — Что ж, мы с мамой постараемся тебе такого найти. Не обещаю, что получится, но мы попробуем.       Она улыбнулась, и Теодоро подумал, что самым грустным днём в его жизни будет тот, когда она перестанет быть Марцией Аллегро.