Лисы и ружья

      У Триш, как и у любого человека, были свои недостатки: легкомысленность, желание быть лучше всех и твёрдая убеждённость в собственной неотразимости. Семья жаловалась на бесполезность в домашнем хозяйстве, которую Патрисия оправдывала не своей ленью, а наличием старших сестры и братьев, мол, они и уберут.       Но были у неё и достоинства.       Например, умение прощать. Триш могла обижаться, могла проклинать и кричать, что никогда, никогда не простит, но если она знала, что обидевший её человек действительно искренне раскаивается, то она давала второй шанс, помня, что было совершено.       Поэтому когда Марция пришла к ней и предложила спокойно говорить, Патрисия не противилась. Она с удовольствием отложила тетрадь с домашним заданием и приготовилась слушать старшую сестру, поскольку знала, как той тяжело даётся признавать собственную неправоту.       — Ладно, хорошо, у тебя будет нормальный рождественский подарок. Я не буду дарить тебе крысу в коробке.       Марция улыбнулась.       — Вот спасибо.       — Не за что. А ты мне что подаришь?       — Раз вариант с крысой освободился, то её.       Патрисия пихнула её в плечо.       — Марция, Рональд мне действительно очень нравится. И я знаю, что это взаимно. А ещё он умный, зря вы так с Эдоардо о нём думаете. На досуге он увлекается кораблями, собирает книги.       Марция прикусила язык, когда колкость была готова вот-вот с него сорваться.       «Ладно, — подумала она, — я и Эдо всегда успеем поставить обладателя белозубой улыбки на место, пусть радуется, пока может».       — Посмотрим, — уклончиво ответила Марция. — Может, я подумаю, если он всё-всё расскажет мне про «Титаник».       Негромко переговариваясь, они спустились вниз, где на диване в гостиной сидела Кей. В одной руке у неё была кружка с чаем, а в другой — носовой платок. Рядом с ней была Изабелла, на лице которой читалась растерянность: она не знала, что нужно сказать Адамс.       Известие о стрельбе в Вито Корлеоне потрясло их всех настолько, что Теодоро, успевшему за годы работы в больнице повидать всякого, стало плохо. Он всю ночь провёл в постели и под утро, когда ему стало чуть легче, тут же сорвался к старому другу. Заверения родных, что Вито находился под наблюдением да и то, что Франческо следил за ситуацией, не убедили мужчину.       Марция села рядом с Кей и обхватила её руку, между пальцами которой был зажат платок. Она подняла голову и посмотрела Аллегро в глаза. Марция быстро сжала и разжала пальцы несколько раз — способ, которым пользовался Теодоро, чтобы развеселить детей, когда они хандрили. Подействовало: Кей слабо улыбнулась.       — Спасибо, Марция. Чтобы я без тебя делала.       Изабелла молчала, слушая, как негромко переговаривалась дочь с подругой. Синьора Аллегро верила в дружбу, но с опаской относилась к женской и заверениям, что «никто и ничто её не разрушит». Но Марция и Кей… Они знали друг друга с детства, и Изабелла, боявшаяся, что с её дочкой, которая была ещё той задирой, никто не будет общаться, была приятно удивлена, когда к ним домой пришла Кей. И потом ещё раз. И ещё.       Их дружба казалась Изабелле невозможной: вспыльчивая, острая на язык Марция и спокойная, приветливая Кей. Первая реалистично смотрела на вещи, а вторая была наивной, но наивность придавала ей своеобразное очарование.       — Мы не поженимся, — замотала головой Кей, шмыгая носом. — Всё против этого.       — Поженитесь, куда Майкл денется, — Патрисия хмыкнула, принося с кухни печенье.       — А вдруг…       — Кей, — вмешалась Изабелла, — я думаю, если что-то суждено, то так оно и случится. Может, то, что сейчас происходит, повод задуматься тебе и… Майклу, — после заминки как можно ровнее произнесла она, — о том, нужно ли вам это.       — Мы любим друг друга.       — Тогда у вас всё получится. Марция, — обратилась Изабелла к дочери.       — Да, мам?       — Сходи в больницу, проведай отца. Я побаиваюсь за его сердце. Заодно узнай, как дела у Франческо.       — А почему именно я?       — В этом вся ты, Марция: нельзя взять и сделать, нужно сначала засыпать вопросами, — хихикнула Патрисия. — Покорным достаётся больше приятного, имей в виду.       — Триш нужно сдавать долги по учёбе, — женщина вздохнула. — Туда и обратно, хорошо? Не задерживайся.       — Поняла.       В больнице в нос ударил запах медикаментов. Марция поморщилась, так и не получив ответа, где можно найти доктора Аллегро. Стуча каблуками, она сняла с шеи шарф и тряхнула головой, избавляясь от нападавшего ей на волосы снега. Она остановилась возле одной из палат, чтобы расстегнуть пальто, даже не подозревая, что совсем рядом у цели.       Сначала её взор зацепили лакированные чёрные ботинки. Она скользнула глазами выше, по обтянутыми тёмно-синими брюками ногам, ухватила чёрное пальто и встретилась взглядом с голубыми глазами.       Рональд широко улыбнулся.       — Вот так встреча, Марция!       «И этот напомаженный придурок здесь», — Марция нахмурилась.       — Я как-то пропустила переход на «ты».       — Ну, мы же собираемся породниться. И потом… — он сделал шаг по направлению к ней, и улыбка исчезла с его губ, — не после того, что было в ресторане.       — А что было в ресторане? — Аллегро решила прикинуться, что не понимает, о чём идёт речь.       — Ты флиртовала со мной. В открытую.       — Послушай, Рональд, — Марция заговорила, и её голос звучал холодно, — я не флиртовала с тобой, а проверяла, понятно? Мы должны были знать, что твои намерения насчёт нашей сестры искренние. Это во-первых. Во-вторых, не имею привычки претендовать на уже занятых парней. Так что, если тебе показалось, то советую…       — Я понравился тебе, не отрицай. Где мы можем встретиться?       — Прости?       — Знаю один неплохой отель неподалёку.       Аллегро приподняла брови.       — Я что, похожа на ту, которая побежит в отель?       — Не играй в неприступную девушку.       — А ты свой шанс на вторую попытку не закапывай.       — Марция, нельзя поманить мужчину, а затем оттолкнуть его.       «Да где ты тут мужчину увидел, Дон Жуан недоделанный?» — Марция отступила назад, лихорадочно соображая, что делать. Драться в больнице не хотелось — папа точно не одобрит, а с другой стороны… В коридоре никого нет, и вряд ли её услышат, если она закричит. Остаётся лишь один выход — защищаться самой.       — Рональд, я и Триш, мы не идём в комплекте, — она предприняла последнюю попытку его образумить. — Давай забудем и…       — Хватит ломаться.       — Я на грани, чтобы…       — Так…       — Всё в порядке?       Марция вздрогнула. В театре абсурда случилось пополнение: к ним приближался Майкл, который, прищурившись, смотрел на Рональда. Тот, однако, пусть и был значительно выше, но под его взглядом поник. Аллегро постаралась как можно незаметнее разжать кулак.       — Вполне, а…       — Что ты здесь делаешь? — Корлеоне перебил Рональда. От тона его голоса Марции стало некомфортно. Дискомфорт усилился, когда он обратил своё внимание на неё.       Марция вскинула голову, смотря Майклу в глаза. Очевидно, в воздухе витало напряжение, поскольку Рональд закашлялся и немного нервно произнёс:       — Прочитал о случившемся в газете и пришёл поддержать синьора Аллегро. Триш рассказывала, что вы давно друг друга знаете, — пояснил он, под «вы» имея в виду Марцию и Майкла.       — Дружим семьями, — Аллегро поджала губы. — Не стоило тебе приходить, Рональд. Мы сами отлично поддержим моего отца. И не только его.       — Кого там нужно поддержать?       Марция ещё никогда так не радовалась появлению папы: Рональд смутился ещё больше, а Корлеоне перестал прожигать её взглядом.       — Тебя. Мама переживает.       — И все мы. Держитесь…       — Полно, — отмахнулся от слов парня Триш Теодоро. Повернувшись, он улыбнулся, смотря на Майкла. — Рад тебя видеть, Майкл. Жалко, конечно, что наша встреча происходит при таких обстоятельствах, но… Такова жизнь.       — Я тоже рад Вас видеть, синьор Аллегро.       Теодоро с теплотой во взгляде смотрел на него. Воспитанный, умный парень, военный, симпатичный. И чего Изабелле он не нравился? Не то, чтобы он хотел породниться с Корлеоне, просто считал, что его жене не стоило быть такой категоричной.       — И Марция рада тебя видеть.       Марция вспыхнула. Голос папы звучал спокойно, приветливо, в чём-то даже был умиротворяющим, но… Рассыпаться в любезностях перед Корлеоне она не собиралась, они уже больше не дети, можно было не притворяться, что они счастливы друг друга видеть.       — Папа…       — Майкл, не покажешь ли ты Рональду, где у нас тут выход? — Теодоро приобнял Марцию. — Я обещал дочери перекусить вместе. Рад был видеть вас, ребята.       Майкл кивнул. Обменявшись с девушкой взглядами, он хмыкнул и повёл Блейка по коридору.       В кабинете отца Аллегро дала волю чувствам. Бросив шарф на диван, она воскликнула:       — «И Марция рада тебя видеть»?! Папа! Это предательство!       Теодоро сел в кресло и оперся щекой об руку, наблюдая за тем, как Марция ходит туда-сюда.       — А ты разве не обрадовалась?       — Папа!       — Послушай, дочка, я не знаю, что произошло между тобой и Рональдом, но хочу, чтобы ты знала: я от него тоже не особо в восторге. На лицо смазливый, но наша Триш таких парней любит. Ладно, когда ты влюблён, то не замечаешь многих вещей. А теперь о тебе. Цици, попытайся отбросить мамины стереотипы и попытайся понять то, что я хочу тебе сказать: неважно, кто ты. Итальянец, американец. Да хоть француз. Самое главное, какой ты человек. Плохим может оказаться любой. Даже, допустим, американец, если привязывать к национальности.       — И что ты хочешь этим сказать?       — Когда ты сдержаннее, то у тебя больше шансов одержать победу. Выждать нужный момент, узнать кое-что интересное. Не показывай своих истинных чувств: так тебя легко раскусить. Когда я сказал, что ты тоже рада видеть Майкла, я по твоему лицу понял, что это не так: ты не сумела остаться невозмутимой.       Марция остановилась.       — Да и Рональд мне тоже был не особо приятен.       — Рональд… Это Рональд.       — Пап, я больше не семнадцатилетняя девчонка, что собирала цветы и танцевала в саду Вито Корлеоне на праздниках.       — Я знаю.       — Я не обязана да и не хочу скрывать то, что я думаю. И не обязана любезничать с Майклом только потому, что наши семьи ходят друг к другу в гости. Мы — взрослые люди.       Теодоро усмехнулся.       — Придётся любезничать — твоя лучшая подруга собирается за него замуж.       Она вздёрнула подбородок.       — Если ещё поженятся.       — Если поженятся, то тебе пригодится самообладание. Даже если не поженятся, то умение всё равно полезное, особенно для будущего адвоката.       С этим нельзя было поспорить. Папа знал, куда давить. Марция глубоко вздохнула.       — Уже лучше. Если будешь продолжать в том же духе, то через десять лет у тебя всё получится.       — Пап…       — Учись.       — Буду.       Марция на прощание поцеловала отца и, развернувшись на каблуках, покинула кабинет. Теодоро даже не подозревал, что преподал дочери один из важнейших уроков, который в будущем ей пригодится.