Лисы и ружья

      — Мама! — Марция расчёсывала волосы и бросила взгляд на часы — она чуть опаздывала. — Опаздываю!       — Уже тут! — Изабелла вошла в комнату старшей дочери, держа на вешалке тщательно отглаженное платье. — Вот так. Пришлось повозиться с рукавами, поэтому и задержалась.       — Спасибо, мам, — она улыбнулась и забрала платье. Аккуратно положив его на кровать, Марция принялась переодеваться. Изабелла не ушла, осталась стоять и смотрела на неё, с тоской отмечая, как быстро летит время. Ещё недавно Марция училась в колледже и напоминала ей неоперившуюся птицу, а теперь она работала в адвокатской конторе и расцвела, превратившись в привлекательную молодую девушку. С расцветом Изабелла связывала тот факт, что Марция встречалась с Итаном Харрисом, и он смог сделать что-то, что показало новую сторону в её старшей дочери.       — Над каким делом сейчас работаешь? — поинтересовалась Изабелла. — В последнее время я вижу тебя лишь по утрам. Уходишь рано и приходишь слишком поздно.       — Над делом девушки, совсем ещё ребёнка, убившей своего мужа-старика. Я настаиваю на том, что брак был незаконен, потому что мою подопечную выдали замуж насильно.       Изабелла улыбнулась: Марция говорила всё это с горящими глазами, а, значит, она была на своём месте и занималась любимым делом.       — Удачи на работе, дорогая. Ты всех победишь.       — Спасибо, мам.       У Марции было приподнятое настроение. Вечером она собиралась провести время с семьёй, поэтому, поэтому, только переступив порог конторы, считала часы до окончания рабочего дня.       — Аллегро, тебя к себе вызывает мистер Роджерс.       — Сейчас?       — Да. А когда ж ещё?       Пожав плечами, Марция поднялась со своего места и направилась в кабинет Джеффри Роджерса.       — Доброе утро, мистер Роджерс, вызывали? — она постучала о дверной проём, привлекая к себе внимание. Сидевший в кресле тучный мужчина улыбнулся.       — Да, вызывал, мисс Аллегро. Закройте за собой дверь.       Эта просьба показалась Марции странной — он никогда не забывал дверь, держа её нараспашку, но она подчинилась. Затем прошла к столу и присела на краешек кресла. Она немного нервничала, потому что не могла понять, по какой причине она понадобилась начальству, ведь претензий к тому, как она выполняла свою работу, у Джеффри не было.       — Я что-то делаю не так?       — Нет-нет, что Вы. Просто хотел сказать, что… Я просматривал материалы по Вашему делу и то, как Вы планируете защищать мисс Маргарет в суде. И пришёл к выводу, что не хватает доказательств.       Марция была удивлена и не скрывала этого.       — Недостаточно? Но мы собрали… — она вздохнула и попыталась взять себя в руки. — Что можно ещё сделать?       Роджерс поднялся со своего стула и направился мимо Марции. Она подумала, что он хочет подойти к столу и налить себе выпить, как внезапно почувствовала тёплое дыхание, обжегшее ей правое ухо. Джеффри стоял позади неё и, одной рукой вцепившись в спинку её кресла, опустил голову. Вторая рука легла Марции на колено.       — Что можно ещё сделать… Вы бы приехали сегодня ко мне на ужин, мисс Аллегро. Мы бы открыли бутылочку вина… Только Вы и я.       Марция, почувствовав, что ей не хватает воздуха, поняла, что всё время сидела, задержав дыхание. Его рука сдвинулась на несколько сантиметров выше, и ей стало мерзко. Особо не думая, она тут же сбросила её со своего колена и вскочила, разворачиваясь.       — Гордая, значит? — мужчина оскалился. — Да ты будешь мух в канаве защищать!       — Ну и пусть! — выпалила она. — Но не спать с Вами!       — Не видать тебе выигрыша! Ни сейчас, ни потом!       — Это мы ещё посмотрим! — Марция пулей вылетела из кабинета и поклялась себе сделать всё, чтобы мисс Маргарет не получила срок. Даже если для этого нужно, чтобы Марцию переехала машина, пусть переезжает, но дело она выиграет.       Дело она, надо сказать, выиграла, невзирая на все прогнозы, и позабыла было о словах Джеффри, когда настала кульминация. Роджерс времени даром не терял и сделал всё, чтобы она была занесена во все чёрные списки юридических фирм. С ней не хотели сотрудничать, ей не хотели доверять, и вскоре Марция потеряла работу.       Аллегро входила домой со слезами на глазах. Она поверить не могла в то, что произошло. Сняв пальто, она шмыгнула носом, злясь на себя из-за своих бессилия и принципов.       — Цици, это ты? — раздался голос отца, и Теодоро показался в коридоре. Увидев, в каком она состоянии, он бросился к ней и схватил за плечи. — Дочка, что случилось?       — Пап, я… Я…       — Тише-тише. Идём со мной. Вот так.       Он привёл её в свой кабинет и усадил на диван, занимая место рядом с ней. Теодоро не успел ничего сказать, как она всхлипнула. Из глаз, против воли, брызнули слёзы. Марция, рухнув на колени, закрыла лицо ладонями.       — Папа, прости. Прости, что я подвела тебя! Я должна была… Должна была думать о карьере, а не о себе! Мне так… Так жаль, что деньги, потраченные на мою учёбу…       — Что такое? — удивился он, глядя на рыдающую перед ним Марцию.       — Я…       Прерываясь на всхлипы, Марция рассказала ему всю историю.       — Я… Я подвела тебя…       — Вовсе нет, — покачал головой Теодоро. Наклонившись, он обхватил подбородок Марции пальцами. — Не расстраивайся, дочка. Так в жизни случается. И тебе не нужно опускать руки.       — Получается, что всё было зря. Боже, может, стоило мне… — она замолчала, не в силах признать, что мама, наверное, была права, может, быть адвокатом — не её? Но сказать Аллегро это вслух не могла — это бы окончательно её добило. Она себе скорее что-нибудь сломает, чем признает, что Изабелла была права.       — Дорогая, посмотри на меня, пожалуйста.       Марция подняла голову и… Не увидела осуждения или разочарования в глазах папы по поводу того, что она потеряла всё, к чему так упорно шла. В глазах Теодоро Аллегро читались любовь, уважение и гордость.       — Пап…       — Это называется гордость, Цици, — улыбаясь, произнёс он. Потом пальцами другой руки вытер слёзы на лице дочки. — Она у тебя есть. Немногие могут похвастаться этим качеством. Нечего стыдиться. Начнёшь заново.       — Но…       — Я и мама тебя поддержим. И Фран, и Карла, и Эдо, и Триш, и Рональд. И Моника с Кей. Вся семья тебя поддержит. Я понимаю, что тебе обидно, больно и неприятно, тебе страшно, но… У тебя есть семья. А с семьёй за спиной всё по плечу.       Марция приподнялась с колен и потянулась к отцу, обвивая его шею руками. Он крепко обнял её, целуя в висок. Она зажмурилась, впервые за прошедшие месяцы чувствуя себя в безопасности.       — Спасибо, папа.       — Я же твой папа. Не могу иначе, — Теодоро отстранился и вновь одарил её тёплой улыбкой. — Присоединишься к нам за ужином с Корлеоне? Я забыл бумажник, возвращался за ним.       — Нет, — она покачала головой. — Хочу побыть дома и успокоиться, а не пугать Корлеоне своим зарёванным лицом.       — Думаю, они и не такое видели, — попытался пошутить он, и Марция слабо улыбнулась. — Или, быть может, мне самому остаться?       — Не стоит, пап. Я справлюсь.       Когда Теодоро ушёл, Марция направилась к телефону и набрала выученный наизусть номер. Кей подошла почти тут же.       — Это я, Марция. Можешь приехать? Мне нужно кое-что тебе рассказать.       — Конечно. Сама хотела тебе звонить с таким предложением.       — Что-то случилось? — насторожилась Марция. — Твой голос…       — Да. Это не телефонный разговор, хорошо? Приеду и расскажу.       Марция только успела открыть дверь, как Кей произнесла то, что официально внесло этот день в список самых худших дней в календаре:       — Майкл дома.       — Что?       — Вернулся полгода назад в Америку, — Кей прошла в дом и сняла с волос шляпку. — Меня просто трясёт.       — Я в шоке, — призналась Марция и почувствовала, как пересохло в горле.       — Я позвонила его матери, а она говорит мне: «Майкл дома. Разве ты не не знаешь об этом? Он не сообщил тебе?» — Кей всплеснула руками. — Мне было так обидно и унизительно. Я… Мне же ведь не всё равно на то, как сложилась его судьба, пусть он и передумал жениться на мне. Три года я ждала. Я ему это так и сказала, когда мы встретились.       — Встретились?       — Да. И… Таких слов, Марция, — она взяла подругу за руки, — в своей жизни ждёт каждая девушка: чтобы ей сказали, что она любима, желанна и с ней хотят быть. Но… Но не так. Он говорил: «Я пришел, потому что ты нужна мне», «Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж». Даже не спросил меня, какая у меня сейчас жизнь, только «Я, я, я»…       — И что ты сделала? — тихо поинтересовалась Марция, боясь, как бы Кей не потеряла голову и не бросилась к нему в постель. «Мерзавец, — не будь рядом его бывшей невесты, задохнулась бы от возмущения. — Как только посмел заявиться и начать звать её замуж после того, что сделал?».       — Я разозлилась и высказала ему всё, что думаю. А потом несколько дней я… Я долго думала, правильно ли поступила, отказав Майклу. Долго прокручивала в голове наш с ним диалог и пыталась понять: я зря потратила год с лишним, находясь с ним в отношениях? Но поняла, что не зря. Потому что, потеряв его, я обрела Дэнни.       — Ты поступила правильно, — с жаром заверила её Марция. — Правильно, Кей. Так Корлеоне и надо.       — Спасибо, Марция. Других слов я от тебя и не ждала. Тебе он никогда не нравился.       — Я бы смирилась с ним, Кей, потому что мне важно, чтобы ты была счастлива. Но раз так произошло…       Она замолчала. Марция не знала, весь ли с ним диалог пересказала ей Адамс, и что он ей сказал. Упомянул Аполлонию? Свою женитьбу на ней? Подумав, пришла к выводу, что нет, иначе Кей бы это ей выдала.       — А что случилось у тебя?       — Не такая невероятная история, как у тебя, с возвращением блудного жениха, но тоже… Пойдём к Монике? Выпьем, я расскажу тебе и ей.       — Пойдём, — согласилась Кей, водружая шляпку на волосы и ожидая, пока Марция напишет семье записку и наденет пальто.       Моника открыла им дверь и по их лицам поняла, что что-то произошло.       — У меня как раз завалялась бутылка вина. Не знаю, обойдёмся ли одной, может, кто-то умер у вас, но…       — Обойдёмся. Никто не умер, наверное, — пожала плечами Кей, садясь на кровать.       — Умерла моя карьера.       — Что? — приподняла брови Моника, замерев с бутылкой вина, которую она пыталась открыть.       — А вот так.       — У тебя что случилось? — обратилась Уайт к Кей.       — Майкл вернулся.       — Чего?       — Да уж, — вздохнула Уайт, когда девушки по очереди рассказали о своих злоключениях. Втроём они сидели на кровати и пили вино, делая маленькие глотки и растягивая удовольствие. — Не позавидуешь вам, конечно.       — Может, я не должна была так грубо обходиться с Майклом? Он же ведь не знал, что у меня завязались отношения. Я причинила ему боль.       — Нет, ты поступила правильно. Как там Марция сказала пару минут назад? «Прошлое должно оставаться в прошлом. Ты же не носишь вещи, которые стали тебе малы. Ты берёшь новые, по размеру», — одухотворённо произнесла Моника. — Вот так же и тут. Ты счастлива с Дэнни, вот и будь с ним, а Корлеоне не пропадёт. Найдёт себе тут барышню, которая счастлива будет выйти за него и нарожать кучу детишек. Вот и всё, не вижу проблемы.       — А вдруг не найдёт? — с сомнением произнесла Кей. — Вдруг будет всю жизнь один?       — Найдёт и не будет, — заверила её та. — Вот увидишь, так оно и случится. Какая-нибудь девица выскочит за него замуж, и вся его итальянская семейка будет рада до безумия. Прости, Марция, за «итальянскую семейку».       — Всё в порядке.       Она улыбнулась и сделала глоток вина, показавшегося ей почему-то горьким.