Лисы и ружья

      Незаметно пролетел март и наступил апрель, а там время неуловимо неслось к концу месяца и празднику — Пасхе.       В семье Аллегро с утра уже никто не спал в этот день: под предводительством Изабеллы Моника и Триш готовили, Эдоардо и Франческо сервировали стол, а Карла нянчилась в гостиной с Бетти и присматривала за спящим братом Моники, которого они назвали Фредериком (Фредом). Мимо пронеслась Триш в ярко-розовом пышном платье — нужно было принести новые салфетки.       Карла хмыкнула, прижимая к груди Бетти и комментируя внешний вид Патрисии:       — Вот так, крошка: ты — самая адекватная в этой семейке, хоть по твоей мамочке этого и не скажешь.       — А кто в нашей семье адекватный? — задала риторический вопрос Марция, на что Рональд хмыкнул. Невзирая на то, что не советовали посвящать день Пасхи генеральной уборке, Изабелла решила, что на это можно закрыть глаза и всем вместе привести дом в порядок.       — Не гневи Бога, Белла, — попытался заставить жену остановиться и отложить дела Теодоро, на что та покачала головой.       — Я не гневлю. Мы всегда семьей прибирались на Пасху. А у нас вся семья может собраться только на праздник, вот тогда же дом и засияет чистотой.       — Знаешь, дорогая, для верующей ты поступаешь не очень…       Изабелла потянулась и поцеловала мужа в губы. На этом они и разошлись.       Марция и Ронни не возражали, поэтому вытирали пыль, протирали посуду в стенке с сервизом и мыли полы и, кажется, у них вдвоём неплохо получалось.       — Мам, нужна посыпка! — раздался крик Триш.       — Позвони отцу, он пойдёт от Вито, зайдёт и купит!       Марция кинула взгляд на часы: вот-вот должна была подъехать Кей (Дэнни не смог отмечать вместе с ней, поехал к своим родителям, чтобы присмотреть за пожилой мамой — стало плохо), и Рональд это заметил.       — Иди.       — Не хочу оставлять тебя одного.       — Я справлюсь. Тут немного осталось.       Цици потрепала его по плечу и поднялась на ноги. Взбежала по лестнице и в своей комнате быстро переоделась в нежно-бирюзовое платье, внизу накинула пальто и направилась к машине, за рулём которой её ждала Кей — им нужно было докупить ещё несколько подарков.       Марция купила шёлковый платок для Триш, на который та заглядывалась уже месяц. Пока три присматривали подарки, Кей поделилась рассказом о романтическом ужине с Дэнни.       — Обязательно нужно сходить в «Наполи», там очень вкусно готовят, народу не так уж и много, да и столик реально забронировать. Мы думаем там день рождения Дэнни отметить.       Она была счастлива в браке, что неприкрыто демонстрировала. Кей держала в руках статуэтку кролика, когда призналась:       — Знаешь, Марция, я думаю, что теперь мне не так больно вспоминать о Майкле. Я бы даже, наверное, смогла его увидеть и сказать ему спокойно что-нибудь.       Рука Аллегро над плюшевым цыплёнком замерла. Она перевела взгляд на Кей, рассматривающую кролика, и попыталась представить: как отреагировала бы Кейт, узнав, что её близкая подруга встречается с Майклом Корлеоне? Как она себя бы повела? Что сказала? Как расценит то, что у Марции роман с её бывшим женихом?       Цици собиралась признаться, только…       «Сейчас не время, — мысленно одёрнула она себя. — Не в Пасху ведь. Сегодня нельзя ругаться».       — Пожалуй, подарю Эдоардо и Монике статуэтку, — решила Кей.       — Эдо бы скотч не помешал, — хмыкнула Марция. — В последнее время неудачно шутит и такое говорит, что все мечтают закрыть ему рот.       — Подарю на день рождения.       — Если он до него доживёт, — улыбнулась Аллегро.       Разобравшись с подарками, они вернулись в машину и направились к дому Аллегро. Марция и Кей переключали радио, подпевая песням, и улыбались друг другу. Цици это нравилось — давно они так здорово не проводили друг с другом время, а то всё были заняты: Кей учила детишек, а Марция занималась адвокатскими делами.       Припарковавшись, они вышли из машины и направились к багажнику, чтобы достать подарки, когда их заставил остановиться мужской голос, который они уже успели забыть.       — Здравствуй, Марция.       Она и Кей обернулись: на подъездной дорожке, убрав руки в карманы пальто, стоял Итан. Аллегро давно его не видела, он и отношения с ним словно были из прошлой жизни.       — Итан? — протянула Кей.       — И тебе привет, Кей. Прости, ты не виновата.       — Погоди, что ты хочешь…       …Изабелла нарезала апельсины и аккуратно выкладывала дольки на тарелку. На душе почему-то было неспокойно, и она не могла понять, почему. Кинула взгляд на часы, висевшие на стене — Цици и Кей запаздывали.       — Что такое, мам? — на кухню вошёл Франческо.       — Девочки опаздывают.       — Не волнуйся, мало ли что на дороге случилось — пробки, ремонт. На худой конец — авария, — попытался он успокоить Изабеллу. Белла бегло улыбнулась и закончила с апельсинами и уже хотела было положить нож, как сердце замерло из-за раздавшихся звуков выстрелов. Пальцы разжались, и нож упал, ударившись о столешницу.       — Это что, выстрелы? — раздался голос Эдоардо.       — Кажется, со стороны подъездной дорожки, — нахмурился Фран. Триш поступила мудрее всех — подошла к окну и, отогнув занавеску, посмотрела на подъездную дорожку.       — БОЖЕ!       Этого Изабелле было достаточно — она тут же бросилась на улицу.       Там, возле машины, лежали истекающие кровью Кей и Марция.       — Моя девочка! — закричала синьора Аллегро, бросаясь на колени, что отдалось в них болью, и касаясь расползающегося красного пятна на груди у дочери.

***

      Кей не сильно пострадала, весь «удар» пришёлся на Марцию, поэтому она смогла рассказать, кто был стрелком.       — Итан Харрис? Мои уши слышат тоже, что и ваши? — пыталась переварить услышанное Моника.       — Ну и дела творятся при свете дня, — качал головой Рональд. — Подумать только…       Эдоардо был настроен более категорично.       — Не знаю, как вы, но я намереваюсь найти его и придушить голыми руками. Фран, ты у нас врач, не вздумай даже и откачивать этого кретина, — заявил он. Встав со скамьи, он направился было к выходу, но на муже повисла Моника.       — Подумай!       — Он не думал, почему я должен?!       — Потому что ты — не он! Сейчас ляпнешь или сделаешь что-нибудь сгоряча, а потом всем придётся расхлёбывать! Сядь на скамейку и сиди! Всё равно Марция пока на операции.       Хлопнула дверь. Изабелла повернула голову и увидела идущего к ним Майкла.       — А он что здесь делает? — удивилась она, вставая. Корлеоне подошёл к ним и остановился напротив сидящих на скамье семье Аллегро. Взгляд ухватился на кровь на платье Изабеллы.       — Я — начальник Вашей дочери. Я не мог не приехать, раз Вы не соизволили мне самому сообщить о том, что произошло, то я появился сам.       Огонь опасно вспыхнул в голубых глазах Изабеллы. Она, подойдя к Майклу вплотную, ткнула пальцем в его грудь.       — Не смей упрекать меня, Корлеоне. Я поступаю так, как считаю нужным для своей семьи. Для Марции. И если я говорю, чтобы ты держался от неё подальше, ты будешь.       — Мама, мы в больнице... — попыталась вмешаться Триш, но замолчала, поняв, что мать точно не в настроении.       — Мне кажется, это не Вам решать, Изабелла, — негромко, но уверенно произнёс Майкл. Кажется, его спокойствие вывело синьору Аллегро из себя ещё больше.       — У тебя нет детей, чтобы ты имел право такое говорить. Вот когда в твою дочь будут стрелять, когда она будет умирать, то только тогда ты поймёшь, что мать не должна терять ребёнка из-за связи с итальянцем!       — Хватит, мама, — Эдоардо и Фран поднялись со своих мест, удивляясь Изабелле: даже в больнице она умудрилась затронуть свою «любимую» тему.       — Хватит, Белла, — вмешался Теодоро, беря за руку жену. Изабелла села обратно, выдернула руку и принялась молиться. Это не пришлось по душе Триш, которая выдала, глядя на мать:       — Порой мне кажется, что Бога нет. Если бы он был, я бы не потеряла ребёнка, которого мы любили всем сердцем. И, сдаётся мне, не его руки вытащат Марцию с того света. А руки врачей.       Изабелла посмотрела на дочь, но ничего не сказала. Майкл сел рядом и, решившись, сжал её ладонь. Корлеоне держал крепко, Белла попробовала сдвинуть ладонь, и ничего не оставалось, кроме того, как сдаться и переплести с ним пальцы.       Теодоро подозвал к себе Триш, и та села на колени к отцу, обвивая рукой его шею, пальцы второй нашли ладонь Эдо. Моника, сидящая на на скамье напротив, хлопнула Франа по плечу, а Карла приобняла Рональда.       Изабелла прикрыла глаза.       …детский звонкий смех.       — Давай, дорогая, ещё немного муки нам не помешает, — Изабелла стояла позади Марции и, держа внизу упаковку муки, помогала дочери сыпать её в тарелку. — Умница!       …Марция надевает платье, которое ей не нравится, но нравится Изабелле.       — Оно просто ужасное, мама, — Цици вертелась перед зеркалом и пыталась оторвать бант. — Я в нём такая несуразная.       Изабелла с улыбкой покачала головой и, положив ладони Марции на плечи, развернула её к себе.       — Ты — моя девочка, ты в любом платье хороша, поняла меня?       …Марция подбегает к ней и звонко целует в щеку.       — Спасибо-спасибо-спасибо! — карие глаза сияли — мама подарила ей книгу по громким делам за последние пятьдесят лет.       Сжимая пальцы Майкла, Изабелла поняла одну простую вещь — ей стало совестно за всё, что она делала и говорила Марции; как поступала с ней. Одно избиение зонтом чего стоило…       Она поклялась — если (никаких если!) Цици выживет, то она за всё извинится и изменит к ней своё отношение.       — Предстоит долгая ночь, — вздохнул Теодоро, поглаживая Триш по спине. — Нам надо быть готовыми ко всему.       — Самая долгая ночь в моей жизни, — прошептала Изабелла.       «В моей тоже», — мысленно согласился с ней Майкл.