Лисы и ружья

— Ага, чтобы потом быть как твоя бабушка: с наслаждением смотреть на гроб мужа? — приподняла бровь Марция. — Ну, нет. Я не для этого учусь, чтобы потом отказаться от карьеры ради… Мужчины и детей, — презрительно произнесла она.

      — Мне кажется, здесь стало как-то тесновато.       — Лопать нужно меньше, Эдо! Смотри, как откормился! — захихикала Триш.       — У нас маленькая столовая!       — Не нравится — можешь есть в другом месте. Ты же знаешь, что мы об этом думаем.       — Именно, — согласился с Марцией Рональд, посмеиваясь.       — Мама…       — Всегда всем было достаточно места. Моника, добавка нужна? — ласково поинтересовалась Изабелла, обращая своё внимание на Уайт.       — Да. Очень вкусно, Изабелла. Спасибо.       — Не за что. А тебе никакой добавки, — сверкнула миссис Аллегро глазами в сторону сына, — а то скоро перестанешь помещаться в дверном проёме.       — Мама! — взвыл Эдо. Теодоро усмехнулся, глядя на сына.       — Женщины, дорогой. Если они объединяются, то сопротивление бесполезно.       — Спасибо, мам, было очень вкусно, — Марция поднялась из-за стола с тарелкой и чашкой в руках.       — Ты так быстро поела. Куда торопишься? Майкл ведь ещё не вернулся.       — Да, но нам с Томом есть чем заняться.       — Опять документами? — приподняла брови Изабелла. — Марция, вы в суде меньше сидите, чем возитесь с бумажками. Неужели нельзя всё сразу начать заполнять?       Пока Изабелла возмущалась, Моника торопливо доела свою порцию и тоже поднялась из-за стола, переглянулась с Марцией и быстро поцеловала Эдоардо в щеку.       — А ты куда? Тоже бумаги?       — Я в торговый, видела там неплохую шляпку, а Марция меня подбросит, магазин недалеко от офиса, — складно выдала Уайт, прощаясь с остальными и идя к двери.       Она знала, что Марция собиралась навестить Кей. Цици попросила её составить компанию, и та не смогла отказать беременной женщине, к тому же, сейчас её душевное состояние было нестабильным. Моника сомневалась, что подруга станет с собой что-нибудь делать, но на всякий случай решила проконтролировать ситуацию.       — О, Марция, давно мы не виделись! — Кей тепло улыбнулась и обняла Марцию. — Привет, Моника!       — Привет-привет, — улыбнулась Моника.       — Проходи, не стой на пороге. Идите в гостиную, сейчас принесу чай и печенья.       Марция нервно мяла подол платья, пока Кей опускала поднос с чашками на журнальный столик, видимо, не знала, с каких слов начать, а потом решила сказать так, как есть.       — Кей, я должна тебе кое-что рассказать. Это важно, присядь.       — Марция, ты меня пугаешь, — улыбнулась миссис Хиллс, но, однако, последовала её совету и села.       — И ты, Моника, ты тоже присядь, — обратилась она к подруге, которая стояла у окна.       Уайт приподняла брови, но села. Они с Кей переглянулись.       И Марция заговорила:       — Всё… Пожалуй, всё началось в Италии. Да, наверное, что-то промелькнуло там.       — Что? О чём ты? — удивилась Кей.       «Блять», — Монику бросило в жар, а затем и в холод, она почувствовала, как начали гореть кончики ушей.       — Когда я была в Италии, ездила на похороны дедушки Евы и мужа Чиэры, то там был… Майкл Корлеоне. Папа пришёл ко мне и попросил передать ему письмо от Вито, я и передала, но потом Майкл пригласил меня на свою свадьбу. Мы начали общаться, и договорились, что я буду писать ему об Америке, когда вернусь домой. Клянусь, Кей, я не думала тогда, что между нами может что-то быть. Мы ведь такие… Разные. Он меня терпеть не мог всё время, я же знала, потому что тоже не была от него в восторге. Но потом… Потом он помог мне, когда я везде оказалась в чёрном списке и меня отказывались брать на работу. Тогда, наверное, что-то щёлкнуло, и я поняла, что есть что-то ещё. Он не такой, каким я его считала все годы. И он тоже, думаю, понял это про меня.       Моника прижала ладонь ко рту. Так вот кто писал Марции! Разгадка всё это время была под носом! И… Вот он, отец ребёнка!       Она быстро взглянула на лицо Кей, с которого схлынули сначала улыбка, а потом и все краски. Кей ведь ещё не знает самого главного, и это станет последним гвоздём в крышке гроба.       — Есть что-то ещё, что я должна знать? — ровным голосом произнесла Адамс.       — Да.       — О, так есть кое-что ещё? Кроме его женитьбы и ваших с ним отношений?       — Кей, я, кажется, люблю его, — Марция потянулась к руке Кей, но та её выдернула и встала с дивана. — Поверь мне, если бы могла, то я вытравила бы эти чувства, вырвала бы с корнем, но я не могу!       Тут у Кей, видимо, сдали нервы.       — Марция, если ты сейчас же не замолчишь, то я ударю тебя отцовской Библией!       — Просто выслушай меня!       — Ты ничего мне за всё время не сказала, чтобы я тебя слушала. Никакой правды, сплошные утаивание и ложь. Нет, я не намерена тебя слушать! Поверить не могу — моя лучшая подруга знала, что мой жених женится, и ничего мне, чёрт возьми, не сказала!       — Марция!.. — начала было Уайт.       — У меня будет ребёнок от Майкла! — закричала Марция, стараясь перекричать Хиллс. Кей поперхнулась воздухом, и даже Моника, догадавшаяся раньше, задержала дыхание.       Кей замолчала, потрясённая услышанным. Марция плюхнулась перед ней в ноги и схватила за платье, по щекам побежали слёзы.       — Я так виновата перед тобой! Прости-прости, прости меня, Кей! Ты не заслужила такого отношения…       — Господи, вставай же! Чувствую себя ещё паршивее, когда возле моих ног на коленях стоит беременная! — и Кей обратилась к Монике: — Уведи её. Нормального диалога сейчас не получится.       Уайт закивала и кинулась к Марции, ставя её на ноги, благо Аллегро особо не сопротивлялась. Она плакала, пока Моника вела её до машины и помогла сесть на пассажирское сиденье, сама же Уайт заняла место за рулём.       — Вот это чуйка у Триш, — нервно хмыкнула она, смотря в зеркало заднего вида. — Всё, официально снимаю с неё клейко «Чокнутая», у девчонки отличный нюх. Значит, Майкл Корлеоне и ты…       — Прости, что я тебе ничего не рассказывала, — шмыгнула носом Марция, ища в сумочке платок. Моника среагировала быстрее — достала свой из кармана пиджака и протянула его подруге. — Это не так-то просто осознать. Прости, Моника. Я перед тобой тоже виновата.       — Ничего, я понимаю.       — Я бы сказала, правда…       — …Если бы всё было не так сложно, — закончила за неё Моника. — С одной стороны — любимый человек, а с другой — Изабелла и общество, понимаю, почему это нелегко. Так, прекрати плакать, тебе сейчас нельзя нервничать.       — Кей меня теперь ненавидит.       — Переживёт. Она счастлива в браке, что уж ей теперь тосковать о Корлеоне, — попыталась утешить её Моника, перестраиваясь в другой ряд на дороге.       — Получается, что я вместе с ней ругала Майкла, пока сама была в курсе его жизни. И потом с ним… Что же я за подруга такая, — она закрыла лицо ладонями. — Боже, меня точно наказывает жизнь. Я всех учила и считала себя самой умной, а что в итоге? Я потеряла свою подругу, я не замужем, но жду ребёнка. А ещё работаю на мафию. У меня всё то, чего я не хотела.       Моника вздохнула, не найдя, что сказать Марции, чтобы она перестала лить слёзы. Дело уже было сделано, что теперь рыдать. «Боже, а это ещё Изабелла не знает, — нервно подумала Уайт. — Если сегодня ещё и она будет, то Марция с собой точно что-нибудь сделает».       Они не скоро вернулись домой. Марция успокоилась, Моника помогла ей привести себя в порядок и только тогда отвезла к дому.       — Марция, это ты вернулась? Подойди ко мне, — раздался голос Изабеллы из гостиной. Моника и Марция переглянулись.       — Иди, я за тобой, — она отпустила руку подруги и попыталась улыбнуться.       Марция кивнула и пошла в комнату. Изабелла стояла у окна, и когда дочь вошла, то обернулась. Миссис Аллегро была необычно спокойна, и Цици, глядя матери в лицо, всё поняла.       Она всё знала.       Марция подошла к матери и посмотрела на журнальный столик, и её бросило в холод — на столе лежали бумаги, которые она получила от врача.       Она едва вздохнула — успокаивало то, что наверху был Фран, значит, если что, их смогут растащить.       — Ты рылась в моих вещах.       — И правильно сделала, как оказалось. Не зря в последнее время ты мне сама не своя казалась, — Изабелла поджала губы. — Я как чуяла, что что-то не так. Ну ничего, это можно решить, срок ещё позволяет.       — Что?       — Можно исправить то, что ты натворила.       — Неужели ты такое чудовище? — произнесла Марция. Это отрезвило Изабеллу. Она с возмущением и удивлением посмотрела на дочь.       — Ты не можешь мне такое говорить. Я — твоя мать. Я чуть не умерла, рожая тебя. Ты должна уважать меня. Я всю жизнь тебе посвятила!       — Уважать? Ты, мама, такой верующий человек, даже думать об аборте не должна была!       — Кто-то из нас двоих должен оставаться реалистом, раз ты не соображаешь, Цици!       — Реалистом? — с истеричными нотками удивилась Марция. — Это ты так называешь?       — Что-то я не вижу кольца на твоём пальце. Знаешь, почему? Потому что для него всё это — несерьёзно. Ты — всего лишь развлечение. Работаете вместе, что удобно. Можно легко пользоваться, какие бы там иллюзии не строил твой отец.       — Спасибо, мам. Ты помогла мне принять решение.       На пороге гостиной появились Фран, Моника и Карла. Марция, бросившаяся прочь из комнаты, задела плечом Карлу и побежала по лестнице.       — Видите, что она со мной делает, до чего доводит?       — Вы меня, конечно, извините, Изабелла, — начала Моника, — но так нельзя. Ей и так непросто, Вы должны поддержать её, а не…       — А она обо мне подумала? Я — её мама, мне и отвечать за все её ошибки и проблемы, потому что я, повторюсь, мама. Спрашивать будут с меня, потому что это я за ней недосмотрела!       Троица молчала, поэтому Изабелла мрачно продолжила:       — Я считаю, что девушке не следует забывать, что мужчина всегда остаётся мужчиной. Даже если она не заинтересована в нём. Нужно помнить о репутации и чести. И связываться с таким, как Корлеоне… Можно не только на репутации и чести крест ставить, можно сразу ставить его на себе.       По взгляду на Карлу Моника поняла, что та задумала. Она едва успела прошептать «Не смей», как девушка громко произнесла:       — А я с Вами не согласна, Изабелла. Я вижу другую сторону Майкла. Я вижу мужчину, относящегося к женщине с уважением. Вижу мужчину, который добивается её поступками, а не красивыми словами.       — А что ещё?       — Я думаю, что он её любит, — продолжила Карла. Фран вздохнул и сел на диван, его жена последовала за ним. — Думаю, что они выросли и иначе посмотрели друг на друга. Тогда были правильные люди, но неправильное время. Сейчас же всё иначе.       — А что ещё?       — Разве этого недостаточно?       Изабелла гордо вскинула голову, смотря на присутствующих в гостиной: Моника была в ярости; её грудь тяжело поднималась и опускалась. Фран сидел на диване, с потрясением глядя на маму, которая открылась сегодня для него с новой стороны. Карла, державшая супруга за руку, смотрела себе под ноги, пытаясь понять, что ещё можно сказать.       — Что, аргументы закончились? Вы же знаете, что я права. Я не первый год замужем. И не первый год знаю, что могут натворить мужчина и женщина, поддавшись страсти и не думая о будущем.       — Но ведь он не бросает её, — подала голос Моника, стараясь не сорваться на ругательства. Это было несправедливо! — У них у обоих есть голова, которая довольно неплохо работает. И, как заметила Карла, чувства друг к другу — сердце. Кажется, с этим что-то должно получиться.       — Ладно, хорошо, — неожиданно легко согласилась Изабелла. Карла чуть прищурилась — сдавалось ей, что дело было в том, что она не ожидала, что ей начнёт перечить не только Марция, — но пусть Цици сообщит эту, без сомнения, «чудесную новость», Теодоро. Очень хочу на это посмотреть, как он отреагирует на то, что его любимая дочь принесёт ему ребёнка в подоле, если не одумается.       А это уже было злорадством.       Она откинула лезущие в глаза пряди волос.       — Я всё сделала правильно, — сказала она, больше убеждая себя, чем их. — Я всё сказала правильно. Я пожила побольше Марции и знаю, что бывает. Я не могу позволить ей загубить свою жизнь.       Моника, присевшая на диван, и Карла на это молчали, пусть Уайт не была согласна с методами свекрови, а Карла в это время пыталась понять, насколько далеко может зайти Изабелла.       Но не молчал Фран, посмотревший на мать другими глазами.       — Ты не можешь знать, правильно это или нет. Для тебя — быть может, да, это правильно, но не для неё. Марции и так сейчас непросто, я всё-таки в этом. Она наверняка себя «грызёт», а тут ещё ты со своими нравоучениями.       — Фран… — дёрнула его за рукав рубашки Карла, глядя на лицо Изабеллы.       — Если будешь продолжать в том же духе, мама, то ты потеряешь дочь, — припечатал он.       — Фран! — воскликнула уже сама Изабелла.       Франческо смотрел на мать, и Карла с Моникой подумали, что ему всё же удалось задеть Изабеллу и сбить с неё спесь.       Но он прочитал кое-что ещё в её глазах.       Изабелла Аллегро была растеряна.