Лисы и ружья

      Марция в очередной раз вспомнила, за что ей нравился Том Хейген: за тактичность и ненавязчивость, когда звонила ему и говорила, что пока на работе не появится — приболела.       — Надеюсь, ничего серьёзного? — осведомился он.       — Нет, то ли простуда, то ли аллергия, — пожала плечами Марция, удивляясь, как слова лжи легко слетают с языка. — Буквально на насколько дней, станет лучше — тут же возьмусь за работу.       — Да можешь отдохнуть, дел не так уж и много, бумажной волокиты — тоже. Пока всё спокойно.       «Ну хоть где-то», — мрачно подумала Марция, крепче обхватывая пальцами телефонную трубку.       — Хорошо, Том. Спасибо тебе.       — Не за что. Поправляйся.       Аллегро вздохнула и села на кровать. Пока события складывались в её пользу — папа был на какой-то врачебной конференции, а мама держала язык за зубами, решив, что новостью о прибавлении в семействе Марция сама должна обрадовать Теодоро. Марция знала, почему Изабелла это делала — такое сильно заденет папу, потому что она была его Цици, а он — родителем, которого она предпочитала маме.       У Изабеллы были свои цели, и эмоционально истощённая Марция уже решила так — будь, что будет. Мама может хоть королевские интриги плести, пусть делает, если хочет, ей уже всё равно.       Она надела своё лучшее платье (оказавшееся по совместительству любимым платьем Тео), причесалась, чуть накрасилась и спустилась вниз.       Папа приехал несколько часов назад и уже собирался на ужин с друзьями. Марция вздохнула, радуясь, что дома никого не было. Судьба пока была к ней благосклонна.       Она направилась в кабинет к отцу, где тот стоял перед зеркалом и пытался понять, какой ему выбрать галстук. Теодоро находился в приподнятом настроении и что-то негромко напевал себе под нос.       — Помочь, пап?       — Да, если тебе несложно. Обычно проблем не возникает, но в этоз раз я что-то задумался, — улыбнулся он, отдавая дочери на выбор два галстука. Марция остановилась на тёмно-синем, другой бросила на стол, а выбранный накинула Теодоро на шею.       — Вот так, пап. Так намного лучше, — улыбнулась она, ловко завязывая галстук.       — И всё же, Цици…       — Да?       — Что было в Италии?       — Почему ты спрашиваешь?       — Потому что это для того, чтобы понять, что происходит сейчас.       — А что… Происходит сейчас? — осторожно уточнила она. Сердце сделало кульбит.       — Твоя мама считает, что Майкл Корлеоне в тебя влюблён. Всё считывает это по каким-то взглядам и уверяет, что у тебя с ним что-то было в Италии, когда ты поехала на похороны Бруно, — фыркнул Теодоро, очевидно, не особо веря словам Изабеллы. — Но ведь это… Неправда. Я помню, какие у вас были отношения, вы с ним с детства друг друга недолюбливали. С чего бы тут вдруг возникла внеземная любовь?       Марция, державшаяся до этого ладони на плечах папы, убрала их и отступила назад. Улыбка медленно сошла с лица Теодоро.       — Марция? Что такое?       — Я… — она подняла голову и посмотрела прямо в глаза: — Я жду от него ребёнка, папа.       — Боже мой.       — Пап, прости, — начала причитать Марция, — я… я подвела тебя, я знаю, что говорят про незамужних женщин с детьми, я знаю, это так…       Теодоро молчал, с потрясением глядя на свою старшую дочь, что плакала и вытирала слёзы, что-то говоря. Он не отрицал и не был на седьмом небе от счастья, он просто был шокирован, что такое случилось. Не то, чтобы они с Беллой следили за тем, с кем их дети, но…       Марция всхлипнула и, развернувшись, решила уйти. В коридоре нос к носу она столкнулась с вошедшими в дом Триш и Изабеллой. Аллегро схватила пальто и сумочку, и пока Патрисия стояла с распахнутым ртом, первой себя в руки взяла Изабелла:       — И куда ты на ночь глядя?! К нему, да?!       — Да хоть к чёрту, лишь бы быть от тебя подальше!       — Мама, Марция, вы чего…       — Счастливо оставаться! — крикнула она, рывком закрывая за собой дверь. Марция не любила решений, принятых на эмоциях, но в этот раз оно казалось ей единственно верным.       До Эдоардо и Моники она добралась, доехав на автобусе и чуть пройдя пешком.       — Да на тебе лица нет, — сказала Моника, открывшаяся ей дверь и заключившая в свои объятия.       — Я ушла из дома, — прошептала ей на ухо Марция. — Можно остановиться у вас на несколько дней?       — Можешь хоть навсегда остаться. Ты вся продрогла. Идём, примешь горячий душ, я тебе чай сделаю и ужин разогрею.       Пока Марция была в ванной, домой пришёл Эдоардо. Он был в курсе произошедшего — позвонила Триш.       — Мы впадём в немилость моей мамы после такого.       — Но не оставлять же твою сестру на улице!       — Вот именно. Тем более, когда дело сделано, нет смысла кричать и проклинать.       — Эдо, Теодоро… Как он?       — Папа держится, но я беспокоюсь за его сердце. И… И он более отходчив, чем мама, — вздохнул он. Эдо взглянул на фото семьи, висящее на стене и подумал, что их семье последнее время выпадают нелегкие испытания.       Он не был согласен с политикой мамы — по его мнению, Изабелла перегибала палку и могла сжить кого угодно со свету.       Аллегро потёр переносицу и прикрыл глаза.

***

      Марция резко распахнула глаза, услышав, как открылась и закрылась дверь в комнате. Судя по взглядам Моники, сквозняк вмешался и захлопнул дверь.       — Прости, что разбудила.       — Н-нет, ничего, — отозвалась хриплым ото сна голоса Марция. Она села в кровати и протерла глаза, наблюдая, как Уайт постепенно приоткрывает шторы, впуская солнечный свет.       — Звонил Майкл.       — Да? И что он?       — Обеспокоен. Триш позвонила ему и наплела, что ты поругалась с семьёй, домой лучше не звонить, а звонить нам. А самой Триш позвонил Эдо и рассказал, куда тебя унесло в ночи.       — Вот как.       — Триш тебя покрыла, я про беременность. Но надолго это не хватит. Тебе нужно ему рассказать.       — Я знаю, — кивнула Марция, зевая и откидывая одеяло. — Этим я и планирую заняться.       — Он ждёт тебя в отеле. Завтрак на столе, Эдо сварил кофе, есть бутерброды, если он их ещё, конечно, не слопал, — Моника открыла окно, впуская в комнату свежий воздух, и ушла.       Марция подруге не соврала — она быстро умылась и привела себя в порядок, а после спустилась вниз, где Эдоардо уже покусился на один из бутербродов.       — Ты куда так быстро ешь? — удивился он, округлив глаза. — Едой надо наслаждаться! И кофе, кофе ведь горячий…       — У меня нет времени.       — Но ты подумай о ребёнке.       — Я о нём как раз-таки и думаю.       — Собираешься встретиться с Корлеоне? — догадался он.       — Именно.       — Тогда точно стоит сесть и спокойно поесть.       — Нет времени, — повторила она. — Надо разобраться с этим как можно скорее. Я и так… затянула.       Тут Эдоардо уже не спорил, кивнул и сделал глоток чая, вгрызаясь зубами в бутерброд. Перед уходом Марция поцеловала его в щеку и направилась ловить такси, ощущая тревожное ощущение в груди. Она не знала, как отреагирует Майкл, а вдруг… Вдруг он откажется от неё? Вдруг скажет, решив умыть руки, что он не причём? Тогда ей точно ничего хорошего не светит.       Майкл сидел в номере отеля за письменным столом, что-то выводя на бумаге. Заметив его, Марция почувствовала, как заныло сердце, и прошептала:       — Майкл…       — Марция, — он, увидев её, отложил ручку в сторону и поднялся из-за стола, — ты…       Его вид и голос довёл её до слез. Марция начала плакать и с ужасом поняла, что не может остановиться. Слёзы лились по щекам, затмевали взор, и всё, что оставалось удивлённому Майклу — так это обхватить её за плечи и подвести к креслу.       — Марция?..       — Я так устала от лжи, — выдала она сквозь прижатые к лицу ладони. — Я так устала не рассказывать, держать всё в себе и поступать так, чтобы все были довольны.       Марция вытерла слёзы, а когда это сделала, увидела, что Майкл держит в руках коробочку.       «Нет, чёрт возьми, нет, этого ещё не хватало!» — мысленно взвыла она. Хотела что-то сказать, но Майкл опередил её:       — Ты знаешь, какая фраза должна быть следующей, Марция Мэри Аллегро.       — Нет, Майкл, нет, — Марция вскинула руку и прижала пальцы к его губам, надеясь хоть как-то если не остановить, то заставить задуматься.       — Почему?       — Потому что это так… Странно. Я не та, кого твой отец хочет видеть рядом со своим сыном. Да, Вито относится ко мне хорошо, но не думаю, что его обрадует перспектива…       — Я уважаю мнение отца, — Майкл отнял пальцы Марции от своих губ и оставил поцелуй на тыльной стороне её ладони, не сводя с адвоката глаз, — но решение принимаю сам.       — Майкл…       — Я уже говорил тебе, Марция, и скажу ещё раз, что если я захочу быть с женщиной, которую люблю, то я не отступлюсь. Если понадобится, то убью.       Она грустно улыбнулась:       — И оставишь ребёнка без отца?       — Что? — Майкл неотрывно смотрел на неё. — Я не ослышался?       — Не ослышался. Моя семья знает, что я в положении. Пару дней назад об этом узнал папа. Я… Он отреагировал на новость лучше мамы, — усмехнулась она и заломила пальцы.       Майкл сел на пол, крепко сжимая коробочку с кольцом в руке. На ум пришла Аполлония, и он прикрыл глаза. Она ведь тоже была беременна… Корлеоне знал, что Аполлония хотела ребёнка, но хотела ли его Цици?       — Скажи, что ты не собираешься избавляться от ребёнка. Скажи, что решила его оставить.       Она оскорбилась:       — Я бы ни за что не пошла на… Я не смогу. Как и не смогу потом на себя смотреть.       Марция вздохнула и потёрла лоб, делая это всё под пристальным взглядом Майкла.       — Марция…       — Я устала, Майкл. Так устала. Скрываться, лгать и скрываться. Я больше так не могу. У меня ощущение, что я теряю всё, что мне дорого.       — Ты не теряешь то, что тебе дорого. Поверь мне, ты ещё не испытывала чувство потери, — неожиданно холодно произнёс Майкл.       От его тона Аллегро стало не по себе, но она поняла, о чём шла речь.       — Тебе пора перестать держаться за прошлое и вспоминать его, — она поднялась на ноги, Корлеоне поднялся следом. — У меня нет никакого желания соревноваться с твоей мёртвой женой и становиться новой. Хватит, с меня достаточно.       — Марция, — вновь попытался он к ней обратиться.       — Ты нужен мне, Майкл. Нужен здесь и сейчас. Мне, — выделила она местоимение. — Но, видимо, не так, как я нужна тебе.       — Ты нужна мне.       — Это всего лишь слова, Майкл, — она склонила голову и грустно улыбнулась. — Ничем не подкреплённые слова.       «Неужели мама была права? Только не это. Нужна и всё. Он по этому делает предложение? Из-за нужды? А любовь?»       Я уже говорил тебе, Марция, и скажу ещё раз, что если я захочу быть с женщиной, которую люблю, то я не отступлюсь.       «Относишь ли ты меня к такой женщине? Если да, то почему я этого не знаю?»       Майкл молчал, и это молчание она истолковала по-своему. Подхватив со стола сумочку, Марция покинула комнату.       — Надо было сказать, — Майкл мысленно чертыхнулся и потёр переносицу.       Сегодня?       Нет.       Надо было сказать раньше.