***
Пока они едут домой, Квентин спрашивает о том, как прошла экскурсия, о чем Питер разговаривал со Старком, и о чем миллиардер спрашивал Питера. Квентин немного нервно тормозит на светофорах и так же резко стартует, и Питера немного укачивает. Рассказать мужу нечего, но Квентин все выпытывает у него подробности. Питер чувствует себя эмоционально опустошенным и немного потерянным. Так бывает, когда чего-то долго ждешь, затаив дыхание, скрестив пальцы на удачу, живешь этим ожиданием, смакуешь его, просыпаешься утром с мыслями о предстоящем событии. А потом получаешь то, чего ждал и теперь внутри дыра, словно чего-то важного не хватает, и ты не знаешь, как дальше жить с образовавшейся прорехой. Конечно, остались воспоминания, но Питер особо на них не рассчитывает. Вскоре он уже не будет помнить все так ярко, как сейчас. И уже через неделю сегодняшний день будет казаться вымыслом, ведь у него ничего материального не осталось. Есть обещания стажировки, данное мистером Старком, но Питер не рассматривает данное предложение всерьез. До весны все может поменяться сто раз. Они ужинают в спокойной обстановке. Квентин, удовлетворенный ответами, успокаивается и даже предлагает на выходных куда-нибудь выбраться вместе. После ужина Квентин отправляет Питера в ванную, а сам возится с грязной посудой, а потом запирается в своем кабинете, снова с кем-то созваниваясь. Питер лежит на спине в абсолютной темноте, перебирая в голове воспоминания. Переживает этот день заново и совершенно пропускает тот момент, когда Квентин ложится в постель. Матрас прогибается с другой стороны, и Питер возвращается в реальность слишком резко, словно падает. Квентин придвигается ближе и под одеялом нащупывает бедро Питера. Поднимает ладонь выше, к груди, несильным нажимом просит повернуться на бок. Питер, зажмурив сильнее глаза, повинуется, поворачиваясь к Квентину спиной. Тот тут же придвигается еще ближе: Питер чувствует его грудь и упирающийся в ягодицы полувставший член. — Кто сегодня был хорошим мальчиком? — спрашивает Квентин, целуя плечо, шею, посасывая мочку уха. Питер глушит дрожь отвращения. Иного приторный голос мужа у него не вызывает. Секса не хочется больше обычного, но его никто не спрашивает. А упрямиться себе дороже. Тем более, кажется, Квентин немного ослабил гайки и у них начинают понемногу налаживаться хорошие отношения без боли и насилия. Квентин рукой указывает согнуть одну ногу в колене и притянуть к животу, Питер подчиняется, утыкаясь лицом в подушку. Он не возбужден, несмотря на то, что Квентин его ласкает: гладит бока, спину, целует плечи и основание шеи, метки от ремня на спине. Квентин проводит пальцами между ягодиц, надавливает на вход. Из-за своей брезгливости он не часто трогает Питера там, но после ужина он не сказал готовиться, и Пит не растянут. Квентин что-то шепчет на ухо, из-за чего Питеру не абстрагироваться от происходящего. Он терпит в себе пальцы мужа, иногда болезненно морщась: Квентин не сильно аккуратен. Все-таки Питер относится к себе более бережно. Небольшая передышка, когда Квентин возится со смазкой и презервативом, позволяет Питеру расслабиться, но он все равно не готов к проникновению. От боли, когда Квентин в него входит, он закусывает угол подушки, дышит часто, стараясь не сильно зацикливаться на неприятных ощущениях от растянутых мышц. Из груди все равно вырывается стон, Питер уже хочет попросить остановиться, так больно, но Квентин принимает стон боли за стон наслаждения, и резко входит до конца, словно именно об этом Питер просит. Питера выгибает, он насаживается на член еще сильнее, и ловит протяжный стон Бека. «Ненавижу», — думает Питер, когда Квентин толкается в его тело. Боль уже не такая острая, но Питер все равно морщится. Что или кого он ненавидит, трудно сказать. Просто в данный момент он ненавидит все, что с ним происходит. Словно этот секс перечеркивает, делает грязным все, что случилось сегодня. Питеру хочется вновь оказаться в башне СтаркИн, и чтобы часы опять показывали час дня. И его встрече с мистером Старком только предстоит случиться. Ему снова хочется почувствовать успокаивающую теплую ладонь мистера Старка на своей спине. Уже после, в ванной, обтирая себя влажным полотенцем, Питер замечает кровь. Ее не много, но розовые разводы на белой махровой ткани заставляют замереть. Значит, и постельное белье испачкано. Надо не забыть утром все убрать — Квентин ненавидит грязное постельное белье. Обычно после секса они, а точнее Питер, сразу перестилает постель, но Питер сегодня не кончил (у него даже не встал, и Квентина это нисколько не смутило), так что со свежим бельем можно подождать до завтра. Это хорошо, потому что сил на войну с большой простыней у Питера нет. Когда он возвращается в спальню, Квентин лежит на высоко задранной подушке, читает, надев очки. Питер еще раз удивляется мимолетной схожестью Квентина с мистером Старком. На долю секунды ему показалось, что в его постели миллиардер. Это заставило мысли Питера повернуться в совершенно неожиданное направление. Мог бы он переспать с Тони Старком? Было бы с ним так же больно? Впрочем, Питер уверен: секс причиняет боль в любом случае, независимо от партнеров. Сравнить он, конечно же, не может, но изначальный набор остается тот же: задница и член, поступательные движения и трение. Почему с другим может быть лучше, чем с Квентином? Отодвигая одеяло в сторону, чтобы лечь, Питер замечает на белой простыне небольшое, совсем крошечное, пятнышко крови. Будь белье цветным и не заметишь, но на белой глади точка сразу бросается в глаза. Питер вздыхает: завтра надо перестелить.***
Увидев Стива Роджерса, Тони хмурится. Стоило его имя упомянуть в разговоре с Наташей и он тут как тут. Совпадение? Или рыжая донесла? Несмотря на то, что Роджерс хороший друг и единственный, кроме Роуди, кому Тони может доверять, Стив его бесит. Его привычка стоять, широко расставив ноги, словно он на палубе сильно раскачивающегося корабля, убрав руки за спину. Прямая, как линейка, спина, напряженная линия плеч. Простое, если не сказать простецкое, выражение лица, нахмуренные пшеничные брови, когда он мысленно или на словах осуждает Старка. Как бы там ни было, Роджерс носом рыл землю в поисках Тони, как ледокол шел напрямик через пески пустыни, обнюхивая каждую пещеру. Если бы не он и Роуди, вряд ли бы Тони выбрался из плена. Старк помнит, как лежал в пещере, когда вдруг земля под ним содрогнулась. А потом еще и еще раз. Он слышал, как террористы забегали, как потревоженные внезапно включившимся светом тараканы. Тони к их суете оставался безучастным, даже не подумав, что это пришли за ним. За время плена он слышал много раз и выстрелы, и взрывы. Не такие сильные, но он уже успел привыкнуть. Он уже успел привыкнуть ко всему. Даже когда большая фигура Роджерса заслонила свет и замерла в грубо вырубленном проходе пещеры, Тони не подумал ровным счетом ничего. А потом все как-то быстро завертелось и закрутилось. Роджерс передал, что Старк обнаружен. Ему по рации ответил Роуди и обстрел прекратился. Стив поднял его на руки, подхватив под колени, и словно невесту вынес из пещеры. Быстрым шагом донес до большого военного джипа и уложил в тень. Дал воды, плеснул на лицо, видимо хотел смыть грязь. Тони смотрел вокруг себя, жмурясь от дневного света. Везде зияли большие воронки от взорвавшихся снарядов. Где-то горела машина: черный дым от нее поднимался высоко в небо. Где-то лежали тела. Кто успел убежать, теперь отстреливались где-то далеко, без шансов на спасение. Роуди выпрыгнул из вертолета, едва тот снизился на приемлемую высоту, быстро подбежал, падая на колени рядом. — Живой? Он легко ощупывал руки и ноги Тони, тот только поморщился, когда военный коснулся покалеченного плеча. — Ты удачливый сукин сын! От меня больше ни ногой. Уже в вертолете Тони приходил постепенно в себя, осознавал, что больше не будет никаких пыток, ни плена, ни сырой темной пещеры. От накатившего облегчения он ощущал себя воздушным шариком, который накачали гелием. Он стал легким и поднимался все выше и выше, летел свободный и счастливый. И сейчас, когда он видит Роджерса, он обречен вспоминать прошлое. Несправедливо по отношению к Стиву, но Тони пока не научился с этим справляться. Они крепко пожимают друг другу руки, Тони ловит проницательный взгляд капитана и сразу отходит в сторону. — Все воюешь за мир? Он только что вернулся со встречи с психологом и чувствует себя разбитым и неправильно собранным. Мозг словно плавает в черепной коробке в вязкой жидкости и при каждом повороте головы мягко ударяется о ее стенки. Неприятное мерзкое ощущение. А он шмыгает носом, но точно не простужен. Не самый удачный момент для внезапных посещений. Стив как всегда спросит: «Как ты себя чувствуешь?» или «Как у тебя дела?», или «У тебя все хорошо?». При этом будет смотреть так, словно Тони собирается умереть у него на руках. Возможно, у него перед глазами так и стоит тот момент, когда он нашел Старка в пещере? Кто знает. Тони привычно ответит, что у него все хорошо и даже не соврет. У него действительно все хорошо, относительно того времени, что он был в плену, разумеется. Если сравнивать с тем времени, так у него вообще все в шоколаде. — Ты надолго? Тони хочет немного выпить. Он уже не принимает таблетки несколько дней. Вернулось привычное чувство беспокойства. Словно вот-вот должно случиться что-то плохое. На улицу выходить совсем не хочется, поэтому он со спокойной совестью прогуливает работу. Пеппер ничего не говорит по этому поводу, а значит они все там рады, что он перестал путаться под ногами. Из-за нервозности Тони не может спать вместе с Пеппер в одной постели, так даже лучше, потому что его очень нервирует стена, из которой выходят его личные демоны. Ночи он проводит в кабинете, особо ничем не занимаясь, или дремлет на неудобном, коротком для него диванчике. Иногда он поднимается этажом выше, там ничего нет, кроме развязки различных коммуникаций да запыленного окна. Но ему почему-то дышится лучше среди проводов, собранных в толстые гофрированные туннели и блестящих в сумраке воздуховодов. В семь часов или в семь десять Пеппер покидает апартаменты, Тони выжидает до семи пятнадцати и возвращается в спальню, чтобы восполнить нехватку сна. Днем спится куда лучше. — На один день. Удалось вырваться, чтобы проверить как ты. — У тебя есть какие-нибудь новости для меня? Тони наливает себе виски на два пальца. Стиву не предлагает: тот неизменно отказывается. Он слишком правильный, и этим бесит еще больше. А еще он странный для военного пацифист. Спасти всех, не жертвовать одним, даже если это спасет миллионы. Впрочем, это не Тони дело. — Нет. Стив последнее время занимается поисками верхушки террористической организации «Десять колец». И безуспешно. Тони на другое и не рассчитывал. Поначалу он хотел вспахать весь Афганистан своими ракетами, тем более что они у него были. Но Стив вполне доходчиво объяснил, что они не могут вот так просто развязать войну, как бы Тони этого не хотелось. «Надо действовать тайно и осторожно», — сказал он тогда. Выяснить, кто подстроил похищение, тоже не удалось. О его визите на полигон в Афганистане поначалу не знал никто, даже сам Старк. А потом знали абсолютно все. Правда всего за два дня, но вот кто-то успел организовать похищение века. Тони даже любопытно, кто настолько могущественный, что за два дня связался с террористами и смог все спланировать. Ракеты Иерихон были его личной разработкой, над которой он работал почти два года. Он курировал проект на всех его стадиях, но на демонстрацию своего детища решился в последний момент. В то время он уже планировал сворачивать все военные направления своей компании, оставив только те, что закреплены долгосрочными контрактами и те, которые имели отношение к работе Роджерса и Роуди. Все новейшие разработки и техника шли, прежде всего, им в руки. Тони считал это своеобразной заботой. Поэтому, когда Иерихон были готовы, Старк уже не испытывал особого восторга по этому поводу. Он не спешил выставлять ракеты на продажу, хотя желающих, несмотря на высокую цену, было немало. Старк прекрасно понимал, что обладатели ракет получат существенный перевес в любом конфликте. Роджерс сказал ему тогда: «Мы сейчас живем в относительно самое спокойное время. И это лишь потому, что основные противники имеют одинаковую мощь». Несомненно, он говорил про Россию и Америку и ядерное оружие, наличие которого у обеих сторон гарантировал шаткий, но мир. Тони прекрасно понимал, что Америка, растратившая большую часть своих ресурсов, позарилась на чужое. Внешний долг рос, доллар, ничем не подкрепленный, не более, чем просто бумага. И от открытого конфликта Америку останавливало только наличие у России мощного ядерного оружия. Иерихон мог вывести это долгое противостояние на новый уровень. Ответить на эти ракеты ядерным оружием Россия, естественно, не могла. Но Старку не хотелось становиться Фредериком Жолио-Кюри своего времени. Когда Иерихон были готовы, уже два завода СтаркИн были переоборудованы под другое производство. Так же Тони отменил аренду еще трех, что привело к огромным убыткам всех причастных. Старка ненавидели, ведь он многим перекрыл доступ к золотой жиле. СтаркИн словно огромная собака, к сиське которой хочет присосаться каждый, а она и не заметит. Тони хотел прекратить это. Они молчат. Стив рассматривает Тони, чем нервирует миллиардера еще больше. Он чувствует усталость и неготовность вести беседу на должном уровне. — Ты, наверное, хочешь повидаться с Баки? — Почему он не с тобой? — Стив хмурится. — Я велел ему не отходить от тебя ни на шаг. — Я в состоянии подняться один на лифте, — огрызается Старк. — Что мне может грозить в собственном доме? Никто не собирается меня похищать или убивать. Они давно могли это сделать. — Мы не знаем этого. Тони устал бояться. Устал ожидать нападения или выстрела в затылок. Он кому-то сильно мешает, но с ним ничего не сделают в городе, он уверен. Да и от мертвого Тони Старка нет пользы, ведь все чертежи и материалы, касающиеся Иерихона, он спрятал. А единственные образцы были уничтожены при демонстрации. Тони вспоминает, как он раскинул руки, словно он Иисус на горе Корковадо, пока взрывная волна почти через минуту не толкнула в спину обжигающей ладонью. Выглядело пафосно, но по-идиотски. Тони ожидает расспросов о Наташе и встречи с ней, но Стив молчит, значит вернулся не по его душу. — Остановишься у меня или…? — Нет, меня ждет Пегги. Стив выглядит немного смущенным, упомянув даму своего сердца. Тони еле удерживается, чтобы не хмыкнуть. Надо же, даже Стив нашел себе подружку, хотя он из своих казарм и носа не кажет по несколько месяцев. Старка царапает непонятная зависть. — Что ж, ты проведал меня, теперь с легким сердцем можешь ехать к своей мисс и развлекаться. Роджерс укоризненно качает головой. — Что? До свадьбы ни-ни? — Вижу, ты в порядке, — у Роджерса немного розовеют щеки, что наводит на мысль: Тони довольно близок к истине. — Как я и сказал. — Ты всегда много говоришь, Тони. И непонятно, что из этого правда. Они опять молчат. Тони, убрав руки в карманы, качнулся с пятки на носок, ожидая продолжения. Пустой стакан он поставил на гладкую поверхность стола и теперь смотрит на него, раздумывая: не налить ли себе еще алкоголя. Вот такую реакцию у него вызывает Роджерс. Их дружба — весьма странное явление. Более неподходящих людей сложно найти. Но Старк знает: Роджерс порвет любого ради него. Это Стив уже доказал. Сам же Тони готов ответить тем же. У него не так много близких людей, которым может доверять, чтобы ими раскидываться. Пусть они чаще вызывают раздражение. — Может у тебя есть, что мне сказать? — спрашивает Стив, когда отвлекается от созерцания города за окном. После освобождения из плена, когда Тони пришел в себя окончательно, во всяком случае мог воспринимать информацию четко и трезво, они со Стивом договорились сообщать друг другу о подозрительных движениях в окружении Старка. Тони обещал присматриваться ко всем, ведь предатель мог быть совсем рядом. Но он не замечал ничего. И даже забыл об этом уговоре. Тони отрицательно мотает головой. — Я так и думал, — Стив явно разочарован. — Кто бы это ни был, он затаился. — Есть ли смысл вообще его или их искать? — задает вопрос Тони. И заметив удивленный взгляд Роджерса, поясняет: — Я хочу сказать: мы можем найти причастных, но ты уверен, что найдем доказательства? Зная тебя, предположу, что ты захочешь отдать их под суд, который может тянуться годами и неизвестно, чем закончится. Опять-таки — без прямых доказательств… — Ты решил оставить все, как есть? — У меня есть выбор? Если ты не против убрать их, если они каким-то образом себя обнаружат, — Стив хмурится. — Прошло несколько месяцев, ты надеешься на чудо. — Следы всегда остаются. Если террористам заплатили — это и есть след. Его надо только найти. — Ищи, — Тони пожимает плечами. — Это ты уничтожил всех причастных боевиков. Тех, кого можно было допросить. Один единственный и очень жирный конец ты обрубил самостоятельно. — Они всего лишь исполнители, — Стив досадливо мотнул головой. — Они делали то, что им велела «верхушка». Она же и получила деньги. Я не очень хорошо понимаю во всех этих банковских делах и переводах. Но ты мог бы… — Мог бы что? — раздражение все же нашло выход, и Тони от досады плотно сжал челюсти, даже зубы заныли. — Предлагаешь мне копаться в чужих банковских счетах? Ты думаешь, кто-то совсем идиот, открыл мобильное приложение и перевел со своего счета деньги кому-то из Десяти колец? — Не паясничай, — Роджерс успокаивается, что бесит еще больше. Почему он так спокоен, когда Тони прямо так и хочется дать ему по зубам. Пока не ясно, за что именно, но Стива хочется ударить. — Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Подставные счета, подставные лица. Не говори, что не знаешь, как такие схемы делаются. СтаркИн это практикует. — А ты налоговая? — Тони почему-то слова Стива развеселили. — Тогда начни копать и в другую сторону, может всплыть кое-что интересное, — Старк говорит все это с улыбкой, с наслаждением наблюдая, как хмурятся брови Стива. — Твоя любимая армия поддерживает схемы СтаркИн. Иногда предлагает свои. Даже в легальной торговле оружием есть много подводных камней. А генералы, которые подписывают контракты, хотят получить с него свой кусок. Но я понимаю, о чем ты. Старк видит, как Стив сжимает кулаки, а на его скулах появляется легкий румянец. Коррупция и обман — все это Роджерс ненавидел. Поэтому и не имел ни черта, даже занимая далеко не последний пост. Тони решает свернуть этот опасный разговор, пока капитан не бросился выводить всех на чистую воду. Уже одно то, что он знает о не совсем легальных схемах перевода денег, заставляет напрягаться. — И я попробую что-то узнать в этом направлении. Старк не особо собирался зарываться в «бумажках», безусловно, след, если он есть, будет электронным. Но это сколько информации он должен перебрать. И еще пока не ясно, как он будет это делать и с чего, а точнее кого, он начнет. Стив кивает. — Я буду ждать от тебя новостей. — В ближайшем будущем точно не жди, — и снова поясняет: — Это так быстро не сделать. — Я рад, что мы договорились. Роджерс протягивает руку, и Тони ее пожимает. Они кивают друг другу, и капитан широким шагом направляется к лифту. Из него как раз появляется Баки. Он не выглядит слишком удивленным присутствием здесь Роджерса, или он знал о его приезде, или просто его лицо не может выражать эмоции. Любые. Тони склонен верить в оба варианта. Роджерс кивает Баки, и они оба заходят в лифт. Оставшись один, Старк касается пальцем края стакана, обходит, думает: не налить ли себе еще. Завтра пятница, и у него встреча с Наташей. Ему не терпится узнать, что она смогла найти. Его мысли крепко заняты Беками. Тони пока не может понять, почему ему так они интересны, но он полагается на свою интуицию. Что-то у них не так. И он узнает, что именно. А уже потом будет думать, что с этим делать.