Деревья умирают стоя.

      Тебе нужен этот мальчик?       Голос Наташи звучит у Тони в голове, когда он стоит в кабинете Брюса Беннера и помешивает в большой кружке с толстым дном слишком сладкий кофе.       Брюс тем временем, отвернувшись к окну в поисках лучшего освещения, фасует по пластиковым с крышечками стаканчикам таблетки, которые принес Старк. Он аккуратно их подписывает и заносит данные в обычную тетрадь.       Тони оглядывается. Кабинет небольшой, вмещает в себя только стол, несколько шкафов, небольшое окно, и доску с формулами на треноге. Все доступные горизонтальные поверхности заняты бумагами, метрами графиков, распечатанных вычислительными машинами, стопками тетрадей и прочей бумажной ерундой.       Сам Брюс Беннер походит на простодушного человека. За стеклами очков блестят умные, но добрые глаза. Образ добряка дополняют вьющиеся волосы, теплый свитер крупной вязки с декоративными деревянными пуговицами и неуверенная улыбка, редко сходящая с губ. Словно Брюс вечно извиняется за что-то. Однако Старк знает, какие мысли и идеи рождаются в этой кудрявой голове. Если водородную бомбу до сих пор не изобрели бы, то это сделал бы Беннер. Вот прямо с такой вот извиняющейся улыбкой. И именно Беннер помог довести до ума начинку ракет Иерихон. И только сейчас Старк задумывается: а не хранятся ли записи об этих ракетах среди этих бумаг? Эта мысль чуть ли не сбивает с ног. Электронные материалы он уничтожил, а бумажные записи Брюса? Он ведь наверняка их делал. Впрочем, если кто-то начал бы искать эти записи, то с головой закопался в бумагах лет на сто, не меньше. Стоит подумать над этим чуть позже.       Тони нравится иметь карманного безумного ученого, он прятал его от всех в этом маленьком кабинете, где не признавали электронных носителей, отдавая предпочтения бумаге. Сейчас Брюс, по его же словам, работает над изучением гамма-лучей и, кажется, живет в этом кабинете. Зная Беннера, у-лучи — это только верхушка чего-то опасного и разрушительного. Но Старк пока не видит причин для вмешательства.       Кстати, несмотря на завалы бумаг, в кабинете чисто. Пыли нет, мусорная корзина почти пуста. Тони хочет сесть, но единственный стул занят пухлой стопкой картонных папок. На самом столе тоже свободного места немного: хватает только для настольной лампы и компьютера. Чтобы поставить кружку на уголок пришлось напрячься и сдвинуть гору очередной документации.       — Послушай, — Тони убирает руки в карманы брюк и, качнувшись с пятки на носок, поглядывает, как Брюс продолжает маркировать баночки, — это же просто нарушение пожарной техники безопасности.       — А? — Брюс поворачивается и смотрит на Тони, явно не понимая о чем речь.       Старк указывает рукой на бумаги.       — С этим явно нужно что-то делать.       — Да, я заказал несколько шкафов, их должны доставить в ближайшее время. Но я пока не придумал, куда их поставить. И при одной только мысли разбирать все это… Ты же знаешь, эти пальцы не заточены под клавиши.       Беннер протягивает руку, демонстрируя толстые пальцы с аккуратно подстриженными ногтями. Руки и правда большие, а пальцы толстые, в них карандаш смотрится словно зубочистка. Бедняга. Несмотря на весь свой выдающийся ум, Тони видел, как Беннер обращается с компьютером: печатает медленно двумя пальцами, высунув язык от усердия. Пройдут столетия, прежде чем он занесет все свои рукописные вычисления в реестр. Не говоря уже об оцифровывании самих вычислений.       — Тебе нужен помощник, — говорит Тони и сам удивлен пришедшей на ум идее. — У меня как раз есть один толковый парень на примете.       — Помощник? — Брюс удивляется, словно ему такой вариант вообще в голову не приходил.       — Почему нет? — тут же нападает Старк, словно Беннер отказывается. — Будет тут сидеть тихо, шуршать документами, рассортирует тут все, занесет в компьютер.       Беннер скептически посмотрел на Старка: возможно ли такое?       — Я же говорю: у меня на примете толковый парень. Хуже точно не будет.       Беннер педантично относится к своим записям, на листах проставлены даты, иногда даже пронумерованы страницы. Да, если знать, что искать, то записи об Иерихоне, если не быстро, но будут найдены.       — Тогда решено. Я свяжусь с ним немедленно. Возможно, уже завтра или в ближайшие дни он приступит к своим обязанностям. И, Брюс, я жду от тебя результатов, — Тони указывает кивком головы на опечатанные баночки. — Об этом никто не должен знать.       Брюс опять виновато улыбается, словно уже кому-то разболтал о таблетках. Хотя кому он мог бы о них разболтать? Карманный ученый ни с кем не общается.       — Тогда жду от тебя звонка.       Старк так воодушевляется своей идеей, что решает встретиться с Питером прямо сейчас. Все, что сейчас происходит с ним самим, отходит на задний план, когда он начинает думать о Питере.       Тебе нужен этот мальчик?       Тони не знает. Как и не может дать объяснения своим поступкам. Почему он ухватился за эту семью и хочет, словно рыцарь на белом коне, выхватить Питера из лап злого дракона? Что это даст конкретно ему самому? Но Старк привык полагаться на свое чутье, на спонтанные решения. Они никогда его не подводили. И сейчас у него даже есть вполне себе оправдание: ему нужно, чтобы Питер нашел записи об Иерихон. Кому еще он может доверить это? Только если разбирать эти бумаги самому.       Он не раздумывает над тем, согласится ли Питер или нет. И какие еще проблемы могут возникнуть, Тони их просто устранит. Он думает над тем, как спрятать Питера так же, как он прячет Брюса от трудовых реестров фирмы. Ведь Беннер, как хомячок, копошится в своих бумажках никем не замеченный, скрытый от чужих, жадных до сумасшедших ученых, глаз.       Тони спускается на подземную парковку, попутно вызванивая Баки. Тот уже ждет его, оседлав свой мотоцикл, рядом со спортивной Audi.       Уже в дороге, на пути к нью-йоркскому университету, Тони созванивается с администрацией университета и буквально за несколько минут узнает расписание Питера, ведь он так кстати был меценатом этого учебного заведения в прошлом году.       Затормозив у здания, Тони просит Баки держаться на расстоянии. В свое время Пеппер настаивала на целом штате охраны, которая должна была сопровождать Тони везде. Старк отказался, ему казалось это смешным и не слишком удобным. Сейчас он рад своему решению. За ним не шляется толпа незнакомых людей, не отслеживает каждый его шаг. Если Пеппер замешана хоть в чем-то, его отказ от охраны наверняка разозлил ее, но она не настаивала.       Тони не хочет думать о Пеппер и о том, какие дела она проворачивает у него за спиной. Пока точно нет.       В начале третьего из главного выхода показываются первые учащиеся, у которых уже закончились занятия. Они проходят мимо машины Старка, некоторые смотрят на нее, но большинство не проявляет интереса.       Старк боится прозевать в толпе Питера, но вылавливает его среди людей сразу же, как тот выходит из здания. Он идет, не обращая ни на кого внимания. Совершенно один, с нахлобученным на голову капюшоном от толстовки, держась одной рукой за лямку закинутого на спину рюкзака. Он кажется таким потерянным среди толпы и таким одиноким. Возможно, Тони опять видит то, чего нет, но внутри все сжимается от… Жалости? От вины, что начал собирать информацию о нем? От каких-то чувств, которым еще нет определения?       Питер как раз проходит мимо машины, когда Тони опускает стекло со стороны пассажирского сидения и окликает Питера.       Тот оборачивается и смотрит непонимающе. Потом в его глазах мелькает узнавание, и они широко раскрываются от удивления. Питер оборачивается, словно Тони мог окликать не его, а потом опять смотрит на Старка.       Тони распахивает дверь.       — Садись, мне надо поговорить с тобой.       Питер почему-то пугается и еще сильнее цепляется за лямку своего рюкзака.       — Это насчет стажировки, — поясняет Тони, раздосадованный испугом Питера.       Питер не решает сделать шаг и Тони добавляет в голос немного строгости:       — На нас уже обращают внимание. Садись, мы просто поговорим.       Питер стоит на месте.       — Как насчет перекусить? Я еще не обедал, а ты? Знаешь, почему-то очень захотелось чизбургер. Если мне не изменяет память, то за углом должно находиться подходящее заведение.       Питер лишь кивает головой. Идет к машине, словно на эшафот всходит. В любой другой раз Тони обязательно пошутил не к месту или просто умилялся со стороны, теша свое эго: гляньте, как моя персона на других действует.       Но в данном конкретном случае — он точно знает — Питер не робеет перед знаменитостью, он просто боится. Возможных последствий или просто чужого мужчину в непосредственной близости от себя. Да, они уже встречались, но всегда кто-то находился рядом. Питер никогда не сидел рядом с Тони в замкнутом пространстве машины. Старк не любит, когда его боятся.       Питер обреченно плюхается на сидение, пытается пристегнуться, дергает за ремень безопасности, но тот привык к более плавным движениям и не поддается.       — Оставь его в покое. Тут недалеко, можешь не пристегиваться.       Взгляд Тони сосредотачивается на острых коленках Питера, плавно скользит выше, к рукам, судорожно сжимающим рюкзак, к лицу. Видно только профиль, чуть нахмуренные брови. Дальше взгляд движется к волосам. От кудряшек, которые Тони видел на старых фотографиях, нет и следа, волосы лежат плавными волнами, на вид кажутся мягкими, так и манят запустить в них пальцы.       Они едут молча: Тони не начинает разговор, дожидаясь того момента, когда он сможет повернуться к парню лицом и заставит Питера сделать то же самое. Разговаривать с профилем он не намерен.       Девушка в окошке заказов если и удивлена клиенту на шикарной машине, то вида не подает, принимает заказ. Старк спрашивает у Питера, что тот будет, но мальчишка только вжимает голову в плечи и пищит, что ничего не хочет. Поэтому Тони делает заказ на свое усмотрение, проезжает дальше, где получает еду.       Приняв большой горячий пакет, Старк кладет его между сидениями, по салону тут же начинают расползаться аппетитные запахи. Наверное ему кажется, но он слышит, как урчит у Питера в животе. На предложение поесть в машине или в парке, Питер долго не отвечает, смотрит с какой-то непонятной мольбой, словно даже такое простое решение причиняет ему страдания. В итоге он выбирает машину. Тони подозревает, что Питер не хочет, чтобы их видели вместе. Впрочем, в машине действительно говорить будет удобнее и безопаснее. Для них обоих.       Тони находит узкую улочку: с одной стороны аллея с уже голыми деревьями, с другой стороны — муниципальное здание. Прохожие есть, но их немного, спешат по своим делам, не обращая внимания на машину и людей, сидящих в ней.       Старк протягивает Питеру первый чизбургер, ставит в подстаканник большой стакан с колой. Питер принимает еду, но даже не решается начать разворачивать этот несчастный бутерброд.       — Почему ты не ешь?       Тони уже успевает сделать несколько мощных укусов от своего чизбургера, наслаждаясь вкусом этой неполезной дряни. Но что сейчас вообще полезно?       — Я боюсь запачкать вашу машину.       Питер кидает настороженный взгляд, но Тони улыбается.       — Не переживай об этом. Давай ешь, и начнем разговор.       Питер аккуратно отодвигает уголок бумаги, кусает свой бутерброд, жует, смотря перед собой. Тони же, не стесняясь, его рассматривает.       Тебе нужен этот мальчик?       Питер, несомненно, очаровательный. И Тони пока не может понять, что делает его таким. То ли вся эта история с Беком, то ли он сам по себе такой. Но чем больше Тони смотрит на него, тем больше подмечает деталей, от которых внутри все сжимается от неясных чувств. Ему нравится в Питере все, но хочет ли он его себе? Даже если и так, он еще не выжил окончательно из ума, чтобы осуществлять подобное. Они просто могут быть полезны друг другу, вот и все.       Когда с горем пополам они съедают первую порцию, и Тони удается всучить вторую, Старк начинает разговор, из-за которого и приехал.       Питер уже ведет себя более раскованно: скинул рюкзак под ноги и развернулся всем корпусом к Тони.       — Ты же помнишь, я обещал тебе стажировку, — Тони вытирает губы бумажной салфеткой, когда прожевывает последний кусочек чизбургера. Пожалуй, двух хватит, впрочем, надо подождать, возможно, он осилит и третий.       Питер кивает. Его взгляд настороженный, но Тони может заметить в глазах надежду, затаенную радость и толику грусти. Питер заламывает брови, от чего у него получается такое жалостливое выражение лица, что Старк не решается говорить дальше.       — Мне придется отказаться, — произносит Питер. Тони видит, как ему тяжело даются эти слова. Мальчишка мужественно смотрит ему в глаза, в то время как свои начинают подозрительно блестеть.       — Это же твоя мечта, разве нет?       Питер быстро кивает несколько раз.       — Тогда в чем дело?       Старк прекрасно понимает, в чем именно. Бек. Этот сукин сын явно что-то подозревает или из вредности старается держать Питера на расстоянии от Тони. Сначала якобы отказ Питера от экскурсии, теперь это.       — Мистер Старк, у меня же учеба сейчас. Времени почти свободного нет. Официальная стажировка начинается только весной. Я сейчас просто не могу.       — А весной, значит, сможешь? — Тони уверен, что и весной найдется предлог отказаться.       Питер молчит. Смотрит куда-то в плечо. Вроде взгляд прямой, но Старку никак не удается его поймать.       — Ты же понимаешь, я легко решу все эти «проблемы».       — Вы не обязаны.       — Да, я знаю. Но у меня для тебя есть великолепное место. И я хочу видеть тебя на нем. Если ты откажешься, то упустишь очень хорошую возможность. Весной стажировки может и не быть.       — Я понимаю. Спасибо, но я не могу.       — Не могу или не хочу?       — Очень хочу, правда! — и по его выражению лица Тони понимает, да, правда.       Бедный мальчик. Волна злости на Бека поднимается внутри Тони, и она готова уже выплеснуться наружу.       — Тогда назови мне реальную причину.       Питер совсем съеживается на сидении. Старку жаль, что в голос пришлось добавить немного командных ноток, но Питер привык к этому, разве нет? По крайней мере, это заставляет его говорить:       — Боюсь, Квентину не очень это понравится.       — Почему?       — Он хочет, чтобы я сосредоточился на учебе. Это сейчас самое главное.       — Несколько часов стажировки учебе точно не повредят. Но зато у тебя будет великолепная отметка в личном деле.       — Я все это понимаю.       — Если дело только в Беке, то я поговорю с ним.       — Простите, мистер Старк, но мой муж не любит, когда в наши дела вмешивается кто-то другой.       Тони чуть не заскрипел зубами от досады. «Мой муж». Этого садиста, а, возможно, и педофила, Питер называет «мой муж».       — Давай начистоту, Питер. Квентин тебя бьет?       Старку уже надоело играть во все это. Сказывается отсутствие убойной дозы успокоительного. Тони, никогда не отличавшийся терпением, сейчас теряет его окончательно. Да и этим вопросом он существенно облегчит работу Наташи. Собственно, он сам все сделает.       Питер резко вскидывает голову, его глаза удивленно расширены.       — Откуда… В смысле, нет, конечно, нет. Откуда вы это взяли?       — Да или нет, Питер?       Питер молчит, мнет в руке остатки чизбургера.       — Ты боишься, что он разозлится из-за этой стажировки и поэтому отказываешься?       Питер молчит, и Тони приходится надавить. Он ненавидит себя за это.       — Да или нет, Питер?       — Это наше с ним дело, мистер Старк, — он говорит это так тихо, что Старк едва слышит.       Злость немного отступает.       — Я могу помочь тебе.       — Мистер Старк, я не знаю, что вы знаете или думаете, что знаете, но у нас с мужем все хорошо. Мне не надо ни в чем помогать.       — Даже если он плохо с тобой обращается?       — Он мой муж, — Питер говорит твердо и уверенно, снова найдя в себе силы посмотреть Тони в глаза. Его тон непоколебим, словно он хочет убедить не только Тони, но и себя самого. — У нас есть обязательства друг перед другом.       — И как же Бек выполняет свои обязательства?       — Он заботится обо мне.       Тони даже не находит, что ответить. Он даже не полагал, что все так запущено. Питер реально не видит проблем в своем положении. Бьет, имеет право. Потому что муж, потому что есть бумага с подписями и печатями, якобы разрешающая делать Квентину с Питером все, что угодно.       Тони невольно вспоминает своих родителей. Строгий отец, вечно старающийся из сына вылепить свое подобие, Тони, отчаянно сопротивляющийся, бунтующий, желающий все делать наперекор. Говард часто говорил матери Тони: «Ты моя жена, ты должна поддерживать меня». Тони ненавидел это высказывание. Ненавидит до сих пор. Искренне верящий, что никто никому ничего не должен, Тони моментально злится от слова «должен». Он уверен, Питер часто его слышит. Так странно, что Питер верит в брак и его устаревшее понятие. Впрочем, тут не обошлось без Бека.       — Я могу позаботиться о тебе, — вырывается у Тони.       Питер внезапно смотрит на него с таким ужасом, что Тони чуть не прикладывается лбом об руль от досады. Черт, это прозвучало так плохо?       Прежде, чем Питер успевает открыть дверь, Старк ее блокирует.       — Прости, — поспешно говорит Тони, когда Питер все еще с ужасом и неверием смотрит на него, дернув на пробу дверь несколько раз. — Это прозвучало ужасно, но я говорил не о том, о чем ты подумал. Успокойся, и мы поговорим.       — Откройте дверь, мистер Старк.       — Питер. Я хочу договорить. А потом я отвезу тебя, куда захочешь. Не хочу вот так выкидывать тебя из машины.       Питер немного успокаивается, но теперь сидит и смотрит на сложенные на коленях руки. У него красивые кисти, мужские, но все равно тонкие, намного тоньше, чем у Тони. Да и сам Питер какой-то маленький, он ведь, по сравнению с Тони, ребенок. И его хочется трогать, касаться, хочется почувствовать, какая на ощупь его кожа, Старк уверен — гладкая. Питер первый человек, которого Тони хочет потрогать после того, как вернулся из плена. И с ним на удивление спокойно. Старк и раньше чувствовал себя в машине в безопасности. Бронированное стекло и укрепленный бампер делали эту машину своеобразной крепостью. Но Тони не стремился запереться с кем-то в ее тесном пространстве. Но вот Питер сидит рядом с ним, и Тони на удивление спокойно. Осознание этого немного удивляет и озадачивает. Старку в какой-то момент становится все равно, что происходит вне этой машины. Там кто-то двигается, что-то меняется, но здесь, в салоне, где пахнет кожаными сидениями и древесной пахучкой, они существуют совершенно независимо от всего и всех.       — Мне нужна твоя помощь, Питер.       Тони и сам удивлен. Когда он вообще произносил нечто подобное? У кого просил помощи? Даже и не вспомнить.       Питер удивлен не меньше. Старк понимает, что с его стороны слова — чистая манипуляция. И он ненавидит себя за это, но по-другому не может.       Питер закусывает нижнюю губу, жест, от которого у Тони все замирает, а потом начинает сильнее биться сердце. Нет, нет, не о том он думает.       — Но что я могу сделать, мистер Старк?       Тони еще раз думает: правильно ли он поступает. Да, он собирается помочь Питеру. Тот отказывается, просто не понимает, что ему нужна помощь. Тонкий, едва слышный голосок совести шепчет: «Не втягивай мальчишку в это дерьмо». Но он звучит так тихо, что Тони легко от него отмахивается.       — На первый взгляд работа покажется слишком простой и однообразной. Всего-то собрать документы в подобие картотеки, куча бумаг, если точнее. И среди этих бумаг найти некие записи, очень для меня важные.       Питер слушает сосредоточенно, словно уже согласен на эту работу.       — На этих листках будут химические формулы.       «Интересно», — думает Тони, — «на каких листах этих формул не будет».        Ракеты Иерихон — просты, ничего нового Тони не изобрел. А вот их начинка довольно сложная и своеобразная. Не каждая лаборатория возьмется ее собирать. Брюс согласился, даже глазом не моргнул, когда Старк еще три года назад подошел к нему и как бы между прочим признался, что изобрел новый элемент. Не изобрел, тут все лавры по праву уходят Говарду Старку, но Тони смог этот элемент синтезировать. А когда понял, что у него получилось, испугался. Но видимо недостаточно сильно, раз решил пустить его в дело. Старк гнался за первым местом для своей компании, доказывая снова и снова уже мертвому отцу: он достоин. Иерихон мог стоить миллиарды, возможно, триллионы, так как позволял владельцу устанавливать свои порядки по всему миру. Владеть всем миром.       Старк только поздно это осознал. Уже после того, как первая и единственная ракета была почти готова. Тони не хотел давать Третьей мировой войне свое имя. Старк любит свою страну, но не тех, кто ею правит.       Конечно, ничего из этого он не говорит Питеру.       — Мне просто нужны эти формулы.       А не будет ли проще, если эти записи так и останутся похороненными среди прочих записей Брюса. Их там точно никто не найдет, даже не будет знать, где искать, что искать и что потом с этим делать. Или просто спалить все к чертовой матери.       Начинает болеть голова от всех этих мыслей. Тони начинает думать, как ему было хорошо в вязком забытье, подаренным таблетками.       — Что это за формулы?       Тони моргает и смотрит на Питера, все еще сомневаясь в правильности своего решения, ведь он использует его. Не как Бек, конечно, но все же.       Тебе нужен этот мальчик?       Да, нужен. И Тони не хочет знать, почему и зачем. Он хочет его рядом и в причинах такого желания разбираться не собирается. Проблемы будут решаться по мере их поступления.       — Это некие химические элементы, — осторожно начинает объяснять Старк, — которые вместе составляют очень неприятное и опасное дерьмо.       — И зачем вам они?       — Чтобы уничтожить.       Питер долго всматривается в его глаза, буквально ощупывает лицо. Тони словно чем-то мягким и теплым провели по щеке, лбу и, внезапно, губам. Такое приятное, но щекочущее ощущение. Старк облизывает губы, и Питер потупляет взгляд.       — Как я пойму, что это именно то, что вам нужно?       — Уверен, ты поймешь. Все, что покажется странным, опасным или просто записями сумасшедшего профессора, откладывай. Справишься?       Питер неуверенно кивает.       — Для Квентина скажем другую версию. Ты же понимаешь, никто не должен знать об этом?       Питер неуверенно кивает еще раз.       — Я сам поговорю с ним. Безусловно, стажировка будет оплачиваться. Ты понимаешь, что это значит?       — Нет.       — У тебя будут деньги, Питер. Я сделаю так, чтобы часть падала на твой официальный счет, который откроет СтаркИн. Вторая часть будет поступать на другой счет, к которому доступ будет только у тебя.       — Зачем мне это? — Питер хмурится.       — На случай, если ты все-таки захочешь что-то поменять в своей жизни.       — Я ничего не хочу менять в своей жизни, мистер Старк, — Питер смотрит в сторону. Врет. Себе?       — Пусть, — быстро соглашается Тони, — но пусть будет так. Некоторым может показаться странным, что ты получаешь слишком много за свою должность.       Мозг Тони работает быстро и четко, почти без помех. Старк за прошедшие месяцы уже отвык от такой деятельности, и возникающие мысли и идеи пугают его самого. Он и раньше был таким?       Питера он определит курьером. Ему выдадут карточку с минимальным доступом. По ней Питер будет заходить в здание, в лифт, а дальше пропадать, потому что из лифта Питер выйдет при помощи другой карточки. И никто из службы безопасности не отследит его реальные передвижения. Только те, которые создаст сам Тони. Ничего необычного: зашел в здание, в лифт, в туалет (иногда), вышел.       «Пятница» — собственноручно разработанная Старком программа, позволяющая отследить всех сотрудников внутри здания. Этакая своеобразная программа безопасности. Никаких несанкционированных перемещений сотрудников. Никакого шпионажа, если кто-то додумается до такой глупости. Они же тут не котиков гладят, а работают — все еще — над секретными военными разработками. Помимо всего прочего. Естественно, белые карточки, которыми владели только руководящая верхушка: совет директоров, Пеппер, Обадайя и сам Старк, не отслеживались. Но Тони опять только сейчас думает об этом, ему следует исправить это досадное недоразумение.       Боже, Старк не понимает: он был несколько месяцев пускающим слюни идиотом, как его это устраивало? Как он не замечал?       Головная боль усиливается, словно в голове стоит чип, нагревающийся от внезапно возросшей работоспособности.       — С вами все в порядке? — вот и Питер замечает.       — Да, да, — выдыхает Тони. — В полном. Как я могу с тобой связаться? Почему у тебя нет телефона?       — Он мне не нужен.       — Глупость какая. Всем нужен телефон. Эти социальные сети, которые так любит молодежь, как ты без них?       Питер пожимает плечами.       — Нормально.       — Ты должен купить телефон.        Тони быстро достает из кармана банковскую карту без каких либо опознавательных знаков.       — Вот. Купи себе какой-нибудь телефон. Это мой номер, — Тони следом достает визитку и пишет на ней свой личный номер, несколько раз перечеркнув рабочий.       — Я не могу это принять.       Питер смотрит на карту, словно Старк предлагает взять в руки гранату, у которой уже выдернута чека.       — Глупости, конечно можешь.       Головная боль усиливается, у Тони нет настроения и сил разбираться с пререканиями. Он насильно всучивает карту в руки Питеру.       — Давай, убери это в карман. Если тебе станет легче, то я вычту стоимость из твоей первой зарплаты, — ничего такого Тони не собирался делать. — Карту вернешь при следующей нашей встрече. Ясно?       Слава всем богам, Питер убирает карту, кивает.       — Если что-то надо помимо телефона, покупай. Эй?       Тони заставляет посмотреть на себя. Поддавшись внезапному порыву, Старк кладет ладонь на плечо Питера, ощущая мягкость ткани его кофты и тепло тела. Питер напрягается, линия плеч твердеет, но от касания не уворачивается. Терпит. Пожалуй, Тони касается его слишком долго, просто позволяет теплу течь от кончиков пальцев выше по руке, достигать сердца, согревать изнутри.       — Ты можешь обратиться ко мне, — вкрадчиво говорит Старк. — За помощью. Все, что угодно.       — Это лишнее, мистер Старк.       — Все же имей в виду. Моя помощь будет совершенно бескорыстной. Просто знай, что у тебя есть человек, к которому ты можешь обратиться, ладно?       — Да. Но этого не случится.       Тони не давит. Как Питер может поверить ему на слово, если он уже однажды обжегся точно так же? Возможно, Бек говорил ему то же самое.       — Хорошо, — Тони откидывается на спинку сидения, убирая руку. — Куда тебя отвезти?       Питер называет адрес.       Когда мальчишка покидает машину, Тони еще некоторое время сидит с закрытыми глазами, пытаясь силой мысли унять головную боль. Бесполезное занятие. В виски словно ввинчивают ржавые тупые шурупы. Когда Питер исчезает за углом здания, в поле зрения появляется Баки. Открыв глаза, Старк видит его байк на некотором расстоянии.       Тони пытается понять, как так получилось, что он может — вынужден — доверять только вот этому странному молчаливому человеку на мотоцикле и молодому парню, который не в состоянии взять под контроль свою жизнь. А Тони, ну смешно же, доверил ему чуть ли не спасение всего мира.       Возможно, он слишком много думает об Иерихон и его возможной роли в распределении власти в мире. Но разве не для этого Тони разрабатывал его? Мысли того Старка сейчас не понятны. Словно еще год назад он являлся кем-то другим. Тогда он думал: чем мощнее армия США, тем крепче мир. Он никогда не создавал оружие для нападения, он хотел только улучшить защиту. Он не хотел вершить судьбы чужих держав, не рвался к власти. Он какой-то неправильный миллиардер. До плена он тратил, не задумываясь, деньги, трахал все, что попадало в поле зрения. В перерывах что-то изобретал, теша свое самолюбие, видя злость и зависть в глазах конкурентов. Он не лез в политику, хотя косвенно на нее влиял. Ему не было дела до этого. Но все-таки между нескончаемыми вечеринками на него снизошел лучик озарения, в свете которого он увидел истинное положение вещей. И прозвище, данное журналистами — «Торговец смертью» — дало толчок всему. Его оружие не служит защитой, оно служит истреблением. СтаркИн, как огромный тяжелый локомотив, несся вперед, сметая все на своем пути. Тони не мог просто так взять и встать у него на пути. Он лишь изнутри нажимал на нужные рычаги, стараясь сбавить скорость. Иерихон мог стать толчком, придав СтаркИн космическую скорость, на которой он влетел бы в полный пиздец, потащив за собой всех причастных.       Тони позволил Иерихону случиться, появиться на свет. Самое уродливое его детище. Поэтому он и поехал на тот полигон, показать прототип. Правильнее сказать: уничтожить. И забыть. Еще до отъезда, внезапного, он уничтожил все записи, все электронные носители. Все, что касалось ракет. Тот, кто подстроил похищение, не знал этого. Явно намеревался воспользоваться записями пропавшего миллиардера.       Тони не должен был вернуться. Вероятно, косвенно отсутствие записей спасло ему жизнь. Им нужны были записи или Старк. Он и сейчас им нужен. То, что хранится у него в голове.       Если нет одного, то следует получить другое.       Вздохнув, Тони выруливает с тихой улочки и вливается в общий поток машин, двигающихся в сторону Манхэттена. Баки пристраивается сбоку, следуя незримой тенью. Вряд ли он видит, с какой злостью Старк сжимает руль, но замечает, как тот резко входит в повороты.       Тони же думает лишь о том, что собирается взять палку и разворошить осиное гнездо. Глупо и отважно. Но у него есть преимущество: от него не ждут никаких действий.       И, в конечном итоге, сильно удивятся. И это будет последнее, что они сделают.