Деревья умирают стоя.

      Почувствовав теплые обветренные и шершавые губы Питера, Тони удивляется. Не столько смелости парня, сколько своей реакции на это. Жест Питера пропитан неловкостью, отчаяньем и желанием получить банальную ласку. Это объятия Старка так на него подействовали? Не удивительно, учитывая, как Бек к нему относится, мальчишка истосковался по нормальному отношению.       И поцелуй Тони нравится, как и держать Питера в своих объятиях, такого нуждающегося в нем, такого беззащитного и подавленного. Слабого и сильного одновременно.       — Я испортил вам рубашку.       Последнее, о чем думает Тони, так это о рубашке.       Питер садится обратно за стол, начинает есть салат, чтобы хоть немного прийти в себя.       Тони дает ему время, отходит к окну, рассматривая серый пейзаж. Потом достает телефон и набирает Беннера.       — Привет. Хочу предупредить тебя, Питер сегодня не придет. Нет, ничего не случилось, просто мне надо с ним кое-что обсудить. Да, он рядом, — Тони оборачивается на Питера, тот смотрит на него, но быстро опускает голову, застуканный за подслушиванием.       Закончив разговор, Старк остается у окна. Значит, МОРГ полностью рабочая программа. Отлично. Тогда что за цирк с конями устроил ему Бек?       — Ты поел? — он поворачивается к Питеру и, дождавшись кивка, говорит: — Тогда пошли в мой кабинет.       Глаза у Питера уже сухие, но немного припухшие и красные. Он сидит в кресле напротив массивного стола Тони, смотрит по сторонам, стесняясь встретиться взглядом с миллиардером. Старк и сам немного озадачен случившимся, он рассчитывал на простой обед. Случившееся ни плохое, ни хорошее. Просто теперь надо сориентироваться и понять, какие предпринимать действия. То, что Питер согласен уйти от Бека — уже большой плюс. Вряд ли это случится быстро, Питер явно не готов собрать чемодан уже сегодня. Да и куда Старк денет мальчишку? Снимет ему номер в отеле?       — Как ты? — участливо спрашивает Тони.       Питер улыбается несмело.       — Хорошо.       — Давай поговорим немного о МОРГе. Ты не против?       — Нет. Что вы хотите знать?       — Как он работает?       — В основном от датчиков движения, изображение формируется из тонких лазерных лучей, что транслируются специальными камерами.       — Как он управляется?       — При помощи программы на компьютере. Квентин хотел сделать что-то похожее на переносной пульт, который будет в себе иметь и голосовое управление. Но в основном это просто запрограммированные «картинки», которые можно прописать обычными кодами. Их можно придумать самим или взять из интернета.       — И насколько эти «картинки» похожи на реальность?       Питер улыбается.       — Они словно и есть реальность. Невозможно понять, что это всего лишь голограммы. Мы превращали комнату в джунгли со зверями, получилось очень натурально. Знаете, в компьютерных играх, чтобы сократить ее «вес» многие элементы неподвижны, пока не приблизишь их. Или же они загружаются постепенно, например, когда ты находишься, скажем, в городе. Там, где находится игрок, все движется. Но в других местах картинка неподвижна. Иначе ни один компьютер не смог бы «тащить» такую игру, — Тони кивает, показывая, что понимает, о чем речь. Военные симуляторы, да вообще все симуляторы работают точно так же. — Но МОРГ загружает все и сразу. Он живой до мельчайших деталей. Все движется, все живет.       — Скажи, а если не знать о том, что это голограммы, можно догадаться о том, что все это ненастоящее?       — Даже зная, в это трудно не поверить. Я забывал, что все вокруг ненастоящее.       — МОРГ дорогая технология, как у вас получилось ее построить? Точнее на что?       Питер хмурится, ему явно не приходилось задумываться о финансовой стороне вопроса. Ну, что за мальчишка!       — Я не знаю. Ни откуда Квентин брал деньги, ни сколько это может стоить. Простите.       — Ты знал, что Квентин покупал акции СтаркИн?       — Нет.       — А то, что он сделал это на твои деньги?       — Нет. Я давал ему деньги под расписку, когда еще не мог самостоятельно распоряжаться наследством, которое оставили мне родители. И я не знаю, что с ними делал Квентин.       — Ты не спрашивал? — Старк озадачен.       — Нет.       — Даже когда вступил в права наследства?       Питер низко опускает голову и качает ею из стороны в сторону.       — Почему?       — Мне было не важно. Мы с Квентином решили зарегистрировать свой брак. А я и до этого не считал оставленное родителями своим, а после… Я не хотел бы говорить об этом.       — А после Бек сказал, что все теперь общее. Так?       — Ему не пришлось. Я и сам так думал.       — Почему?       Питер тяжко вздыхает, но Тони, пусть ему и жаль мальчишку, должен знать все. Может и Питеру станет легче, когда тот выговорится. Что-то подсказывает, что раньше он не мог этого сделать. Не было благодарных ушей.       — Я был готов отдать ему все за то, что он забрал меня из приюта. За то, что был единственным неравнодушным ко мне. Даже если он делал это из-за этих денег.       — В приюте было так ужасно?       — Очень плохо, мистер Старк.       — Можно очень личный вопрос, Питер?       Получив разрешение, Тони спрашивает:       — Он приставал к тебе? Он же забрал тебя в четырнадцать лет. Он уже тогда склонял тебя к сексу?       Питер полными ужаса глазами смотрит на Старка.       — Нет. Что вы! Он никогда не позволял себе такого, — он даже не спрашивает, откуда Тони известны такие подробности его личной жизни.       Питеру девятнадцать, но на самом деле он словно так и остался четырнадцатилетним только что осиротевшим мальчиком. Тони хмурится, не понимая: за что Бек так с Питером?       — Расскажи, как вы жили? И как так получилось, что вы поженились.       — Сначала мне было неловко рядом с ним, — Питер не смотрит на Старка, ковыряет что-то на поверхности стола. — Мы хорошо общались, когда Квентин приходил к нам в гости, как друг родителей. Обсуждали разные вещи, он хвалил мои ум и знания. Несмотря на разницу в возрасте, нам было интересно вместе. Мне нравилось общаться с людьми старше меня, сверстники казались слишком глупыми, они занимались вещами, которые меня не интересовали.       — Очень знакомо, — усмехается Тони, получив в ответ слабую улыбку.       — Папа из-за работы не мог уделять мне много времени, и я с радостью общался с Квентином. Он мне нравился. Как человек. И я был рад, что он забрал меня из приюта, потому что боялся оказаться в другой семье, хотя таких взрослых детей почти не забирали. Или забирали для тяжелой работы, или из-за пособий, или, ну, вы понимаете…       Тони снова кивает. Неужели четырнадцатилетний Питер все это прекрасно осознавал? Тогда неудивительно, что он вцепился в Бека, как клещ. А кто бы этого не сделал?       — А Квентин, он хорошо со мной обращался. Я закончил школу, потом мы думали насчет университета. Параллельно я ему помогал с работой.       — С МОРГом.       — Да.       — Прости меня за этот вопрос, но ты гей?       Питер предсказуемо краснеет.       — Я никогда не думал над этим.       — Как так? — Тони удивляется. — Ты вышел замуж за мужчину.       Питер съеживается на стуле, но отвечает тихо, едва слышно:       — У меня никогда не было девушки, и я не могу сказать, что они мне не нравятся. А еще я не люблю близость с мужем. Это… Это ужасно! — Питер прячет лицо в ладонях.       Старк быстро подходит к нему и, немного поколебавшись, кладет ладонь на вихрастую макушку. Волосы у парня мягкие, гладкие, очень приятны на ощупь. Тони позволяет себе зарыться в них пальцами, массировать кожу головы, призывая Питера успокоиться.       — Ужасно то, что он с тобой делает, — спокойно говорит Тони.       — Но он мой муж. Я обманывал его, притворяясь, что мне все нравится.       — Да, ты не должен был этого делать. В браке главное доверие и равноправие. Но это не твоя вина, Бек явно подавляет тебя, пользуется твоим положением.       — Наверное. Не знаю. Он бывает очень добрым со мной. И все равно много делал для меня.       — А для себя еще больше, — бормочет Старк. — Но я рад хотя бы тому, что он не трогал тебя до совершеннолетия.       — У нас случился первый раз, когда я достиг возраста согласия, — признается Питер.       — Ты согласился?       — Я не отказался. Мне казалось, я так отблагодарю Квентина. Простите, мистер Старк, это звучит так ужасно, но так не было на самом деле. Мне хотелось сделать для него это, я думал, это и есть чувства. Я был такой наивный.       — Тебе нравились мужчины?       Питер пожимает плечами.       — Мне не было противно, если вы об этом. Мне казалось, я делаю хороший поступок. Но я не хотел это продолжать. Квентин сказал, что теперь мы должны пожениться, иначе такая связь может для нас плохо кончиться.       Тони сжал пальцы от бессильной злобы.       — Ты поверил?       — Я ничего не знал об этом. Но я понимал, что такие отношения ненормальны. Я и сейчас скрываю свое положение.       — Но ты пришел на тот корпоратив.       — Да.       Весь вид Старка требовал пояснений, и Питер продолжил:       — Я же никого не знаю в компании и мне все равно, что обо мне подумают случайные люди, — Тони кивает в знак одобрения. — И я очень хотел попасть в СтаркИн и, — тут Питер опять краснеет, но мужественно заканчивает: — И встретиться с вами.       От такого признания Питера снова хочется обнять и поцеловать, но Тони сдерживается. Что-то подсказывает — второй раз Питер легко не дастся.       — Квентин сказал, что все это глупости, и к таким, как мы нормально отнесутся. Я успокоился и согласился.       — Мне не хочется признавать правоту Бека хоть в чем-то, но тут я с ним согласен.       — Университет — это другое.       — Там твоя территория, — кивает Старк.       — Вероятно, из-за этого. Просто что-то внутри меня противится тому, чтобы рассказать. Я даже кольцо снимаю, а это неправильно.       Питер выглядит несчастным из-за этого, думая, что таким образом предает мужа.       — Бек тоже не особо распространяется о тебе. Но кольцо не снимает. На него и не подумаешь, если честно. Я удивился, когда выяснилось наличие у Бека мужа, а не жены, — Тони позволил себе улыбку.       Питер замечает, что мистер Старк называет Квентина исключительно по фамилии, как и Квентин называет миллиардера исключительно «Старк». Словно они чувствуют взаимную неприязнь.       — Послушай, — мужчина вновь становится серьезным, — твое решение очень важное. И я рад, что ты его принял. Ты же не передумал?       — Нет, но я не уверен, что хочу сделать это прямо сейчас.       — А когда? Если он опять поднимет на тебя руку?       — Он почти не разговаривает со мной, — делится Питер.       Тони чуть не брякнул: «Я знаю», но вовремя прикусил язык.       — Что послужило причиной?       Тони замечает, как дергается Питер, отводит глаза.       — Мне бы не хотелось говорить об этом. Мистер Старк, я вам очень благодарен за помощь, но мне надо свыкнуться с мыслью об уходе. Наверное, правильно было бы просто прийти, собрать сумку и покинуть квартиру, но я так не могу. Он мой муж, и мне надо поговорить с ним.       — Я понимаю и не понимаю одновременно, — признается Тони.       Ему категорически не хочется, чтобы Питер возвращался к Беку. Теперь Старк не просто недолюбливает его, а чувствует опасность. Бек оказался лошадкой более темной масти, чем Тони думал.       — Один звонок моим адвокатам, и мы очень быстро решим этот вопрос. Даже два. Не только с односторонним разводом, но и с запретом на приближение.       — Развод? — Питер произносит с таким ужасом, что Тони понимает: Питер об этом даже не задумывался. Не предполагал, что такое возможно.       — Ты собрался уходить от него без развода? — обеспокоенно спрашивает Старк.       — Я… Я не знаю.       — В болезни и здравии, так? — горько усмехается Тони.       Поразительная преданность Питера начинает раздражать. Злит упорство, с каким Питер цепляется за свою жизнь с Беком, хотя вот Тони предлагает ему все, о чем парень мог только мечтать. Непонятно.       — И как долго продлится твое здравие? — продолжает Тони.       На Питера жалко смотреть. Заломленные брови, опущенные уголки губ, он явно еле сдерживается, чтобы опять не начать плакать. Но Старк продолжает вытаскивать из него негативные эмоции, только через них, Старк надеется, Питер поймет — так нельзя. Нельзя цепляться за человека, который причиняет тебе боль.       — Я считаю, брак навсегда.       — Ты, или тебе это навязал Бек?       Питер прячет лицо в ладонях и мотает головой.       — Я уже ничего не знаю, — его голос звучит глухо и надломленно.       Тони не выдерживает и осторожно касается плеча Питера. Простой успокаивающий жест.       — Я знаю, Бек запутал тебя. И нет ничего плохого в том, что ты верил во всю его ложь. Просто никого не было рядом, чтобы открыть тебе глаза. Бек выстроил вокруг тебя множество иллюзий, заставляя жить в выдуманном им мире. Но все не так, как тебе кажется. Я знаю, я говорю неприятные вещи. Но я всего лишь хочу открыть тебе глаза, чтобы ты увидел действительность. Это больно.       — Я верил ему.       — Ты просто доверчивый.       — Мне было четырнадцать, но сейчас мне почти двадцать, как долго я мог еще быть таким слепым?       — Всю жизнь? Не удивляйся. Многие живут всю жизнь в заблуждениях. Это же удобно.       Питер кивает, соглашаясь. Ему это было удобно все время. Оправдывать Квентина, верить ему, хотя где-то глубоко в душе его подтачивал червячок сомнения. В последнее время все сильнее и настойчивее. Словно Питер просыпался от кошмарного сна.       — У меня последний вопрос, — проговорил Тони. Его рука все еще лежит на плече Питера, он легко, едва ощутимо поглаживает его большим пальцем. От ладони тепло, а от поглаживания по телу проходит приятная волна. Питеру хорошо и спокойно.       — Какой?       — Ты любишь своего мужа?       От удивления Питер резко оборачивается к мистеру Старку. Он так близко, что Пит может видеть во внимательных карих глазах свое отражение. Не вовремя приходят воспоминания о недавнем поцелуе, и вот уже по щекам разливается краска стыда. Он приказывает себе не смотреть, но все равно опускает глаза на мягкие губы мужчины в обрамлении коротких волосков его необычной бороды.       Мистер Старк замечает, как Питер пялится на его губы, не может не заметить. И, наверное, думает о том же: как повторить их недавний поцелуй. Губы Старка размыкаются, и Питера бросает в жар.       — Питер?       Голос мистера Старка звучит хрипло, слишком низко и сексуально. Питер сглатывает. Он словно парализован, не может отодвинуться или же наоборот, податься вперед, чтобы коснуться манящих его губ.       «Нельзя, нельзя», — твердит про себя Тони. Питер слишком близко, а искушение снова поцеловать его — велико. Тони удивлен сам себе, так ему хочется близкого контакта. Их самый первый поцелуй, который устроил Питер, словно сорвал печати со сдержанности Тони, с его эмоций и желаний. Если Старк еще утром был преисполнен желанием оберегать Питера, оградить от Бека лишь по доброте душевной, помочь мальчику выбраться из плена, как когда-то помогли ему, то сейчас Старк ощущает, как его затапливает похоть. Как же давно он хотел кого-то по-настоящему. Это случилось последний раз еще до плена, когда он на очередной вечеринке вылавливал понравившуюся жертву. Сейчас его обуяло нечто подобное, но в более долгосрочной перспективе. Все его бывшие партнерши и редкие партнеры были опытными соблазнителями. Они и Тони прекрасно знали, чего хотят, о любви речи никогда не шло. Они ему наслаждение, он в ответ деньги. И никогда на его пути не попадались такие искренние и неиспорченные личности, как Питер. Бек сберег настоящее сокровище, и Тони собирается теперь его забрать.       Он сделает для Питера все возможное, окружит его заботой и лаской, которую тот заслуживает. Он покажет, что секс между мужчинами приятен. Питер забудет, что Бек вообще существовал в его жизни.       Собственные мысли затуманили разум, и Тони подается вперед, потворствуя своим желаниям. Питер застывает под его руками, напрягается, но на поцелуй отвечает. Несмело, мягко, боясь.       Старк не напирает, ему и самому нравится эта медлительность и нежность. Поцелуй не должен возбуждать, он должен успокоить, расслабить. И Питер расслабляется под ладонями Старка. Тони улыбается в поцелуй, ему самому сейчас легко и спокойно.       Питер отстраняется первым. Его щеки горят, глаза блестят, но уже не от слез. Он облизывает покрасневшие губы.       — Это неправильно, — тихо говорит Питер.       Тони чуть ли не стонет от разочарования, но вовремя напоминает себе: с Питером не все будет гладко и просто. Надо набраться терпения.       — Разве? Мне так не кажется.       — Вы спросили, люблю ли я Квентина, — напоминает Питер. — Когда-то мне казалось — да, люблю. Но потом я понял — это только благодарность и не более. А в какой-то момент просто это чувство превратилось в привычку. Может, даже во что-то похуже. Я зависим от него, мистер Старк. И мне проще жилось с ним, когда я придумал любовь к нему, чем быть рядом с реальными чувствами. Нет, я не люблю его. Но и изменять не буду.       — И какие же твои настоящие к нему чувства? — Тони кивает, давая понять — слова Питера приняты к сведенью.       Питер пожимает плечами.       — Я обижен на него и зол. Но я не желаю ему зла.       — Ты слишком добр.       Тони не удерживается и заправляет слишком длинную прядь Питера за ухо. Жест совершенно Тони несвойственный, полный заботы, смутивший не только Питера, но и самого Старка.       — Возможно. Или глупый.       — Может, слегка наивный, — Тони мягко улыбается, получая в ответ несмелую улыбку.

***

      Домой возвращается Питер разбитым и сбитым с толку. Мистер Старк вызывает ему такси, хотя Питер всячески от этого отнекивается, говоря, что великолепно доедет на метро, но мужчина непреклонен. И машина на самом деле отличная идея, Питер совершенно не представляет, как в таком состоянии делал бы пересадки на нужных станциях: он полностью погружен в свои мысли. Как же хорошо прислонить разгоряченный лоб к холодному стеклу, смотреть на мелькающие дома, огни и редких прохожих. Или вовсе закрыть глаза.       Питеру кажется, что рушится его жизнь, и ему совершенно не за что ухватиться, чтобы не упасть в образовавшуюся пропасть. Ведь привычный мир рушится, а нового не появляется. У него есть только Тони Старк и больше ничего. Это одновременно много и слишком мало.       Питер жалеет о своем внезапно озвученном желании. Уйти от мужа! Да он с ума сошел! И чем больше Питер об этом думает, тем сумасшедшее кажется ему эта идея. Он отгоняет трусливые мысли, решение принято. Тогда зачем все это?       «Ты все еще можешь исправить».       Питер закрывает глаза, когда они останавливаются на светофоре, и слишком яркий свет рекламной вывески начинает раздражать.       «Ты можешь приехать домой, все рассказать Квентину, получить заслуженное наказание, а потом бросить эту практику, забыть про СтаркИн и Тони Старка. Жить, как раньше. Жить так, как привык».       Водитель резко стартует, когда загорается зеленый, и Питера бросает вперед.       — Простите, — буркает водитель.       У Питера буквально все внутри переворачивается, как только он представляет это. Нет, он не хочет возвращаться к тому, что у него есть. Не хочет больше терпеть унижения от Квентина, его ложь. Не хочет больше быть зависимым от него. Не хочет бояться.       «Ты хочешь быть зависимым от Тони Старка?».       — Он другой, — шепчет Питер в холодное стекло, оставляя небольшой запотевший кружок на нем.       «Он сам сказал: ты слишком наивный, чтобы понимать это».       Питер мотает головой. Наивный, но не совсем дурак же. Даже если мистер Старк не преисполнен благородного желания бескорыстно помочь, как хочет это показать, он все же лучше, чем Квентин. Если муж узнает о поцелуе с другим мужчиной, особенно если этот мужчина Тони Старк, он убьет Питера, как и обещал.       «Не я первый предал его», — думает Питер. — «Не я начал все разрушать».       «Квентин тоже сладко пел в уши, когда пришел в приют забрать тебя. Рассказывал, как вам будет хорошо вдвоем, ведь вы отлично ладили, когда еще были живы родители. Рисовал тебе небо в алмазах. И то же самое сейчас делает Тони Старк».       — Вам нехорошо? — спрашивает водитель. — Вас укачало?       — Все в порядке, — выдавливает Питер.       Хотя, нет, ему не хорошо.       Проводить параллели между Квентином и мистером Старком очень плохая идея. Именно из-за того, что их линии идут слишком ровно относительно друг друга. Только Питер не может представить мистера Старка с поднятой для удара рукой. А Квентина может.       И дело не из-за того, что мужа он знает лучше, или из-за того, что он уже бил его. Просто внутри что-то подсказывает: мистер Старк не причинит вреда.       «Интересно, какие внутренности тебе это подсказывают. Печенка?»       Питер морщится. Они уже въезжают на знакомую улицу, еще немного и он будет дома.       Хорошо, что сейчас они не разговаривают. Объяснить, почему приехал позже обычного, еще и на такси, Питер не смог бы.       Вовремя подумав об этом, Питер просит затормозить чуть раньше. Водитель пожимает плечами и останавливается.       Пройтись до дома пешком оказалось хорошей идеей. К вечеру температура понизилась, но взбудораженного Питера легкий морозец успокаивал.       — Ты уже достаточно думал, — говорит Питер сам себе. — Начни уже действовать.       Но мистер Старк хочет от него слишком много. Поверить его обещаниям, уйти от мужа, а значит потерять хоть какую-то стабильность. Питер не знает, что такое самостоятельность. Сначала его опекали родители, даже слишком сильно для мальчика. Потом за это, только в более жесткой форме, взялся Квентин. Питер не знает, как принимать решения. Как понимать, что для него правильно, а что нет.       Мистер Старк дал ясно понять, что в будущем все эти заботы возьмет на себя. Но какая будет цена этому? И готов ли будет Питер ее заплатить?

***

      После ухода Питера Тони остается в своем кабинете. С наступлением темноты стало прохладнее, и даже такое большое помещение, как кабинет, быстро начинает остывать. Хотя не сказать, чтобы тут изначально было тепло.       Старк смотрит на камин. Он помнит, как такими же вечерами разжигал его, языки пламени завораживают, глядя на них, хорошо думается. Тони нравилось мягкое тепло, исходящее от огня. Но сейчас нутро камина пусто и черно. Огонь больше не вызывает умиротворения и тепла. Только страх и боль.       Глядя на огонь, он невольно вспоминает, как в нем докрасна накаливали тавро на длинной ручке. Тогда Тони знал, что его ждет, но все равно продолжал завороженно смотреть на то, как рыжие языки пламени лижут черный металл, как тот, нагреваясь, начинает светиться сначала оранжевым, как яичный желток, светом, потом нежно-желтым. Как накалялся металл, так Тони затапливал страх. Парализующий руки и ноги. Тони даже не вырывался особо, только таращился на десять раскаленных колец, осознавая: они сейчас отпечатаются, въедятся в его кожу и сознание.       А потом пришла такая сильная боль, что Тони на миг потерял сознание. А потом заорал так сильно, что сорвал голос, забился в удерживающих руках мучителей, задыхался, вдыхая запах собственной горелой плоти. Он словно оседал на языке, застревал в легких, вызывая тошноту. Тони тогда вырвало. От боли, страха, запаха и осознания случившегося. Наверное, именно в тот момент он понял: его прежнего больше нет.       Старк дергает головой, отворачиваясь от камина. Рефлекторно трет пострадавшее плечо. Еще не полностью зажившее клеймо убрали довольно быстро и просто, Старк почему-то думал, что этот процесс будет дольше и болезненнее. Даже хотел этого. Хотелось прочувствовать, как исчезает это уродство с его кожи, тогда бы оно могло исчезнуть и из его разума. Но уродливые взбухшие шрамы просто срезали, а новые и тонкие шлифовали лазером. Следы остались, но тонкие и незаметные на светлой коже. Если присмотреться, создастся впечатление, словно десять кругов нацарапали иголкой. Но в сознании они так и остались, как были изначально: красная обожженная плоть с почерневшими краями.       Надо ехать домой, но Тони не может заставить себя сделать самое крохотное движение. Баки играется с мячиком за стеной, специально или невольно демонстрируя свое присутствие. Старк, отвернувшись к окну, наблюдает за движущимися огнями в темноте. Красные габаритные огни тянутся по мостам вон с острова, чтобы завтра повторить точно такой же путь, только в обратную сторону. Шпили соседних высоток мерно мерцают предостерегающими лампочками.       Старк растерян. Ему откровенно страшно. Тони никогда не бежал от ответственности, всегда отвечал за свои слова и за свои действия. Как один из директоров СтаркИн, он нес ответственность за рабочих, но никогда за кого-то конкретного. И теперь добровольно собирается взвалить на себя заботу о Питере. Он мог бы пихнуть парню денег, и пусть тот обустраивает свою жизнь, как ее видит. Но проблема в том, что без Бека Питер не знает, какая она должна быть, его жизнь. И выдернуть из-под парня пусть и сомнительную, но точку опоры, и не дать новую, Тони не мог. Да и чего скрывать, ему самому хотелось быть этой опорой.       Перед глазами плывут разноцветные огни, Старк погружается в свои мысли все глубже и глубже.       Бек, МОРГ, Пеппер, все это смешивается в какой-то клубок из сплошных вопросов и догадок. Ослабленный таблетками мозг работает словно неохотно, раскачиваясь, как проржавевший механизм. Прошло слишком мало времени с того момента, как Тони перестал принимать таблетки, химия все еще контролирует его организм, но с каждый днем все слабее и слабее.       Тони дергается, когда в отражении видит Пеппер. Та стоит за его креслом и смотрит на темное небо и мерцающие огни.       — Ты меня напугала, — Тони ругает себя: «это ж надо так задуматься». — Сколько сейчас времени?       — Почти одиннадцать, — Тони разворачивает кресло, смотрит на Пеппер.       Кто бы мог подумать, что эта женщина будет представлять для него опасность. Всегда собранная, деловая женщина, Поттс, казалось, никогда бы не стала играть грязно. Во всяком случае не против Тони. И что она хочет получить в итоге? Компанию? Деньги? Самого Старка? О чем она думает, когда подсовывает ему таблетки?       — Ты едешь домой, или у тебя работа?       Тони хочется засмеяться. Уж кому, а Пеппер точно известно: никакой работы у него уже нет очень давно. Все дела СтаркИн протекают мимо него. Он вообще не в курсе, какие дела они проворачивают за его спиной. И пока не может позволить себе этим озадачиться. С чего бы вдруг.       — Нет, нет никакой работы, — Тони оглядывает пустой стол. — Поехали домой.              В машине они молчат. Пеппер доделывает какие-то дела на ноутбуке, который положила себе на колени. Тони смотрит в окно, где иногда появляется байк Баки. Тот идет вровень, то отставая, то вырываясь вперед, если рядом едут еще машины.              По прибытии в апартаменты Пеппер тут же скрывается в душе, скинув свои каблуки еще в коридоре. Тони резкими движениями сдергивает с себя галстук, потом пиджак. Подходит к стене, из которой ночью приходят его демоны. Оглядывает гладкие, окрашенные в нежно-персиковый цвет стены. Догадка, крутящаяся у него в голове, безумна даже для него, но не проверить ее он не может. Он стоит к стене так близко, что почти упирается в нее носом. Видит неровные мазки краски и структуру самой стены. На уровне глаз ничего нет, выше залезть Старк пока не может, поэтому он приседает на корточки и осматривает стену у самого плинтуса. Проводит подушечкой пальца, отмечая все неровности, пока не наталкивается на небольшое углубление. Совсем крошечное, не больше спичечной головки. Приходится встать на четвереньки, чтобы рассмотреть поближе. Да, небольшое углубление заполнено чем-то плоским и гладким. Тони начинает дышать чаще, потому что это очень похоже на камеру. И теперь, зная, на что обращать внимание, Тони очень быстро находит маленькие объективы. Еще и еще. Только на уровне пола их больше двадцати. Встав и задрав голову, Старк пытается рассмотреть их наверху, но четырехметровые потолки не та высота, чтобы глаз мог рассмотреть маленькие камеры.       Таким его застает Пеппер. Да что ж такое.       — Что ты делаешь? — спрашивает она.       Голос Пеппер звенит от напряжения. Она смотрит, распахнув глаза от удивления. Лицо бледное, только румянец после душа немного окрашивает ее скулы.       — Вот стоял и думал: а не перекрасить ли стену. Знаешь, надоел этот цвет. Персиковый мне никогда не нравился.       Пеппер на миг опускает голову, не в силах держать лицо. Губы Тони дергаются в улыбке, нехорошей такой улыбке. Но Пеппер быстро справляется с собой, поднимает голову, с вызовом задрав подбородок.       — Хорошо, — говорит она. — Ты хочешь, чтобы я дала соответствующие распоряжения?       — Ты же не мой секретарь, — Тони продолжает улыбаться.       — Мне не сложно. Тем более, у тебя нет секретаря.       — Это правда.       — И как не твой секретарь, но близкий тебе человек, хочу спросить: почему ты не появлялся последний раз у Ванды Максимофф?       — Наябедничала?       — Нет, просто поставила в известность.       Пеппер отходит к своей части кровати, достает из тумбочки крем и начинает растирать его по рукам, как всегда делает перед сном.       Тони же продолжает раздеваться, оставив находки в стене на утро. Он тщательно все осмотрит, когда будет один.       — Я решил, что мне это больше не нужно.       — Тебе стало лучше?       — Да. И я думаю, что таблетки мне тоже больше не понадобятся.       Пеппер на миг замирает, а потом продолжает свое занятие. Кивает.       — Хорошо. Если ты уверен.       «Вот же сука», — думает Тони, направляясь в ванную.       Делая воду максимально горячей, которую только можно выдержать, Тони встает под душ, подставляя безжалостным струям кусать плечи и спину. Ванную тут же заволакивает паром, воздух становится густым и плотным.       Опершись ладонью о гладкую стенку душевой кабинки, Тони чувствует, как из-под ног уходит опора. Он был готов к подобному повороту событий, вроде бы свыкся с мыслью о предательстве Пеппер, но по итогу все равно оказывается не готов к обнаружению доказательств. Пеппер, Пеппер… дурочка, Тони и так мог бы сделать для нее все, о чем бы она ни попросила. Просто из уважения и в каком-то смысле любви. Не такой, какую хочет она, но все равно любви. Старк не верит в то, что Пеппер сама приняла решение, определенно кто-то подсказал. Но вот как Бек попал в эту шайку? И главное из-за чего? Какой ему смысл вредить Старку? Он мог бы понять, если бы это началось после истории с Питером, ну а так…       Питер. Тони тяжело вздыхает, втягивая в себя густой воздух. От горячей воды щиплет плечи, спину, но Тони не двигается. Маленький бедный Питер, не подозревающий, какие дела творятся вокруг него. По-хорошему ему надо рассказать, но Тони почему-то не хочется этого делать. Он многое ему не сказал. О квартире, о возможности продать акции и больше финансово не зависеть от Бека. Вообще ни от кого не зависеть, даже от Старка. А этого Тони допустить не мог. О том, что он поступает точно так же, как Бек, Старку не хочется думать.       Когда он все-таки выходит из ванной, Пеппер в комнате нет.       Пользуясь ее отсутствием, Тони делает звонок, который должен был состояться еще вечером, как только ушел Питер. Сигнал принимают, но не раздается и звука.       — Я звоню сказать, что я больше не нуждаюсь в твоих услугах, — Тони замолкает, но в трубке по-прежнему тишина. — Я заплачу, как мы и договаривались. Спасибо.       — Ты уверен? — Наташа наконец-то подает голос, он звучит хрипло, чуть сонно и разочарованно.       — Да. Нет больше той информации, которую я не мог бы узнать лично.       В ответ опять тишина.       — Он согласился уйти, я забираю его себе.       — Что ж, я рада это слышать.       — Спасибо за службу, — говорит Тони, в трубке хмыкнули и сбросили вызов.

***

      У Питера уже слипаются глаза, так хочется спать, но он все равно продолжает сидеть за конспектами, хотя все домашнее задание сделано. Квентин все еще не лег спать, а первым заходить в спальню Питеру не хочется. Муж уже совершил все ритуалы перед сном, как внезапно проходит в свой кабинет и долго о чем-то говорит. Питер слышит приглушенный женский голос и редкие реплики Квентина. Они говорят долго, Питер посматривает на часы, уже давно пора ложиться спать.       Наверное, он задремал, потому что появление мужа на пороге комнаты его пугает. Вздрогнув, Питер, хлопая глазами, смотрит на Квентина. Тот одет в штаны и футболку для сна, волосы всклокочены, а лицо бледное. Только черные глаза рассматривают Питера внимательно и пристально. От такого взгляда неприятно и страшно.       — Квентин?       — Как проходит твоя практика, Питер?       Голос у Квентина глухой, едва слышный. Злости или раздражения Питер в нем не распознает. Там что-то другое. Страх?       Питер удивлен: почему вдруг муж решает спросить об этом, да еще и в такое время. Но все равно испытывает облегчение от того, что Квентин заговаривает первым. Игнорирование измотало все нервы.       — Хорошо, — он старается показать свое расположение, улыбается уголками губ.       Он не поменял решения об уходе от мужа, но решил не делать этого, не поговорив с Квентином. Не помирившись. Какая-то его часть хочет остаться с Квентином в хороших отношениях, даже если они больше никогда не пересекутся в новой жизни Питера. А он почти уверен, что так и будет.       — Чем ты занимаешься?       Мистер Старк проинструктировал его на предмет подобных вопросов, поэтому Питер, не моргнув глазом, отвечает:       — В основном я работаю курьером. Разношу почту по отделам СтаркИн. Ничего интересного.       Квентин хмыкает:       — И как, по-твоему, подобная практика поможет тебе в дальнейшем? Собираешься после университета работать курьером? — в голосе сквозит издевка.       — Надо же с чего-то начинать? — Питер пожимает плечами. — Потом мистер Старк поручит мне более ответственную работу.       — Это он тебе сказал?       — Я так думаю.       — И как часто ты его видишь?       — Я его вообще не вижу, — Питеру удается изобразить удивление. Как вообще Квентин мог подумать о том, что они могут встретиться с мистером Старком.       Квентин словно прощупывает его взглядом. Питер раньше никогда не врал мужу, и у Квентина нет причин не верить ему сейчас.       — Хорошо. Уже поздно, иди ложись спать.       — Сейчас.       Квентин уходит в спальню, а Питер сидит за учебниками какое-то время, смотря в пустоту, опасаясь, что примирение с мужем вполне может перейти в горизонтальную плоскость. Нет, этого он точно не выдержит, особенно после поцелуя с мистером Старком.       Квентин обычно скупой на поцелуи, даже когда расщедривался на них, не целовал, а кусал губы, до отметин прикусывал кожу на шее, делал все агрессивно и болезненно. Поэтому мягкий и нежный поцелуй мистера Старка ощущается так контрастно. В его объятиях Питер чувствовал себя защищенным и очень нужным. Неужели он нравится мистеру Старку? Это то, о чем говорил Квентин? Голова идет кругом.       — Питер! — строгим голосом зовет Квентин.       Питер, вздыхая, закрывает книги и конспекты и идет в спальню. Опасения Питера не сбываются, Квентин его не трогает, но они все равно не спят этой ночью. Отвернувшись каждый в свою сторону, они только притворялись спящими, думая о своем.