***
Несмотря на необычно яркое для ноябрьского утра солнце, у Старка болит голова. Да и общее состояние такое, словно он заболел. Головная боль, сонливость, в глаза словно песка насыпали. Он буквально соскребает себя с постели, морщась от яркого света, и ковыляет в ванную. Контрастный душ не приносит желаемого облегчения, и Тони проходит ко второму источнику живительной энергии — кофемашине. Пока та тарахтит, готовя энергосодержащий эликсир темно-коричневого, почти черного цвета, Старк пытается собрать разбегающиеся мысли. На сегодняшний день имелись планы, о которых сейчас Тони никак не может вспомнить. Он хмурит лоб, трет пальцами глаза, от чего те болят еще больше, и ничего не может толком для себя определить. И это ему очень не нравится. Пеппер что-то скормила ему ночью? Или за ужином? Так, ужин. Печеный молодой картофель, кусочки мяса, свежие листья салата и овощная муть в стакане, именуемая витаминным коктейлем. Пеппер ела и пила все то же самое, что и он. Тогда почему он ощущает себя таким убитым? Или же действительно просто простудился? Пеппер еще вчера вечером за ужином предупредила, что уезжает по делам в Вашингтон. Предложила поехать и ему, как всегда делала. И Тони, как всегда, отказался. Что ему делать в Вашингтоне? Да и лететь куда-то с Пеппер, которой он больше не доверяет, тоже не собирался. В планах у Старка просмотр расходов СтаркИн, которые он ненавидит из-за мелькающих цифр. Но сейчас он уже начинает кое-что в этом безобразии понимать, и дело продвигается немного быстрее, но все равно скучно. Вечерняя встреча с Питером, просмотр бумаг, которые тот для него откладывает, находя в завалах Беннера. Тони словно клубок разматывает, находит кончик и тянет дальше, выстраивая свои мысли в нужном порядке. Дается это тяжело, он словно играет в «перетяни канат» со своим разумом, который явно собрался отдохнуть в ближайшее время. И кто-то определенно ему в этом помогает. Могла ли Пеппер растолочь таблетки и подсыпать ему в еду? Да, могла. Но как он тогда не почувствовал их вкуса? Таблетки, хоть он их никогда не раскусывал, а глотал сразу и быстро, все равно оставляли на языке противный кисло-горький вкус. И никакие приправы к печеному картофелю или мясу этот вкус не перебили бы. Его продолжают травить, а он теперь не может даже понять, как и чем именно. Тони смотрит с сомнением на приготовленный кофе, запах манит, обещая привычный вкус. — Не будь параноиком, — шепчет он сам себе, берет чашку и делает первый глоток. Кофе приятно обволакивает язык горькими нотками крепкого напитка, Старк с наслаждением прикрывает глаза, смакуя секунды, забыв и о головной боли, и об общем недомогании. Кофе имеет слишком большую власть над ним и слишком крепкие ассоциации с тем временем, когда Тони зависал у себя в мастерской, закрывшись от всего мира. Там он находился наедине со своими изобретениями, громкой музыкой и крепким кофе. И никто и ничто ему не нужно. Теперь же мастерская казалась слишком маленьким замкнутым пространством, в котором Тони находиться больше не может. Громкая музыка мешает слушать то, что происходит вокруг, а Старку нужно контролировать происходящее. Привычка вслушиваться в тишину: не идет ли кто, сформировалась слишком быстро и никуда деваться не желала. Для новых изобретений напичканный неизвестной химией мозг слишком слаб. Тони поражается, как еще с Беком смог поработать. Впрочем, у того и так уже все было готово на тот момент, так что Старк вряд ли выдавал хорошие идеи. И только кофе, как старый друг остается с ним. В плену он часто слышал в воздухе его запах: арабы готовили кофе на раскаленном песке в закоптелых турках. Естественно, им не приходило в голову угостить им пленника. И слава Богу, Тони не хотелось бы ассоциировать этот напиток с пленом. Старк не надевает свой привычный костюм, слишком плохо он себя для этого чувствует. Баки, ждавший его у лифта, только удивленно приподнимает брови, но привычно молчит, не его дело. Садиться за руль в таком состоянии не самая лучшая идея, но Тони слишком упертый, чтобы сдаться. Ведет свою Audi аккуратно и слишком медленно; Баки на мотоцикле то и дело вырывается вперед, а потом чуть притормаживает, за что получает порцию сигналов от рассерженных водителей таким «танцем» на дороге. Солнце так раздражает, что Тони не снимает «глухие» авиаторы даже в здании СтаркИн, быстрым шагом идет к лифтам, игнорируя приветствия персонала. Сейчас крайне важно быстро добраться до Беннера, пусть карманный ученый разбирается, что за хрень с ним происходит. Брюс тут же суетится, готовит кофе, скидывает со стула новую кипу бумаг, до которых еще не добрался Питер, чтобы Старку было, куда сесть. Тони же рассказывает о своем самочувствии, делится мыслями, сбиваясь с повествования, притормаживая и раздраженно мотая головой. Брюс цокает, хмыкает, качает головой, зачем-то прикладывает большую чуть шершавую ладонь ко лбу Старка, словно измерить температуру хочет. Тони же наслаждается кофе второй раз за день и кивает на все предположения Брюса. Да, сдать все анализы, да, почистить организм, да, с этим определенно надо что-то делать. — Каким образом эта дрянь опять могла попасть в твой организм? Брюс снял с носа очки и теперь вертел их в руках. Тони с некой опаской смотрит на эти манипуляции, очки кажутся слишком маленькими и хрупкими в его лапищах. — Ты поразительно спокоен! — возмущается Брюс. — Тибетские практики. Брюс явно не понимает, шутит Старк или нет. Тони и сам немного удивлен себе, но разве химический коктейль, которым травит его Пеппер, не призван именно это и делать — успокаивать? Помимо всего прочего. — У тебя есть что-нибудь, чтобы нейтрализовать действие? — Тони с сожалением откладывает пустую чашку на стол и смотрит на Брюса. Какая разница, как он в очередной раз получил отраву, главное решить, как это убрать из его организма. Нет, Пеппер поразительная дура, или держит за дурака Старка. Впрочем, Тони может предположить, что Пеппер просто не знает о том, что Старк слез с таблеток давно, и его состояние пришло в норму. Вероятно, Пеппер надеется, что Старк просто не заметит, не почувствует изменений. И переход будет для него плавным. Иного объяснения нет. Тони высказывает предположения о том, что новая порция химии могла попасть в его организм с едой, ужинали-то они вместе, все возможно. — Я не почувствовал вкуса, но имел весьма занимательное утро, — делится наблюдениями Тони. — Я не мог сосредоточиться, болела голова и глаза. — Давление, наверное. Тони лишь пожимает плечами. Какая разница, что это. — Странные дела творятся вокруг тебя, Тони. — Не беспокойся, тебя это не затронет. Брюс начинает обиженно пыхтеть: — Дело не в этом. Ты прекрасно знаешь, я пришел сюда работать из-за желания быть подальше от людей. Заниматься своим делом, не отвлекаясь на посторонних. Хочу, чтобы меня никто не трогал. Но я отдаю себе отчет, кто ты, Тони, и что это может значить для меня, ведь ты всегда в центре. Всего, чего угодно. Меня это уже касается, потому что ты пришел ко мне с этим, и я не собираюсь бросать тебя, как ты не бросил меня в свое время. Но мне будет легче не знать ничего. Ты понимаешь? — Ты и так идешь на большой риск, работая тут, не хочу подвергать тебя опасности еще больше, — искренне говорит Тони. — Это из-за Иерихон? Тони не отвечает, но Брюс правильно расценивает его молчание. — А мальчишка? — спрашивает он, кивком головы указывая на пустой стул, на котором обычно сидит Питер. Старк не торопится с ответом. Он почти видит рассерженное лицо Беннера, если тот узнает о причастности Питера. Небольшой, но все же. Брюс хмурит брови. — Зачем? — Так получилось, — уклончиво тянет Тони. За все он ответит перед Питером лично. — Я тебе не судья, — напоминает Брюс, хотя Тони видит его осуждающий взгляд. Все равно же судит, пусть и говорит обратное. — Так надо! — уже тверже говорит Тони. Ему не хочется чувствовать себя подростком, которого отчитывает родитель. Хватит, в свое время он наелся этого дерьма до отвала. — Он мне помогает. И я сумею его защитить. — Да, — Брюс невесело усмехается, — сначала разберись с тем, кто тебя травит. А уже потом бери на себя ответственность за парня. — При всем моем уважении, Брюс, но это уже не твое дело. — Аминь! — Брюс выставляет перед собой ладони, «сдаваясь». Тони хочется дождаться Питера, словно тот только своим присутствием может помочь Старку успокоиться. Но в кабинете это теперь не сделать, Брюс хоть и занимается своими делами, но напряжение так и звенит в воздухе. Поэтому Тони решает провернуть еще раз трюк с ключ-картой Питера и направить его сразу к себе. Почему бы не пообедать вместе снова? Доставке-то он может доверять? Или теперь есть и пить только из закрытых упаковок? Смешно. Смешно и страшно.***
В этот раз Питер уже не выглядит взволнованным и испуганным. На его милом лице лишь смущение, которое Тони так нравится. Неужели в этом порочном мире еще кто-то умеет смущаться? — Добрый день, мистер Старк. Питер улыбается помимо воли, а следом и губы Тони растягиваются в улыбке. Все-таки такая хорошая идея позвать сюда Питера. — Ты же не откажешься пообедать со мной? Старк прекрасно знает, что нет, не откажется. Да и вопрос носит чисто формальный характер, он уже заказал обед на двоих. На этот раз никакой пиццы, а «домашние обеды» из небольшого, но очень хорошего ресторанчика. Тони уже не помнит, кто ему посоветовал там питаться, но еда там действительно такая, словно ее приготовила любящая мама или жена, кому как нравится. — Конечно, нет! — слишком пылко отвечает Питер и смущается своего порыва. Тони хочется подойти к нему, обнять крепко, зарыться носом в волосы, вдохнуть их запах, закрыть глаза, забыть обо всем и обо всех. Остановить это мгновение, и пусть оно длится вечно. Однако он чувствует внезапно приобретенной тактичностью, что Питер подобного порыва не оценит. Наверняка вырвется, уперев руку в грудь, прошепчет: «Не надо, мистер Старк». Питер позволяет редкие поцелуи, да, но Старк видит, как он страдает из-за якобы предательства своего мужа. Чертов Бек! Тони все равно не может вести себя так, словно между ними ничего нет. Отодвигает стул для Питера, а когда тот садится, проводит пальцами по плечам Питера, задевая нежное местечко у основании шеи, явно посылая мурашки по телу парня. И красные кончики ушей Питера служат тому подтверждением. Старк быстро сервирует стол. Ресторанчик хоть и маленький, но с ценами выше среднего и отличным сервисом. В термосумке, которую доставил курьер, Старк находит обычные тарелки и столовые приборы, завернутые в салфетки. Тони дает им время утолить первый голод, а потом спрашивает: — Ты поговорил с Беком? — Тони прекрасно знает, что нет. Каждое утреннее смс с пожеланием доброго утра ничего помимо этого не содержит. А Питер явно бы сообщил, если бы произошли изменения в его замужней жизни. Питер низко опускает голову и отрицательно качает ею. — Почему ты тянешь? — мягко спрашивает Старк. — Ты сказал, что поговоришь с ним, когда вы помиритесь. Это не совсем логично, как по мне, но это твое решение. Сейчас что тебя останавливает? — Ничего, — выдавливает из себя Питер. — Я просто не могу найти подходящего момента для этого. Старк думает, что момент очень быстро бы нашелся, расскажи он о том, какие махинации Бек проделывает с МОРГом. Но про это пока хочется умолчать. Не стоит втягивать мальчишку больше, чем тот уже втянут. — Пит, для подобного нет подходящих моментов. Ты приходишь и говоришь. Или просто собери вещи, пока его нет дома, а я уж сам донесу до него информацию. Тони признается самому себе, что подобный расклад был бы самым лучшим. Ему просто хочется видеть при этом лицо Бека, посмотреть ему в глаза, когда сообщит, что Питер уходит от него к Старку. А кто в этом виноват? Не обращайся Бек так по-скотски с Питером, Тони и близко бы не смог подобраться. Питер не подпустил бы. — Я так не могу. Мне надо с ним поговорить, объясниться. Тони сжимает под столом кулаки от досады и злости. — Он продолжает мучить тебя? Питер вскидывается, словно подобное предположение оскорбительно. Тони уже знает ответ. И от этого злится еще сильнее. — Нет? — предполагает Тони. Что ж, Бек умен. Сменил кнут на пряник, и Питер тут же растерял свой запал. Бек что-то подозревает? Зачем уходить, если все не так уж и плохо. Привычно. Терпеть можно. — Ты передумал? Тони внезапно понимает, что ему страшно услышать ответ на этот вопрос. Он просто не знает, что делать, если Питер передумал. Такой расклад даже в голову Старку не приходил, словно уход Питера от мужа — уже решенный вопрос. — Нет, мистер Старк, — Питер отвечает уже не так уверенно, как говорил это раньше. — Пит… Тони поднимается со своего места и под изумленный взгляд Питера встает рядом с его стулом на колени. — Мистер Старк, — выдыхает Питер. Старк устраивает свои ладони на коленях Питера, смотрит в его глаза серьезно, но в то же время мягко, показывая: я не давлю на тебя. — Пит, — снова говорит Тони, собираясь с мыслями и чувствами, главное все сделать правильно. Не испугать, не оттолкнуть Питера, — ты знаешь о моих чувствах, Пит? — Чувствах? Тони тонет в теплой карей глубине широко раскрытых глаз. Питер выглядит испуганным и удивленным, словно ему и в голову не могло прийти, что Старк может что-то испытывать к нему. «А к чему были все эти поцелуи, Пит?» — хотелось спросить Тони. Питер в панике вцепляется в руки Старка. Весь вид мужчины, стоящего на коленях, вселяет панику. Тони прекрасно видит это, но прекратить свои манипуляции просто не может. Тем более, его слова имеют под собой основу: он испытывает определенные чувства, просто не может дать им точное название. Симпатия? Влечение? Может, просто скука? — Да, Пит. Тони, применив силу, отцепляет руки Питера от своих, сжимает в ладонях, целует напряженные костяшки: Питер сжимает руки в кулаки. — Ты сам мучаешь себя. Зачем? Уже сегодня ты можешь не возвращаться к Беку, я увезу тебя в безопасное место, потом сниму квартиру, которая тебе понравится. Ты сможешь спокойно доучиться, а потом, если захочешь, пойти в МИТ. Твоя жизнь может быть в корне другой. И только ты сам стоишь преградой всему этому. — Вы не понимаете. — Я прекрасно понимаю, — не соглашается Тони, — когда я вернулся из плена, то долгое время не знал, как мне жить дальше. Я, как и ты, приспособился к тому, что со мной там происходило. Чужой воле, решениям, невозможности что-то определять самому. Человек ведь так устроен: наш мозг принимает новые условия, адаптируется под них, чтобы уберечь организм от стресса. И ты уже не хочешь спасения. Зачем, если сейчас все в жизни просто и понятно. Но мне проще, ведь я знал жизнь «до». И пусть я в нее до сих пор пытаюсь вернуться, ты же не имеешь представления о том, что все может быть иначе. Ты должен просто довериться мне, поверить. Тебя ждет удивительная жизнь. — Забавно, — тихо проговорил Питер, — Бек в свое время сказал мне то же самое. Тони поднимается, но не отходит. Питеру приходится запрокинуть голову, продолжая смотреть Старку в лицо. Его брови заломлены, тонкая губа — закушена. Пытливый взгляд блуждает по лицу Тони. — Но я не он, — растерянно оправдывается Старк. — Нет, не он. — Малыш, — Тони очень рискует так называть Питера, слишком уж интимно и хрипло получается, — позволь мне позаботиться о тебе. — Я знаю, — выдыхает Питер. — Знаю и верю вам, мистер Старк. Но я должен сам решить, когда уйти. И поговорить с мужем. Мне надо поставить точку. Но я пока не готов. Он все равно имеет для меня большое значение. — Понимаю. Самое печальное, что Старк действительно понимает. В плену к нему чаще всего приходил один и тот же человек. Его лицо всегда было скрыто арафаткой, но Тони каким-то чудом каждый раз узнавал его. Даже не по одежде, все террористы одеты более менее одинаково. А по походке, по жестам. Старк, словно пес, чувствовал приближение хозяина. Тот мужчина приносил воду и скудную еду. От него никогда не поступало угрозы, и боли от него Тони никогда не видел, не ждал. И пусть этот неизвестный мужчина таковым так и остался, Тони чувствовал в себе благодарность к нему. Чувствовал некую связь, которая явно являлась односторонней. Тот террорист погиб, как и все в той деревне. А будь все иначе? Ощущал бы Тони к нему какие-то обязательства? Забытая мисс Максимофф явно могла дать этому чувству определенное название, если бы Старк рассказывал ей. Но Тони предпочитает подобное держать в себе. Еще не хватало признаваться в своей признательности к безликому террористу. Террорист Питера имел определенное лицо, нет ничего удивительного, что Питер очень сильно эмоционально привязан к Беку. И никакая жестокость, а может даже и ее наличие, не поможет ему разорвать эту связь быстро и безболезненно. Старк задумывается: а не подослать ли к Питеру психолога? Мягко и ненавязчиво подсунуть кого-нибудь, кто смог бы с ним поговорить. Тони мог бы сказать, как ему больно отпускать Питера каждый раз, зная, что тот возвращается к Беку, остается с ним наедине, ложится с ним в одну постель. О том, что чертов Бек может делать с Питером, даже думать не хочется. — Спасибо. — Можно мне поцеловать тебя? — Тони встряхивает головой в попытке отбросить ненужные мысли. Казалось, Питер не ответит, но тот лишь кивает, явно борясь со своими желаниями и чувством долга перед мужем. Долга… Должен. Старк не дает Питеру передумать, он еще больше нависает над ним, вставая между разведенных ног, запрокидывает голову Питеру и наклоняется к его губам. Питер закрывает глаза, словно отгораживается, не хочется думать так, но Старк чувствует, как мальчик напряжен. В первые секунды всегда так. Он нежно касается его губ своими, придерживая голову одной ладонью, второй нежно гладит по щеке, уху, зарывается в волосы. Все его действия говорят: доверься мне, я не обижу. Питер отвечает на поцелуй. Несмело касается языком языка Тони, в любой момент готовый отступить. Но Тони держит крепко, он точно знает: первые секунды самые важные. Их просто нужно перетерпеть. Потом же Питер расслабляется, отдается нежности, которую дарит Тони. Его плечи больше не напряжены, губы мягкие и податливые. Он охотно следует за Тони, позволяя вести. Старк заводится, углубляет поцелуй, становясь еще ближе, отчего Питер разводит ноги шире. Тони может согнуть ногу в колене и коснуться паха Питера, но для подобных жестов еще слишком рано. Старк чувствует, как внутри него зарождается тепло чистого желания. Возбуждение вместе с кровью бежит по венам, заставляя сердце стучать быстрее, а низ живота сладко тянуть. Питер негромко стонет в терзающие его губы; Старк в первый раз целует его так. С таким напором, с такой страстью, с намеком на нечто большее. Это так не похоже на те поцелуи, которые были нежными и невинными. Тони понимает, если сейчас не прекратить это безобразие, то последствия могут быть плачевными. Еще немного, и возбуждение уже не скроют штаны. А пугать и смущать Питера вставшим членом Тони точно не хочется. Собрав всю выдержку мира, Старк отстраняется. Он смотрит в ошалелые глаза Питера, ловит поплывший ответный взгляд. Питер глубоко дышит, пытаясь прийти в себя. Старка бьет внезапная догадка: Питера впервые кто-то так поцеловал. — Прости, — голос Тони слегка дрожит. Он и сам немного сбит с толку своим состоянием. Не ожидал, что неумелые поцелуи Питера смогут довести его до такого. Питер разглаживает джинсы на своих коленях, опустив глаза, но говорит: — Зачем извиняетесь? Мне понравилось. — Я ведь знаю, как ты переживаешь из-за этого. Питер кивает, соглашаясь. — Но это не значит, что я не хочу, — совсем тихо говорит Питер. Тони не сдерживается и касается его волос рукой, перебирая прядки. Питер склоняет голову, усиливая контакт, словно щенок тянется за лаской. Бедный мальчишка. Тони готов подарить всю ласку, которую сможет наскрести в своей черствой душе, и отдать ее Питеру. Кому, как не ему?***
Наташа уже час сидит в кафе, пьет вторую чашку кофе, рассматривая в окно проходящих мимо людей. Сегодня она максимально неприметная. Обычные темные штаны, дубленка с черным мехом, коричневого цвета шапочка, скрывающая яркую рыжину волос. У ног на полу лежит средних размеров спортивная сумка, с виду кажется просто девушка после или перед спортзалом зашла перекусить. Наташа доверяет своей интуиции на все сто процентов. И червячка, что зудел внутри нее после разговора с Тони, она терпела слишком долго. Сколько раз она говорила себе не вмешиваться, и сколько раз еще себе скажет. Но не могла она оставить ситуацию с Беком в том виде, в котором заставил оставить ее Старк. Пусть миллиардер обещал забрать мальчишку себе, наблюдения показывают, что Питер все эти дни по-прежнему возвращается домой. И ведет себя так, словно ничего не случилось. Прослушку Наташа так и не сняла, хотя стоило это сделать в тот же день, как позвонил Старк, но что-то ее останавливало. Она не могла посвятить свое время Бекам, ждала другая работа, но вот в свободный день она сидит в кафе недалеко от их квартиры и решается на очень странный, даже для нее, поступок. И самое смешное, совершенно не представляет, зачем ей это надо. Из-за предчувствия? Когда заканчивается вторая чашка кофе, Наташа поднимается, натягивает шапочку ниже на глаза, подхватывает сумку и, не давая себе время на раздумья, направляется к дому Беков.