Деревья умирают стоя.

      Всю поездку на такси Питер спокоен. О чем волноваться, если решение принято? За последние сутки мир перевернулся и завис под неправильным углом, и он старается приспособиться к этому.              Питер уже собирался уходить домой, когда на телефон мистера Беннера с большими старческими кнопками, поступил звонок. И растерянное: «Старку плохо» перечеркнуло все планы.       «Я поеду с вами», — твердо заявил Питер, полный решимости и ужаса, холодными пальцами сжимающего внутренности. Трудно поверить, но мистеру Старку может быть плохо. Этот человек казался Питеру недосягаемым до таких смертных вещей, как недомогание. Но Беннер, собирая медицинский чемоданчик, быстро ввел Питера в курс дела. В общих чертах, но Питер понял: мистера Старка кто-то упорно травит, дабы завладеть СтаркИн. Впрочем, мотивы были не важны. В голове билась только одна мысль: в данный момент мистеру Старку плохо. Единственному человеку, которому не плевать на Питера, грозит опасность.       Они быстро вышли из СтаркИн, не забыв отметиться нужными картами в нужных слотах, поймали машину и поехали по присланному на телефон адресу.       В столь позднее время им грозило собрать весь городской трафик, но ехали они быстро, хотя двадцать минут в дороге показались ужасно долгими. Всегда спокойный мистер Беннер нервничал, передавая нервозное состояние и Питеру. В итоге приехали они к нужному дому на взводе. Питер в силу молодости взбежал по лестнице вверх и утопил кнопку звонка. Дверь открыл уже знакомый личный телохранитель мистера Старка. Питер не раз видел его безмолвную фигуру рядом с миллиардером, скользившую тенью за своим подопечным. От мужчины волнами исходила сила и уверенность, немного выбивая из равновесия. Наверное, именно такими и должны быть личные телохранители. Питер чувствовал мощь и затаившуюся угрозу в этом мужчине.       Питер уже хотел проскользнуть в квартиру, но телохранитель выставил вперед руку, преграждая путь.       — Я с мистером Беннером, он поднимается, — выдохнул Питер, начиная сердиться. Ему срочно нужно видеть мистера Старка!       Благо мистер Беннер поднялся на их этаж, и телохранитель, пристально оглядев Питера, пропустил его.       Мистер Старк выглядел ужасно. Он лежал на кровати бледный и осунувшийся. Из колеи выбивали заострившиеся скулы, нос, обескровленные губы. Но стоило мистеру Старку открыть глаза, как от сердца отлегло. Они все такие же темные, живые. Смотрят пристально.       А потом все завертелось, и Питер только успевал щипать себя за бедро, убеждаясь: он не спит.       Причастность Квентина к состоянию мистера Старка — последняя капля, переполнившая чашу терпения. Питер мог много раз оправдывать Квентина за плохое к себе отношение, ведь Питер был ему благодарен за некоторые поступки. Но сколько его благодарность могла вытерпеть? Какое оправдание придумать теперь? А если бы мистер Старк умер? Если Квентин и его сообщники именно этого и добивались? Нет, Питер не мог этого простить. Он лучше будет жить на улице, чем с таким человеком. Он не сможет принять от Квентина ничего. Ни денег за учебу, ни крышу над головой. Квентин перешел черту, за которой страх Питера перед ним заканчивается. Питер не простит себя, останься он с Беком хоть на лишний день. Оставаться с ним равно быть соучастником.       Перед мистером Старком мучительно стыдно, словно это Питер во всем виноват, ведь и он тоже работал над МОРГом.       Когда мистер Старк уснул, а мистер Беннер засобирался домой, Питер вызвался остаться. Выслушал все инструкции относительно дальнейших действий, а потом просто сидел рядом с кроватью миллиардера, наблюдая за ним, слушая дыхание. Постепенно черты лица мистера Старка смягчались, теряли свою остроту, а кожа начала приобретать свой естественный оттенок.       И Питер сам не заметил, как его сморил сон. Он наблюдал, как мистер Старк приходит в норму, и холодная рука, сжимающая внутренности, ослабла, и Питер заснул.       А что было потом невозможно вспоминать и не покраснеть. Питер не отрицает: ему этого хотелось. Глубоко в душе, так что даже для самого себя желание стало откровением. Несмотря на то, что он явно привязался к мистеру Старку далеко не как восторженный фанат, чего стоило ожидать. Внутри теплилось что-то более сложное и глубокое. Питер пытался убедить себя остановиться, ведь это так непохоже на него — лечь вот так в постель с другим мужчиной. Не то, чтобы жизнь хоть когда-то еще подсовывала ему такие ситуации. Но Питер держался за свой нелепый, теперь он это понимал, брак. Держался за никому не нужную, кроме него, честность.       «Что будет, если я поступлю плохо?», — умудрялся спрашивать себя Питер, выгибаясь от ласк мистера Старка.       Но любопытство и новизна ощущений перевесили чашу весов, Питер сдался, окунаясь во временный мир, в котором он кому-то так сильно нужен. Мистер Старк нуждается в нем прямо сейчас, хочет его. Питеру не хочется думать о том, что он должен мистеру Старку за все то, что для него сделал миллиардер. Нет, он уже попал в одну западню со своим этим «должен». И сейчас он хотел сделать это для себя.       Мистер Старк и тут умудрился перевернуть его мир. Взорвал, не оставив ни кусочка. Это почти физически больно. Питер не хотел плакать. Постель — последнее место, где это можно делать. Особенно после секса. Квентин очень быстро его научил этому. Но слезы потекли сами по себе, а сил встать и уйти у Питера не нашлось. Он с ужасом ожидал гнева мистера Старка, потому что все еще продолжал моделировать на него поведение Квентина. Он привык к такому, и подсознательно ждет того, что получал всегда с мужем.       Но мистер Старк не стал злиться, он, к удивлению Питера, испугался. И это даже было бы смешно, если бы Питер мог смеяться. Смеяться хотелось, но больше над собой. Он не понимал, что же все находят в сексе, а вот теперь понял. И это не с Питером что-то не так. Квентин в который раз наебал его. Да, именно так. Резко, грубо, но так правдиво. Сколько еще вот таких вот открытий его ждет, когда он уйдет от Бека? Стыдно от того, каким он был наивным и глупым, слишком доверчивым, веря своему «спасителю». Иногда Питер думал: а что бы такого ужасного с ним случилось в том приюте? Да, на контрасте с домом, то место просто ужасно. Но такое ли оно было плохое, как запомнил он? Что, если спасение Бека не такое уж и спасение?       Вся жизнь Питера похожа на карточный домик. И сейчас мистер Старк одна за одной тянет карты, и скоро все рухнет. Красиво разлетится пестрыми мастями, и ему придется все выстраивать заново. Это пугает, но присутствие мистера Старка успокаивает. И Питер спотыкается на этой мысли.       Когда Питер открывает дверь в квартиру, сразу понимает: Квентин дома. Срабатывает какое-то шестое чувство, которое рядом с мужем необычайно обостряется: Питеру надо считывать эмоции Квентина, чтобы выстроить линию своего поведения. Подобное доведено до автоматизма.       Ну и хорошо. Сейчас они все решат, Питер скажет о своем решении, заберет нужные вещи и учебники, вернется обратно в ту квартиру, позвонив мистеру Старку. Да, так даже лучше. Не будет возможности передумать.       В квартире очень тихо. На ум приходит сравнение с берлогой, в которой затаился очень опасный хищник. Будь это кино, Питер первый бы кричал: «Эй, не ходи туда!». Он и сам не понимает, зачем ему все это надо. Просто глупая прихоть показать Квентину: я вырос! Я могу противостоять тебе. И сейчас мы в последний раз расставим все точки над «i».       Проблема только в том, что Питер не чувствовал себя взрослым. Он снова мальчик, которого надо спасать.       Питер снимает куртку и ботинки, стараясь прислушиваться к звукам в квартире. Квентин вообще где? Почему он не на работе? Заболел? Или это из-за его не ночевки дома?       Вздохнув, он проходит в большую комнату, где хранятся все его вещи. Одежда ему не нужна, нет ничего такого, что бы он не мог сейчас себе купить. А вот книги и материалы по учебе — именно то, без чего ему не обойтись. Плюс личные вещи, которые ему дороги. Например, фотографии родителей. Да тот же телефон, спрятанный за книгами.       В шкафу находится небольшая сумка, с которой Квентин ходил в спортзал одно время. Туда летят несколько футболок, рубашек, запасное белье. Остальное место для книг. И когда Питер подходит к столу, замечает на нем два предмета и его буквально простреливает ужасом.       — Забавно, правда? — Питер дергается от тихого голоса мужа и резко поворачивается к нему.       Квентин стоит, облокотившись о косяк двери, сложив руки на груди. Спокойный, собранный и опасный. Питер видит что-то в его глазах. Пугающее и безумное.       — Что именно?       Решимость Питера спокойно поговорить с мужем тает на глазах. Спокойно? С Квентином? Кому вообще нужны эти разговоры?       — Сколько всего можно найти, просто взяв нужную книгу.       Питер смотрит на предметы: его дешевый кнопочный телефон и черная коробочка. Камера?       — Но еще более забавен тот факт, что мой муж не ночует дома.       Питер ожидает стандартный вопрос типа: «Где ты был?», но Квентин, похоже, и так в курсе.       — Ты все-таки лег под него? От тебя сексом воняет за версту!       Приходится собрать все силы, чтобы не отвести взгляд. Питер даже не покраснел, хотя перед глазами замелькали картинки прошлой ночи.       — Я ухожу от тебя, — говорит Питер.       Голос не дрожит, а с плеч словно сняли тяжелую плиту. Вот и все, он сказал это.       — Дай угадаю, к Старку?       Питер не видит смысла отвечать, да и ответа точного не знает.       — Нет, я ухожу от тебя. На развод сам подам.       — Какой шустрый. А ничего, что я все еще твой опекун, пока тебе не исполнится двадцать один?       — Я…       Питер об этом не подумал. Квентин видит его растерянность, и его хищная улыбка становится шире.       — Я думаю, этот вопрос мы решим в суде, — находится Питер.       — Я слушаю тебя, но слышу Старка. Интересно, как долго новая игрушка будет забавлять его, как думаешь? Мне вот кажется, ему быстро наскучит кувыркаться с бревном в постели. Ты же даже на это не годен, если не растормошить как следует.       Питер пропускает его слова мимо. Вряд ли он скажет что-то новое, а старое он уже слышал, оно не способно причинить боль.       — Растормошить? — Питер презрительно издает смешок. — Ты причинял мне только боль.       — Только не говори, что тебе не нравилось.       Спорить с Квентином бесполезно. Тот словно живет в параллельной вселенной, где все мучения, которые он причинял мужу, тому нравились. Питер устал доказывать обратное.       — Я пришел только для того, чтобы поговорить с тобой, — произносит Питер. — Сказать тебе в лицо, что я больше не собираюсь оставаться с тобой. И ты ответишь за все, что сделал.       — Да? И что же я сделал? Для чего это? — Квентин кивает на предметы на столе.       — Камера не моя, — отвечает Питер и задумывается: откуда вообще эта камера взялась?       — И не моя, — Квентин делает шаг вперед, Питер на инстинктах отступает. — Так за что я отвечу? Ты следил за мной? На этой камере прямо горит надпись «Старк».       — Я же сказал: это не моя камера.       — Шпионили за мной? — Квентин может быть потрясающе глухим. — Что ты знаешь?       Голос Бека низкий, рычащий. По спине Питера бегут мурашки. И дело не в том, что Питер мало что знает, кроме того, что сказал мистер Старк — ничего, а Квентин думает по-другому.       — Я ничего не знаю, — устало произносит Питер. — И ничего не хочу знать. Я ухожу.       — Ты никуда не пойдешь, — твердо заявляет Квентин. Питер удивленно смотрит на него. — Или ты забыл, что я обещал сделать, если узнаю о тебе и Старке?       Питер помнит. Тогда подобное заявление казалось смешным. Но кто ж знал, что мистер Старк действительно заинтересуется не только мозгами Питера. Интересовался ли он ими вообще? И чья же все-таки камера лежит на столе? Питер буквально ощущает, как проклевывается росток сомнения в так хорошо удобренной Квентином почве. Питер же глупый, ничего не понимающий в отношениях между людьми. Его обмануть — что конфетку у ребенка отнять.       Питер ничего не отвечает, слова тут не помогут. Он мрачно смотрит на мужа, напряженно ожидая от него хоть каких-то действий. Злость на собственную наивность пока глушит страх перед мужем, но держится Питер из последних сил. Остается только одно.       Питер хватает телефон и нажимает кнопку вызова. В аппарат забит всего один номер, так что Питер точно не ошибется. Квентин, хоть и с опозданием, реагирует. Вырывает телефон и со всей силы швыряет об стену. Дешевенький аппарат разлетается на мелкие кусочки по всему полу. Однако звонок пошел, Питер точно знает. Мистер Старк увидит и попытается перезвонить. А когда не выйдет, то поймет: что-то случилось и…       Додумать Питер не успевает, с ног чуть не сбивает сильный удар ладонью по щеке. Такое ощущение, словно лопатой ударило. Щеку тут же запекло, а на глазах выступили невольные слезы. Квентин и раньше унижал подобными ударами, но такой силы не применял никогда.       «Он убьет меня», — мелькает безумная мысль.       Взглянув сквозь слезы на мужа, он видит Квентина до странного спокойным. И от этого еще страшнее.       — Тебе лучше не злить меня, мальчик. Я и так на грани.       Питер судорожно соображает, просчитывает свои дальнейшие действия. Ему бы добраться до двери. Он поднимается и делает еще шаг в сторону от Квентина.       — Да пошел ты!       Квентин замирает от удивления, раньше Питер себе таких слов не позволял, но потом делает шаг вперед.       — Тебе еще врезать? Тебе нравится выводить меня? Может, приложить тебя головой об стену, чтобы мозги на место встали? Чего тебе такого наплел Старк, что ты такой смелый стал?       — Тебя не касается, — еще шаг назад и немного в бок.       Квентин продолжает наступать. А Питеру только этого и надо. Чтобы Квентин был как можно дальше от двери.       — Дай, я угадаю, — скалится Квентин, — обещал забрать к себе? Позаботиться. Всяких благ пообещал. О! Он это умеет. Готов спорить, ему даже не пришлось прикладывать усилий. Я хоть и предполагал нечто подобное, все равно разочарован. Так что же он пообещал за возможность трахнуть тебя? А? Сколько стоит твоя задница, шлюха? — Квентин рычит, продолжая наступать.       Невольно своими словами Бек затрагивает сомнения в душе Питера. То, о чем Питер старался не думать, сидя на светлой кухне, кажется, сто лет назад, в чужой квартире с молчаливым телохранителем. Что если мистер Старк просто играется с ним? Значит ли для мужчины проведенная вместе ночь столько, сколько для Питера? Явно нет. Насколько еще хватит интереса мистера Старка? Питер готов ради него поменять всю свою жизнь, пойти против мужа, это ж вообще неслыханное действие. И с чем в итоге Питер может остаться?       — Причем тут мистер Старк? — наконец говорит Питер, его голос тихий: челюсть ноет, мешает говорить нормально. — Благодаря тебе у меня есть акции СтаркИн, я могу спокойно обойтись без него. Без вас обоих.       Глаза Квентина вспыхивают, словно угли в костре.       — Я поражен твоей осведомленностью. Старк постарался? А жить ты собрался в своей квартире, я полагаю? — в голосе Бека усмешка. — Да прям золотой мальчик.       Питер теряется. Какая квартира? Та, родительская? Она еще цела?       — О, благородный «мистер» Старк тебе не сказал, да? Про квартиру, которая осталась тебе от родителей. Она, кстати, цела. Я никак не мог придумать, что с ней сделать и получить твое на это разрешение. Ты же так держишься за то, что связано с родителями.       От родителей осталось не так уж и много. Почти ничего. А воспоминания Питер спрятал глубоко в себе, стараясь лишний раз не доставать. Слишком больно. Та жизнь для него закрыта, и нечего бередить душу лишними мыслями. Квартира, наполненная предметами его счастливой прошлой жизни, забылась. Мистер Старк знал о ней? Неважно, почему не сказал. Важно другое: почему он предложил снять квартиру Питеру, если у него есть своя? Для чего? Чтобы еще больше обязать Питера?       Квартира Паркеров — сплошное разочарование. Хитро составленное завещание не позволит и самому Питеру от нее избавиться.       Питер ничего не отвечает. Он сосредоточен на пространстве между спиной Бека и проходом в коридор. Надо просто действовать быстро и резко. До двери не так много бежать, открыть замок и выскочить на лестницу. Все, он на свободе.       Поэтому пока Квентин скалит зубы и упражняется в остроумии, Питер резко стартует с места и бежит в коридор. Немного не вписавшись в поворот, он больно бьется о косяк виском. Некогда обращать внимание на боль. Впереди дверь! Коридор словно удлиняется и он все дальше и дальше от своей цели. Но пальцы касаются замка, всего два поворота.       Один….       Д…       Квентин резко хватает Питера за волосы и дергает назад. От резкой боли он вскрикивает, откидывая голову назад на пределе физических возможностей, слыша хруст позвонков. Но все равно не отпускает дверь. Нет, он не может быть так близко и проиграть. Не сейчас. Бек же, удивленный сопротивлением, обхватывает рукой грудь Питера и тащит в глубь квартиры.       — Нет! — орет Питер, взбрыкивая ногами.       От живого веса парня Квентин немного приседает, охая. Они борются в коридоре, при этом Питер оказывает сильное сопротивление. Он бесится, вырывается, царапая ногтями удерживающие его руки. Квентин рычит от злобы и боли. Щенок осмеливается не слушаться! Злость придает сил, Квентин маленькими шажками спиной вперед проходит в комнаты. Питер хватается за косяк, собираясь бороться за каждый сантиметр продвижения, хотя уже пора понять: ему не одолеть Бека. Да, он может сопротивляться, но Квентин сильнее, давит своим весом.       Бек собирает силы и дергает Питера на себя. Палец прошивает болью, словно десятки игл вогнали под ноготь, Питер вскрикивает и отпускает косяк, тут же оказываясь на полу.       — Ты с ума сошел? — ревет Квентин.       «Я?» — хочется глупо спросить, но Питер не решается. Только перебирая ногами, отползает вглубь комнаты, с ужасом таращась на мужа.       «Мне конец», — проскальзывает мысль, которая уже не кажется такой невероятной.       Глаза Квентина — черные провалы. Черты лица перекошены, словно на месте мужа кто-то другой, очень похожий. Злобный брат-близнец. Питер прижимает к себе покалеченную руку, палец пульсирует болью. Но посмотреть, что там, Питер не решается. Страшно отвести от Квентина глаза и прозевать очередное нападение.       «Тяни время! Мистер Старк придет», — успокаивает сам себя Питер. Но кто когда приходил к нему на помощь? Квентин? Хочется смеяться. «Нет, Пит, когда ты научишься полагаться только на себя? Видимо, никогда. Жить тебе осталось всего ничего».       Он даже не пугается этой мысли. «Главное не мучиться».       Тем временем, Квентин лезет в шкаф, достает снизу небольшую коробку. Раньше ее Питер никогда не видел и в какой-то мере даже заинтересован: что там? Но Квентин удовлетворяет его любопытство, извлекая из коробки наручники. Настоящие, судя по тому, как металл блестит на свету.       — Нет, — Питер сам не знает что отрицает. Нет и все. На все что угодно — нет!       Он отползает дальше от Бека, прекрасно понимая, что загоняет себя в ловушку, но ничего не может поделать с собой. Ужас сковывает мозг, не давая думать, анализировать. Просто надо быть как можно дальше. Но дальше стен этой комнаты ему не быть все равно. Спиной он упирается в радиатор, находящийся под окном. Но продолжает сучить по полу ногами, мотая головой.       «Нет, нет, нет, нетнетнетнет!»       — Да, здесь тебе и место! — усмехается Квентин.       Питер вырывает руку, которую хватает Квентин, кусается, царапается, за что получает по лицу еще раз, а затем ногой в солнечное сплетение.       Воздух резко покидает легкие, словно и не было его там никогда, а такая простая функция, над которой никогда не задумываешься, как дышать, пропадает. Питер открывает рот, но не может сделать и вдоха, словно каким-то образом Квентин выкачал из комнаты весь воздух. Питер хрипит, одной рукой держась за живот, отмечая краем сознания, что на второй его руке защелкнулся металлический браслет наручников.       Проиграл. Как и всегда.       Тяжело дыша, Квентин выпрямляется, с отвращением разглядывая корчащегося парня у своих ног.       Жалкий. Питер всегда был жалкий и слабый. Прямо хочется забить его ногами, чтобы не мучился. Да и пользы от него нет никакой больше. Трахать только, да и тут удовольствия мало. Сам процесс у Квентина вызывал тошноту. А вот унижение и боль Питера — совсем другое дело. Квентин каждый раз ждал от него неповиновения, чтобы иметь возможность надавить еще сильнее. Прогнуть и сломать. А этот дурачок думал, у них семья. Смешной. Чокнутый.       Квентин ненавидит Питера, как в свое время ненавидел его отца. Тоже был жалкий человек. Трус, который так и не решился взяться за разработку МОРГа.       «Что ж, Ричард, твой сын оказался куда полезнее».       Бека злило, что таким никчемным людям достались такие мозги. Почему не ему? Тому, кто готов рисковать и ходить по лезвию ножа ради открытий и экспериментов!       Резко зачесав пальцами растрепанные волосы назад, Квентин делает выдох и глубокий вдох.       — Сиди здесь, муженек, пока я разгребаю это дерьмо!       — Ты не сможешь вечно держать меня прикованным, — дыхание восстановилось, но голос все еще тихий и хриплый. — Возникнут вопросы.       — И как твой муж и опекун я на них отвечу, — усмехается Квентин, не видя проблем в том, чтобы Питер до конца своих дней так и провел у батареи.       Он пока не решил, что же делать с Питером. Ему надо посоветоваться с Поттс. Заварилась такая каша, которую Квентин просто не компетентен жрать один. Еще остается Старк, который явно не прочь будет затащить Питера в свою постель еще раз. Квентин в какой-то мере даже понимает миллиардера, в Питере есть что-то. В его жертвенности и стойком желании перетерпеть все, что с ним собираются сделать. Такая обреченная покорность выносила в свое время Квентина на раз. Но приедается даже подобное.       Ладно, со Старком пусть разбирается Поттс.       — Ты рассказал Старку о МОРГе?       Питер ничего не отвечает, не видит смысла что-либо говорить. Он рассматривает палец с которого он сорвал ноготь, хватаясь за косяк двери. Ноготь держится на маленьком кусочке кожи, а на его месте кровавая рана. Палец дергает болью, отдающей куда-то в грудину.       — Мальчик мой, я задал тебе вопрос.       Квентин пытается успокоиться, прекрасно зная свою особенность принимать необдуманные решения в стрессовом состоянии. Так он вляпался в Пеппер Поттс и ее дикий план. Не то, чтобы Квентин теперь жалеет об этом, но порой кажется, что можно было найти другие пути. Но он так был одержим МОРГом.       Первая мысль о наполненной комнате невиданными видениями пришла маленькому Квентину, когда он прятался от пьяного отца в темной комнате. Ему просто захотелось оказаться где угодно, но не дома, не рядом с отцом, который очень любил распускать руки, будучи пьяным, и повод ему для этого не нужен. И каждый раз, слушая домашние скандалы, Квентин уносился мыслями в эту самую комнату, которая каждый раз была наполнена разными видениями.       К своему удивлению, Квентин обнаружил у себя способность к наукам. Не ожидал, что у сына простой кассирши на заправке и алкоголика-отца может быть незаурядный ум. С первого класса он показывал высокие результаты, потом в средней школе, а затем и в старшей. Поступил на бесплатное обучение в хороший институт. Бредил МИТом, но не получилось.       В то же время в научном мире загорелась новая звезда под именем «Тони Старк», и у Квентина появился новый кумир и цель в жизни. Технические достижения в мире уже позволяли всерьез задуматься над «комнатой иллюзий». Совместной работой со Старком. На практику в СтаркИн Квентин не пошел, хотя была возможность. Не хотелось начинать с простого практиканта. Хотелось с ноги открыть дверь и начать работать сразу с Тони. Раз и навсегда вписать свое имя в историю науки.       Но время шло, и Квентин с тоской обнаружил, что его мозг не так гениален, как он думал. Работа над «комнатой иллюзий» встала и не двигалась. Пока судьба его не свела с Ричардом Паркером. Но и тут не получилось. Паркер, безусловно, обладал достаточными знаниями, умел нестандартно мыслить и принимать странные, но, тем не менее, верные решения. Но тот из-за своей трусости отказался работать над «комнатой иллюзий», сказав, что мир еще не готов к таким технологиям.       Квентин злился и бесился! У Паркера такой ум, а он тратит его на ерунду. А потом он обратил внимание на его сына, Питера. И по всем признакам мальчик будущий гений. И тоже фанат Старка, родственная душа, пусть пока еще и маленькая.       И Бек ждал, пока вырастет Питер, следил за его успехами в учебе, вместе расставлял на полках очередные награды и радовался в душе: мальчишка точно поможет ему с «комнатой иллюзий». Можно было не заморачиваться и найти кого-то другого, ученых Квентин знал многих. Но никто не желал близко подпускать его, словно чувствовали в нем ненормальность, нестабильность. И они не могли решить еще одну проблему — деньги. А Паркер мог.       А потом он погиб. Квентин был в шоке. Наверное, даже в большем, чем Питер. А как же «комната иллюзий»? Все начинать заново? А потом он узнал о том, что все состояние ушло Питеру. И уже будучи на взводе из-за так внезапно порушенных планов, Квентин принял поспешное и очень неверное решение. Забрать Питера себе. И юный Паркер бесил его еще больше, чем отец. Своими мозгами, деньгами, своими взглядами на жизнь. Бек боялся, что и Питер откажется от создания «комнаты иллюзий». Квентин накручивал себя, иногда понимая: он слишком зациклен на «комнате», ненормально зациклен. Навязчивое желание создать эту «комнату», где мог бы спрятаться маленький Квентин, пожирало его, толкало на все новые и новые необдуманные решения.       И он плавно двигался от опекуна к мужу, желая привязать к себе Питера навсегда. Пришлось спать с ним, хотя Квентин ненавидел секс еще с тех пор, как пьяный отец заваливал мать на продавленный диван прямо на глазах у маленького сына. Ненавидел запахи, звуки и слезы матери. Но организм здорового мужчины брал свое, и Квентин нашел удовольствие в насилии, подчинении Питера, в его детской вере, что все так и должно быть.       И Питер, отчего-то готовый ради мужа на все, помог разработать «комнату иллюзий». И даже дал деньги под расписку, на что Квентин купил акции СтаркИн.       А потом все покатилось в жопу. Услышав о новой разработке Старка «Иерихон», Квентин купил большой пакет акций СтаркИн, предвидя их быстрый взлет из-за выпуска новых ракет, и с жадностью ждал презентации. На тот момент он уже имел встречу со Старком, показывал ему почти готовую «комнату иллюзий» и был послан.       «Не интересует», — вот что тогда сказал Старк.       А потом миллиардера похитили, а Квентин в душе злорадствовал. Туда ему и дорога. Первое время он даже не думал, куда и к кому теперь идти со своим изобретением. Квентин словно качался на эмоциональных качелях в то время. То швыряя Питера об стены, чтобы не отсвечивал, то прижимал того к себе на диване за просмотром очередного фильма. И думал, думал, думал. Естественно, акции СтаркИн упали. И Квентин медленно, но верно начал скатываться в долговую яму. Он уже хотел уговорить Питера продать квартиру родителей, обоснуя это решение тем, что больше не может платить за учебу мужа, но изучив бумаги, понял — невозможно.       А потом Старка спасли, а с ним связалась некая Пеппер Поттс. И Квентин принял все, что она предложила, и выдохнул, пока не понимая, что очередным неверно принятым решением на эмоциях, скатывается в еще большую жопу.       И вот сейчас, когда до выставки Старк Экспо, где Квентин должен был представить МОРГ, осталось всего пара месяцев, все рушится. Всего шестьдесят дней и мир узнает Квентина Бека! День его триумфа так близок. И никто, даже прикованный к батарее Питер, не остановит его. Нет, не сейчас.       Наблюдая, как Питер рассматривает свой покалеченный палец, Квентин говорит:       — Если ты не начнешь говорить, я сломаю тебе их все.       Крупицами здравого смысла понимает: то, что он сейчас творит, так просто не замять. Но чувствуя за своей спиной мощную поддержку в виде Поттс и тех, кто стоит за ней, Квентин утешает себя: решим все по мере важности. Сначала МОРГ, потом все остальное. Даже если Питеру придется все это время просидеть взаперти.       Оставался Старк, но он не его головная боль.       Питер поднимает голову. Квентин в замешательстве. Он еще никогда не видел в глазах Питера столько презрения. Чаще карие глаза наполнены безразличием или страхом, но никак не презрением.       — Что, думаешь, Старк придет тебе на помощь? — догадывается Квентин о природе такого поведения. — Очередной взрослый, который спасет маленького Питера, и без разницы, на какой член сесть ради такой помощи, да?       Бека буквально поедает изнутри злоба. Чертов Старк забирает у него все! Сначала право на признание в сфере науки, теперь этого маленького засранца, которому легче прыгнуть в койку, чем решать свои проблемы.       — А дальше? — Квентина несет. — После Старка кто? Знаешь, нужно будет постараться найти кого-то круче, впрочем, Старка можно смело списывать.       — Он все знает, — говорит Питер. Он не собирался этого делать, но слова Квентина подняли ураган, затронули что-то внутри, сильно и цепко.       Может, потому что это правда? Питер никогда не анализировал своей привязанности к мистеру Старку. Не думал даже о таком. И природе поцелуев не давал анализ. Зачем что-то обдумывать, когда тебе это нравится? Он всегда чувствовал в мистере Старке силу и неосознанно тянулся к ней. Тянулся к тому, что может помочь ему. А ведь миллиардер предлагал, а Питер всегда отказывался. Думал решить все свои проблемы с Квентином сам. Гордился своим решением, иначе как бы потом он смотрел в зеркало. Питер никогда не использовал людей для достижения своих целей. А, по словам Квентина, выходит, что использовал. Себя. Неосознанно, но использовал.       — Что он знает, Питер? — Квентин садится рядом на колени, теперь их лица на одном уровне, но Питер упорно отводит глаза.       Надо было молчать. Зря он это сказал, подставил мистера Старка.       — Что он знает?! — сквозь зубы переспрашивает Квентин.       Его трясет от злости и ненависти. А еще за всем этим от страха и сожаления. Надо же было позволить затащить себя в такое дерьмо! В расход всегда идут самые мелкие пешки. Сначала Питер, потом Квентин. И многое может поменяться, пока Старк доберется — если доберется — до Поттс.       Но Питер только упрямо сжимает челюсти. Не скажет. Готов хоть грудью на амбразуру ради этого старого хрена. Что ж, Старк хорош, запудрил мальчишке голову. Впрочем, тут и не надо быть мастером. Питеру же только по паспорту девятнадцать, а по факту он так и остался тем напуганным, убитым горем четырнадцатилетним тощим пацаном, которого Квентин забирал из приюта. И кому, как не ему, Квентину, знать, как с этим пацаном обращаться.       Квентин опускает голову, старается унять злость и страх внутри себя, дышит глубоко, успокаивая хаотичные мысли внутри своей тупой башки. Ладно, сам втянул себя в это, сам и выберусь.       — Пит, — его голос спокоен и расслаблен, словно они собрались за завтраком обсудить погоду и планы на день, — все еще можно исправить. У нас с тобой. Я же все понимаю, Старк просто запутал тебя, использовал. Решил подобраться ко мне через тебя. Он знает, за мной стоят серьезные люди, которые помогут мне, и решил через тебя все выведать. Вон, даже камеры установил. Этому человеку нельзя доверять.       Квентин накрывает ладонью руки Питера, тот все еще прижимает покалеченный палец к себе.       — Ты сам по себе не нужен ему, понимаешь? Такие, как Старк, только и могут использовать нас. Да, меня тоже использовали, — признает он, — но у меня есть цель, ради которой я делаю это. А у тебя?       Питер молчит и вообще непонятно о чем думает. Квентин не видит его глаз и не может понять. С другой стороны, так даже лучше, презрение от этой маленькой дряни поднимет неуместную сейчас злобу.       — Чем я заслужил такое? Тем, что заботился о тебе? Платил за учебу, кормил. Не бросил тебя, когда ты остался один. За что, Питер?       Питер только фыркает, давая понять, что думает обо всем этом.       — Мы можем все исправить. Я прощаю тебя, Питер. Мы забудем обо всем, будем жить дальше. Скоро презентация МОРГа, я возьму тебя с собой, поставлю рядом, как помощника. О нас узнает весь мир! Достигнем всего, о чем мечтали, без Старка. Твои родители гордились бы тобой.       Квентин тут же жалеет, что приплел в свою полную бреда речь еще и родителей Питера. Тот моментально напрягся.       — Все это реально, — продолжает Квентин, — тебе только стоит сказать, о чем знает Старк. И все закончится.       Питер хочет, чтобы все закончилось. От дергающей боли в пальце начинает немного подташнивать. Или это от слишком близкого местоположения Квентина? Отчего-то трудно дышать, бок, куда ударил Квентин, горит огнем при каждом вздохе. Помимо воли Питер улавливает крупицы разумных доводов, тех, что видел, но не замечал он сам до этого. Камера. Откуда? Неужели мистер Старк действительно следит за ними? Тогда, получается, он должен быть в курсе происходящего сейчас.       Сколько прошло времени? Минут двадцать?       Помимо камер, что еще? Да, не до конца верится, что такой, как мистер Старк обратил внимание на такого, как Питер. Нескладный мальчишка без каких либо выдающихся качеств. Разве что ум. Но мистеру Старку он точно не нужен. Гений не нуждается в помощниках. Тогда что еще?       Питер запутался. И страшно подумать, что он поставил не на то, обманулся в который раз. Доверился тому, кому не следовало. И ради чего он захотел уйти от привычного, пусть и болезненного? По крайней мере, Квентин всегда был честен в своем отношении к Питеру. Не выдавал простое использование за какие-то чувства. Говорил и показывал в открытую, что ненавидит, научил, приучил жить с этим.       Питер невольно вспоминает минувшую ночь. Такое ощущение, что она была сотни лет назад. И вообще не с ним. Мистер Старк, Тони, подарил столько тепла и нежности, столько наслаждения, показав, как соитие двух людей должно выглядеть на самом деле. Обмануться было легко. А жить с этим как? Как вернуться к Квентину? Он уже не настолько мал, чтобы привыкать еще раз. Он просто не выдержит. Не сможет.       Внезапно приходит мысль: «а почему я должен выбирать?»       Неужели у Питера в этом мире только две дороги?       Квентин встряхивает Питера, дожидаясь ответа. Браслет от наручников лязгает по батарее, Питер поднимает глаза.       — Он знает все. И знаешь, я с наслаждением буду смотреть на то, как он сотрет вас всех в порошок.       — Дрянь! — Квентин силой бьет его по лицу.       Щеку изнутри обжигает болью и рот наполняется соленой влагой. Питер улыбается. Квентин шарахается в сторону, так жутко выглядит улыбка с окрашенными кровью зубами.       — Я обязательно разберусь с тобой позже. И ты еще пожалеешь о своем решении. Старк не оценит твоей преданности, лишь посмеется.       — Плевать, — Питер пожимает плечами.       — Хорошо башкой приложился? Дерзкий стал. Договоришься. Оставлю тебя здесь, подумай обо всем. Захочешь извиниться, зови.       И Квентин выходит из комнаты.