Surf's Up

      Алеку всегда доставляло удовольствие смотреть в окно аэропорта. Каждые 10 минут какой-нибудь самолет шел на посадку или наоборот взлетал. Первый раз он летал на самолете в 12 лет. Тогда он так боялся ступить на борт воздушного судна, потому что слышал как люди говорят об авиакатастрофах. Он и щас боится алюминиевых птиц. Даже представив как груда металла в сотни тонн падает на шасси, можешь ожидать мурашки, которые проползутся по всему телу. Алек никогда не забудет как прилетев в жаркую страну он увидел бескрайнее темно-синее море. Он читал о нем, но читать и видеть разные вещи. Он кое-как уговорил уставших от перелета родителей поехать сразу к нему. Даже не дойдя до самой воды, Алек услышал такие успокаивающие звуки - шум моря. Это не сравнится ни с чем: шелест накатывающей волны и перебирание мелких камней после её ухода. Тогда они пришли под самый вечер, и взору открылось не голубое море, а оранжевое. Закат. Алек готов воспевать оды в честь закатов. Но так как он не умеет петь от слова совсем (однажды ему Джейс в караоке сказал, что он не поет, а рвет свое горло), он пишет картины, сюжет которых посвящен морям и закатам. Вот так сейчас Алек не отрываясь, смотрит в окно и видит как садится самолет, на который они вместе с Джейсом и Иззи должны будут сесть после часового техосмотра. Он уже предвкушает как будет отрываться в пляжных клубах и любоваться морем. Да, он возьмет от этого отпуска все, ведь когда он вернется в Нью-Йорк, то такого отдыха он не увидит очень долго. - Убери свои клешни, Джейс, - Иззи купила себе шоколадный батончик в автомате, и теперь пытается не дать брату откусить ее руку. - Тебе жалко? Я же только кусочек, - Джейс действительно думает, что сможет выпросить у Иззи кусочек и так маленькой сладости. - Знаю я, как ты кусаешь, оторвешь всю руку. Алек, скажи ему, что он не настолько бомж, что не может сам себе конфету купить! - Джейс, ты не настолько бомж, что не можешь сам себе конфету купить, - без особого энтузиазма подходя к ним, повторил слова сестры Алек. - Бро, нам нужно с тобой серьезно поговорить по поводу того, что братья должны защищать друг друга. - Помнишь ты пролил шот на девушку в клубе? Но свалил ты всё на меня! И ты мне говоришь о братской помощи? - Ты можешь тоже пролить шот на паренька на ночь и свалить все на меня, мы будем квиты, - во все зубы улыбаясь, сказал Джейс. - Только ты получишь кулак по скуле. У меня есть стандарты, и все мои пассии носят стильную одежду. Навряд ли им понравится, что ты якобы прольешь шот на их дорогие шмотки, - усмехнувшись, высказал Алек. - Бро, может ты найдешь себе парня? Я прямо вижу тебя и какого-нибудь милого мальчишку рядом с тобой, который будет терпеть тебя лет до 50, а потом убьет тебя, заберет твои деньги и уедет жить на Мальдивы, - да, Джейс любит издеваться на другом. -Джейс! Это была неудачная шутка, - Изабель уже надоело их слушать. - А я вижу тебя с какой-нибудь секси чикой, которая поведется на твою внешность и амбиции, но потом поймет, какой ты самовлюбленный придурок, с завышенным эго, и бросит тебя через два года, потому что поймет, что комплименты ты можешь делать только себе, - не оставшись в долгу, вываливает Алек. - Мальчики! А ну живо прекратили, иначе я полечу без вас. Нам пора в самолет садиться, - и не слушая объяснений, что все слова не больше, чем шутки, она встала и пошла на своих 12-сантиметровых каблуках к стойке показывать билеты.

***

      Они только один раз были на острове Багус, но родители уже успели купить здесь недвижимость, а точнее двухэтажный коттедж с видом на море, до которого идти метров 300-400. Как только трое молодых людей зашли в их новый дом, они бросили свои сумки на пол, а сами повалились на такой удобный и огромный кожаный диван коричневого цвета, который стоит прямо по середине широкой гостиной. Первый этаж состоит из уже упомянутой большой гостиной, в которой весит плазменный телевизор, а в углу стоит черный лакированный рояль, и кухни, которая отделяется барной стойкой. Второй этаж весь в спальных комнатах, а точнее четырех, а также там располагаются две душевые. Родители постарались найти коттедж, с летним садом сзади дома: там много разных цветов, качели, огромный стол и гриль, и в правом углу сада в яблоневых ветках спрятана резная беседка.       Прогулявшись по всей территории этого дома, они пошли заселяться в комнаты. Алек выбрал себе с видом на море, Джейс выбрал самую дальнюю, а Иззи большую и с видом на сад. Все негласно договорились сегодня отдохнуть от перелета, и делать кто что хочет. Иззи пошла по магазинам (о да, для нее это истинный отдых), Джейс завалился спать, а Алек переодевшись в шорты и летнюю голубую рубашку, отправился гулять по красочным улочкам.       Он пытался, честно. Старший Лайтвуд умеренно шагал вдоль красивых пейзажей, но ноги его не слушаются. Не успел он понять, что происходит, но он уже стоит около пальм, отделяющих пляжную зону от города. Песчаный пляж завален телами отдыхающих, в основном дамочек, которые как курочки гриль переворачиваются через каждые 10 минут. Кто-то играет в волейбол, кто-то в водное поло без сетки. Все это окружает детский вой, крик или плач. Алек любит находиться в людях, но даже это для него слишком, и он хочет уединения. Поэтому он пошел искать более тихое место, чтобы сесть где-нибудь в тень и насладиться журчанием воды и запахом моря. Улыбаясь солнцу, Алек брел босиком по побережью. Он прошел уже около километра, и наконец он видит дикий пляж: небольшая спокойная бухта, окруженная низкой продолговатой скалой, здесь есть буквально пара человек, которые видимо тоже искали уединение. Лайтвуд нашел тенек среди пальм и сел прямо на светлый песок, откинувшись на дерево. Блаженство. Именно так Алек описывает свои ощущения. Он успел соскучиться по морю, и сейчас он смотрит только на воду и блики, которые отражает на нем полуденное солнце. Но когда ему везло? Алек чуть ли не заснул в такой умиротворенности, и он бы это сделал, если бы не сильный удар чем-то твердым по высокому лбу. Глаза сразу же заслезились из-за резкой боли. Он не понял что происходит, пока не открыл глаза: перед ним стоит девочка-подросток лет 12, невысокого роста, и с такой большой по сравнению с ней доской для серфинга. В глазах этой девочки оказался испуг. Потом Алек заметил еще примерно 10 подростков, которые пришли поглазеть на него. Кто-то с досками, кто-то без, он не мог понять что происходит. Вдруг неожиданно для Лайтвуда, перед ним встало лицо какого-то парня, и он явно что-то ему говорил. Алек хотел бы понять, что до него пытаются донести, но не может, потому что перед ним сидит на коленях сам ангел. Его лицо отражало беспокойство: раскосые глаза, цвета крепкого виски, который он так любит; довольно милая складочка между бровей, которая показывала, что человек перед ним о чем-то задумался; непослушные, черные как смоль волосы, взлохмаченные морским ветром; пухлые, с виду мягкие губы так и пленили к себе; и бархатная смуглая кожа, которую хотелось целовать. В нос ударил терпкий запах сандала. Да, походу его сильно ударили. Он не мог налюбоваться. - Ангел, - произнес вслух Алек, перед тем как потерять сознание.