Здрасте, я Ваша дочка.

...Темно, очень темно. Как-будто не тучи прячут солнце, а темное копье вырвалось из под контроля, и поглотило все небо. Воздух давит на грудь, мешая дышать, с самого утра. И ждешь дождь, как желанное спасение. Но понимаешь - не заслужил. "Да как ты вообще, жалкое ничтожество, смеешь надеется на избавление, когда ты посмел допустить Его исчезновение?" Понимаю, я все прекрасно понимаю. Поэтому и иду на одном упрямстве. Небо... оно такое, потому что отражает мое настроение. И мое наказание. Я ничего не забыл, но ничего не помню. В голове лишь одна мысль: "Найти Его, найти Мастера..." Это небо так на меня давит. Сейчас, наверно, уже полдень? Не знаю... ... Лес, почему он такой одинаковый? Даже в Лукедонии он был другим. Там было солнце. Или не было? Здесь точно нет. Ни солнца, ни Мастера. Так кого или что я здесь ищу? Почему я вообще сюда пришел? Сколько времени прошло? Час? День? Месяц? Год? Может целая вечность? Как давно я спал в последний раз?... Тепло. Комфортно. Как давно я не чувствовал ничего из этого. Когда в последний раз я лежал вот так, на кровати и наслаждался теплом утреннего солнца и веселым пением птиц? Давно, возможно еще до встречи с Мастером. "Мастер, как Вы? Я найду Вас, обещаю..." Но вставать не хотелось. Однако мозг проснулся, и анализировал ситуацию. Пришлось открыть глаза. Ага, я голый, лежу под колючим шерстяным одеялом на соломенной подстилке. В каком-то шатре. Один. Вот интересно, что меня сейчас больше интересует - "Почему я здесь?" или "Где моя одежда?" Ткань, заменяющая дверь шатра, откинулась. Я прищурился, яркое солнце больно резануло по глазам, но все-таки я смог разглядеть вошедшего, особенно когда ткань вернулась на место. Это была молодая цыганка, возможно лет двадцати. Она поставила передо мной поднос с едой, который держала в руках, и усмехнулась. - Не волнуйся, все твои вещи в порядке. Я их выстирала и сейчас они сушатся. А теперь ешь, не отравлено. - Я так понимаю, за сие гостеприимство мне придется заплатить? - съязвил я, беря в руки глиняную тарелку с горячей густой похлебкой. Желудок требовательно заурчал, вот же чертова физиология! Ничего, убить их я всегда смогу. - Ты ешь, ешь, - продолжая улыбаться, цыганка всучила мне ложку и кусок хлеба. - Сегодня мне повезло. - Да неужели? Я оказался настолько большим кушем? Фыркнув, цыганка повернулась и направилась к выходу. Отогнув "входную ткань" она все-таки обернулась. - Одежда там, - махнула она рукой на кучу тряпья и вышла. Вот же нищие отребья! Извините за такую короткую главу. кончилось воображение. Попытаюсь исправиться, честно!