Протяни мне руку

Ощущение пустоты и ничтожности сдавили горло. Школьная пора прекрасна? Рюноскэ запихает по самые гланды биту тому, кто сказал это в первый раз. Ничего подобного! — это не прекрасная пора. Каждый день словно пытка. Видеть фальшивые, мерзкие улыбки. Каждый раз, они все надевают отвратительные маски на свои глупые рожи. Как же тошно от всего вокруг. Особенно, от жгучей, мерзкой ревности. Особенно когда эта противная, белобрысая девчонка вьётся рядом с её наставником. Акутагава кусала губы до крови, когда видела что её щёки ярко краснеют, когда он говорит ей комплимент или ворошит по голове, пропуская волосы сквозь пальцы. — Ты сейчас её взглядом убьёшь, — подметил юноша, с ярко-рыжим волосом, затягиваясь. — Серьёзно, Акутагава, угомони свой пыл. Осаму — мудак, этим всё сказано. Не понимаю, почему ты так предана ему... Забила бы. — Вам не понять, Накахара-сан... — отозвалась девушка, сверкая от гнева и печали тёмно-аллюминиевыми глазами. Даже сестра говорила ей об этом. Но что поделать? Желание обладать сердцем непостижимого мужчины было уже неконтролируемым. Да и посмотрит он разве на такую как она? Большие сомнения. Как же б е с и т. Неистово. За Дазаем Осаму, вьются очереди влюблённых школьников и школьниц. Да пусть они все катятся к дьяволу! Рюноскэ теперь всё решила. Если потребуется, она опуститься до самого низкого поступка, чтобы вырвать сердце из груди её наставника. Л ю б и м е н я , п р о ш у . . . Близился школьный бал. Достаточно значимое событие для каждого из их школы. Длинные волосы, цвета самой тёмной ночи, были пострижены. Осталось лишь лёгкое каре, которое непривычно касалось шеи, слегка щекоча. Гин нанесла макияж. Коричнево-малиновая помада, сделала небольшой акцент на чуть пухлые губки, а ресницы, стали объёмнее, слегка завиваясь. Изящное, обсидиановое платье до колен, с лёгким шарфом на шее, цвета оникса. В сочетании с бледной кожей, это смотрелось невероятно красиво и привлекательно. Когда она вошла, все затаили дыхание, как один. Даже Осаму Дазай с любопытством взглянул на девушку, усмехаясь. Кажется, вечер будет крайне интересным сегодня. Возможно, во время бала, Акутагава первой поведёт за собой Дазая. Держась за края его пиджака, она сможет сказать ему: — Готов был бы ты обнимать меня всю ночь? Прошу, хоть раз, коснись губами моего солёного от слёз лица. Мог бы ты стать для меня первым? Наслаждаться мной, как чем-то ангельски прекрасным. Избавь своей улыбкой от желания умереть. Мог бы любить меня даже грубо, позволяя взлететь... Дать мне свободу, подарить мне крылья. А после приковать цепями к себе, не отпускать. Не тратить моё время в этом сером мире... Вероятно, Дазай лишь поднимет её за подбородок, утягивая в такой желанный для Акутагавы поцелуй.