Take Me Back to Where We Started

После спасения Гарри от необходимости читать о своих разрушенных надеждах и мечтах перед его преуспевающим в жизни бывшим парнем, Найл пустился в разглагольствования о Рождестве. Он сидит за столом перед окном, наблюдая за падающим снегом и гадая о том, что собирается приготовить для него мать. — Всё ещё думаю, что нам надо было купить ёлку, — выдал Найл. Гарри издает смешок и пожимает плечами. — Мы уехали, когда Рождества и близко не было, Ни, она бы уже завяла ко времени нашего возвращения. Я дал тебе повесить гирлянды и мишуру. — Ты — Гринч, — говорит Найл через плечо, — Что заставило твое сердце сжаться, Гринч? Гарри натягивает улыбку, потому что это шутка. Ответь Гарри искренне, Найл бы начал волноваться. Он и без того много волнуется, но не хочется ухудшать положение. Гарри опускает взгляд на конверт и полароид в руках с изображением Луи, спящего на кровати со взъерошенными волосами и чуть приоткрытым ртом. Он такой юный там, кожа загорелая и нетронутая татуировками, волосы короче, чем сейчас. Гарри не может сдержать улыбку при воспоминании, но сразу убирает фотографию. Он возвращается к своему письму, читая короткий список посередине. Цели: -Написать книгу -Выйти замуж за Луи Гарри не может не рассмеяться. — Я был не слишком амбициозным ребенком, — говорит он, хоть это и не правда. Найл гудит и проходится по комнате, занимая место возле Гарри и глядя через его плечо. Он улыбается на список и разводит руками. — Ну, ты выполнил одну из целей. Не знаю насчёт второй, мне кажется, он не из тех, кто женится. Испустив вздох, Гарри пробегается пальцами по неровностям, оставленным его аккуратным почерком на пергаменте. — Думаю, ты прав, — он бормочет, — Но если я написал книгу, это не значит, что что-то из этого выйдет. — Разве ты не отправил её? — спросил Найл, поглаживая его по плечу. — Отправил, но… не знаю. Сейчас это как-то неправильно ощущается, оказавшись здесь. Увидев Луи. Я не думал, что когда-нибудь увижу его, мы вращаемся не совсем в одних и тех же кругах. Найл рассмеялся. — Это ещё мягко сказано. Я гуглил его, знаешь ли, провел расследование. — Расследование? — Гарри кусает губу, чтобы остановить расползающуюся улыбку. Найл подошел к своей сумке с вещами и начал переодеваться в пижаму. Повернувшись, он выглядит, как обычно, глупо. Футболка, явно принадлежащая Гарри, растянулась у него на груди, а ещё на нем эти ужасные ворсистые штаны, которые делают Найла похожим на побритого барана. Намереваясь выглядеть серьезным, он ставит руки на пояс. — Да, расследование. Частное, между прочим, всё по-шпионски. Гарри рассмеялся, покачав головой, и снова посмотрел на письмо. — Ты такой говнюк, Найл. — Он расстался со своей девушкой, — заявил Хоран, — Ты знал об этом? — Это борода, Найл, Луи гей. Так странно произносить это вслух, после стольких лет вынужденного молчания на эту тему. Найл искренне удивляется. — Правда? Я думал, он по крайней мере бисексуал. На всех эти промо-фотках для Бонда он выглядит, как самый настоящий натурал. — Он актёр, — отвечает Гарри невозмутимо, — Насколько мне известно, Луи — гей. Тем более, взгляни, как он на неё смотрит. Запросто можно понять, что они не вместе. Гарри с запозданием осознал, что он только что признался в том, что обращает внимание на имя Луи, когда оно появляется в газетах, экранах компьютеров и в его твиттерской ленте. Бля. — Ты у нас теперь эксперт в языке тела? — подколол Найл. — Когда это касается Луи, то да. Найл хмыкнул, некоторое время задержав задумчивый взгляд своих голубых глаз на Гарри. Наконец, он заключил: — Ты всё ещё любишь его, Гарри. Ты это понимаешь, не так ли? — Конечно, я это понимаю, — резко отвечает Стайлс, — Думаешь, я не знаю, насколько это жалко? Найл хмурится, расслабляя позу, в которой стоял. — Детка, я не говорил, что ты жалкий. Я лишь говорю, что мне больно видеть, как тебе от этого плохо. Может, зря мы сюда приехали. Я воспринял это как шутку, типа, заставить ревновать бывшего. Но сейчас это не смешно. Вы двое должны сесть и поговорить обо всём, прежде чем мы уедем. — Зачем? — спросил Гарри. — Гарри, это не просто глупая школьная любовь, понимаешь? Это, типа, настоящая любовь, та, что люди ищут всю жизнь. И ты это знаешь. Черт, да ты знал это ещё пять лет назад. Видно, как тебе больно, потому что у вас с Луи было нечто сильное. — Конечно, мне больно, я никогда этого не хотел! Не хотел, чтобы меня бросали, чтобы всё это случилось. Будь всё по-моему, ничего бы из этого не произошло. Хотя он не уверен. Возможно, случилось бы что-то другое, возможно, это Гарри бы порвал с Луи, а не наоборот. Кто сказал, что им предназначено быть вместе навсегда, как они и мечтали? Всему есть конец, и может, это был их. Найл смотрит на Гарри жалостливым взглядом, из-за которого хочется исчезнуть. — Поэтому ты был таким депрессивным засранцем, когда мы познакомились? — спрашивает Хоран. — Ну, в то время мой парень ни с того ни с сего бросил меня, так что да, Ни, как-то так, — заключает Гарри, обращая свой взгляд на колени. Ты замужем за Луи? Наверняка у него сейчас всё отлично получается. Он много сомневается в себе, но я знаю, что он будет превосходен. Он то же самое говорит обо мне, хотя, думаю, это только потому, что он думает, что должен так говорить. Гарри ненавидит юного себя за то, что был так слаб, был готов пожертвовать своим будущим ради какого-то мальчика. — Пойду прогуляюсь, — объявляет он, аккуратно складывая и пряча письмо в задний карман. Найл хмурится и плетётся за ним, надев пальто и обмотав шею своим любимым шарфом. — Эйч, да ладно. Прости, я не хотел тебя расстраивать. — Ты не расстраивал, — говорит Гарри, и это так, — Я сам себя расстроил. Вернусь поздно, не жди меня.

***

Луи очень давно не выходил за территорию Уилларда в такой поздний час. Это уже не то, потому что в груди тяжело из-за ностальгии. Не то, ведь рядом нет Гарри, Лиама или Зейна, шепчущихся о том, чтобы их не поймали. Всё по-другому, когда Луи спокойно открывает двери и выходит на улицу, а не крадется по каждому углу коридора, высматривая любого, кто мог бы отправить его обратно в постель с замечанием о наказании. В этом месте такая тишина, лишь Луи бродит по открытым коридорам, и снег падает мягкими белыми хлопьями, покрывая землю так, что она сверкает в лунном свете. Луи не осознавал, как сильно скучает по этому месту, пока не вернулся и не прошёлся по тем же коридорам, по которым ходил, когда все было совсем по-другому. Луи доходит до сада позади школы. На снегу виднеются чьи-то следы — единственное, что портит белое полотно, которое, кажется, тянется вечно. Не особо думая, Луи начинает идти по этим следам. Как и ожидалось, они ведут к футбольному полю. Сейчас, покрытый снегом, он не очень-то на него похож, но Луи провел здесь достаточно времени, чтобы узнать его с первого взгляда. Окруженное деревьями, которые закрывают вид поля со школы, оно расположено на холме с высокими фонарями, обычно освещающими территорию в искусственном свете. Кто-то лежит прямо посреди поля, раскинув руки и обратив лицо к небу. Луи подходит ближе, ступая по оставленным следам, пока не оказывается стоящим над Гарри. Его глаза закрыты, из слегка приоткрытых розовых губ туманом выходит воздух. Шапка прикрывает его кудри, но Луи замечает несколько, выглядывающих из-за ушей. И на нём шарф, из-за которого Луи приостанавливается. Это его шарф, осознает он с удивлением. — Если ты мертв, Гарольд, я убью тебя, — говорит Луи. Гарри вздыхает. — К сожалению, я всё ещё жив. — Не говори такую херню, Гарри. Кудрявый открывает глаза и смотрит на Луи какое-то время. Как и всегда, от этого перехватывает дыхание. Было время, когда Луи был уверен, что Гарри не может быть еще красивее, но этот уик-энд доказал, что он ошибался. — Может, отойдешь? — сказал Гарри, — Ты загораживаешь вид. Луи смотрит вверх и видит чистое звёздное небо. Годы прошли с тех пор, как он смотрел на звезды, с тех пор, как он был где-то еще, кроме какого-нибудь города, в котором пробыл дольше двух дней, чтобы наконец заметить их. Он отходит из поля зрения Гарри и на мгновение задумывается. Он не собирался приходить сюда. Ему просто нужно было время, нужно было прогуляться, отдохнуть от всех воспоминаний и боли. Разумеется, воспоминания никуда не делись, но, может быть, ему стоит перестать от них прятаться. Луи ложится рядом с Гарри, после соприкосновения ног с землёй игнорируя просачивающийся сквозь джинсы снег. Он растягивается так же, как и Гарри, и их пальцы на секунду соприкасаются. Пальцы кудрявого холодные и покрасневшие от долгого пребывания в снегу. Луи вдруг понимает, что это первый раз за четыре года, когда они коснулись друг друга. — Мне нравится твой шарф, — говорит Луи. Гарри глубже зарывается в синюю ткань, его щеки розовеют. — Это мой любимый, — бормочет он. — Он мой, — Луи знает, что Гарри в курсе этого. Томлинсон купил этот шарф несколько лет назад, чтобы он подходил к его зимней форме. Гарри любил говорить, что темно-синяя ткань подчеркивает его глаза. Луи не ждет, что он ответит. — Когда ты ушёл, — Гарри шепчет, — Это была единственная вещь, которая пахла тобой. Твоим одеколоном, сигаретами, и просто тобой. Думаю, хранить так какую-то вещь — не очень здоровое поведение. Так что я не совсем здоров. Луи не знает, что сказать. — Гарри, мне- — Я написал книгу, — перебили его. Луи не может не улыбнуться. — Правда? — Да. Я отправил несколько писем с запросом прямо перед отъездом, и это пугает. Она выдуманная, но как бы основана на моей жизни. Гордость захлестывает Луи при мысли о том, что Гарри написал роман и теперь опубликует его. Он всегда работал над историями, небольшими заметками, которые Луи иногда находил на листочках в общежитии. Томлинсон всегда знал, что Гарри напишет книгу, и не важно, как сильно тот протестовал. — Это здорово, Гарри, правда. — Спасибо, — вздыхает Гарри, — Я просто подумал, что должен сказать тебе, потому что там есть персонаж, вдохновленный тобой. Решил, что нужно спросить у тебя разрешение. Луи дёрнул плечами на холодном снегу. — Всё нормально, Эйч. — Хорошо, — выдыхает Гарри, теребя кончик шарфа красными пальцами, — Все имена изменены и всё такое. Маловероятно, что кто-то свяжет это с тобой. Никто не знает, кто я, и, в любом случае, вряд ли она будет опубликована. Луи на мгновение закрывает глаза, просто чтобы вдохнуть воздуха. Когда он открывает их, то видит, что Гарри повернулся и смотрит на него. — Если я скажу тебе кое-что, — говорит Луи, — Ты обещаешь никому не говорить? Гарри рассмеялся, сморщив нос. — Разве я когда-нибудь выдавал секреты? И он прав. Гарри сохранил каждый секрет Луи. — Я сделаю каминг-аут, — сказал шатен, и ему кажется, что с его плеч свалился тяжелый груз, — Вот почему мы разорвали отношения с Даниэль, из фильма. Моя команда считает, что я и так уже Бонд. Так что ничего не поделаешь с этим, когда люди узнают, что я гей. Во всяком случае, это даже вызовет больше внимания к фильму. Гарри какое-то время не отвечает, но Луи практически чувствует исходящую от него злость. Он, прищурившись, гневно смотрит на Луи. — Гарри-, — начал Луи. — Нет, Луи, нет. Я очень рад, что ты сможешь быть геем теперь, когда это выгодно для твоей карьеры. Я рад, что тебя больше ничего не сдерживает, — выплевывает Гарри ядовитым голосом. Он садится и начинает вставать с прилипшим к спине снегом. Но он не может уйти. Это их последний день здесь, последняя возможность поговорить друг с другом наедине. Он спохватывается и берёт Гарри за руку. Тот быстро отдергивает пальцы, как от удара током. — Гарри, — говорит Луи, тоже опуская свою руку, — Пожалуйста, постой. Я хочу поговорить с тобой, мне нужно извиниться. Нужно сделать это до того как ты снова уйдешь, и я никогда не смогу тебя увидеть. Гарри обхватывает себя руками, и больше не пытается встать. Он не поворачивается лицом к Луи, но последний понимает, что он слушает. — Зачем? — спрашивает Гарри, — В прошлый раз ты обошёлся без этого, просто оставил меня одного в этой чертовой квартире. Со словами, что я могу остаться там, как будто я тебе какой-то предмет благотворительности. — Это не так, — бормочет Луи. — Ну, ты обращался со мной именно так, — говорит Гарри, его голос начинает звучать хрипло, — Ты получил это предложение, и они сказали, что ты должен ехать в Лос-Анджелес, поэтому ты бросил меня, будто я ничего не стоил. Но, о, не бойся, Гарри! Ты всё ещё можешь остаться в купленной мной квартире, и быть поблизости, чтобы я тебя трахал, когда мне захочется, словно содержанку. Глаза Луи округляются. — Что за хрень, Гарри? Это вообще не то, что я имел ввиду. Я любил тебя и не собирался вышвыривать на улицу из-за изменившихся обстоятельств. Эта квартира была столько же твоей, сколько и моей. Гарри смеется, поднимая лицо к небу. — Из-за изменившихся обстоятельств, — с неверием повторяет он, — Это была твоя квартира; ты её купил, а не я. — Я купил её для нас. — И нас больше нет. Луи вздохнул и спрятал голову в ладонях, пытаясь придумать, что сказать. — Детка- Гарри резко поворачивает голову и смотрит на Луи так, что становится немного страшно. — Не называй меня, блять, так. — Извини, — быстро говорит Луи, — Извини, это вырвалось. Я не хотел. Гарри смотрит на него еще секунду, прежде чем снова повернуться. Он качает головой и говорит: — Мы плохо влияли друг на друга. — Это неправда, — сказал Луи. Гарри не отвечает. Вместо этого он лезет в карман пальто и достает конверт. Он разворачивает бумагу, и Луи видит его аккуратный почерк, покрывающий переднюю и заднюю стороны листа. Руки Гарри дрожат, пока он разглаживает его. — Если Луи пройдёт прослушивание, ему, наверно, придётся переехать, чтобы приступить к съёмкам, — читает он, — Раз так, то и мне придется переехать вместе с ним. Будет нелегко начать учебу в университете в другом месте, но ради Луи я сделаю это. Слышишь, Луи? Это ужасно. Знаешь, как много я работал ради универа? Как много я учился и вкалывал, а потом собирался просто отказаться от этого ради тебя! Это звучит нелепо, и Луи мог бы подумать, что Гарри все это выдумал, если бы не доказательство перед ним. Он никогда не думал, что у Гарри было на уме всё это. Образование всегда было для него на первом месте, как и должно было быть. Гарри, безусловно, очень умный, и Луи всегда считал, что ничто не должно стоять на пути его мечты. — Тебе было семнадцать, когда ты это написал, Гарри. Я ни за что бы не позволил тебе пожертвовать чем-то ради меня. Я думал, что тогда дал ясно это понять. Гарри складывает письмо и прячет его обратно в карман. — Да, ты ясно дал мне это понять, когда сказал, что я тебя сдерживаю. Опять это, думает Луи. — Я не должен был так говорить, Гарри, мне очень жаль. Мы ссорились и были расстроены, оба говорили то, чего не хотели. Те ужасные люди, с которыми я сейчас больше не связываюсь, твердили мне, что единственный способ добиться успеха — это переехать в Лос-Анджелес и быть гетеросексуалом. Теперь я знаю, что это херня, но я был молод и был в отчаянии. Я слушал, мне не следовало этого делать, но я слушал. Но потом я вернулся. Вернулся, чтобы сказать тебе, что готов отказать им и вернуть всё назад. Но тебя там не было. Ты уже ушел к своему новому парню, так что, может, я ничего для тебя и не значил. — Всё было не так, — говорит Гарри задушенно, — Я просто не мог больше находиться в этой квартире без тебя. Я ждал тебя две недели, один, плача в нашей кровати. Всё время уверял себя, что ты вернешься, что не оставишь меня там одного после всего случившегося. Луи проводит рукой по волосам. Он ненавидит саму мысль об этом, мысль о том, что Гарри ждал его и плакал в одиночестве. Он ненавидит себя за то, что уехал, за то, что думал, будто сказанное его руководством было правдой, что им будет лучше друг без друга. Луи до сих пор помнит, насколько плохо он себя почувствовал, открыв дверь их квартиры и увидев, что вещей Гарри больше нет. Что Гарри больше нет. — Я никогда не смогу простить себя за это, — шепчет Луи, его собственный голос немного дрожит от эмоций, — Мне очень жаль, Гарри. Мне жаль, что я не успел вернуться вовремя, мне жаль, что я позволил себе быть втянутым во всё это, и что я позволил себе забыть, как сильно не хотел быть без тебя. Это самая большая ошибка в моей жизни, и я никогда не перестану жалеть о ней. Гарри шмыгает носом. — Тогда почему ты уехал? Почему ты меня бросил? Луи медленно выдыхает. — Я думал, что нам будет лучше раздельно, лучше поодиночке работать над собственными мечтами, — произносит он, ненавидя каждое слово, — Меня всё чаще не было дома, ты учился, моя команда сказала мне, что так будет лучше. Что и для тебя было бы лучше, не имея дела с фанатами и остальной драмой. И мне было бы легче получить работу и хорошую репутацию, притворившись тем, кем я не являюсь. Ты здесь ни при чем, дорогой. Ты был идеален. — Но мы же ссорились, — Гарри звучит так молодо. — Все ссорятся, — отвечает Луи, — Это было напряженное время в нашей жизни, конечно, у нас были споры. Но я никогда не переставал любить тебя, никогда, даже когда ты кричал на меня и оскорблял. Гарри тихо смеется, и Луи замечает, как он смахивает слезы. Так приятно слышать смех Гарри, зная, что он его рассмешил. — Увидеть тебя в эти выходные, — начал Луи, — Видеть тебя с кем-то ещё… я не знаю. Я просто рад, что ты счастлив, Гарри, правда рад. Всё, чего я хочу, это чтобы ты был счастливым. Гарри смотрит себе под ноги и громко вздыхает. — Луи, это- — Ты ведь счастлив, да? — спросил Луи, уголки его губ слегка опустились, — Найл делает тебя счастливым? Гарри снова шмыгает носом, но в конце концов поворачивается к нему лицом. На его щеках, освещенных ночным небом, видны следы слез, а глаза широко раскрыты. Кажется, он ищет что-то в глазах Луи, пристально смотря на него. —Да, — выдохнул Гарри, — Думаю, что да. Луи кивает. — Хорошо. Я хочу этого для тебя, Гарри. Хочу, чтобы у тебя было всё, чего ты когда-либо хотел от жизни. Ты этого заслуживаешь. — И ты тоже, — говорит Гарри, опуская взгляд на шарф, — Я знаю, что был жутким придурком все эти дни, Лу, но я хочу, чтобы ты знал, как я горжусь тобой. Я так горжусь всем, чего ты добился, я горжусь тем, что все остальные наконец-то могут увидеть, каким великолепным я всегда видел тебя. Луи улыбается, его щеки пылают. Он снова ложится на снег и смотрит на звезды в попытке сосредоточиться только на них, пока не потеряется, пока не почувствует себя таким же маленьким. Это так головокружительно, что ему пришлось закрыть глаза на несколько секунд. Когда он их открывает, Гарри уже лежит рядом. — Я хотел, чтобы ты был рядом, — говорит Луи, раз уж они начали исповедоваться, — Когда я получал награды, когда я ходил на премьеры, когда я получил свой первый гонорар, когда я узнал, что буду сниматься в «Бонде». И я хотел быть рядом с тобой, пока ты занимаешься, с тем милым лицом, которое у тебя бывает, когда сосредотачиваешься изо всех сил, и пока ты читаешь мне стихи в кровати, которые я никогда не понимал. Я хотел быть рядом, когда ты закончил универ, когда писал свой первый роман. Я чувствую себя каким-то пустым без тебя, как будто чего-то не хватает, даже в самые счастливые моменты моей жизни. Гарри тоже закрывает глаза. Возможно, и он слишком долго смотрел на звёзды. — Мне жаль, — шепчет он срывающимся голосом. Он открывает глаза и поворачивается к Луи. — Я ждал тебя, Луи. Я никогда этого не хотел. — Я знаю, дорогой, — отвечает Луи, отчаянно желая утешить его, — Это не твоя вина. Гарри сопит, из его глаз катятся новые слезы. Заметив, что Луи наблюдает за ним, он быстро вытирает их, как будто позволить ему увидеть его слезы означало бы признаться в своей слабости. — Я не знаю, что делать, — признался Гарри, — Я не знаю, что делать, Луи. — Гарри, — бормочет Луи, осмеливаясь протянуть руку и нежно стереть слезу с его щеки. Когда Гарри не предпринимает попыток отстраниться, Луи кладет руку его щеку. — Я тоже не знаю. Не хотелось бы отпускать тебя завтра, но я должен это сделать. Если ты счастлив с Найлом, то это то, чего я хочу для тебя. И он не врёт. Луи не нравится видеть Найла и Гарри вместе, но Найл хороший парень. Все эти дни он был ласков с Гарри и заботился о нем. Больно признавать, что они подходят друг другу, почти так же, как и больно думать о том, что он никогда больше не увидит Гарри. Луи убирает руку с его лица, и она тут же становится холодной. Гарри отворачивается к звёздам, которые, кажется, горят над ними вечно. — Ты помнишь, — спрашивает он, — Как я читал книгу по астрономии и учил тебя всем созвездиям? Луи улыбается при этом воспоминании. — Помню. Ты тащил меня сюда при любой возможности, чтобы показать их. Так и было. Они часами просиживали на этом самом поле, глядя в небо, перешептываясь и целуясь, пока не немели губы. Луи приносил одеяло, а Гарри лишь себя. Иногда они так и засыпали: голова кудрявого покоилась на груди Луи, когда он рассказывал о всяких историях, связанных с каждым скоплением звезд. — Помнишь какие-нибудь? — спросил Гарри. Губы Луи растянулись в улыбке, и он смотрит вверх, привыкая к новому углу и расположению звёзд. — Это большая медведица, — говорит он, указывая вверх, хотя знает, что Гарри в курсе, где искать, — Ещё малая медведица и дракон вокруг них. Ты всегда говорил, что медведицы твои любимые. — Да, — выдыхнул Гарри, словно удивляясь, что Луи помнит, — И Луна тоже. — И Луна, — вторит Луи. Она не совсем полная, и не совсем убывающая, но все еще очень яркая над ними. — Мы всегда так говорили, помнишь? — продолжил Луи, — «Куда бы мы ни пошли, мы всегда под одним и тем же небом, смотрим на одну и ту же Луну. Я люблю тебя до Луны и обратно.» Гарри испускает вздох, его грудь равномерно поднимается и опускается. — До Луны и обратно, — отзывается он, его голос теперь звучит гораздо спокойнее, — Назови мне ещё? — Там Геркулес, недалеко от него Цефей. Ещё вижу Персея, рядом с которым Кассиопея- Дальше Луи перестает видеть звезды. Неожиданно Гарри оказывается над Луи, прижав одну руку к снегу возле него, и смотрит на Луи напряженным взглядом. Цвет его глаз конкурирует с окружающими их соснами. Внезапно они целуются, и Луи на мгновение забывает, кто они. Конечно, они оба изменились — форма их лиц стала острее, на коже новые татуировки, оба стали опытнее, но Гарри по-прежнему на вкус как Гарри. Он наклоняет голову, как раньше, и всё ещё прикусывает нижнюю губу Луи в безмолвной просьбе разрешить. Луи закрывает глаза и дышит, забыв о том, что они больше не два безответственных влюбленных подростка, которые шляются по футбольному полю вместо того, чтобы спать. Он чересчур быстро приходит в себя. Как бы это ни ранило, как бы ему ни хотелось, чтобы Гарри держал его так, чтобы самому держать Гарри, Луи не может. Не здесь, и не так. Он откатывается в сторону, сбивая с себя Гарри и вскакивая на ноги. Гарри остается сидеть на снегу перед ним, выглядя смущенным оттого, что они больше не целуются. Может, он тоже забыл. — Гарри, что- что ты делаешь? — Луи заикается, его грудь тяжело вздымается, — У тебя есть парень! Гарри мотает головой и поднимается, руками стряхивая снег. Теми же холодными руками, что три секунды назад держали Луи, пробирались вверх по его рубашке и пересекали плоскость живота. — Луи- — Нет, я не буду этого делать. Не с тобой. Гарри паникует. — Луи, прошу, подожди. Нам нужно поговорить. — Нет, — повторяет Луи, — Нет, Гарри. Мне пришлось провести весь уик-энд, наблюдая за тобой и этим мальчишкой, в то время как я до сих пор чертовски люблю тебя. Всё это время я был влюблён и пытался загладить свою вину, но этого я делать не собираюсь. Мы все уезжаем завтра; не стоит выворачивать эмоции, когда мы оба знаем, что нам ничего не светит вместе. Это больно говорить, еще больнее, когда Гарри всхлипывает. Его синий шарф растрёпан благодаря лихорадочным движениям пальцев Луи, один конец волочится по снегу у его ног. Его шапка упала на землю, и кудри рассыпались по плечам. Гарри открыто плачет, и его мольба эхом отдается вокруг них. — Пожалуйста, — просит он, — Пожалуйста, Луи, не уходи опять. Это причиняет боль, но Луи так не может. — Если после этого мы больше никогда не увидимся, — говорит он и тоже начинает плакать, осознав, что собирается сказать, — Просто знай, что я очень люблю тебя, что я всегда тебя любил. Я так горжусь тем человеком, которым ты стал, Гарри, и всегда буду гордиться. Не забывай об этом. Луи не ждет ответа Гарри. Он разворачивается и уходит, с каждым шагом ощущая степень важности и законченности, как и в прошлый раз, когда он уходил отсюда. Луи оставляет свое прошлое позади, там, где оно и началось.