Прошу, только не выстрели

      Настроение за столом сложно было назвать расслабленным. Этот заносчивый засранец из кожи вон лез, чтоб превратить легкий радушный приём в сущий ад. Если задает вопрос, он обязательно будет бестактным и неуместным. Если шутит, то не упускает возможности вывести на эмоции. Если молчит, то всё равно вбросит пару едких фраз. Нашелся мне, в каждой бочке затычка.       Только вот мне от его припадков не холодно, не жарко, как ни странно. Пока он распинался, я спокойно обедала, периодически поддерживая беседу. Его голос для меня становится неким белым шумом, и я хвалю себя за такую стойкую выдержку. Всё это — чистой воды провокация. Но если он жаждет устроить шоу, то пусть это останется театром одного актера. Тем более, у него это отлично получается. — Белла, ты же выучилась на социолога? — Пэтти мастерски выискивает все новые темы для разговора, не давая тем самым своему сыну почву для новой порции неловких высказываний. — Не только, ещё международный английский, — я отпиваю немного ананасового фреша. — Чем планируешь теперь заниматься? Останешься в Америке или вернёшься в Европу? — миссис Бибер детализирует вопрос, снисходительно ожидая моего ответа. — В целом, я подумываю остаться и занять в компании отца должность его личного ассистента. Буду сопровождать его на деловых встречах, помогать вести переговоры. Возможно, даже понемногу перенимать у него дела, — повествую я о своих планах и боковым зрением замечаю одобрительный взгляд папы на себе. — Ну да, нет ничего лучше уже протоптанных троп, — в мирный разговор вновь встревает Джастин, что не постыдился усесться прямо напротив меня. — Джастин, ну какая муха тебя сегодня укусила? — Пэтти гневно сверлит сына взглядом, но тот не обращает на это и доли своего внимания, держа всю сосредоточенность на мне, проедая дыру. — Считаю подобное благородным делом, — ловлю на себя восхищенный взгляд Джереми, пока мужчина продолжает говорить. — Вот нашего Джастина совершено не интересуют семейные дела, он грезит о своем деле, наплевав на наш с матерью труд.       Судя по тону мистера Бибера, это было их наболевшей темой. Все смотрят на меня в ожидании моего мнения по этому поводу, но больше всего этого ждет он, вальяжно откинувшись на высокую спинку стула. — Не вижу ничего плохого в стремлении работать на благополучие семейного дела. Да, по сути ты приходишь на все готовое, но дальше это будут только твои заслуги. Ведь тут важно не только сохранить то, что имеешь, а и суметь преумножить, — я говорю настолько уверено, будто вещаю на многотысячную аудиторию, при этом держа прочный зрительный контакт лишь с ним.       Он выглядит довольно сосредоточенным, будто внимает каждое сказанное слово, пытаясь запомнить мою речь наизусть. Это немного выбивает из колеи. Неужели просыпаются задатки здравого смысла? — Белла, дорогая, это звучит, как шикарный тост. Давайте же поднимем бокалы, — Джереми всплескивает ладонями, берясь за бокал дорогого красного вина. — За преумножение семейного благополучия, — поддерживает хозяйка дома, и по столовой расходится звон хрусталя.       Я делаю маленький глоток, лишь для вида, и смотрю на немного стушевавшегося и порядком недовольного Джастина. Мы сталкиваемся взглядами, и я дарю ему победную улыбку, подчеркивая, что я обыграла его на его же поле. Клянусь, я видела искры, что загорались в его медовом взгляде. Мне казалось вас не так легко задеть, друг мой малоразумный. Ну что ж, 1:0, Джастин Бибер.       Наш затянувшийся обед незаметно сошёл на нет. Отец с Джереми ушли на пробу эксклюзивного виски в погреб, мама с Пэтти прибирали со стола, задушевно болтая, а я неловко косила взгляд на своего возмужавшего друга детства. Я совру, если скажу, что там не было на что смотреть. Несмотря на, казалось, все прежний скверный характер, с Джастина получился парень довольно приятной наружности. Да что уж там таить, он красив, как черт.       Статную фигуру подчеркивал респектабельный деловой вид — черные брюки и белая рубашка с расстёгнутой верхней пуговицей и закатанными до локтей рукавами, что открывали прекрасный вид на забитые татуировками крепкие руки. Но даже такой выгодный дуэт внешней красоты и обаяния не может загладить впечатление от его гадостного поведения. Горбатого могила исправит. — Мама, я, наверное, пойду домой. Мне ещё предстоит разбор чемодана, — говорю я, когда она вновь возвращается в столовую за очередной порцией грязной посуды. — Все в порядке, детка? — пусть это и рядовой вопрос, но я всё равно слышу в нем материнскую заботу. — Конечно… — Белла, милая, я не позволю тебе тащить тяжеленный чемодан, — Пэтти подошла ко мне со спины, сжимая ладонями мои предплечья в успокаивающем жесте, и поцеловала меня в макушку. — Джастин, дорогой, помоги девушке донести ее багаж.       Парень резко отрывается от экрана своего телефона, хищно улыбаясь. — Почему же девушке, так сильно нуждающейся в моей помощи, не попросить меня об этом самой, лично? — он деловито складывает руки на груди, от чего ткань рубашки на его плечах плотно натягивается. — Джастин, — шипит миссис Бибер, недовольно вытаращив глаза на своё чадо.       Хрен тебе, Бибер, а не просьба. — Я уже взрослая девочка, Пэтти. Не беспокойся, — натянув гордую улыбку, я направилась к выходу, не удосуживаясь даже смирить беглым взглядом этого заносчивого паренька.       Переступив порог дома Биберов, улыбка на моем лице становится ещё шире лишь от осознания того, что я его сделала. Размеренной походкой я двинулась к нашей машине, открывая водительскую дверь, и, достав ключ из зажигания, разблокировала доступ к багажнику, не забывая захватить свою небольшую сумочку с заднего сидения. Пусть мой чемодан и был довольно громоздким и тяжёлым, но сладостное чувство победы явно того стоило. Я рывком поднимаю свой багаж и, немного не рассчитав, едва не роняю его, точнее меня едва не припечатывает вместе с ним к земле. — Кряхтишь? — мне не нужно поднимать головы, чтоб понять, что эта заноза по имени Джастин Бибер от меня так просто не отстанет. — Язвишь? — я выравниваюсь, вкинув голову, дабы убрать упавшие на лицо пряди волос. — Это была лишь небольшая проверка на прочность, малышка Дэвис, — в непринужденной полуулыбке он обнажает идеальные белые зубы. — Я похожа на автомат? — я выжидающе выгибаю бровь, скрестив от недовольства руки на груди. — А? — он потешно улыбается, театрально прокашлявшись в кулак. — Так зачем же меня испытывать, Бибер? — я наклоняю голову немного в бок, следя за жадным изучающим взглядом напротив. — Десять лет в Европе пошли тебе на пользу, — беспристрастно произносит он, констатируя это будто самый очевидный факт. — В то время, как тебе уже ничего не поможет, — хмыкнув, парирую я и вытаскиваю ручку чемодана. — Надеюсь, это все? — У тебя колесико сломалось, а так, больше ничего, — он безразлично вздергивает плечами, поправляя часы на своем запястье.       Я опускаю голову, пытаясь рассмотреть поломку, и когда понимаю, что Джастин всё-таки не соврал, с губ непроизвольно срывается ругательство: — Черт… — Помощь нужна? — вопрос русоволосого прозвучал как-то несвойственно серьезно. — В чем подвох? — В том, что ты его ищешь.       Джастин твердыми шагами сократил расстояние между нами, задвинув ручку сломанного чемодана, и не сказав больше ни слова, взял багаж и направился к воротам. Я плетусь за ним в легком недоумении. Все так резко изменилось. Еще минуту назад он был саркастичным недоумком, а сейчас так непоколебимо решил всё за нас обоих. Я не решаюсь с ним заговорить, даже не знаю, о чём, и мысленно благодарю судьбу, что живу через дорогу, а не через квартал.       Неловкая тишина начинает давить, едва мы успели оказаться за парканом дома Биберов, и, видимо, это удручает не только меня. — И на сколько ты сюда приехала? — обыденный вопрос в исполнении этого парня водит меня в ступор. — Пока на неделю, а там…       Он не дает мне договорить, как всегда вставляя свои пять копеек: — По твоему чемодану не скажешь.       Я закатываю глаза и стремительно перехожу пустую проезжую часть, оставив этого умника позади, где-то в глубине души питая надежды, что его подрежет какой-нибудь неосторожный водитель. — Я могу считать тебя чёрной кошкой, которая перебежала мне дорогу? — он спокойно приблизился ко мне, стоящей на другой стороне, и в его голосе так ясно слышны озорные нотки. — Считай меня кем хочешь, беды тебе всё равно не миновать, — отвечаю я, дождавшись, когда он поравняется со мной, и достаю из своей сумочки ключи от дома.       Я быстро справляюсь с электромагнитным замком на воротах, и мы проходим внутрь ухоженного дворика. Как же давно я здесь не была… Но почему тогда внутри такое чувство, словно я никуда и не пропадала? Мне так хотелось бросить всё к чертям и усесться на качели под раскидистым деревом, где было прохладно даже в калифорнийский летний зной, но я не могла предоставить такое удовольствие идущему сзади саркастичному до мозга костей пареньку.       Хочется разочаровано вздохнуть, но я лишь иду по направлению к дому, игнорируя все мои пылкие желания, особенно те, что касались Джастина Бибера. Например, бросить в него декоративный булыжник из палисадника или совершено случайно задеть входной дверью. Даже не знаю, столько заманчивых вариантов.       Сделав несколько оборотов ключа в замке, я толкаю дверь, пропуская внутрь сначала своего незваного гостя, а уж потом вхожу сама. В нашем летнем убежище, так называет его моя мама, как и раньше пахнет свежими цветами. Меня радует тот факт, что я приехала в обжитый дом, в котором уже как несколько недель обитали мои родители, прежде чем уговорить меня отдохнуть здесь вместе с ними.       Теперь мне не было чем крыть, раньше я любила отгородиться от подобных затей своей занятостью, а этим летом я закончила последний курс своей магистратуры, автоматически лишив себя главного своего аргумента.       Я мельком осматриваюсь, подметив про себя, что родители поменяли почти всю мебель, и взгляд мой снова стопорится на нем, а потом опускается к его руке, державшей тяжеленный чемодан. От напряжения из-под покрытой нательными рисунками кожи проступают вены, но я сама отдергиваю себя, не позволив себе даже подумать о том, как сексуально это выглядит. — Ты не мог бы поднять чемодан в мою комнату? Если тебе не трудно, конечно, — спрашиваю я, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Надеюсь, ты не забыл, где она находится? — Такое не забудешь, — уголки его губ приподнимаются в легкой улыбке, и он, подойдя к лестнице в плотную, оборачивается, добавив: — Принеси водички, ладно?       Я лишь киваю, следя за тем, как его статная фигура поднимается по лестнице моего дома и вскоре исчезает в коридоре второго этажа. Снимая по пути на кухню пиджак, я вешаю его на спинку барного стула и открываю холодильник, достав оттуда пол-литровую бутылку холодной воды. Сначала хочется самой отпить с неё, но потом вспомнив истинное её предназначение, я направляюсь на второй этаж. Надеюсь, он уже умер от жажды.       Оказавшись в своей комнате, я не успеваю заметить что-то ещё, кроме своего раскрытого чемодана, и отсутствия этого несусветного идиота, который походу слегка порылся в моих вещах. — Бибер, мать твою! — я вылетаю в коридор, хлопнув дверью так, что она едва не слетает с петель.       По лестнице проносится быстрый топот, и я бегу на звук, едва не вывернув себе ноги, будучи все еще на каблуках. Я вижу, как парень вбегает в столовую, и быстро его настигаю. — Придурок, какого хрена ты рылся в моих вещах?! — наступает апогей моего возмущения, когда я уже не могу соблюдать приличия. — Как не красиво с вашей стороны, Изабелла, — он словно осуждающе качает головой, капитулируя к противоположенному от меня краю стола.       Я замираю, вытаращив на него глаза, когда он поднимает руку, на пальце которой он покручивает кружевной низ моего белья, улыбаясь так, словно выиграл миллион долларов. — Ты больной или прикидываешься? — у меня буквально нет слов. — Я лишь взял небольшую оплату за свою услугу, — он перебирает черное кружево в своей ладони, с открытым удовольствием наблюдая за моей реакцией. — Небольшую, — с губ срывается истерический смешок. — Да эти трусы стоят целое состояние.       Я буквально вскипаю от переполняющей меня злости, пока он наслаждался всей этой ситуацией. — Засранец, — я кидаю в него небольшую бутылку, о которой уже успела забыть, и с характерным хлопком упираюсь в поверхность большого стола.       Но вместо того, чтоб попасть ему в голову, бутылка воды едва не задевает вазу, когда он легко от нее укорачивается. — Решила разнести свой дом к чертям? Похвально, — он понимает, что я обезврежена, и медленно покидает поле боя.       О чем ты думала, Дэвис, бросив полную бутылку, когда за его спиной панорамные окна?       Глубоко дыша, я пытаюсь привести своё состояние в норму, позволив ему уйти без увечий, но, видимо, ему мало. — Ещё увидимся, малышка Дэвис, — стоя в дверях, Джастин окликивает меня и демонстративно засовывает одни из моих любимых трусиков в карман своих брюк.       Остаток дня я стараюсь провести максимально продуктивно. Весь моей вечер занимает обустройство своей комнаты, разбор чемодана, легкая влажная уборка. Я даже не поленилась спуститься в сад и собрать себе букет из нашего сада. И вместе с этим я пытаюсь сделать всё, чтоб не вспоминать эту наглую ухмылку и пальцы, что так ловко присвоили себе мое бельё. Меня невыносимо злит, что каждый раз мои мысли возвращаются к его персоне. Слишком много Джастина Бибера появилось в моей жизни за последних пять часов. По-моему, у меня передозировка…       Вместе со мной в наш дом вернулись и былые традиции. Как в старые добрые времена, мы сидим на террасе нашим маленьким семейством, попивая травяной чай в прикуску с мамиными фирменными булочками с корицей, и наслаждались калифорнийским закатом. Это именно то, чего мне так не хватало за всё то время моей уединённой жизни во Франции. Казалось не было ничего такого, что могло бы испортить этот вечер, но нужно быть слепым, чтоб не заметить легкое, но слишком заметное напряжение в поведении родителей. — Что-то случилось? — спрашиваю я, допивая остатки уже остывшего чая. — Понимаешь, мышка, мы обещали тебе семейный отдых, — папа говорит слишком обреченно, затихнув, будто подбирая подходящие слова. — Но мы с Биберами недавно стали соучредителями для одной молодой фирмы, и сегодня нам прислали приглашения на небольшой бизнес-прием по этому поводу, — мама подхватила начало разговора, мягко накрыв мою ладонь своей. — Не обижайся на нас. Мы постараемся уладить все дела за несколько дней. — Давайте я тогда поеду в Сиэтл. Мне без вас нечего здесь делать, — я не могла скрыть грусти в своём голосе. — Тебе нужно отдохнуть, милая. Ты столько работала всё это время, — мама смиряет меня снисходительным взглядом, поджимая губы. — К тому же, ты не одна. Джастин остаётся здесь. Я уверен, он с удовольствием проведёт этот уикенд с тобой, — папа улыбается, даже не подозревая, что эта новость прибивает меня наглухо.       Мне осталось лишь молиться, чтоб эта неделя отдыха не стала последней в моей жизни. Или всё же в его?