Будем гладить всех мурчащих, Теплых, сонных, настоящих. Запуская руки в меховые животы! Переменчивы все вещи, В странном мире человечьем. Постоянны мягкие, Мурчащие коты!
— Ну…хорошо, я постараюсь, — как-то неуверенно пробормотал Вонка, и ушедшее волнение нахлынуло на него новой волной. Неужели у нее нечто такое, что он бы отправил ее в психбольницу, если бы узнал? А может, она хочет просто его напугать? Напугать, а на деле окажется просто обычная история. Обычная, про то, почему она знает всю экскурсию наперед… Ну не может быть, что она пришла сюда для кражи! Он не поверит в это! Черт, да, он отстранялся от нее как только мог всю эту неделю, но если все его мысли против нее окажутся правдой, он не выдержит, его больное шоколадное сердце не выдержит. — Только обещайте, что вы расскажете мне правду. — Да хоть под прицелом пистолета я вам все расскажу, от начала до конца, — видя, как они уже в паре метров от дыры из которой вылетели, она тоже начала нервничать. Надо придумать, как сформулировать всю историю правильно, чтобы не было скандалов и ругани. Нельзя ляпнуть лишнего. Хотя, кого я обманываю! Амалии всегда удается все переворачивать все с ног до головы так, что становится все даже еще хуже, хуже чем было в голове. Но сейчас она постарается сделать все наперекор принципам. — Даже под детектором лжи? — он усмехнулся, а Лия побледнела. — Чего вы так испугались, ха-ха? Не бойтесь, если бы он у меня был, я бы насильно заставил вас признаться! — он рассмеялся, а девушке стало совсем не по себе.***
— Ну вот, мы у меня в кабинете, без камер, без свидетелей, с запертой дверью и без моих прелестных работников, — усаживаясь в свое кресло, он внимательно оглядел девушку и поманил ее пальцем. Лия, глубоко вздохнув, двинулась к его столу, пытаясь понять, как начать свой рассказ. Даже подойдя, она молчала. Опустив взгляд в пол, она кусала губу, волнуясь до дрожи в руках. А Вилли все это видел, но ничего не предпринимал. Он просто сидел и ждал, пока эта тишина не разрушится мелодией ее прекрасного голоса. Для него он был так же прекрасен, как райское пение. Магнат видел, чувствовал, как она ломается произнести хоть звук, и прекрасно ее понимал. — Ну так что? Скажете что-нибудь, или будете бесить меня своим молчанием? — Да что вы говорите! Бесить? Я могу вообще забрать свой рюкзак, который вы у меня нагло отобрали, собрать вещи и пешком пойти домой, чтобы не бесить вас, — ее дико злила его нетерпеливость, хотелось просто заткнуть его, стереть его надменное личико и просто уйти, хлопнув дверью. Но она обещала ему сказать, а обещания она выполняет. — Сказать прямо? Я не отсюда. Тишина. Вонка, в недоумении, почему она сказала такую очевидную вещь, поднял брови вверх. — Я знаю, мисс Дюк, что вы не отсюда, а из… России, верно? — сморщив лицо, он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — А можно, пожалуйста, нормально объяснить, что за чертовщину вы вытворяли эту неделю? — Я бы сказала, что вы тоже хороши, но мне надо побыстрее рассказать, собрать вещи и идти домой, — уже немного расслабившись, она повернула голову к окну, выделяя там среди десятков домов один небольшой, одинокий. — Я никуда вас не отпущу, пока не сознаетесь, — ледяным тоном проговорил он, опуская голову. Лия резко повернулась к нему и опешила. — А не много ли вы хотите, а, мистер Вонка? Может, мне вам еще в рабство продаться? — повысив тон спросила девушка, а мужчина про себя широко улыбнулся. — Черт, я не из этого мира, идиота кусок! — выпалив на одном дыхании, она резко округлила глаза, удивившись с двух вещей. Первое, это то, что она назвала кондитера-мультимиллиардера куском идиота, а второе, так это то, что ее план опять с грохотом провалился. — Зараза. — Стоп, что? — плевать он хотел на то, как она его называет. Единственное, из-за чего он привстал с кресла и побледнел так, что стал похож на белоснежную простынь, так это то, что она так легко и быстро сказала. — Мне послышалось? Повторите еще раз. — Я…Это произошло случайно, ладно? Я не хотела сюда попадать, — игнорируя его просьбу, она продолжила, пытаясь подобрать нужные слова. — Ладно, хотела. Но сейчас 2005, а я из 2019, и в моем мире, вы — фильм. Сплошная нарезка всей экскурсии и победы Чарли, песенок этих лилипутов и вашего детства. Я даже могу сказать, кем был ваш отец, когда вы попробовали свою первую конфету, я знаю почти все, — она на секунду замолчала, не смотря на него, и не надо — его вытянутая гримаса удивления и расширенные глаза, полные удивления и шока, неверия, могли, право, испугать многих. — В моем мире вы книжный персонаж, вообще, совершенно другой человек, я имею ввиду, вас играет актер, с другим характером, с другим стилем в одежде, статусом, с другой жизнью. И Чарли тоже играет другой актер, и его родителей, всех. Мы с подругой…в день, когда был последний день в школе, то она пошла ко мне, и ей взбрело в голову испытать судьбу и, где-то в три часа ночи мы залезли на один сайт, с очень странными словами, сделали ритуал, все такое. Потом нас вырубило. И вот, я оказалась здесь, оказавшись старшей двоюродной сестрой Чарли, — резко замолкнув, она сглотнула, и медленно перевела взгляд на кондитера, который отрешенным взглядом уставился в пол. Он весь ссутулился, руки были опущены в низ, а цилиндр немного сполз в сторону. Услышав лишь тишину, он опомнился, поднял на нее свой взгляд и приоткрыл рот в полном удивлении. И неверии. — Но это же…чушь, ха-ха, — прошептал он, сузив зрачки и нахмурившись. Не верил. Не верил и не хотел верить. — Выдумка, которую вы придумали в своей черной головёнке. Признавайтесь, зачем вы здесь. Без глупостей. — Но я говорю правду! — закричала она, отходя от его стола к двери. Он тоже медленно поднялся, а фиалковые глаза начали темнеть. — Нет, не говорите! Вы, как и все остальные, пришли сюда не просто так! Вы пришли сюда обокрасть меня! — обходя стол, шипел кондитер. — Ты, как и твой гнусный босс, хотите обчистить меня, присвоить мои идеи к своим, оставив меня с ничем! — Да почему вы не хотите мне поверить?! Я говорю правду! Знаете, кем был ваш отец? Дантистом. Лучшим в городе! — он замер, выпрямляясь и с отвращением и ненавистью смотря ей в глаза. — У вас в детстве была громадная махина на голове, специально сделанная для ваших зубов. Из-за нее вы плохо говорили. Он вам запрещал есть любые сладости, а те, что вы приносили домой, он сжигал в камине. И однажды, знаете, что случилось? — он потупил взгляд в пол, а брови дрожали. Как и он сам. — Однажды, вы нашли конфету, которая не поддалась пламени. И вы, в тайне от отца, съели ее. Тогда началось ваша любовь к сладостям? Тогда вы начали грезить о том, что есть сейчас. — Замолчите. Откуда вы это все знаете? — выплюнул он ей в лицо, сам краснея от злости. Злости и тоски, сжирающей его изнутри. Шоколатье глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. — Вы сбежали из дома. А когда попытались вернуться, вашего дома не было. Как и мистера Уилбура, — продолжая говорить, к концу она почти шептала слова, понимая, что заходит слишком далеко. — Захлопните свой вонючий рот, — уже громче воскликнул мужчина, чувствуя, что сейчас нападет на нее. Нападет, и живой она уже отсюда не выберется. Он закрыл глаза ладонью, и упал в кресло, горбясь над столом, протирая глаза и пытаясь стереть картинку перед глазами. Огромный пустой прямоугольник посреди улицы, где совсем недавно стоял такой же дом, как и все остальные. Маленький мальчик, с полупустым рюкзачком и огромным металлическим аппаратом на лице и зубах. И взгляд. Полный безысходности, разочарования и удивления. — Простите, я… Боже, простите, — шептала девушка, подходя к нему и пытаясь сгладить ситуацию. Все прошло СОВСЕМ не так, как она планировала. Она подошла вплотную к столу, к тихому и застывшему магнату. Она легонько дотронулась до его руки, а он дернулся, поднял свою взлохмаченную голову. Открыл глаза, красные, из-за того, что так сильно их протирал, и такое же красное лицо. Малиновые губы были чуть приоткрыты, но Лия даже не смотрела на них. А кондитер смотрел, на ее. Девушка сильнее сжала его руку, внимательно смотря в его глаза. Вонка совсем не понимал, что она от него хочет. Он не мог предугадать ее действий. Может, она даст ему пощечину, может, уйдет, продолжит говорить и успокаивать…поцелует. Поцелует? Да, он хотел этого. Хотел коснуться ее губ, почувствовать их, проверить, насколько они мягкие. Отдают ли вишней, как он думал. И все равно, что он хотел придушить ее мгновение назад. Сейчас…она была так красива, так невинна. Она была обеспокоена его состоянием, волновалась за него. И он был так тронут этим. Ее имя, ее действия, ее слова, он таял от них. Таял и всегда был ими озадачен. Не понимал, зачем и как, но восхищался. Возможно ли стать таким зависимым от человека за пару дней? Это было так странно на первый взгляд. Но он не мог ничего с собой поделать. Он хотел смотреть на нее вечность, взять ее за руку, нюхать ее волосы и вечно говорить, как он хочет, чтобы она осталась с ним. Может, ему просто не хватает секса? Поэтому он так смотрит на нее? Тогда…почему он не чувствовал такого же с миссис Борегард? Ведь она была телом даже лучше самой Амалии. Нет, тут физическая близость не имеет никакого значения. Потому что он даже не хотел этого. Может, когда нибудь дойдет до этой мысли, но не сейчас. Вилли смотрел за каждым ее действием. Она обошла стол, медленно, не отпуская его руку. А он, озадаченно пялился на нее, не заметив, что легкий румянец не пропадает. Магнат, сам того не понимая, поднялся, даже не пытаясь вырвать руку. Он был так же хмур, на вид зол, весь напряжен и чуть подрагивал. Немного поколебавшись, Лия резко прижалась к нему, заключая в объятия, а мужчина громко охнул от удивления, расширив глаза. Покраснев как рак, он не верил, что это реальность, не помнил, что произошло пару минут назад, зациклив всего себя на той секунде. Не понимая, что нужно делать, он аккуратно положил одну руку ей на плечо, (на талию он просто не осмелился руку опустить)а другую на голову. Затаив дыхание, он чувствовал, как она дышит ему в грудь, и сглотнул. Странно, непривычно и приятно. Его сердце билось с бешенной скоростью, он думал, что оно сейчас остановиться. — Простите, мистер Вонка, я не планировала напоминать вам об этом, я лишь хотела, чтобы вы мне поверили, — приглушенным голосом прохрипела Амалия, а он слабовато улыбнулся. — Чтобы помогли попасть домой. Улыбка спала с его лица, и румянец через минуту спал. Что? Домой? Зачем ей домой? Ведь…теперь это ее новый дом, вместе с ним. Разве нет? Он не отпустит ее домой. Ни за что. Если сейчас у них более-менее все хорошо, зачем ей уходить? Оставляя его одного? Так не пойдет. Вдруг его осенило. Он улыбнулся, зарываясь носом в ее макушку. — Мисс, тогда, чтобы я вам помог, вы должны остаться здесь…- его идея имела определенно плохую концовку. Но разве его это каким-то боком заботило? — Тогда… Тогда Чарли с его семьей переезжают сюда, — отстранившись от него, девушка скрестила руки на груди и сурово посмотрела на него. — Вы же хотите, чтобы я тут осталась? У меня есть свои требования! — Вот же наглая девчонка! — возмущенно воскликнул магнат, удивляясь с нее еще больше. Подумав пару секунд, он простонал про себя, понимая, что проиграл. — Хорошо, я согласен. Лия широко улыбнулась, и сверкая глазами завизжала, прыгнув на шею магната от радости. Чарли будет счастлив, услышав это! Его мечта сбудется! Вонка, смотря на все это, чуть не упал в обморок от неожиданности. Столько всего они оба пережили за этот день, что такое ощущение, что к вечеру они вместе упадут на свои кровати безжизненным куском камня. А если этой сумасшедшей вздумается осуществить переезд за один день, он окончательно сойдет с катушек. Ему и сейчас многие говорят, что у него с головой не все в порядке, а ухудшать ситуацию с этим не хотелось. — Когда скажем им? — никак не успокаиваясь, девушка почти плясала на месте, представляя перед собой счастливые лица ставших ей столь родных людей. Но если заглянуть в реальность, можно было увидеть лишь угрюмое лицо шоколадника, который явно был против всего этого. Магнат хотел лишь попить чего нибудь горячего, к примеру, шоколада, или того покрепче, то же вино. — Давайте не завтра? Этот день оказался таким…выматывающим, — пробурчал он, демонстративно зевнув в ладошку. Мужчине просто впервые было лень что-либо делать, творить, вытворять, да что угодно. Хотелось впервые в жизни посмотреть телепрограммы, фильм, ну, или как по другому это называется…отдых? Ох, давно он о нем не думал. Всегда, когда он задумывался об этом, представлял лишь сон. Он никогда не использовал свой телевизор, а в особенности приставку, которую он зачем-то купил пару лет назад. Лишь газеты, которые он даже не читает, погружаясь в работу все свободное время. Даже во время еды он мысленно находиться либо в кабинете за бумагами либо в других цехах. — Неужели вы устали? Сейчас же всего…6 вечера. Мы успели бы основные вещи перевезти сюда, и поселить их в какие-нибудь пустые комнаты после гостей, — она в миг поникла, засовывая руки в карманы и осматривая кабинет. Тогда…сегодня ей надо переночевать у Баккетов, а завтра уже состоится переезд. Ну, как она надеется. Они должны целый дом в Шоколадный цех перенести, поэтому работенка будет не хилая. — Мисс Дюк, вы невыносимы, я вам это уже говорил? — потирая переносицу, он усталыми глазами уставился на ее лицо. — Вы умудряетесь портить мне настроение по щелчку пальца. Так же по щелчку пальца улучшать его до дрожи в теле. — Если честно, не помню вообще, — честно призналась она, почувствовала, как немного расслабилась с ним. Это был большой прогресс, так как раньше, кроме как непонимания, отвращения и презрения она не чувствовала, продумывая каждое свое действие, чтобы много не общаться с кондитером. — Так вот, я вам открыто признаюсь — вы первый человек, который меня уже не первый раз доводит до бешенства, ха-ха, — он тихонько рассмеялся, поправляя стопку бумаг, которые в ходе злости сдвинул так, что они лесенкой поехали по столу. Зеленоглазая внимательно смотрела за его руками, не понимая, как Вонка может так много времени ходить в резиновых перчатках. Это не удобно, плюс рука потеет, и становится еще хуже! — Ну я уж поняла, что не до эйфории, — она хихикнула намного громче, и из-за этого засмеялась чуть ли не во всю голосину. Смеяться с несмешных вещей так забавно, что шоколатье, сам того не замечая, слегка приподнял уголки губ. — Что вы там говорили? 6 вечера уже? — переспросил шатен, и увидев кивок, улыбнулся шире. — Так зачем же вам ночью идти к мальчику, по темноте? На улице мороз, не дай бог заболеете и…не попадете домой. Пару раз топнув ножкой, она глубоко вздохнула. — Может вы и правы. На ночь останусь здесь, а завтра утром пойду сразу к Баккетам, сообщу такую прелестную новость! — она улыбнулась и поспешила к выходу, надеясь, что сейчас заснет и завтра уже будет намного ближе к поставленной цели — попасть домой. Но в метре от двери резко вспомнила про кое-что. Повернувшись, она со злым выражением лица скрестила руки на груди, сурово глядя на мужчину, который, собственно не понимал, из-за чего она опять завелась. — А вы ничего не хотите мне отдать? — Точно, ха-ха! — резко опомнился Вонка, хлопнув себя по лбу. — Посмотрите у меня в комнате, а мне срочно надо оббежать все цеха! Ночной обход необходим всегда, — и буквально рванул к двери, отпирая ее и побежав дальше. Амалия зависла на месте, анализируя его слова. Девушка посмотрела на его комнату, увидела, что дверь слегка приоткрыта. Она решительно двинулась в ее сторону, надеясь, что заберет вещь, по праву принадлежащую ей. Войдя, она замерла в немом удивлении. Его спальню она представляла себе совершенно другой. Да, просторная комнатка с шкафом одежды, две прикроватные тумбы, лампы, стол, все, как у обычных людей. Дверь, которая вела в ванную комнату. Тоже просторная, с множеством умывалок, кремов и скрабов, шампуней, гелей и кондиционеров. Но она СОВСЕМ не ожидала увидеть дверь, которая ведет в целую библиотеку. Войдя внутрь, она поняла, что тут не большая комнатка с двумя-тремя стеллажами книг, а это был огромный зал, где этих стеллажей были десятки. Лия раскрыла рот от удивления, взглядом скользя по всем корешкам книг, до которых могла дотянуться взглядом. — Мерлиновы яйца. Вот это да, — прошептала она, смотря на громадную люстру на потолке. Вспомнив, зачем она здесь, она резко захлопнула дверь и принялась искать рюкзак с телефоном. В его тумбочки она заглядывать не решалась, мало ли, что этот…ну, скажем, чудаковатый человек хранил у себя. Если она даже на балкончике его не найдет, (стоп а откуда у него балкон, э) то, может быть, наберется смелости посмотреть в ящички у кровати. Она обшарила почти все — каждый сантиметр шкафа, стол, подоконник, балкончик, ванную, даже под кровать лезла. Но нигде даже не было хоть маленького следочка того, что ее рюкзак здесь валялся. — Да куда этот черт его запихнул?! — безысходно завыла девушка, сжимая глаза в попытке пролить пару слезинок от стольких неудачных попыток найти столь желанную вещь. Она уже который день не смотрела, что ей написывала Вика, а вдруг там что-то важное? И вообще, как она там, в… Терминаторе вроде? Обернувшись на тумбочке, она поежилась от легкого волнения. Она вообще не знает Вонку как человека, может, там храниться список людей, которых он пустил на бракованные конфеты? Или, к примеру, особые игр-…Резко захотелось блевать от этой глупой, извращенной мысли. Черт, он ведь вообще не такой. По многочисленным фанфикам, которые она прочитала, он даже не думал о плотских утехах, ей стало противно, что она посмела такое подумать о кондитере. Может, там ничего такого нет. Или там вообще один будильник, либо пустота. Пододвинувшись к одной из них, она со скрипом приоткрыла дверь, и взгляд наполнился разочарованием. Лежала лишь раскрытая книжка с закладкой в виде картонного леденца. Лия пару секунд молча смотрела на нее, а потом, обернувшись и не заметя никого, кроме скользящего по коридорам и кабинету воздух, подорвалась и схватила ее в руку, уже изначально поняв, что это ничто иное, как личный дневник. Она прекрасно понимала, что это низко и подло, читать их, но это было что-то вроде мести за то, что он так же низко и подло украл ее рюкзак с ее телефоном и многими вещами. На раскрытой странице была всего одна дата. 4 февраля. Дорогой дневник. Боже, зачем я затеял все это? Зачем устроил экскурсию? Позвал этих чертовых людей. Которые притащили с собой ее. Эту…взбалмошную девчонку. Она до чертиков странная, непривычная. Даже изначально увидев ее у ворот фабрики, я сразу почувствовал, что эту экскурсию я не забуду никогда. Так и произошло. Я знал всю экскурсию наперед, примерно понимал действия гостей, даже заранее победителя выбрал. Но единственное, что я не смог узнать наперед — Амалию. У нее красивое имя, правда? Ха-ха, я не мог понять, что она сделает в следующие минуты, как предугадывал действия остальных. Она могла выпалить все что ей в голову придет, а я удивлялся и удивлялся с нее. Удивлялся и восхищался. Она отличается от других. Она сама по себе другая. Как не из этого мира, как будто из другого, совершенно мне неизвестного и загадочного, как и ее появление. Я заметил у себя отвратительную вещь — я стал чаще думать о девчонке. Я стал чаще придумывать ее образ в голове, особенно, когда запер ее в своей комнате. Представляешь, мои милые друзья удосужились заселить ее в одну из моих личных комнат, и она ходила по фабрике в моих же вещах, даже прямо сейчас в них! Немыслимо! Я боюсь своих же мыслей. Мне кажется, они сводят меня с ума. Она сводит меня с ума. — Кхм, — он показушно громко кашлянул в кулак, привлекая внимание девушки к своей персоне. — Не хочу отвлекать вас от столь занятного дела, но не забыли ли вы, зачем сюда пришли? Неужели мысли могут рассеяться в памяти так неуловимо быстро? — его голос леденел с каждым словом, но и одновременно местами подрагивал. Мужчина совершенно забыл об этой книжонке, хотя писал в ней сегодня утром. Амалия, раскрыв от удивления и страха глаза, резко откинула книгу, закрыла тумбочку и повернулась к магнату. Неловко улыбнувшись, она прокручивала в голове строчки записи, и не могла понять, что он под этим всем имел ввиду. Не могла понять и боялась понимать. — Забирайте свой рюкзак и выметайтесь вон, — выпрямившись, он с холодной ненавистью в глазах посмотрел на брюнетку. Но она отчетливо видел, как страх маленькими волнами плещет в его красивых фиалковых глазах. Да, она говорила, говорит, и будет говорить, что его глаза красивые. Ведь, черт, где вы еще увидите такой незабываемый оттенок? Перескочив через кровать, вызвав этим возмущенный шок Вонки, она резво вытащила из второй тумбы свой рюкзак, и не смея поднимать голову, проскользнула мимо него, выбегая из кабинета с покрасневшими щеками. — Ваша спальня в соседней двери слева, — крикнул он ей вдогонку, когда увидел, что она завернула в правую сторону. Быстрый удаляющийся топот ножек резко прекратился, и вмиг начал приближаться. Лишь яркий силуэт девушки блеснул в проеме, и послышался громкий хлопок двери. — Черт! Вот же идиот! — взревел шатен, хватаясь за голову и падая на кровать. Перед глазами маячило сгорбленное тело, склонившееся над его личным дневником. И неудивительно, что она решила его прочитать. Это было очень даже заслуженно. Он рылся в ее телефоне, рюкзаке, а она в его личных мыслях. Но последнее ему совсем не нравилось. А если узнает? Если поймет? Осудит, закатит скандал. Оставит его гнить в своем же кабинете, уйдя к Баккетам. А разве он хотел остаться один? Совсем наоборот. Он, конечно, не претендовал на роль ее кавалера, но ему хотелось…подружиться с ней? Хотя бы. Мужчине хотелось пересечь этот барьер зажатости и неловкости, подобраться к ней ближе, понять, какая она. Конечно, он до сих пор еле отходит от того, что она из другого мира, а он — из экрана телевизора. Из страниц книг. Это дико пугало и настораживало. По крайней мере раньше он думал, что вполне реален. Что этот мир не создан кукловодом, двигающим своих жертв как ему захочется. Заставляя делать их то, что ему взбредет в голову.***
Лия с учащенным дыханием оперлась спиной о дверь, сползая вниз и оседая на пол. В голове мелькали строчки из записи, испуганные, злые глаза Вонки и румянец на ее лице. Протянув одну руку к щеке, она почувствовала жар. Она до сих пор не успокоилась. Откинув рюкзак в сторону, она подняла голову к потолку и закрыла глаза, стараясь собраться с мыслями. Но вновь и вновь перед глазами проскакивало одно и то же: Она сводит меня с ума. Она совсем не могла понять, что к чему. Что он под этим имел ввиду? Она даже боялась думать над этим. Потирая глаза, Лие хотелось забыть, а не думать. Забыть как о страшном сне, как об пустом обещании. Забыть, стереть из памяти, чтобы вспоминать, как она опозорилась перед ним. Вспоминать, как она разочаровала его. Второй раз. Глубоко вздохнув, она опустила голову и наконец заметила комнату, которую ему так любезно выделил сам Вонка. И, что очень странно, рядом с его комнатой. Большая двухспальная кровать, шкаф, кресло, бордовый ковер и столик у кровати с лампой. Две двери. Одна ведет в туалет и душ, а другая… Она сама не знает куда. Может, тоже отдельный балкончик, как и у него? Поднявшись с пола, она направилась к странной двери, и прислонив к ней ухо, как обычно ничего не услышала. Открыла дверь и замерла в немом шоке. Та самая библиотека, которая была в комнате шатена, предстала перед ее глазами. Полностью оглядев ее, она сквозь полки и книги заметила приоткрытую дверь, и ссутулившегося кондитера, который что-то бормотал в ладоши, покачиваясь из стороны в сторону. Зрелище, право, жутковатое, а потому Лия, чтобы не привлекать лишний раз его внимание, тихонько закрыла дверь, и облегченно выдохнув, плюхнулась на кровать, блаженно закрывая глаза. Какая кровать мягкая! Если бы она хотела спать, то вырубилась на ней сразу же. Немного полежав, она раскрыла глаза. Чарли! Она совсем не сказала ее малышу, что она сегодня не придет домой. Он так расстроится, так распереживается, а она лежит и наслаждается мягкостью кровати! Уму непостижимо. Она так почувствовала себя виноватой. Но это угнетающее чувство быстро прошло, как только она вспомнила, что у нее есть ее рюкзак! Ее дорогой рюкзачок, полный всякого нужного ей барахла и самого главного. Телефон! Поднявшись с кровати, она потянулась за мешком, после укладывая его на своих коленках. Она долго искала внутри нужную ей вещь, много раз кололась о маникюрные ножнички и неприятно натыкалась на расчёску. Наконец, нащупав нечто родное, знакомое и дорогое, Лия широко улыбнулась, и вытянула телефон из этих глубин. Страшных, и неизведанных… Бережно одной рукой держа ее путь к убийству времени, она отбросила обратно рюкзак в угол комнаты, совершенно не заботясь о его состоянии. Удобно устроившись на кровати, она пару минут наслаждалась моментом, а после уже попыталась включить телефон. Она нажимала на кнопку раз пять, но бестолку. Он не включался, а значило это лишь одно. — Черт, он разрядился! — уныло взвыла Амалия, вытягивая голову вверх и сжимая глаза, пытаясь выжать из них хотя бы пару-тройку слезинок разочарования и горя. Аккуратно положив дорогую вещь на столик, девушка еще раз грустно хмыкнула и повернула голову обратно, тупо смотря в потолок, уложив ручки у себя на груди. Зараза, ей было так скучно. Не хотелось ни есть, ни спать, ни пить. Ничего, кроме как парочку часиков посидеть в телефоне. Ведь она столько дней даже не брала его в руки, что уж там про использование! Хотя, если так уж и подумать, то она не виновата. Если бы Вонка изначально нормально попросил ее, а не устраивал из всего этого детектив-шоу, выбирая самые странные методы, чтобы ее разговорить. В итоге, сработал лишь один, и то, за пару секунд выдуманный в голове. Он украл ее рюкзак, рылся в нем и, она точно уверена, копошился в ее телефоне. Читал переписки, заранее предполагал правдивую историю ее появления. Запер ее в комнате на домашний арест, следил за ней через камеры. Если так задуматься, то после всего этого Вонку можно считать обезумевшим кондитером. А теперь, после всего, что он ей успел наговорить, в дневнике пишет, как не может выбросить саму Амалию из головы. Если честно, она не понимала, не знала, что ощущает, когда находится рядом с ним. Она задавала себе этот вопрос тысячу раз, и сейчас, она думает, надо дать более конкретный ответ. Сейчас, перед случаем с дневником она…чувствовала себя как в своей тарелке. Она была расслаблена, с хорошим настроением, будто с старым другом. Она чувствовала, как немного краснела рядом с ним, особенно, когда он ее называл по фамилии. Она краснела, когда обнимала его, чувствуя тепло чужой кожи, пусть она касалась только одежды. Краснела, когда он ходил рядом с ней, трогал, пусть и нечаянно. Что же это? Она заболела, или ее старое мнение о Вонке, в котором проскальзывало слово омерзительный эгоистичный псих преобразилось в черного ловеласа?! Что с ней такое? Где ее прежний боевой дух, когда она гордой походкой шла вперед, пока парни шли за нею, пуская слюни? Она чувствовала, как перед ним давала слабину. И это пугало. Ей было настолько скучно, что она решила заглянуть в место, в котором очень боялась увидеть знакомого мужчину. Мужчину, о котором, как не странно, ее мысли занимали большую часть. Но вот что это за мысли, она даже не помнила. Лишь поняла, что слишком часто обсуждает его сама с собой. Вскочив с кровати, она на носочках, босиком приоткрыла дверь в библиотеку, так же бесшумно прошла внутрь.***
Он сидел в такой позе не так уж и долго, но спина начала заметно ныть, минут 15-20 точно. Он даже не считал, сидел с пустой головой, пустыми мыслями. Мужчина не спал, лишь опустошенно смотрел в пол, высматривая каждую трещинку и узор на плитке. Он не хотел ни спать, ни пить, ни есть. Ничего. Лишь потом вдохнул носом, показывая самому себе, что все еще жив. Фиалковые глаза в спешке оглядывали комнату, смотрели, рылись в вещах, думая, чем занять себя. Посмотреть телевизор? О нет, там же ничего интересного никогда не показывают. Показывают лишь тогда, когда Вонка занят, когда ему не до каких-то занимательных комедийных программ. Хотя, признаться честно, он давно хотел опробовать эту пару месяцев назад купленную плоскую железяку. Но боясь, что Амалия услышит, что он не спит, легонько топал пяткой, прикусывая нижнюю губу и не зная, что делать. Нога остановилась в воздухе, точнее, ха-ха, его пятка, и мужчина перевел взгляд на дверь в библиотеку. Точно. Книги! Как он мог о них забыть? Книги — вот его спасение от страшной бессонницы. Сняв с себя ботинки, шоколадник в одних черных носочках прошел к двери, легонько ее приоткрывая и пытаясь зацепить взглядом соседнюю. Хм, так получилось, что он заселил ее буквально по соседству, и не очень так уж и помнил о том, что в библиотеку вели две комнаты. Как раз таки ту, в которой жил он, и другую, в которой жила девушка. Не услышав и шороха, он прошел вглубь, не смея делать твердые и громкие шаги. Самое меньшее, что он хотел сейчас — встретить ее, определенно жаждущую объяснений. Но если вычеркнуть последнее, то возможно из их встречи вышло бы что-нибудь путевое. Даже не смотря на книгу, которую берет, он стремительно и тихо направился к отдельной части зала, где находились в основном диваны, кресла, пуфики и столы. Всегда, когда он не мог заснуть, он шел именно сюда. Брал книгу наобум и читал ее от корки до корки, пока не дочитает до последнего слова. В его кладе книг редко можно было найти произведения, где меньше трёхста страниц, но если исследовать каждую полку, (на которой, кстати, умещалось две шеренги) то возможно бы нашлось пару книг. Уже видя знакомую мебель, Вилли уже даже слегка улыбнулся, но после замер на месте, увидев черные длинные волосы. Расширив глаза, он не понимал, что ему делать: пойти к ней, либо повернуться и быстренько прошмыгнуть к себе. А ведь мистер Вонка думал, что она спит. Надеялся, по крайней мере. Немного потоптавшись на месте, он подумал, что раз она призналась ему наконец, когда он спросил ее, то может быть он признается ей в ответ, если она спросит, конечно. Но он сам не знает толком, что ей сказать. Он пока не примерял маску крота, чтобы копаться в себе, выясняя причину его внутренних конфликтов. Конфликтов с самим собой. Сглотнув, шоколатье кое-как переборол себя, и неуверенно направился вперед, к искусственному камину.К до боли в висках знакомому силуэту.