.

- Хорошо устроился, - Дерил нависает над старшим братом, и впрямь неплохо устроившимся на явно давно простаивающем без дела диване в гостиной, слишком зловеще, чтобы Мерл не заподозрил в происходящем неладного. Хотя на первый взгляд все кажется на удивление правильным, и вопросов не вызывает ни то, как охотник ухитрился пробраться в сплошь окруженный охраняемой стеной город, ни то, как он нашел дом лучницы, ни то, как он догадался что в нем найдет и брата. На все это по крайней мере один короткий и лаконичный ответ точно был: "Диксон же"... Видеть невесть как протащенный Дерилом через дверной проем массивный и тяжеленный "Бонневилль" приваленным к дивану и боковым зеркалом как назло бросающим отраженные лучи восходящего солнца точно в глаза, однорукому было довольно странно. Но это, если особенно не задумываться, что у Мерла, недовольно щурящегося от яркого блика, бьющего по глазам, вообще получалось неожиданно хорошо, тоже можно было объяснить дурной кровью, толкающей на самые неожиданные поступки в самые неподходящие для того моменты и способной иной раз и поспорить даже с физическими возможностями человека, не то что со здравым смыслом... Не сам ли однорукий, в конце концов, поленившись идти мимо патрульных домой, некоторое время упорно пытался разложить приглянувшийся ему диван до тех пор, пока не понял, что тот в принципе не раскладывается?.. Вопросов не вызывает даже то, что сквозь обивку дивана, похоже, за ночь вдруг успела прорасти трава. Причем не просто прорасти успела, но и засохнуть, потому что в шею неприятно колко впивались вылезшие из-под светлой узорчатой ткани жесткие, шелестящие и хрустко ломающиеся под каждым движением побеги. Единственное, что в достаточной степени абсурдно для того, чтобы однорукий начал шевелить мозгами чуть старательней - то, как Дерил, склонившись над заросшим сухими стеблями травы диваном, прищурился с явной снисходительной издевкой и ухмыльнулся, слишком криво и недобро, чего даже Мерл за ним прежде не замечал. Но, может, конечно, и видел подобное, но не присматривался особенно, потому что выглядит это все равно как-то очень уж знакомо... В условно отрезвляющей и возвращающей к сознанию оплеухе, для которой охотник вдруг замахнулся, нет нужды, потому что однорукий и без того бодрствует и по мере сил и возможностей находится в здравом уме. В здравом уме - и крайне неудобном положении для того, чтобы не то, что пресечь эту неожиданную наглость с умеренным применением рукоприкладства со стороны младшего брата, но и просто уклониться от удара. И удар этот никак не мог оказаться достаточно сильным для того, чтобы хоть на минуту вырубить Диксона, рефлекторно закрывшего глаза. На самом деле, удар был едва-едва и как-то очень смутно ощутим, несмотря на то, что замахивался охотник всерьез, но в любом случае, когда однорукий глаза открыл и тяжело приподнялся на локтях с намерением немедленно навешать брату воспитательных пиздюлей или хотя бы попытаться это сделать, Дерила все равно уже нет нигде в пределах видимости. Это тоже настораживает, потому что внезапно исчезать - совсем не в его привычках: уже хренову кучу лет, в конце концов, с неизменным успехом практиковал это из них один только Мерл... - Сюда иди, - угрожающе окликнул охотника однорукий, морщась от привычно чуть саднящего поутру горла и до рези в глазах яркого блика, брошенного в лицо неудачно повернутым боковым зеркалом "Бонневилля", припаркованного у дивана. Удивляться хоть чему-нибудь в принципе глупо, когда по земле в поисках свежего мяса толпами разгуливают гниющие человеческие останки, да и почему-то Мерлу все никак не удается удивиться даже прорвавшим плотную светлую ткань обивки дивана грязно-желтым островкам жестких, стеблей, будто на солнце успевших выгореть, несмотря на то, что смутные серо-оранжевые лучи рассвета только-только пробились сквозь тяжелые плотно задернутые шторы в гостиной... - Завидуешь, да? - Момент, когда Дерил успел вернуться, бесшумно и совершенно незаметно, словно и с места не сходил, был одноруким упущен. Но в конце концов, аксиому "Это Вудбери, мужик", Диксон пусть и неохотно, но успел принять, а в Вудбери мимо него вообще много чего благополучно проходило... - Небось у Уолша на побегушках все так же хреново живется? И охотник не изменился в лице и даже не подумал отшатнуться, с усмешкой продолжая молча наблюдать за действиями однорукого, даже когда тот, вспомнив вдруг про недавний должок ровно в одну затрещину за младшим братом, поднялся с дивана, намеренно неохотно и лениво, и шагнул вперед. Абсурдней всего оказалось понять вдруг, что, легко отмахнувшись от неуловимо тихого намека здравого смысла о, собственно, самом его в голове Диксона существовании, Мерл, нарочито угрожающе разминая ладонь, сжимая и разжимая кулак, каким-то образом ухитрялся вполне успешно делать это правой рукой... Сквозь обивку дивана больше не прорастали сухие стебли, впивающиеся в каждый неосмотрительно не прикрытый одеждой участок кожи, а до боли тревожащий зрачки свет, пробивавшийся и сквозь наглухо задернутые шторы, и сквозь опущенные веки, ясно говорил о том, что Диксон в который раз за время его пребывания в городе позволил себе проснуться после рассвета... Но привычка эта была слишком полезна за стеной, чтобы совсем от нее отказываться и окончательно расслабляться, только найдя, пусть и не по собственной воле, убежище в городе-крепости. Мозг, едва стряхнувший остатки дремоты и короткого сна, совершенно бредового, хотя перед самым пробуждением других и быть не может, кроме как похожих на самый безвредный и незатратный приход на свете, со скрипом и скрежетом ставил реальность на место слишком долго. Этого времени оставшемуся на секунды бесконтрольным телу с лихвой хватило на то, чтобы припомнить отголоски особенно врезавшихся в память движений, одинаково резких и яростных, и когда однорукий превращал лицо бывшего копа в кровавое месиво, стараясь делать это так, чтобы тот и не посмел даже вдруг вырубиться от боли, и когда вколачивал протестующе и судорожно шипящую девицу в поскрипывающую столешницу... На мгновение эти не ощущения даже, но смутные их тени сложились в нечто совершенно невообразимое, но реальность в конце концов встала на свое место и сделала это очень вовремя - за мгновение до того, как Диксон, бездумно созерцающий потолок, решил бы, что и впрямь сотворил с в недобрый час подвернувшейся ему под руку лучницей что-то совсем уж чудовищное. Признаки жизни охранница все-таки подавала и грохала посудой в кухне, из-за приоткрытой двери которой доносился отчетливый и резкий запах кофе. То ли ходить девушка быстро приучилась совершенно беззвучно, особенно - мимо однорукого, и Хэйли с этим-то полезным умением теперь можно хоть в разведку было брать, то ли на животном каком-то уровне дом охранницы стал вдруг восприниматься едва ли не самым безопасным на свете местом, но от создаваемого лучницей шума Диксон отчего-то раньше не проснулся... - Ты живая там? - Приподнявшись на локтях, чтобы высмотреть за приоткрытой дверью охранницу и оценить степень нанесенного ей ущерба, окликнул девушку Мерл. Приглушенное бряцанье посуды резко оборвалось, и единственным, что выдавало присутствие Хэйли в доме, стал только плывущий в воздухе терпкий аромат кофе, с которым затаившаяся в кухне лучница попросту не могла ровным счетом ничего поделать. - Не отзовешься - сам проверять пойду, - предупредил однорукий, неохотно поднимаясь с дивана и привычно затягивая на изувеченной руке крепления снятого на ночь протеза, который был слишком тяжел для того, чтобы у Диксона не было необходимости хоть пару раз за день лицезреть уродливый шрам и еще более уродливую пустоту на том месте, где он привык видеть кисть собственной правой руки. Притихшая охранница все-таки выдала себя шумным вдохом, набрав было воздуха для ответа, но то ли не сумела подобрать слов, которые мужчина, снова сформулировавший вопрос самым неудобным для нее образом, не принял бы за сообщение о том, что с ней все в порядке, то ли была слишком напугана этим предупреждением однорукого, чтобы совладать с собственными голосовыми связками. Дернувшись на стуле от приближающегося звука тяжелых шагов и опасливо покосившись на замершего на пороге кухни Мерла, лучница быстро отвернулась к окну, подоконник которого по вполне понятным причинам заменил ей обеденный стол и, прикрыв глаза, молча поднесла к губам дымящуюся чашку с ярким и совершенно идиотским рисунком. От боковым зрением отмеченного быстрого и совершенно безобидного движения просто прислонившегося плечом к дверному косяку Диксона едва не выскользнувшую на пол чашку Хэйли пришлось поспешно перехватить двумя руками, чтобы не залить колени обжигающе горячим кофе и не добавить к нескольким небольшим бледным синякам на них еще и ожога. - Не дергайся ты так, - поморщился Мерл. - Видишь: стою, не трогаю, - охранница поджала губы и принципиально не стала отводить глаз, чуть припухших и покрасневших, от почти угольно-черного напитка в чашке, поверхность которого шла мелкой рябью из-за дрожи в руках, которую девушка все никак не могла унять. - Пообещал бы еще и руки на виду держать, только кусок одной и сам давно не видел... - Какого черта ты здесь делаешь? - Поспешным неловким рывком закинув ногу на ногу, судорожно и в защитном, скорее, жесте, едва не сорвавшимся голосом перебила однорукого Хэйли. Судя по тому, что голос лучница все-таки подала, то ли ей случалось пережить и что похуже, и это было совсем не удивительно и закономерно, когда за стеной, окружающей город-крепость, на каждом шагу какой-нибудь резвый труп пытался зубами отхватить кусок от живого, то ли просто при свете дня она отчего-то почувствовала себя куда уверенней и вспомнила даже, что находится в собственном доме. - Ты спал, кстати, часов десять, - не дождавшись от мужчины ответа, бросила девушка, старательно разглядывая часы на стене, просто чтобы не смотреть на Мерла, смутным темным пятном маячащего где-то на границе периферийного зрения. - А ты из комнаты и высунуться боялась? - Хмыкнул Диксон, отводя взгляд от темнеющих на коже охранницы следов собственных пальцев. - Да не ссы... - "Не обижу"? - Едко закончила охранница, которой адреналина, выброшенного в кровь от одного только вида однорукого, подпирающего плечом дверной косяк, хватило для того, чтобы вдруг здорово осмелеть. - Ты дежурство проспал, - секунду помолчав, коротко добавила Хэйли, похоже, относившаяся к исполнению обязанностей на благо города с таким рвением и настолько трепетно, что вспомнила об этом даже тогда, когда занимать ее должны были совершенно другие проблемы... - Говорил же: как карта ляжет, - напомнил Мерл, легко пропуская мимо ушей крайне неуместное замечание девушки. - Вот так и легла... Да ты - девочка сильная, оклемаешься скоро, - охранница молча приложилась к кружке, изо всех сил демонстрируя, что этого подобия комплимента она не примет, насколько лестным это нехитрое "сильная девочка" ни было бы для Хэйли в любой другой ситуации. - Сама, кстати, виновата: подвернулась под руку не вовремя... Могло и по-другому ведь получиться, - лучница бросила на однорукого короткий, полный обиды, досады и граничащего с ненавистью отвращения взгляд, который, впрочем, на того никак не подействовал и едва ли вообще был мужчиной замечен, потому что глаза самовольно раз за разом опускались на оставленные на бедре охранницы синяки. Не то чтобы несколько темных пятен так портили общий вид стройных девичьих ножек, оголенных короткими шортами, но созерцать их Диксону было все-таки куда менее приятно, чем прежде, несмотря на то, что взгляд они продолжали приковывать... - Или скажешь, не того ждала, когда в дом среди ночи пустила? - Не того, - упрямо мотнула головой девушка и с явным трудом сделала очередной глоток обжигающего кофе, просто чтобы занять собственный рот и не ляпнуть от неожиданно нахлынувшего и совершенно парадоксального бесстрашия чего-нибудь особенно неосторожного. - Да неужели? - Усмехнувшись, протянул однорукий, припомнив, как охотно лучница поначалу отвечала на поцелуй и подставлялась под первые прикосновения, не успевшие еще стать пугающе настойчивыми, тихонько и совсем не протестующе постанывая мужчине в рот. На этом, собственно, и заканчивалось все, что вспоминать было приятно и что вообще конкретно так Диксону льстило... Судя по тому, как Хэйли скривилась, то ли собственные действия, в сущности, послужившие отмашкой на дальнейшее развитие событий, она тоже вспомнила, но с досадой и стыдом, то ли просто кофе у нее вышел слишком крепким и неприятно горчащим. - Или я тебя должен был до утра на это дело уламывать? Так, не в настроении был. Девушка молча дернула плечом и, поняв, что однорукий все еще ждет от нее ответа, от которого ей не уклониться уже, потому что кофе в чашке в принципе всегда имел неприятное свойство однажды заканчиваться, поморщилась и помотала головой: - Не до утра. Еще недельку-другую. Максимум - месяц. - Нихуя не смешно, - сообщил Мерл, не без удивления отмечая, как быстро охранница приходила в себя и даже начинала язвить. Или же страх странным образом вдруг включил ей речевой центр, чего также нельзя было исключать: в конце концов, на самые разные человеческие реакции на стрессовую ситуацию Диксон насмотреться успел, да и самому себе порой удивлялся... - А мне тоже ни разу не весело, - огрызнулась лучница и, потянувшись было поставить опустошенную чашку на стол, брезгливо отдернула руку от столешницы так быстро, словно та была добела раскалена. - А ты, блин, в курсе вообще был, что я на тебя почти уже запала? - Мрачно поинтересовалась охранница, с наигранным интересом разглядывая хранящее темный кофейный ободок нутро чашки и избегая случайного взгляда даже на нечеткое отражение однорукого в оконном стекле. - Вот даже как... Значит, вовремя я, - хмыкнул мужчина, предпочтя оставить без внимания то, как лучница с силой куснула нижнюю губу, наказывая себя за реплику, которую Диксон вполне мог бы расценить как очередную отмашку на все, что взбредет ему в голову и во что будет непосредственно вовлечена она сама. - Сама бы ты когда еще созрела... - Я же сказала "почти", - пробормотала Хэйли, запоздало раздосадованная собственными словами, неосторожно лестными для однорукого и вышедшими и вполовину даже не столь укоризненными, как она изначально планировала. - Да разницы-то, - отмахнулся Диксон, без особенного интереса провожая глазами смутные силуэты прохожих, скользящие за стеклом окна. Вопрос о том, что все-таки происходит в стенах города-крепости отпал не так давно, незаметно и неожиданно: с одной стороной жизни Вудбери однорукий успел ознакомиться и даже стать ее частью, так бездарно и бездумно поведясь на "Фас!" от главнюка, замаскированное весьма сомнительно, а в другую, единственно доступную мирным жителям, лезть было не нужно и бессмысленно. В конце концов, какой херней люди только не маялись, когда отпадала необходимость простого выживания... - Серьезно? - Фыркнула девушка, с неприкрытой неприязнью и сомнением покосившись на Мерла. - А у тебя почти две руки, - отчетливо выделив это несчастное обычно едва ли что-то меняющее "почти", выпалила Хэйли и, на секунду зажмурившись, грохнула чашкой о подоконник, словно пытаясь заглушить уже сказанное, но в этом ожидаемо не преуспев. - Ну, как, есть же разница? - Отчаянно съязвила девушка, обернувшись к Диксону так резко, что хлестнула саму себя собранными в хвост волосами по щеке. В принципе, этого легонького наказания за наглость ей было вполне достаточно, но лучница все равно подобралась и сжалась вся под пугающе пристальным взглядом мужчины. Охранница резким рывком скрестила руки на груди, разом и демонстрируя то, что от своих слов поспешно отказываться не собирается - и неосознанно пытаясь хоть как-нибудь прикрыться от чужого взгляда. Но то, как при этом едва уловимо по свежему девичьему личику скользнула гримаса боли, само бросилось в глаза... - Сюда иди, - коротко скомандовал однорукий. Заметно напрягшаяся и от своих неразумно оскорбительных слов, и от последовавшего за ними нарочито спокойного, но пугающе мрачного и требовательного тона Диксона лучница быстро помотала головой. - Нет, - девушка поморщилась и тяжело сглотнула, пытаясь заново приручить собственный неожиданно севший и сорвавшийся в хрип голос. - Или сам ведь подойду, - предупредил мужчина, наблюдая, как неуместное самозащитное бесстрашие на лице Хэйли отступает и быстро сменяется чувством диаметрально противоположным. Похоже было, что весь свой лимит вранья охранница исчерпала еще тогда, когда не стала звать на помощь, самой себе солгав о том, что та ей вовсе не нужна: так уж бесхитростно лучница выдавала ничем не прикрытый и ни подо что не замаскированный страх. Девушка еще раз, еще быстрей и еще отчаянней замотала головой, до дрожи в коленках напуганная подобной перспективой, и, нерешительно и неловко поднявшись со стула, на секунду зажмурилась и с силой куснула нижнюю губу, подгоняя саму себя для неожиданно трудно давшегося ей шага вслед за двинувшимся к гостиной одноруким. И Мерлу хотелось бы думать, что в рядах армии Вудбери появился хоть кто-то, кто начал беспрекословно его слушаться, а лучница, настороженно остановившаяся перед присевшим на диван мужчиной ровно на расстоянии вытянутой руки, не была попросту парализована ужасом и потому лишена способности возражать и сопротивляться... Впрочем, способность сопротивляться, пусть неполноценно как-то и совсем неубедительно, вернулась к протестующе пискнувшей что-то невнятное и зажмурившейся охраннице, когда Диксон молча задрал на ней майку, чтобы убедиться в том, что сгоряча нанесенного не вовремя подвернувшейся ему под руку лучнице ущерба было несколько больше, чем представлялось на первый взгляд. Живот Хэйли, мышцы которого охранница черт знает зачем быстро напрягла, словно все еще пытаясь предстать перед мужчиной в лучшем свете, выглядел так, будто по девушке поезд проехал: во всяком случае, именно такие ассоциации и вызывали темнеющая над ремнем шорт нечеткая багровая полоса-кровоподтек, оставленная столешницей, о которую девушка не так давно здорово приложилась, и параллельная ей неглубокая, прерывистая и местами разветвляющаяся царапина, алеющая под грудью, след болезненно врезавшегося в кожу сварочного шва... - Жестковато я тебя, - хмыкнул однорукий, быстро оправляя на обреченно закрывшей глаза Хэйли майку, пока девчонка не успела набраться смелости, достаточной для того, чтобы все-таки позвать на помощь, несмотря на то, насколько это было бы неуместно, когда Диксон не собирался делать ровным счетом ничего, стоящего подобной реакции. - Извиниться надо бы, да? Девушка осторожно открыла глаза и, будто почувствовав себя чуть уверенней прежнего от одного лишь созерцания сидящего на диване однорукого сверху вниз, возмущенно фыркнула и закатила глаза, нервно оглаживая опущенную майку, чтобы удостовериться в том, что синяком, оставленным столешницей на ее животе, не полюбуется вдруг еще кто-нибудь в Вудбери. - Ты чего? - Прошипела охранница, до смешного легко потеряв равновесие, а вместе с ним - и остатки смелости, когда мужчина лениво и неохотно, но оттого ничуть не слабее необходимого для того, чтобы сдвинуть с места фунтов сто десять-сто пятнадцать* живого не сопротивляющегося, но ничем и не помогающего веса, дернул на себя ремень ее шорт, вынуждая лучницу или сражаться за право и дальше стоять на ногах - или приземлиться на диван. Не то чтобы выбор у нее и впрямь был, но приличия ради Хэйли и дернуться разок-другой могла бы, а не застыть, напряженно и скованно, настороженно ожидая дальнейшего развития событий, затаив дыхание и подавая признаки жизни только быстрым смаргиванием вдруг навернувшихся на глаза слез... - Извиняться буду, - сообщил Диксон, отводя изуродованную ножовкой руку за спинку дивана, чтобы на нее ненароком взглядом не наткнулась охранница, и без того испуганно вжавшаяся в подлокотник и ухитрившаяся запутаться в собственных ногах, когда, опомнившись, попыталась было вскочить. - Словами же херня какая-то получается. Представь: "Я тебе тут присунул разок без разрешения, извини уж"... Девушка коротко, натянуто и неестественно хихикнула, безуспешно пытаясь откупиться от однорукого хоть здорово преувеличенной реакцией на его условно забавную реплику. - Ну не опять же, - умоляюще всхлипнула лучница, брезгливо кривясь и, стряхнув с себя хоть часть испуганного оцепенения, поспешно отворачиваясь от молча подавшегося к ней мужчины. - Да не опять, не ссы, - успокоить охранницу не получилось, да и вышло невнятно и неразборчиво из-за немедленно полезшего в рот хвоста длинных каштановых волос, вставшего на защиту неудобно вывернутой шеи зажмурившейся девушки. - Задолжал я тебе тут кое-чего... - Диксон, я кричать буду, серьезно, - вполголоса предупредила Хэйли, под прикосновением осторожно скользящей по ее телу руки смутно напоминающая до предела сжатую пружину. И Мерлу не хотелось даже думать о том, что может случиться, если обеими руками вцепившаяся в подлокотник и поставившая на диван ногу в отчаянной попытке хоть этим сохранить границы собственного личного пространства охранница вдруг оклемается, включит голову и сообразит, что находится в достаточно удобном положении для того, чтобы со всей дури однорукого лягнуть... - Ну, там как пойдет, - усмехнулся Диксон. Девушка неуютно поежилась и дернула плечом, спасая шею от неприятно щекотнувшего ее дыхания однорукого, едва успевшего уберечь собственную челюсть от этого движения, резкого и неожиданного от не смеющей и шевельнуться лишний раз охранницы. - Может, и будешь, раз впечатлительная такая... Лучница протестующе зашипела и, довольно ощутимо царапнув потянувшуюся к массивной пряжке ремня на ее шортах ладонь короткими ногтями, вжалась в диван так, будто намеревалась спастись бегством прямо сквозь него. - Не дергайся ты, - поморщился однорукий, не отрываясь от нелегкого сражения с пуговицей на шортах охранницы. - О Мартинесе том же подумать можешь, или на кого еще ты там вечерами от скуки... - Шел бы ты... дежурить уже, - явно намеренно запнувшись на предлагаемом маршруте, выпалила уязвленная Хэйли и, с неожиданной силой взбрыкнув, попыталась вывернуться из-под навалившегося на нее мужчины. Попытки эти девушка быстро оставила, когда ее же собственными стараниями расстегнутые шорты съехали до колен, а под резинку ее белья скользнула широкая ладонь. Прорвавшийся сквозь упрямо до скрежета сжатые зубы лучницы короткий тоненький всхлип, да и мельком краем глаза отмеченная Диксоном слеза, выкатившаяся из-под темных ресниц на секунду крепко зажмурившейся девушки, смазавшая тушь и покатившаяся дальше по виску охранницы, достаточно ясно говорили о том, что прикосновение это не вызывает у той ровным счетом ничего, кроме особенно ярких дурных воспоминаний... - Вот сейчас ломаться - вообще идиотизм, - вполголоса заметил однорукий, осторожно накрывая ладонью промежность лучницы, судорожно пытающейся сжать бедра поплотней. - Нихрена плохого не сделаю же. Наоборот, считай, порадовать решил... Да и чего я там у тебя не трогал-то еще? Последняя реплика явно была лишней, потому что обреченно притихшая было охранница, не то чтобы успокоившаяся, но хотя бы прекратившая мешаться, отчаянно заерзала, пытаясь вернуть себе контроль над собственными стянутыми до колен спущенными шортами ногами. И если в этом Хэйли и не преуспела особенно, неловко взбрыкивая и лихорадочно возя ступнями по паркету, то Диксон все-таки получил носком кроссовка по давно затянувшемуся легкому ранению на голени в качестве наказания за то, что неосторожно посмел забыть о столь необходимом в Вудбери умении молчать... Сдавленное раздраженное шипение, в котором очень смутно угадывалось нечто красочное и многоэтажное, донесшееся от однорукого, заставило охранницу снова замереть, настороженно и для морщащегося от боли в простреленной голени Диксона очень удобно... Умение слиться с окружающим, в принципе, с недавних пор стало особенно полезным, но вот притвориться частью дивана у Хэйли получилось паршивенько, как бы та ни старалась: мебель, в конце концов, не могла сопеть так шумно и протестующе. - Может, не надо все-таки? - Осторожно предложила лучница, не решаясь и пошевелиться, чтобы в попытке увернуться от касания до неловкости долго спокойно лежащей на ее промежности ладони самостоятельно этот контакт ненароком не усилить. - Все равно, не получится ведь, - девушка зажмурилась, запоздало с досадой услышав в собственных словах провокацию и ненамеренно брошенный вызов, и безуспешно попыталась отстраниться от зарыскавших по ее шее в поисках особенно чувствительных точек губ мужчины. - Да дежурство я проебал уже, - хмыкнул Диксон, отмечая, как непрестанно бьющая лучницу мелкая нервная дрожь на мгновение ослабела и прервалась коротким вздрагиванием, неуловимо отличающимся от прежних. Куда безрадостней было вдруг отметить, насколько может не хватать кисти одной руки, даже когда рядом нигде и не наблюдается толпы жаждущих теплой человечины трупов... - Времени-то дохрена еще. - Твою ж мать, - неразборчиво выдохнула лучница, судорожно сжимая бедра в попытке ограничить свободу перемещения начавшей медленно и осторожно двигаться между ее ног ладони, но этим добившись только на секунду усилившегося, остро и резко прочувствованного прикосновения пальцев к ее клитору. - Аккуратней, - прошипела охранница. И это самое "Аккуратней", каким резким тоном оно ни было бы брошено, все равно звучит лестно и вполне может быть принято за одобрение. Просто потому, что это - именно "Аккуратней", а не "Хватит", жалкое и умоляющее - или решительное и требовательное, или даже терзающий барабанные перепонки визг мольбы о помощи. Да и пальцы охранницы, отчаянно, но почти неощутимо царапающие локоть левой руки сквозь ткань рубашки, замерли вдруг на руке мужчины как-то очень уж озадаченно... - Надо же, всерьез запала, что ли? - Девушка возмущенно фыркнула, между делом зажевав прядку собственных волос, но ответа самодовольно ухмыльнувшемуся однорукому в принципе и не требовалось: достаточно красноречивым было одно только ощущение влаги на пальцах... - Конкретно же тебя приперло, раз на меня так потекла... - Иди ты, - смущенно пробормотала Хэйли, чуть осмелевшая от успокаивающе ровного, размеренного дыхания мужчины над ухом и смутного понимания того, что абсурдней ситуацию едва ли можно сделать, а Диксон и впрямь в ближайшее время не собирался делать ничего плохого. - Вот, пойду - и что делать-то дальше будешь? - Усмехнулся мужчина, старательно высчитывая ритм движения ладони на промежности девушки по щелчкам секундной стрелки настенных часов, но постоянно с ритма сбиваясь. Не то чтобы это вызывало неодобрение охранницы, задышавшей неуловимо мельче и чаще прежнего, или вообще было ею даже замечено: слишком уж непритязательно в этом плане оказалось молодое тело, на удивление легко забывшее все, что не так давно пришлось вытерпеть, и так охотно отзывающееся на любую ласку... - О Мартинесе думать, - вполголоса огрызнулась девушка и то ли зажмурилась от какого-то особенно удачного движения - то ли демонстративно прикрыла глаза, все еще поблескивающие от слез, но ошалевшие и странно мутные, показывая, что в ближайшее время этому самому занятию она и намерена предаваться, раз ничего больше поделать не может. В любом случае, даже если лучница и пыталась изобразить именно второе, вышло это у нее и вполовину не так обидно и даже оскорбительно, как могло бы, когда с губ Хэйли сорвался короткий всхлип, слишком неожиданный и досадный для нее самой, напрягшейся и вздрогнувшей от этого звука, чтобы быть именно сдержанным плачем... - Да хоть о главнюке, только молча, - поморщился Диксон, без особенного удивления замечая, что невесть как, но правящая элита Вудбери хоть на уровне одних только слов и мыслей, но все-таки ухитрялась вмешиваться в дела жителей города даже в самый неподходящий для того момент... - А Губернатор-то тут вообще причем? - Непонимающе выдохнула охранница, отчаянно сражаясь с желанием рефлекторно податься бедрами навстречу ласкающей ее ладони - и все чаще, заметней и позорней в этом сражении самой себе проигрывая... - Как же, - хмыкнул однорукий, - теплого местечка под кем поглавней небось давно уже ждешь... Только не позарился никто еще, да? Девушка открыла было рот для ответа, обязательно преисполненного праведного возмущения, но сумела выдавить только очередной судорожный шипящий вздох сквозь зубы и едва ли осознанно вцепилась зубами в ворот рубашки нависшего над ней Диксона... - Ты там давай воображение во всю врубай, - поторопил однорукий лучницу, окончательно разомлевшую и заерзавшую на диване уже совершенно бесстыдно. - Я же задолбался уже, честное слово... - А тебя никто и не просил, - выплюнув изрядно пожеванную ткань ворота расстегнутой рубашки, огрызнулась охранница и, противореча собственным словам, тихонько протестующе заскулив, за запястье удержала на месте вдруг исключительно в воспитательных целях на секунду предостерегающе замершую на ее промежности ладонь, осторожно направляя ее движения... Неожиданная помощь со стороны лучницы, окончательно потерявшей терпение заодно с остатками задавленного возбуждением страха, пришлась очень кстати, потому что Диксон уже готов был поклясться, что если бы девушка не выгнулась, наконец, в короткой сладкой судороге, подаваясь навстречу его ладони, зажатой между ее рефлекторно сведенных бедер, то он бы точно оставил охранницу самостоятельно заканчивать им начатое... Хэйли, отчаявшись вслепую нащупать собственные шорты, осторожно приоткрыла глаза - и тут же снова зажмурилась, наткнувшись ошалелым взглядом на металл протеза на руке тяжело поднимающегося с дивана мужчины. - А вот это вот все зачем было делать? - Не открывая глаз, поинтересовалась раскрасневшаяся лучница, неловко чуть подрагивающими руками натягивая шорты и раздражающе громко бряцая тяжелой пряжкой ремня на них. О том, что так девица точно в жизни не осмелится ляпнуть лишнего кому из начальства или бойцов, Диксон, двинувшийся к раковине на кухне, предпочел смолчать, да и охранница свой довольно неопределенный вопрос быстро переформулировала, чтобы не нарваться на какую-нибудь малоинформативную колкость. Переформулировала, правда, не менее неудачным образом... - Ну, вот то, что вчера, имею в виду. - Вот сейчас вообще нихрена не похоже было, будто ты что-то против имеешь, - хмыкнул мужчина, мельком отмечая, что вдруг даже не дернулся открыть кран правой рукой, что слишком уж часто случалось прежде и лишний раз напоминало об увечье без помощи не особенно следящих за собственными словами горожан. И лучница очень уж удачно не заметила того, что ответа на заданный вопрос так и не получила... - Просто не надо так больше, серьезно, - пробормотала охранница, вздрогнув от приглушенного шума полившейся из открытого на кухне крана воды и ее стука о металл раковины. - Да я уже понял, что через недельку-другую ты бы сама на меня запрыгнула, - хохотнул Диксон, сунув измаранные слишком уж чувствительной девушкой пальцы под струю прохладной воды. - А там уж - как карта ляжет... Чью, кстати, футболку-то я с тебя снять так и не удосужился? Хэйли настороженно открыла глаза и подобралась от далеко не первого неосторожного и случайно или намеренно, но издевательски беззаботного напоминания о недавно произошедшем. - А тебе зачем? - Коротко уточнила девушка, быстро забравшись на диван с ногами и ничуть не заботясь о том, как светлую ткань обивки пачкает сыплющийся с подошв ее кроссовок песок. - Ну, мало ли, вдруг пока я там над тобой старался, кто из наших порасторопней тебя в спальне дождаться не мог, - и абсурдней этого предположения для Мерла могло быть только неожиданно легко сорвавшееся с языка "наши"... - По габаритам-то - вообще ни разу не Джоди ведь получается. Девушка прикусила губу и, опустив глаза и секунду помедлив, пробормотала, едва слышно, но странным образом ухитрившись все-таки пробиться сквозь шум льющейся из крана воды: - Брата футболка... Ну, это глупо, конечно, - натянуто улыбнулась лучница, поспешно открещиваясь от собственных слов, опасаясь очередной насмешки, и обняла собственные колени, - но мне так спокойней как-то. Ну, это как будто он где-то рядом и вообще просто все еще жив... _________________ *Исключительно для сохранения атмосферы используется принятая в Штатах система мер, но если любопытно, принципиально и лень гуглить, то в килограммах это - приблизительно от сорока девяти, которое даже ближе к пятидесяти - до пятидесяти двух.