.

Тому, с какой поспешностью лучница проскользнула в дом вслед за Диксоном, причиной были, скорее, именно послышавшиеся куда громче и отчетливей прежнего шаги патрульных и показавшийся из-за угла луч тусклого желтого света чьего-то карманного фонарика, чем ее собственное стремление поскорей оказаться в постели однорукого... Но как бы лестно ни было бы именно второе, первое оказалось по-своему удобно: в конце концов, невесть сколько раз за время недолгого пути девица, то и дело то принимающаяся опасливо жаться к мужчине при виде любой случайной тени, то, напротив, делающая быстрый маневр в сторону, уходя на безопасное от него расстояние, чтобы какому-нибудь отчего-то припозднившемуся вопреки уставу города-крепости прохожему показалось, что ей с Мерлом вовсе не по пути, уже успела бы передумать, если бы всю дорогу ее не подгоняло эхо чужих шагов... - Не заметили же? - С надеждой выдохнула Хэйли, вжимаясь спиной в закрывшуюся за ней дверь так, будто дом вот-вот должны были начать штурмовать голодные мертвецы, рвущиеся поживиться свежей человечинкой, или ее не в меру любопытные коллеги во главе с начальником. И на данный момент последние, определенно, пугали охранницу ничуть не меньше толпы ходячих. - А ты сама завтра у Брауни при случае спроси, не докладывали ли ему, часом, что ты ко мне в гости среди ночи заглянуть надумала, - хмыкнул однорукий, потянувшись было включить свет, но вовремя опомнившись одновременно и от досадного понимания того, что сделал он это правой рукой по, казалось, уже окончательно отмершей привычке ею пользоваться, и от короткого шипения лучницы "Комендантский час". - Обязательно спрошу, - едко бросила девушка, все не решаясь отлипнуть от подпираемой ею двери. - Скажет только, что до таких-то глюков никто из наших после "боя" упиться точно никак не мог, - секунду помедлив, язвительно добавила охранница. - Нарвешься же, - беззлобно предупредил Диксон. Девушка фыркнула и, опасливо оглянувшись на мельком скользнувший по окну блик тусклого света, быстро прогнавший по стене вереницу странных искаженных теней, стянула с головы бейсболку и одновременно настороженно и выжидательно уставилась на однорукого, безжалостно комкая ее в руках. - Что, ждешь, что я тебя прямо на пороге и завалю? - Поинтересовался Диксон, когда молчание затянулось настолько, что, стоило ему на секунду отвлечься, как возникало дурное подозрение, что и не было вовсе никакой по собственной воле сунувшейся в его дом девицы: так уж умело и качественно та притихла и прикинулась листом обшивки входной двери... - Конкретно ж ты все-таки себя переоцениваешь. - Ну, в прошлый раз как-то так ведь и получилось, - напомнила охранница, вызывающе вздернув подбородок, и, вдруг быстро отведя взгляд, тяжело сглотнула. - Только в этот раз так не надо, договорились? - Дрогнувшим голосом добавила девушка, на всякий случай нашарив за спиной ручку двери. - Да дался ж тебе этот "прошлый раз", - поморщился однорукий. - Не из лучших вообще был... - Знаешь, у меня тоже получше случалось, - огрызнулась Хэйли, все-таки отстраняясь от двери, и, сунув руки в карманы в самом защитном на свете жесте, настороженно огляделась, изучая незнакомый ей и еще не обжитый дом. - Мне тебя, что, и впрямь накурить для храбрости придется? - Усмехнулся мужчина. Охранница, механически нашарившая в кармане чужой ветровки конфискат и немедленно извлекшая было наружу напрочь забытый ею предмет, чтобы его разглядеть и вообще припомнить, что это такое и как оно оказалось в куртке Джоди, поспешно замотала головой и от греха подальше сунула пакетик "травки" обратно. - Хреновая идея, Диксон, - возразила лучница и, недолго подумав, добавила: - А то вдруг получится, как Цезарь говорил: ты снимешь штаны, а меня как раз накроет во всю... - Девушка подавилась коротким смешком и, нерешительно потеребив молнию на ветровке, поежилась, как от холода, и потянула ее вверх. - Не в ту сторону, - хмыкнул Мерл. Лучница непонимающе прищурилась, вглядываясь в лицо однорукого, и, опустив глаза, почти виновато вернула молнию в прежнее положение. - Вообще всему тебя, что ли, учить? - Да иди ты, - уязвленно буркнула Хэйли, на удивление решительно шагая к мужчине и на удивление же ловко и удачно в который уже раз ухитрившись оказаться именно по левую от него руку. Едва ли в доме было настолько темно, чтобы лучница не могла подняться по лестнице, не цепляясь при этом за ладонь Диксона, неожиданно болезненно впиваясь в кожу короткими ногтями, и не спотыкаясь на каждой второй ступени... - Хорош царапаться, - поморщился Мерл, - рановато ты это начала. Девушка поспешно ослабила хватку и, видимо, чтобы это компенсировать обретением еще одной точки опоры, свободной рукой заскользила по перилам, едва заметно замедляя этим и без того оказавшийся раздражающе долгим путь на второй этаж... - Я в душ загляну? - Неправдоподобно бодрым и беззаботным тоном вопросительно начала Хэйли, наугад нашарив ручку двери и едва попросту не ввалившись в ванную, когда дверь с чуть слышным коротким скрипом легко подалась назад. - И что ты там забыла? Девушка молча дернула плечом, вроде бы и безразлично, но вот взглядом выпрашивать разрешения сходить и в одиночестве понервничать в душе, на всякий случай отгородившись от Диксона запертой дверью, все равно не прекратила. - Что, опять назад сдавать собралась? Лучница помедлила с ответом и все-таки решительно мотнула головой, чудом успев сделать это ровно за мгновение до того, как в одноруком окончательно укрепилось бы смутное желание немедленно завалить так не к месту вдруг вздумавшую включить голову девицу, как назло тянущую время, которого и без того, казалось, было слишком уж мало, на первой же подвернувшейся горизонтальной поверхности... - Или не понравиться боишься? - Криво ухмыльнувшись, протянул мужчина, не без облегчения отметив, что охранница, пусть и притормозила и огляделась на пороге так, будто патрулирующие улицы бойцы, невесть с чего попавшие в немилость начальства и потому не допущенные до участия в не самой плохой негласной традиции армии города-крепости и ящика добротного пива заодно, могли видеть все, что происходило в городе, даже сквозь слой кирпича, но, вцепившись в его ладонь чуть крепче, порог спальни вслед за ним все-так переступила. - Диксон, да мне же, блин, двадцать один, и на мне сейчас просто охренительное белье, - закатив глаза, оскорбленно фыркнула лучница, всерьез задетая одним только предположением, что вообще хоть кому-то она при таком-то раскладе может вдруг не понравиться, и потому здорово осмелевшая. - Если "не понравлюсь", значит, все вообще очень и очень печально, - вполголоса ехидно добавила девушка. - И все равно, никто что-то до сих пор не позарился ведь, - усмехнулся Мерл, в черт знает какой по счету раз не успев поймать собственный язык, когда едва-едва выработавшемуся и укрепившемуся умению молчать вздумалось его подвести. - Или, скажешь, бельишком посветила бы - так сразу не то что под Брауни, а вообще под главнюком бы оказалась?.. Чуть слышно в ответ выдохнутое Хэйли обиженное "Придурок" вполне можно было благополучно пропустить мимо ушей: в конце концов, мало того, что охранница, спохватившись, заглушила сорвавшуюся с языка оскорбительную реплику, стукнув козырьком измятой бейсболки по столу, заодно и найдя, куда ее пристроить, чтобы не уродовать больше, продолжая отвлеченно комкать ее в руках, так еще и так охотно невесть с чего не так давно себя однорукому предложила... Заметно расслабившись от одного только отсутствия хоть каких-нибудь признаков того, что сказанное ею Диксон принял к сведению или вообще хотя бы услышал, лучница с неожиданным и очень уж неуместным интересом огляделась в необжитом помещении и, поежившись от скользнувшего в приоткрытое окно сквозняка, резко хлопнувшего раздувшимися шторами, заявила, одновременно уважительно и удивленно: - Думала, у тебя тут вообще жуткий срач должен быть... А у меня, кстати, хуже, - секунду помедлив, призналась Хэйли, наконец, отцепляясь от единственной уцелевшей ладони мужчины. - Намного, - доверительно добавила охранница, от безделья скользя пальцами по пыльным корешкам книг с пожелтевшими от времени страницами, оставленных на столе прежними и, наверняка, ныне в той или иной степени покойными хозяевами дома. - Надо же, - быстро оправившись от секундного испуганного ступора, наигранно и шутливо удивилась девушка, проследив короткую траекторию проехавшего по столешнице довольно увесистого потрепанного томика, едва попросту не выбитого у нее из рук Диксоном. - И книжка не загорелась, и ты не дымишься, вроде как... В этой крэка тоже не оказалось, да?* - Не проверял, - бросил однорукий, отступая от черт знает с чего так вдруг разговорившейся девицы, чтобы чуть неловко в спешке выпутаться из рукавов рубашки и хоть так напомнить охраннице, зачем именно ее к нему в дом пригнали не иначе как полчища тараканов в голове... Озадаченный и настороженный взгляд лучницы Диксон чувствует так же отчетливо, как и каждый щелчок секундной стрелки на настенных часах. Момент, когда за спиной все-таки протяжно взвизгивает молния нерешительно расстегиваемой мешковатой ветровки, вообще неправдоподобно хорош, только вот мерные щелчки со стены раздаются неожиданно часто и звучат непривычно громко, почти злорадно напоминая о том, что когда за стеной, ценой затраченных на ее оборону сил, времени и хреновой пригоршни свинца едва выдержавшей осаду толпы мертвецов, гуляют еще полчища недомертвых плотоядных тварей, можно попросту не успеть его поймать... Короткий треск чудом не разошедшихся ниток зацепившейся за сварочный шов на протезе майки напоминает вдобавок еще и о том, что одной-то рукой ловить момент уж точно и само по себе непросто. - Ну нихрена ж себе, - со странной смесью ужаса и восхищения в голосе пробормотала охранница. - Сейчас-то что так впечатлило? - Оглянувшись на осторожно к нему подступившую лучницу, усмехнулся Диксон, не глядя вешая неловко, но все-таки стянутую без нанесения ей при этом особенного ущерба майку на стул. Девушка молча обвела пальцами самый глубокий из темнеющих на спине однорукого старых шрамов, роднящих Мерла с младшим братом едва ли не больше, чем одна и та же дурная кровь в жилах, и, поспешно отдернув руку, то ли пытаясь сгладить неприятный осадок от полного отсутствия хоть какой-нибудь реакции на это ее прикосновение, то ли просто вдруг найдя уместным пооткровенничать, выпалила: - А у меня тоже вроде такого есть. Ну, один, правда, - добавила лучница, стряхивая с плеч чужую ветровку и небрежно пристраивая ее на стул. - лет семь назад заработала, - с неприкрытым хвастовством продолжила охранница ненадолго скрывшись под решительно стягиваемой ею футболкой. Тонкий пунктир небольшого шрама под ребрами на боку неудобно изогнувшейся для лучшего обзора охранницы был замечен Диксоном в последнюю очередь... - У отца тогда лук стащила: пострелять из профессионального блочного рвалась, - пояснила девушка, смущенно комкая в руке футболку. - И деревянной, блин, зарядила, - вздохнула Хэйли, с досадой разглядывая шрамик на собственном боку. - Стрелу, короче, с первого же выстрела и разнесло нафиг, а меня щепкой зацепило, - пробормотала лучница, рассеянно помахивая смятой футболкой. - И вот, честное слово, хрен его знает, крови или соплей тогда больше было, - неразборчиво хихикнула девушка, доверчиво утыкаясь лбом в плечо однорукого, словно пытаясь так скрыться от собственной глупости... - Неужто к делу переходим? - Поинтересовался Диксон, едва подавив рефлекторный порыв коснуться прижавшегося к нему тела правой рукой. Ни к чему хорошему это точно бы не привело. Ну, разве что, может, девица здорово взбодрилась бы от холодного прикосновения металла к обнаженной коже... Ответ, невнятный, едва слышный, вопросительный и очень, очень предсказуемый, охранница так же предсказуемо не сумела договорить и с третьей попытки, зато прижалась крепче прежнего и с неожиданной решительностью в стремлении попросту повиснуть на одноруком обвила его шею руками. - Только не как тогда, ладно? - Чуть отстранившись, быстро напомнила лучница, внимательно вглядываясь в лицо Диксона, то ли стараясь рассмотреть на нем, какие именно планы тот строит на ее счет, то ли просто выбирая место для осторожного поцелуя, последовавшего сразу за напоминанием не портить самому себе возможность на некоторое время получить в полное свое распоряжения годный кусок молодого мясца. - Секунду, - прошипела Хэйли, отворачиваясь от однорукого и, опустив голову, невесть с чего вдруг принимаясь поспешно и неловко переступать с ноги на ногу. - Ну и какого ж хрена ты творишь? - Поинтересовался Диксон, проследив траекторию полета скинутого не прекращающей своего неуместно комичного занятия лучницей кроссовка, с грохотом приземлившегося где-то в углу комнаты. - А ты вот представь себе меня в белье и, блин, в носках. Полосатых таких, знаешь, - вжав голову в плечи от повторившегося уже в другом углу грохота, хихикнула Хэйли. - Хотя, нет, не представляй даже, серьезно. Так ведь, и правда, "не понравиться" могу... О, все, - сообщила лучница, прекратив переступать с ноги на ногу, и, словно извиняясь за потраченное время, щекотнула затылок однорукого ногтями и, зажмурившись, молча прижалась к его губам своими. От греха подальше держать правую руку за спиной Диксону странно, непривычно и чертовски неудобно. Потому что, пока левая сражается с пуговицей на джинсах охранницы и ладонь скользит под тонкое кружево ее белья, приходится положиться исключительно на то, что девица и сама, если не из желания под ним оказаться, так хоть из гордости, не станет вдруг снова сдавать назад, потому что на месте ее удерживать нечем... - Надо же, как тебя приперло, что на инвалида так потекла, - вполголоса хмыкнул мужчина. На удивление быстро совершенно разомлевшая было девушка шумно втянула воздух сквозь зубы и открыла невесть когда успевшие закрыться глаза. Гримаса досады на лице охранницы, впрочем, ничуть не помешала той рефлекторно податься навстречу ласкающей ее ладони. - А вот когда ты молчишь, ты не такой жуткий, - доверительно сообщила Хэйли, едва поймав собственный взгляд, метнувшийся было к поблескивающему металлу на изуродованной ножовкой правой руке Диксона, и, спасаясь от этого зрелища, мазнула приоткрытыми губами по шее однорукого и спрятала пылающее румянцем лицо на его плече. Впрочем, применение находится и искалеченной руке, потому что лучница, легко оттолкнувшаяся ступнями от пола и буквально повисшая на мужчине, скрестив ноги за его спиной, охотно подставляется под быстрые и неловкие, жадные прикосновения левой ладони, то и дело, забывшись, ослабляет хватку и с шипением ловит неумолимо ускользающее равновесие, но хоть сквозь ткань джинсов стерпеть холод металла вполне может. Благо, тащить охранницу совсем недалеко, и единственный шаг назад, приблизив застеленную кровать, заодно отдаляет не так давно казавшийся вполне реальным и приемлемым сюжет с использованием первой же подвернувшейся горизонтальной поверхности... - Полегче, - пробормотала девушка, вопреки собственной просьбе приподнимаясь, чтобы неловко выпутаться из стягиваемых с нее одноруким джинсов, и поудобней устраиваясь на его коленях, чтобы попросту не свалиться с кровати в самый неудачный момент. - Да подожди ты, блин, - прошипела охранница, потянувшись к оставленной на стуле ветровке и привычным движением быстро поправляя съехавшую кружевную лямку бюстгальтера. Правда, расстояние, отделяющее вновь принявшуюся было тянуть время лучницу от скомканной куртки очень скоро показалось Хэйли совершенно непреодолимым. - Я просто у Джоди в кармане нашла, - сбивчиво начала девушка в ответ на немой вопрос на лице однорукого, словно извиняясь, успокаивающе оглаживая ладонями его плечи. - Ну, он, наверное, сам рассчитывал когда-нибудь... - Охранница куснула губу, поперхнувшись коротким смешком, и, прижавшись к Диксону чуть крепче, добавила, щекотнув ухо сбившимся теплым дыханием: - Нет, я таблетки, конечно, начала пить, но мало ли что вдруг... Неуловимо многообещающие и чертовски лестные слова лучницы заглушило неожиданно громкое бряцанье пряжки расстегнутого ремня. - Да не ссы ты так, - выдохнул мужчина, приподнимая бедра, помогая так расхрабрившейся вдруг девице расстегнуть на нем джинсы. - Сам дальше, - отстранившись, бросила охранница, зарываясь пальцами в растрепавшиеся длинные волосы и старательно выпутывая из каштановых прядей стягивавшую их в хвост резинку. Диксона здорово подгоняет смутное подозрение, что эта совершенно бесстыдно на нем ерзающая девица, то и дело тихонько поскуливающая от нетерпения, вот-вот исчезнет, а сам он вдруг проснется с почти болезненно крепко стоящим членом и позорной необходимостью немедленно включить воображение и еще разок проклясть тот момент, когда наручники сомкнулись на запястье именно правой руки... Впрочем, от прорвавшего звук шумного и свистящего, сбившегося дыхания сквозь зубы грохота пряжки ремня на в спешке стянутых, наконец, джинсов по полу лучница исчезать даже не думала. И невесть о чем Хэйли вообще думала, замерев на коленях вслепую разувающегося однорукого и так выжидательно его разглядывая. - Да ты издеваешься? - Поморщился Диксон, раздраженно щелкнув пальцами по крючьям застежки на бюстгальтере охранницы. Девушка виновато хихикнула, заведя руки за спину, легонько оттолкнула ладонь однорукого и быстро выпуталась из лямок расстегнутого бюстгальтера. Когда в опустившемся на вновь затаившийся после "боя" город полумраке совершенно неопределенного цвета темное кружево соскальзывает с кровати, Мерл успевает подумать, что наутро, если девице не хватит глупости свалить раньше, когда улицы города-крепости буквально кишат заскучавшими и от безделья не в меру любопытными патрульными, его, должно быть, ждет довольно интересное зрелище, потому что лучнице, прикрывшей глаза и покрывающей его шею быстрыми поцелуями, собственное белье и поискать придется... - Ну, полегче там, блин, - быстро повторила охранница, осторожно удерживая на месте тонкое кружево нетерпеливо и неловко потянутого с нее вниз белья. Но возможностью свалить подальше в несколько отмеренных ей на это секунд, неожиданно долгих в сравнении со всем так нещадно несущимся прежде временем, лучница все-таки легко пренебрегает и охотно игнорирует даже то, что ей, намертво придавленной к постели навалившимся на нее телом, такой возможности больше и не представится. - Брыкаться будешь? - Выдохнул Диксон, оставляя попытки хоть вновь скользнуть пальцами под темное кружево нижнего белья девушки, если не стянуть с нее вовсе этот так ему мешающий клочок тонкой ткани. Опомнившись и прекратив отчаянно царапать ладонь мужчины короткими ногтями, охранница фыркнула и, решительно мотнув головой, мазнула приоткрытыми губами по щеке однорукого и осторожно куснула губу. Не свою. Может, от этого поцелуя Диксону следовало бы и увернуться, потому что, судя по всему, как бы нетерпеливо лучница и сама под ним не ерзала, время тянуть она, видимо, вознамерилась до самого рассвета. И с девицы же станется тогда на прощанье пискнуть что-нибудь о том, что при свете она, мол, стесняется... - Нет, ну мы, что, по свистку только, блядь, начнем? Вздрогнув, Хэйли замерла от раздавшегося над ее ухом глухого и неразборчивого рычания и, чуть помедлив, нервно улыбнулась: - Точно, надо было его сегодня у Цезаря одолжить. - Ты только вслух сейчас о начальстве не мечтай, - хмыкнул однорукий, вклинивая колено между бедер охранницы и не зная, кому, черт возьми, молиться, чтобы ненароком не спугнуть, на счастье, быстро расслабившуюся девицу, благополучно пропустившую момент, когда кружево ее белья снова поехало вниз. - Я ж тобой от злости вообще стенку нахрен продолбаю... Лучница коротко хихикнула и, зажмурившись, вцепилась в плечо мужчины, оставляя на нем полукружия следов коротких ногтей. Действие это, впрочем, вышло у нее очень уж неопределенным, и если так девица выражала собственный протест, то получалось это у нее совершенно неубедительно. Из-за шальной улыбки, играющей на губах, странного блеска из-под полуопущенных ресниц, накрашенных гуще обычного, и того, как, скользнув ладонью по животу однорукого, охранница неловко, но неожиданно решительно потянула резинку его нижнего белья... - Только не как тогда, - поспешно напомнила девушка, приподнимая бедра, чтобы выпутаться из стянувшего ноги темного кружева, которое вдруг явно стало мешаться так гордящейся им прежде Хэйли не меньше, чем Диксону. Намеренно или нет, но движение это у лучницы получилось даже не провоцирующим - приглашающим. - Ну твою ж мать, - прошипела охранница, впиваясь ногтями в спину однорукого, подавившись своим очередным "Полегче", таким же предсказуемым как и ее "Мы же как бы"... Крайне сосредоточенное выражение лица зажмурившейся лучницы достаточно ясно говорит о том, что, пытаясь расслабиться, тщетно, несмотря на условно успокаивающие прикосновения лихорадочно шарящей по ее телу единственной уцелевшей ладони, думать та и впрямь изо всех сил старается исключительно о начальнике. Впрочем, волнует это Мерла в последнюю очередь. И дело едва ли в том, как тешит самолюбие упорно слышащееся Диксону в то и дело прорывающихся сквозь отрывистое шипение охранницы и едва слышный мерный скрип узкой кровати стонах, слишком резких и сдавленных, чтобы быть именно стонами удовольствия, собственное имя: в конце концов, может, вколачиваемой, как бы однорукий не пытался себя осадить, в кровать девице просто слишком сложно выговорить "Цезарь", да и ослышаться проще простого, когда шум крови в ушах оглушающе громок... Боль от вонзающихся в спину коротких ногтей едва ощутима, но все равно досадна даже тогда, когда вдруг чуть отступает. Потому что судорожно втягивающая воздух лучница замерла и ослабила хватку, продолжая причинять это неудобство, но, как назло, случайно или намеренно, не оставляя на коже царапин, легко и недвусмысленно читающихся засечек на спине о неплохо проведенной ночи. И Диксон рад бы на всякий случай отстраниться, чтобы обезопасить собственное горло от крепко сжатых зубов охранницы, которые, если та вдруг их разомкнет, мгновением позже от очередного резкого толчка обязательно вновь сомкнутся уже на его шее. Только вот закованный в металл обрубок правой руки сильно ограничивает возможности, да и тело словно ухитрилось напрочь забыть все остальные движения... - Осторожней, - сквозь зубы выдохнула лучница, даже неожиданно не повторившись, будто всерьез рассчитывая на то, что эта вариация черт знает сколько раз услышанного от нее одноруким "Полегче" и впрямь возымеет хоть какое-то действие... Может, дело как раз во времени, не так давно открыто против Диксона игравшем, несмотря на то, что одновременно зловещих и ехидных щелчков секундной стрелки на настенных часах, напоминающих о том, как много можно просто не успеть, больше, как ни старайся, нельзя расслышать за частым и шумным сбившимся дыханием... Дело все еще во времени, но во времени несравнимо большем, чем несколько минут, потребовавшихся охраннице на то, чтобы собраться с духом, опять начать трусить, снова осмелеть и повторить этот дурной цикл еще с добрый десяток раз... Потому что иначе, как тем, что тело собралось для последнего решающего рывка и вознамерилось в кратчайшие сроки, так, на всякий случай, оплодотворить едва ли не каждую подвернувшуюся под единственную руку женщину и напоследок здорово наследить на погибающей планетке, происходящее не объяснить. В конце концов, лучница, пусть молоденькая и смазливая, ведет себя слишком тихо и нерешительно, несмотря на собственную неожиданную и непривычную даже отзывчивость, в которой однорукий уже успел однажды убедиться, да и плосковата, чтобы стояло на нее, как в шестнадцать, и от возбуждения едва не закладывало уши... Правда, и заканчивается все так же бесславно, как в шестнадцать. И в этом Диксону удобней всего обвинить именно охранницу, наконец, прекратившую судорожно протестующе шипеть в ухо однорукому, окончательно расслабившуюся, начавшую отвечать и вдруг вздумавшую даже скрестить полусогнутые ноги на его спине. Потому что именно это ее действие делает удовольствие непереносимым, попытки хоть немного отдалить оргазм и получить в полное распоряжение одну не в меру впечатлительную девицу - обреченными на провал, а смявшееся покрывало на кровати - безнадежно испорченным... - Лучше, чем я опасалась, - поморщившись, пробормотала Хэйли, опасливо и брезгливо поспешно скидывая на пол скомканное покрывало. - Слушай, я пойду, наверное, - потратив несколько секунд на одновременно лестное и унизительное недоверчивое разглядывание отстранившегося от нее тяжело дышащего мужчины, неправдоподобно бодро и беззаботно сообщила девушка и, быстро ткнувшись губами в угол приоткрытого рта однорукого, болезненно морщась, осторожно спустила с кровати ногу, пытаясь нащупать безжалостно из-под нее ускользающий пол. И это движение провоцирующим и приглашающим вышло уж точно ненамеренно. Потому что от удерживающего на месте навострившую было лыжи во вдоль и поперек патрулируемые улицы охранницу прикосновения левой ладони к ее бедру, ленивого, неохотного, но почти покровительственного, лучница вздрогнула и обернулась к севшему на кровати Диксону с самым настороженным и непонимающим на свете видом. - Комендантский же, - напомнил Мерл, неожиданно привычным движением пальцами выписывая на бедре девушки пару размашистых "восьмерок". Тщетно пытаться прикрыться простыней напряженно и недоверчиво замершая лучница прекратила только тогда, когда кожу щекотнуло едва восстановившееся дыхание однорукого, несмотря на то, что ей и самой уже давно пора было бы сообразить, что, мало того, что простыня эта придавлена к кровати хотя бы ее собственным весом, так и Диксон находится в крайне благоприятном расположении духа, но пребывать в нем долго не намерен, и если ловить момент она совершенно не умеет, то хоть самой от него уворачиваться не нужно... - Ты, - севшим голосом осторожно начала лучница и, то ли пытаясь прочистить горло, то ли просто так странно прореагировав на прикосновение мазнувших по ее бедру губ, коротко и сдавленно кашлянула, - серьезно сейчас? - За "спасибо" это мне засчитай, - усмехнулся однорукий. - То извиняешься так, то благодаришь, - пробормотала охранница, вздрогнув от осторожного прикосновения пальцев к особенно чувствительной коже. - Да ты же, блин, просто охренительно вежливый, оказывается, - хихикнула девушка, настороженно приподнимаясь на локтях, стоило Диксону только убрать руку от ее клитора. Защитная язвительность заодно со способностью держать глаза открытыми оставляет лучницу на удивление быстро, когда ладонь на ее промежности заменяют губы. Но хотя бы никаких протестующих и испуганных "Полегче" в ближайшее время от зажмурившейся и даже затаившей дыхание охранницы, боящейся ненароком ляпнуть лишнего куда сильней, чем тогда, когда одно только появление замаячившего в пределах видимости Диксона заставляло ее хвататься за лук, точно не планировалось... Как не планировалось и "боевых" царапин: вновь вцепившаяся было в плечо однорукого лучница быстро опомнилась и принялась судорожно комкать смятую ее прежними попытками прикрыться простыню. И получить десяток царапин поверх заработанных хренову кучу лет назад шрамов не грозит Диксону даже тогда, когда терзать ногтями ткань охраннице надоедает: отзывается на каждое его действие девушка только осторожным, но неловким и почти лихорадочным поглаживанием по плечу. И лучнице, должно быть, совершенно плевать не то что на то, что сквозь слой металла на обезображенной ножовкой руке Мерл ровным счетом ничего не чувствует, но и на сам металл, то и дело подворачивающийся под ее ладонь. Собственного имени в прорывающихся сквозь сжатые зубы коротких, едва слышных стонах девушки Диксону больше не мерещилось, но дело, может быть, было в том, что на то, чтобы его выговорить, охраннице попросту не хватало воздуха, как бы жадно и судорожно та не втягивала его ноздрями. И это тешит самолюбие ничуть не меньше, чем смутное подозрение, что девица могла и вовсе ухитриться забыть, как его вообще зовут, заодно с тем, где именно она находится и что происходит за стенами города-крепости... Ерзать, сражаясь с желанием податься навстречу ласкающему ее языку, лучница прекратила неожиданно скоро, с коротким тоненьким всхлипом, напрягаясь в короткой сладкой судороге, напоследок ухитрившись все-таки с силой впиться ногтями в удерживающие ее бедра на месте руки. Впрочем, учитывая то, что за маникюром охранница едва ли особенно следила, пара сломанных о металл протеза ногтей не должна была ее слишком расстроить... - Да хватит уже, - не открывая глаз, пробормотала лучница, потягиваясь и морщась так, будто на любое неосторожное движение ее тело отзывалось почти болезненным уколом, тенью прошедшего удовольствия. - Что, во вкус вошел? - Прикусив губу, чтобы сдержать улыбку, поинтересовалась девушка. - Блин, ну я же просто обязана была это сказать, - поспешно добавила Хэйли, неловко, но с похвальным рвением отодвигаясь к прохладной стене и изо всех сил стараясь занимать на кровати как можно меньше места. - Угадай, что задолжала? - Ухмыльнулся мужчина, не слишком задетый колкостью охранницы. В конце концов, думать, что за собственным языком уследить охранница была попросту не в состоянии, было слишком уж лестно... - Ну охренеть же, - мрачно вздохнула лучница, со странной решительностью утыкаясь носом в плечо однорукого. Что-то, подозрительно похожее на "Круче всего было то, что ты при этом молчал", благополучно потонуло в мерном, успокоившемся дыхании и замедлившихся, наконец, до привычного и единственно правильного их темпа щелчков секундной стрелки часов. Когда с сильно припозднившейся посткоитальной истомой смешивается невесть с чего вдруг пришедшее совершенно животное и оттого слишком уж острое осознание того, что вокруг безопасно, есть крыша над головой, пища в желудке и молоденькая самочка под боком, держать глаза открытыми становится невозможно и больше не нужно. И еще одно оправдание Диксону видится в том, что даже прежде только ради одного этого чувства вообще кто угодно мог бы убить... ____________________________ 'Галстук на дверной ручке - общепринятый сигнал о том, что кому-то за дверью в данный момент перепадает, и во избежание культурного шока лучше не входить. Автору тут вздумалось сыграть еще и на пафосной теме "цепных псов". Дабы без недопонимашек, так сказать. *Тема спрятанного между страниц крэка всплыла разок в главе "Силки на неудачников" - оттуда и пляшем с приколюгой, что Мерл обязательно должен был задымиться. **Да, автор любит пояснять :)