.

Открытого гроба действительно не удостоился ни один из недавно почивших жителей Вудбери. На самом-то деле, обошлось вообще без гробов. И, может быть, оно и к лучшему было, что Мартинес вовремя выключил сострадание, включил мозги и не заставил никого из подчиненных носиться по всей округе в поисках похоронного бюро и на своем горбу переть пару ящиков, не имеющих, в сущности, ровным счетом никакого практически полезного назначения. А в том, что и его бы в эту затею впрягли, Мерл отчего-то не усомнился ни на секунду: слишком уж давно, в конце концов, дела армии города-крепости перестали для Диксона, пусть и не по его воле, быть делами чужими, лезть в которые не просто было необязательно, но, скорей всего, даже наказуемо. Все чаще наказуемым, да и едва ли возможным в принципе становилось, наоборот, этих дел сторониться... Может, то, что дело обошлось без гробов, и впрямь было к лучшему, но вывозить за стену, чтобы не со всеми, конечно, но хоть с минимумом почестей и формальностей закопать за пределами города, тяжеленный сверток из местами насквозь пропитавшегося кровью ковра и снятый со стены кухонный шкафчик, за полупрозрачными дверцами которого на каждой кочке от тряски грузовика тяжело и безвольно переваливалось самое отвратительное на свете содержимое четырех лет отроду, синеватое, остывшее и окоченевшее, было все-таки слишком абсурдно. Еще гаже было разве что то, что, вопреки полному отсутствию сопутствующей похоронам бюрократии в виду ее ненадобности после того, как цивилизация покатилась ко всем чертям, сутки с лишним после печального инцидента с участием сильно затянувшейся простуды и ребенка со слабым здоровьем и крепкими зубами были потеряны впустую самым бездарным на свете образом. Эти сутки Милтон, тщетно взывая к гласу разума и то и дело всуе поминая какое-то абстрактное "общее благо", все силился выбить у защитников города право провести вскрытие тел. И попыток воззвать к "здравомыслию" бойцов армии города-крепости местное светило науки никак не желало оставить ровно до тех пор, пока защитники Вудбери, по их же шутливым рассказам, неуместным и явно неловким и неискренним, не пригрозили ему самому выбить стекла из оправы, да и челюсть до кучи. А потом вправить - и выбить еще разок, чтобы точно уяснил, проникся и запомнил. И если истинной целью Мамета было хоть как-нибудь насолить разведке, которая ему, может, как-то дорогу перешла и не заметила, и именно это стремление и скрывалось под расплывчатым понятием "общее благо", то своего ученый все-таки добился: тела уже начинали пованивать. Не то чтобы гнилым мясом уже, но... просто смертью. В любом случае, находиться в кузове грузовика в компании пары окоченевших тел, источающих неуловимо тревожащий - и тревожащий не только ноздри, - и тошнотворный запах, легко просачивающийся и сквозь пропитавшийся кровью тяжелый ковер, и сквозь наглухо захлопнутые и на ключ от греха подальше закрытые дверцы кухонного шкафчика, было по-настоящему мерзко, если это понятие себя, конечно, еще вообще не изжило, когда по земле вообще по мере сил бодро бродили толпы голодных трупов разной степени свежести... - Нахуя в шкаф-то засунули? - Словно между делом, так, к слову и чтобы поддержать диалог, которого, собственно, и в помине-то всю недолгую дорогу из города не было, поинтересовался однорукий у Кроули, на лице которого угрюмость, печаль и искреннее сожаление ежесекундно с переменным успехом сражались с отвращением и самой прозаичной тошнотой. Разведчик, ненадолго позволив себе отвлечься от старательного и неправдоподобно увлеченного созерцания собственных ботинок, вскинул голову и ненадолго отнял от лица стянутую с головы бандану: - Это почти гроб. По поводу молча сунутой Диксоном в зубы сигареты Кроули высказаться и не подумал: может, был слишком занят попытками прижать бандану к носу так, чтобы сквозь этот кусок ткани и неуловимый или даже вообще воображаемый запах, источаемый парой остывших тел, не пробивался, и самому чтобы от чрезмерного усердия не задохнуться. - Срань-то Господня, - скривившись, сквозь зубы процедил однорукий, ногой брезгливо отталкивая от себя подальше перевалившийся от тряски грузовика на проселочной дороге тяжелый рулон ковра, из которого, как защитники города ни старалась, все равно в лучшем случае виднелись слипшиеся от свернувшейся крови вьющиеся темные волосы, в худшем же - показывалось изуродованное до неузнаваемости бледное лицо. - Вот сейчас тот пакетик "травки" как раз бы здорово пригодился, - глухо и невнятно пробормотал разведчик, на секунду даже попробовав было невероятным усилием воли растянуть губы в неестественной улыбке. Вышла, правда, разве что еще одна вариация на тему мимического выражения скорби и омерзения. - Да тебе ж сейчас вообще любой пакет бы сгодился, - хмыкнул Мерл, со всех сторон оглядывая тлеющую в руке сигарету, чтобы ненароком лишний раз не покоситься на лежащий рядом кухонный шкафчик, в котором на каждой кочке тяжело переваливался труп. И непривычно как-то даже было, что этот-то мертвец как раз даже не то что не пытался выбраться, но и вообще не представлял, в сущности, ровным счетом никакой опасности для живых. - Иди ты, - огрызнулся разведчик, на секунду не совладав с собственными же нервами, раздраженно скомкав в руке бандану - и тут же попытавшись вернуть ее точно в прежнее состояние и положение. Не то, чтобы это, на самом-то деле, хоть немного помогало: в конце концов, так тошно от поездки в компании пары опухших трупов было едва ли именно от запаха. Замедлять ход грузовик начал так давно, что сомнений в том, что на этот-то раз Мартинесу точно не должно взбрести в голову вдруг напомнить подчиненным, кто главный, немотивированно резким торможением бросив кого в стенку кузова, кого - в лобовое стекло, не оставалось. Вместо того, правда, в голову Диксона закралось подозрение, что на такой-то скорости можно без риска покоцать и без того неполный набор конечностей и из грузовика выйти, и до места назначения пешком дойти, чтобы поскорей со всем этим покончить, раз уж правящей элите Вудбери так уперлось, чтобы у однорукого точно не было времени в городе заскучать... И подозрение это все крепло с каждой секундой, заставив Мерла и впрямь потянуться к закрывающей кузов щеколде как раз ровно за мгновение до того, как словно в холостую уже глухо урчащий двигателем автомобиль, наконец, окончательно затормозил. - Приехали, - безрадостно констатировал очевидное Кроули, щурясь в пасмурное, но до рези в привыкших было к полумраку глазах яркое небо. О том, что место парковки грузовика по сути своей являлось именно городским кладбищем, достаточно ясно говорила разве что пара ровных рядов эдаких анти-клумб, где на не так давно наспех насыпанной комковатой земле трава, успевшая пожухнуть, грязно-желтая и сухая, росла заметно реже, чем вокруг. На то, чтобы соорудить для каждого почившего по кресту, у защитников Вудбери, и без того тащащих на себе едва ли не весь город, как и в случае с гробами, то ли сил уже не было, то ли времени. Ну, или глупости... - Выгружаем, - скомандовал неожиданно резко и громко хлопнувший водительской дверью грузовика Мартинес и молча мотнул головой в сторону пары неглубоких продолговатых ям, назначение которых было слишком уж прозрачно, чтобы подобное уточнение от латиноса вообще потребовалось. Правда, судя по всему, больше разведчик напрягаться и не собирался: так уж медлительно и дотошно он вдруг зашарил по карманам в поисках сигарет, а заодно и достойного предлога не впрягаться в помощь при разгрузке бронированного катафалка. - Заранее, что ли, запасные выкопали? - Выплюнув сигарету, поинтересовался Диксон, выбираясь из кузова, когда одним выражением лица взявшийся за ноги завернутого в ковер мертвеца Кроули дал однорукому понять, насколько в этом-то случае однорукий ему не помощник. Неожиданно быстрым и широким шагом подошедший к кузову Уоррен на секунду остановился и со странной яростью втоптал еще тлеющий окурок в землю: то ли выместил раздражение от факта, что люди все еще умирают, да еще и в таком райском уголочке, обнесенным охраняемой стеной, умирать смеют, то ли просто озаботился вдруг сохранностью городского кладбища. - Охренительно позитивный настрой. - Да мы ж вообще реалисты, - вполголоса мрачно сообщил Кроули, осторожно, как по минному полю, отступая от грузовика спиной вперед и стараясь пореже смотреть на свой окоченевший груз в ковре, хранящим на себе бурое пятно свернувшейся и намертво присохшей крови. - Только сегодня с утра выкопали, - бросил латинос, неохотно отвлекаясь от бесцельного созерцания тонкой мелко колеблющейся на ветру струйки сизого резко и прохладно пахнущего дыма, поднимающегося от тлеющей в его руке сигареты. - Ну, надо же, и не впрягли ведь даже, - с притворным удивлением хмыкнул Мерл. - Уже и забыл ведь, что и так бывает... - Да пользы-то от тебя там было бы... - Отмахнулся латинос, провожая отрешенным взглядом не слишком аккуратно опущенный в ближайшую из могил сверток. - Тебе же сейчас лопату в руку дай - так ты ей разве что от обиды кого-нибудь по хребту приложить сможешь. - А сейчас-то я вам тут на кой черт сдался? - Уточнил Диксон, легко пропуская мимо ушей неуместную и вышедшую явно неловкой какой-то колкость разведчика. Латинос вымученно закатил глаза, быстро огляделся и, заметив поодаль группу медленно и неуклюже бредущих к могилам мертвецов, идущих еще разрозненно и на приличном друг от друга расстоянии, но при продолжении пути в таком составе грозящих со временем собрать полноценное стадо, молча кивнул однорукому в их сторону. - А чистой работы тут вот в принципе нет, - в ответ на не заданный, да и существовавший, на самом-то деле, разве что в голове самого Цезаря вопрос пожал плечами разведчик. - Сам-то что-то не пачкаешься, - язвительно сквозь зубы напомнил Уоррен, с нескрываемой опаской ступая в пустующую еще могилу и, кренясь от тяжести, на вытянутых руках опуская кухонных шкафчик, удерживая его так далеко от себя, как это вообще было возможно. Мартинес поморщился и, оглядевшись, демонстративно широким шагом устремился к кузову грузовика, чтобы вытащить оттуда лопату. - А жечь их, кстати, проще, - и не рассчитывая даже достучаться до рационализма в начальстве, который, черт возьми, все-таки хоть где-то глубоко-глубоко, но должен был быть, заметил Мерл, неохотно шагая навстречу ближайшему из ковыляющих по подобию городского кладбища трупов. В ответ на это действие мертвец, сильно, до неузнаваемости изуродованный разложением проявил что-то поразительно похожее на неразумное воодушевление и, ускорившись, выжимая из иссохших мышц все, что еще можно было выжать, потянул вперед до кости изъеденные гниением руки и искривил в хищном торжествующем оскале и без того уродливую физиономию. Радовался самостоятельно пошедшему на него потенциальному обеду труп, впрочем, недолго - ровно до тех пор, пока закрепленный на протезе штык-нож с хрустом не вошел тому точно в висок. - А нам, кстати, было бы проще тебя тогда прямо на месте и добить, - передразнив тон однорукого, напомнил Мартинес, принимаясь сыпать в могилу землю еще за мгновение до того, как яму покинул едва успевший пристроить на землю самое гротескное на свете подобие гроба Уоррен. Сухая комковатая земля с глухим стуком ударилась о полупрозрачные стеклянные дверцы кухонного шкафчика. Резвость Кроули, с неожиданным рвением бросившегося от грузовика к могиле с лопатой наперевес, была легко объяснима хотя бы выражением лица Мартинеса, на секунду поднявшего голову и угрюмым взглядом окинувшего подчиненных. Лопата в руках сама по себе как-то априорно добавляла даже невысказанным распоряжениям начальства немало весомости... - Сейчас-то повод ведь хрен найдешь уже, - согласился Кроули, будто искренне сетуя, что случая такого больше может вообще не представиться, но на деле, скорее, то ли стремясь заглушить шорох, с которым с лопаты в могилу соскальзывали комья земли, то ли пытаясь хоть чем-нибудь занять все то недолгое, но чертовски для бойцов армии города-крепости неловкое и непривычное время, когда начальство было вынуждено впахивать в гордом одиночестве. - Посторонись, - выдохнул разведчик, походя припечатав лопатой чем-то не понравившегося ему больше прочих ходячего по покрытой клочьями редких свалявшихся волос голове, и ускорил шаг. - Раньше голову включать надо было, - хмыкнул Диксон, за затрещавший ворот рубашки оттаскивая в сторону мертвеца, направившегося было к живым на свежим могилах, и наставляя его на путь истинный - физиономией точно на нож в руке вставшего рядом с одноруким Уоррена. - Учтем, - бросил Мартинес, небрежно, наскоро и вообще исключительно символически лопатой разравнивая рыхлый холмик набросанной на неглубокую могилу земли. - Найдем, у кого еще на лице прямым текстом "мудак" написано будет - еще раз судьбу испытывать не возьмемся: хоть точно знать будем, что никаких приятных неожиданностей не случится. - Это вы, кстати, дохрена ведь не вовремя начали, - вполголоса раздраженно напомнил Уоррен. И дело тут точно было в паре мертвецов. Правда, то ли тех, что, исступленно рыча и хрипя, ковыляли к живым, то ли тех, что, напротив, вели себя на удивление подобающе для правильного-то трупа, но все равно как-то ухитрились здорово изгадить не одни уже сутки... Цезарь безразлично дернул плечом и, бросив быстрый взгляд на наручные часы, перехватил лопату в руках поудобней и молча принялся за нехитрую похоронную работу едва ли не вдвое быстрей прежнего: несмотря на то, что до заката оставалось еще достаточно времени, медлить со всем этим уж точно никому не хотелось. Мертвым, что оголодавшим и тянущим руки на тепло живых, что мертвым окончательно, в конце концов, явно не было уже никакого дела до того, церемонятся с ними или нет, и земля, с глухим стуком отбивая по быстро скрывающемуся тяжелому ковру монотонный ритм, сыпалась с лопат в неглубокую и ежеминутно все мельчающую могилу так же безжалостно и как-то даже деловито, как из черт знает какой силой поднятых человеческих останков в один удар выбивали неполноценное и противоестественное подобие жизни... Въехавший в главные ворота грузовик, несмотря на то, что теперь-то все его пассажиры поголовно были живы, все равно был встречен в городе одинаково тяжелыми полными сострадания взглядами мирных жителей, что были еще на улице, и гробовым молчанием. Может, дело было в том, что чего-то от гражданских разведка города-крепости скрыть уж точно не могла, как бы ни старалась. Или, может, попросту в том, что до наступления комендантского часа оставалось уже слишком мало времени, чтобы горожане не опасались лишний раз заговорить. В любом случае, за то недолгое время, что потребовалось, чтобы грузовик свернул от главных ворот к прилегающей к заграждениям разбитой дороге, Диксон успел даже не то чтобы раскаяться, но пожалеть о том, что турнул Уоррена из кабины грузовика. Будучи слишком подавленным и угрюмым, чтобы это опротестовать, разведчик по крайней мере теперь был спасен от говорящих взглядов безмолвствующих горожан толстым слоем пуленепробиваемого металла. - Вот так и знал ведь, что как-то так оно тут и будет, - раздраженно прошипел латинос, кажется, даже дыхание затаивший за мгновение до того, как используемые в качестве складов здания показались из-за угла и окинув мрачным взглядом едва ли не всех бойцов армии города разом, которым вдруг вздумалось встретить вернувшихся в город коллег. - Ты-то хоть не суйся туда, - приоткрыв водительскую дверь, вполголоса предупредил разведчик однорукого и, выбравшись из кабины, решительно устремился к подчиненным. Соваться в толпу защитников города, обступивших невысокого темноволосого мужчину, к которому и приглядываться-то не нужно было особенно, чтобы понять, что именно он на днях и лишился едва ли не всего разом, да еще и таким отвратительно нелепым образом, у Диксона и без того не было ни малейшего желания. В конце концов, от очередного утешительного похлопывания по плечу тому уж точно не стало бы лучше, да и Мартинес шагал к подчиненным явно с целью устроить тем разнос за то, что и так настрадавшегося коллегу те все никак не могли оставить в покое. Избирательно благие намерения на лице начальства читались так легко и доходчиво, что за считанные секунды ряды собравшихся у складов защитников города заметно поредели. Правда, поредели явно не настолько, как рассчитывал Мартинес, вперившим мрачный взгляд в небольшую группу бойцов, всерьез на этот счет забеспокоившимся, но отчего-то, видимо, чувствующих за собой полное право все-таки остаться на месте и потому старательно никак не реагирующим на присутствие начальника. - Домой иди, - растеряв последние крохи терпения, рявкнул Мартинес, протянув руку, чтобы за шиворот вытащить затесавшуюся в толпу бойцов охранницу, с сочувствием вглядывающуюся в лицо лишившегося семьи коллеги и так и лучащуюся желанием того выслушать - и, пусть и ненамеренно, но окончательно вогнать в чернейшую хандру, лишний раз заставив ковырнуть свежую рану. - Извини, - пробормотала лучница, спиной вперед поспешно отступая от латиноса и не сводя с его лица взгляда, настороженного и испуганного настолько, будто девушка всерьез опасалась, что начальник ее сгоряча и стукнуть ведь может, легонько, правда, зато обидно. - Ну, мы же сегодня, вроде как, собирались... - Осторожно и почти жалобно начала Хэйли, нервно накручивая на пальцы прядь собранных в хвост каштановых волос и добавив в мелко, едва заметно подрагивающий голос побольше мольбы. - Здесь не будет ничего веселого, - поморщился Мартинес. - У нас тут как бы траур... И ты тут вот вообще сейчас не в тему, серьезно. - Я, между прочим, тоже ведь семью потеряла, - напомнила девушка с ноткой неуместной гордости в севшем голосе - и, вдруг крепко зажмурившись, сморгнула снова навернувшиеся на и без того поблескивающие глаза слезы. Мартинес шумно выдохнул и на секунду прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, чтобы не нанести и так ухитрившейся по поводу чужого горя слишком уж расчувствоваться девице неизлечимую моральную травму. - Просто иди домой, - не открывая глаз, нарочито медленно и четко проговорил латинос. - Отстраню же, - коротко пригрозил разведчик, стоило нерешительно сдвинувшейся, наконец, с места охраннице только набрать воздуха, чтобы попытаться опротестовать решение начальства. - С каких это пор у нас тут диктатура? - Обиженно шмыгнув носом, едва слышно пробормотала лучница и, быстро приветственно приложив два пальца к козырьку бейсболки и кивнув покинувшему кабину грузовика однорукому, поспешно ускорила шаг, пока начальство не успело прицепиться к опрометчиво сорвавшимся с ее языка словам и привести приговор в исполнение. - Честное слово, вот иной раз же руки так и чешутся ее за шиворот - и за стену, - вполголоса мрачно признался латинос...