.

Несмотря на невероятное количество с горя, из сострадания и просто за компанию выжранного защитниками города-крепости алкоголя, веселого действительно не было ровным счетом ничего. Может, дело было именно в том, что скорбели за стаканами на складе поголовно все. И разница была разве что в том, что кто-то скорбел по недавно потерянному, кто-то - по старым утратам. Абсолютное большинство же скорбело заранее по тому, что еще только был риск однажды потерять. Несмотря на то, что присутствовал и терпел кислые физиономии методично надирающихся защитников города однорукий до последнего, пока нервы окончательно не сдали, да и об утратах Диксон знал не меньше, а то и на порядок больше любого из присутствовавших, в сущности, места ему среди них изначально в принципе и не было. И дело было совсем не в том, что для того, чтобы разместиться в плохо освещаемом складском помещении, пришлось несколько раз кидать монетку, спрашивая у округлого куска металла, кому из бойцов сидеть на пыльном, истоптанном полу. Дело было даже не в том, что Мерл располагал лишь необходимым для того, чтобы не опасаться больше поворачиваться к разведке спиной, минимумом доверия со стороны защитников города-крепости. Просто в Вудбери Диксон, в отличие от прочих, мог потерять разве что время. Время в огороженном охраняемой стеной лагере вообще терялось на удивление легко и охотно, но оправданий Мерл мог найти себе предостаточно: "никак" - потому что от неминуемой пули в спину при всем желании не убежишь, как бы сильно ни хотелось покинуть этот конкретно подгнивший с головы городишко, "некогда" - потому что слишком уж давно и слишком уж часто однорукого впрягали в любое начинание защитников города-крепости, "некуда" - потому что прежний лагерь в горах едва ли смог продержаться так долго. Когда же оправдание "уже незачем", то и дело закрадывающееся подозрение, что Дерила группа Уолша уже тысячу раз успела бы угробить, так старательно отгоняемое одноруким куда подальше, на секунду все-таки мелькнуло в голове, стало совсем уж тошно. Может, дело было именно в том, что нужно было очень постараться, чтобы избежать тяжелой коллективной хандры: скорбеть защитники города-крепости ухитрялись слишком заразительно. В любом случае, покинувший склад, от которого с недавних пор за милю так и разило алкоголем и коллективным трауром, Диксон был так же близок к тому, чтобы лезть от тоски на стену, как и в первые дни в Вудбери. Ну, в те первые дни, когда однорукий уже, разумеется, мало-помалу вышел из состояния "больной обдолбанный овощ". И Диксон бы непременно попытал счастья еще разок, прихватив заодно и ополовиненную бутылку бурбона, о которой остальные, слишком уж поглощенные и увлеченные одним на всех трауром по уже потерянному и по утратам грядущим, очень вовремя и очень удобно ухитрились забыть. Диксон бы действительно вновь попытался бы выйти за пределы города-крепости, если бы только все никак не покидающее сильно затуманенную выпитым за компанию голову "уже незачем" вдруг милосердно не трансформировалось бы в "не в состоянии", до смешного глупое, почти обидное и чертовски неожиданное, но отчего-то даже успокаивающее. В конце концов, в том, чтобы спьяну разом растерять и те едва заработанные жалкие крохи доверия разведки - доверия полезного, удобного и даже необходимого, - ради которых пришлось всерьез впахивать на город, поймать пулю от охраны, а то и вовсе попасть на зуб кому-нибудь из мертвецов, становящихся втрое опасней с наступлением темноты и приходом ночной прохлады, тоже веселого вообще не было. А тусклое желтое пятно света карманного фонарика шарило по асфальту по слишком уж затейливой траектории, слишком знакомо чуть гудело в ушах, да и тело само по себе обманчиво казалось легче, сильней и резвей обычного слишком уж неправдоподобно, чтобы Мерл переоценивал свои шансы выбраться за отрезавшую притихший и затаившийся к ночи город от окружающего его ада, удержав последствия подобного действия в пределах допустимого ущерба. Каким бы гибким и расплывчатым ни было это определение, способное в зависимости от ситуации развязать руки - или, напротив, сковать по рукам и ногам, рамки оно устанавливало на удивление четкие: устроить подвернувшемуся на выбранном для побега участке стены охраннику сотрясение мозга было еще вполне допустимо, а вот по пути словить кусок свинца - уже нет... Тусклое пятно желтоватого, то и дело на мгновение заметно тускнеющего света мазнул по ощерившемуся шипами трупу окончательно загубленной клумбы у одного из домов. То, что то и дело выскальзывающий из руки из-за необходимости удерживать еще и горлышко ополовиненной бутылки фонарик снова было решительно некуда деть, чтобы нажать на дверной звонок, вызывало в памяти смутные, но по большей части дурные и даже постыдные какие-то образы и отголоски, тени ощущений. Всплыла перед глазами, правда, и пара чертовски лестных, на самом-то деле, картинок, только вот в полной мере ими насладиться однорукий не успел, когда в замке под приглушенное дверью раздраженное шипение с другой стороны со щелчком провернулся ключ. Может, просто думалось медленно. Или, может, охранница бегала быстро, еще разок решив, что в городе стряслось что-то настолько серьезное, что даже она вдруг позарез понадобилась армии, словно жизнь ее вот вообще ничему не учила. - А ты чего здесь? - Приоткрыв дверь и наскоро оглядев улицу, где, видимо, и впрямь так и надеялась увидеть, десяток-другой прорвавшихся мертвецов, шепотом озадаченно поинтересовалась Хэйли, пытаясь между делом как можно тише и незаметней застегнуть явно только что и наспех натянутые джинсы и неуютно переступая по полу босыми ногами. - Вот потому что чтоб я еще раз, блин, дверь открывать без штанов рванула, - втянув голову в плечи от ненамеренно громкого взвизгивания молнии и растянув губы в улыбке, чтобы хоть как-то справиться с неожиданной и исключительно надуманной неловкостью, оправдалась девушка. Лучница внимательно всмотрелась в лицо мужчины, только секундой раньше соизволившего прекратить в поисках еще одной точки опоры, да еще и прохладненькой такой, бодать дверной косяк, и, воровато оглядевшись, привстала было на цыпочки, намереваясь, не вникая в ситуацию, уже как-то на удивление привычно ткнуться губами в щеку однорукого. Правда, вдруг настороженно шумно втянув воздух ноздрями у самого его уха, мгновенно опустилась и даже от греха подальше быстро отступила от мужчины на пару шагов. - Иди-ка ты такой отсюда еще куда-нибудь лучше, а? - Жалобно и даже, скорее, вопросительно пробормотала охранница, продолжая осторожно отступать спиной вперед и переводя опасливый взгляд с Мерла на ополовиненную бутылку бурбона в его руке. - Да не ссы же ты так, - поморщившись, протянул Диксон, едва успевая обрубком изувеченной правой кое-как удержать дверь, от одного опрометчиво резкого движения понесшуюся к косяку с чудовищной скоростью. Если попытаться выставить однорукого из дома заметно напружинившаяся охранница и думала, то думала явно недолго и быстро прикинула, насколько ничтожно малы ее собственные шансы сделать это успешно, и насколько велика вероятность того, что, если Диксону всерьез не понравится такое негостеприимство, за дверью на улице окажется именно она сама, среди ночи, босиком и вообще частично еще в пижаме. - Нафиг, - выдохнула Хэйли и, развернувшись, решительно и на удивление резво спросонья-то устремилась вглубь дома. И это вполне можно было бы принять за приглашение, только если бы девица в спешке то и дело не спотыкалась бы на ровном месте, не цепляла в потемках едва ли не каждый попадающийся ей на пути предмет и не прогрохотала бы босыми пятками по лестнице так быстро. И уж точно при всем желании было никак не спутать с приглашением то, как прямо перед носом последовавшего за охранницей однорукого резко просвистела дверь ванной, поспешно захлопнутая лучницей, решившей, похоже, пересидеть предполагаемо тяжелые времена в максимально безопасном и минимально комфортном убежище. - Да это ж, блядь, уже даже смешно, - побарабанив пальцами по двери и дождавшись в качестве ответа разве что щелчка поспешно задвинутой щеколды, хохотнул Мерл. - Вот вообще нихрена не смешно, Диксон, - огрызнулась из-за двери охранница. - Свет после комендантского вырубают, и мне теперь тут, блин, темно и стремно, - чуть помедлив, звенящим то ли и впрямь от страха, то ли просто от раздражения голосом призналась Хэйли. - А если я еще и про Кровавую Мери сейчас думать начну или еще какую хрень... - Туалет близко, - усмехнувшись, напомнил однорукий и в ответ на оскорбленное и укоризненное фырканье из-за двери осторожно чокнулся дном бутылки с дверным косяком за неимением лучшего. Прикладываться, правда, к бутылке не стал. - Ты выходить вообще не собираешься, нет? - Вот ты уйдешь - и я сразу выйду, - быстро пообещала охранница. - А то кто тебя, блин, знает-то... - Да пока не просплюсь, сильно все равно не обижу, даже если захочу, - понимающе хмыкнув, успокоил притихшую лучницу Диксон и приник к двери. - Или ты морально готова мне эдак с полчасика старательно отсасывать, чтоб уж наверняка? - Криво ухмыльнувшись, уточнил однорукий. Несколько секунд тишины, в которые лучница тщетно пыталась подобрать достойный ответ, были прерваны, наконец, возмущенным, малоинформативным, но очень уж экспрессивным шипением "Пошел ты" из-за двери и приглушенным щелчком нерешительно сдвигаемой щеколды. - Точно? - Приоткрыв дверь и опасливо всматриваясь в лицо мужчины, уточнила охранница. - Зачем пришел-то? - Заметно расслабившись и выпустив, наконец, ручку двери, только дождавшись от Диксона неохотного подтверждающего кивка, осведомилась Хэйли. - Сама же рвалась с разведкой надраться, - поморщившись от такой непонятливости девицы, судя по всему, все еще готовой в любой момент при первых же признаках опасности снова забаррикадироваться в ванной, напомнил Мерл. - Я тебе это, мать твою, с доставкой на дом организовал, а благодарности от тебя хрен дождешься... - Тебе, что, больше вообще делать нечего, да? - Перебив однорукого, жалобно спросила охранница, бросив полный сомнения взгляд на бутылку бурбона в руке мужчины и нерешительно переступая порог ванной. - А на поминках вообще скучно, - хмыкнул Диксон, привалившись спиной к стене, чтобы, наконец, пропустить вперед по узкому коридору нерешительно направившуюся к кухне лучницу, пока та не успела решить, что незваный гость в доме - она сама, послушно следующая за мужчиной. - И ты от скуки пришел меня споить? - Не оборачиваясь, недоверчиво уточнила Хэйли, озираясь так затравленно и босыми ногами ступая так осторожно, будто собственный дом вдруг показался ей чужим и враждебным. - Позаботиться о том, чтобы у меня тоже с утра голова раскалывалась, решил, да? - Подавившись коротким нервным смешком, осведомилась девушка, на секунду замявшись в дверном проеме и цепляясь пальцами за ручку двери так, словно проблемы с координацией у нее были куда серьезней, чем у Диксона, пусть и успевшего проветрить чуть гудящую голову на улице, но все-таки хорошенько так залившегося в относительно дружеской угрюмой компании защитников города алкоголем. - Нет, я тронута, серьезно. Я просто охренительно тронута... - Демократия, равноправие и вся хуйня же, - усмехнулся однорукий, опускаясь на ближайший стул и придирчиво оглядывая этикетку на бутылке, пытаясь с помощью нехитрых расчетов и личного опыта прикинуть, как скоро лучницу начнет вырубать на месте. Думалось, правда, тяжеловато, а мелкие буквы, и без того трудно различимые в полумраке, так и норовили уплыть куда-нибудь из поля зрения. - Скажи это Цезарю, - не без нотки горечи в голосе хихикнула охранница и, на удивление решительно и поспешно, будто опасаясь, что мужчина передумает и найдет себе компанию получше, дернув на себя дверцу холодильника, присела и погрузилась в изучение его содержимого. Судя по щенячьему восторгу, бесхитростно написанному на свежем девичьем личике, с которым лучница грохнула по столу тяжелой пластиковой бутылкой газировки, извлеченной из темных недр выключенного на ночь холодильника, чувствовала Хэйли себя просто охренительно взрослой. Секунду подумав, девушка бросилась к кухонному шкафчику и, деловито в нем покопавшись, грохоча всем, чем только можно было, чуть подрагивающими от смешного нетерпения поскорей накидаться в компании хоть одного какого-никакого, но бойца армии Вудбери, вытащила пару ярких кружек. - Издеваешься? - Поморщился Диксон, отворачивая от себя цветной рисунок на фарфоре, который однорукий предпочел даже не разглядывать, чтобы не почувствовать себя совсем уж по-идиотски. - Я тебе когда так дорогу-то перейти успел? Охранница тихонько хихикнула, притворно виновато пожала плечами и через несколько секунд неравной борьбы с куском пластика свинтила с бутылки газировки сдавшуюся, наконец, с коротким резким шипением крышку, зажмурившись от усердия и для лучшей хватки обернув горлышко бутылки краем пижамной футболки. Искренний щенячий восторг, все никак не сходящий с лица лучницы, как бы та ни старалась удержать неумолимо растягивающиеся в счастливой и озорной улыбке губы, разбавился поровну сомнением и тревогой, когда Мерл молча плеснул в ее кружку бурбона и здорово помедлил с тем, чтобы убрать бутылку, когда услышал от охранницы невнятное протестующее шипение. - Да тут ведь уже сразу "спокойной ночи" можно сказать, - пробормотала охранница, тщетно пытаясь компенсировать предполагаемо печальные последствия такой щедрости однорукого зашипевшей в кружке газировкой. - Спокойной ночи, - хмыкнул Диксон в спину вновь принявшейся копаться в недрах холодильника девушке. Хэйли, на секунду прекратив шуршать пакетами, противореча собственным же словам, оскорбленно фыркнула что-то, подозрительно похожее на гордое "Видел бы ты меня на выпускном", и почти яростно протерла извлеченное на свет яблоко краем пижамной футболки, отчего-то все еще опасаясь даже на то, чтобы сунуть фрукт под воду, время тратить. - Все равно, у нас у всех теперь точно глисты, - с глухим стуком захлопнув заляпанную дверцу холодильника, вполголоса заявила лучница и решительно куснула яблоко. - Что изнутри сожрут, что снаружи, - с набитым ртом вполголоса мрачно добавила охранница и, осторожно присев на самый край свободного стула, опасливо тронула пальцем до краев полную кружку и с не меньшей опаской снова подняла глаза на однорукого, не торопясь делать глоток. - Вот что ж ты все так ссышь-то? - Вымученно поморщившись, протянул Диксон. - Я тебя в жизни хоть раз пальцем тронул? - Начальство, видимо, оказывало на не в меру впечатлительную и управляемую лучницу слишком уж серьезное влияние. Во всяком случае, безмолвно, одним только выражением лица, но вполне доходчиво и красноречиво обозвать однорукого безнадежным идиотом девица ухитрилась точь-в-точь так же, как и вышестоящая смуглая и острая на язык инстанция. - Да сильная же девочка, оправилась быстро. Хэйли польщенно хмыкнула и, исключительно символически чокнувшись со стоящей на столе бутылкой, осторожно приложилась к кружке, заранее скривившись еще до того, как вообще осмелилась, наконец, сделать глоток. - Если вы там это, - девушка побарабанила подушечками пальцев по краю кружки, - неразбавленным глушили, меня почему-то не удивляет, что все печально было, - едва успев договорить, лучница поспешно, с нескрываемым облегчением вгрызлась в яблоко. - Не тупи так, не в пойле дело, - отмахнулся Диксон, взявшись было за крепления на протезе отчаянно ноющей после дня, проведенного под толстым слоем тяжелого металла, изуродованной правой руки. Быстрый взгляд, брошенный на обрубок руки заметно напрягшейся охранницей, достаточно ясно говорил о том, что, вздумай продолжить начатое, от одного только вида до тошноты уродливой пустоты на месте, на котором привычно видеть кисть правой руки, лучница без лишних разговоров снова умчится забаррикадироваться в ванной, откуда ее до утра уже ничем будет не выманить. Правда, может быть, и прихватит с собой едва-едва начатую кружку сильно разбавленного колой бурбона, чтобы полночи еще, забившись куда-нибудь в уголок, стерилизовать им жуткую моральную травму от увиденного. - Что-то я вот даже рада теперь, что Цезарь меня оттуда турнул, честно, - призналась девушка, придирчиво оглядывая яблоко в поисках места для очередного укуса. - "Нажраться" - это не буквально, - напомнил мужчина, перебив набравшую было воздуха для продолжения фразы охранницу, вдруг отвлекшуюся на то, чтобы как можно незаметней выковырять застрявший между зубов клочок красной кожуры фрукта, опустив голову и завесив растрепанными спросонья волосами поле битвы с особенно коварным куском яблока. И, видимо, хоть для кого-то из небольшой армии города-крепости однорукий незаметно для себя оказался в местной негласной иерархии рангом значительно выше пушечного мяса. Потому что лучница, быстро вскинув голову и особо не задумываясь, немедленно послушно поднесла яркую кружку к губам, восприняв реплику Диксона не иначе как командой, подлежащей немедленному исполнению. Судя по всему, даже своего "цепного котенка", априори не поддающегося нормальной дрессировке, главнюк все-таки как-то ухитрился вымуштровать так, что бросалась девица выполнять все, что только могло показаться ей приказом, с таким самозабвенным рвением... - Да блинские же пузырьки, - скривившись и наморщив нос, невнятно прошипела Хэйли, поспешно прижимая ладонь ко рту. - Я бы там точно разревелась, - шумно выдохнув и чуть выждав, опасаясь внезапного продолжения локальной катастрофы в масштабах пищевода одной отдельно взятой девицы, тихо добавила лучница, с наигранным и неестественным вниманием разглядывая темную, чуть колеблющуюся еще от поднимающихся со дна пузырьков воздуха поверхность напитка в кружке. - А при всех - себе ведь дороже: еще неделю небось потом будут бумажные платочки на каждом шагу, куда ни сунься, предлагать, - пробормотала охранница с горечью и негодованием в голосе слишком искренними, чтобы можно было хоть на секунду усомниться в том, что подобное развитие событий знакомо охраннице не только как теория. - Они же там сидят сейчас и... своих вспоминают, да? - На секунду осекшись, севшим голосом мрачно уточнила лучница. - Если ты сейчас этим же займешься - свалю, - предупредил однорукий, - и пойло заберу. Правда, устроился мужчина, привалившись спиной к стене, слишком уж расслабленно и выглядел, наверняка, слишком довольным нынешним положением дел, чтобы лучница и впрямь приняла эту его угрозу за чистую монету. - А мне тогда, что, сидеть и о Мартинесе думать, да? - Глухо в поднесенную было к губам кружку хихикнула девушка, неожиданно скоро прекратившая нуждаться в соответствующей команде на исполнение этого действия, неизменно заставляющего ее неприязненно морщиться и поспешно спасать собственные вкусовые рецепторы желтоватой крупитчатой мякотью сочного и даже на вид кажущегося приторно сладким яблока. - Да хоть сейчас начинай, только молча, - разрешил Диксон, отмахиваясь от заметно подъеденного уже фрукта, в качестве извинения невесть за какой грешок протянутого ему вдруг смутившейся девицей. - Круто, - без особенной радости констатировала лучница. - А ты ведь многих потерял, да? - Недолго подумав, осторожно, вполголоса и заранее сочувственно спросила девушка, черт знает с чего найдя уместным завести разговор по душам, от которого-то, собственно, однорукий и спасался бегством со склада. - Если там, Наверху, кто-то есть, то весь прежний лагерь поголовно пошел на корм трупакам, - бросил Диксон. Одно-единственное исключение упоминать при любом из жителей Вудбери все еще казалось опасным, а последствия, вздумай Мерл позволить себе такую неосторожность, виделись слишком непредсказуемыми, чтобы однорукий посмел не удержать вовремя собственный язык в присутствии даже самого безобидного из представителей местных силовых структур. Только вот в том, как Диксон молча снова плеснул в ополовиненную охранницей кружку из бутылки, даже щедрее прежнего, девушка, которой по определению вообще чуткой положено быть, отчего-то в упор не распознала сигнала о немедленном окончании разговора... - Представляешь, - начала Хэйли и, послушно приложившись было к кружке, в которой неожиданно для нее оказалось значительно больше алкоголя, чем газировки и чем она вообще предполагала, зажмурилась и закашлялась, прижимая ладони ко рту. Правда, продолжить развивать невесть откуда взявшуюся тему с неожиданно уместно выступившими слезами на глазах, одновременно до краев доливая в кружку газировки, это ей ничуть не помешало. - Когда мне пришлось брата... ну, того, - девушка натянула и отпустила воображаемую тетиву, - я аккуратно это сделать хотела. Думала еще, похоронить потом нормально смогу... А стрела, короче, точно ведь в лицо вошла, как назло, - чуть помедлив, выпалила лучница так быстро, словно опасалась передумать договаривать на середине фразы. - Не то что похоронить - я на него и смотреть потом не могла, - мрачно призналась охранница, отрешенно наблюдая, как однорукий молча приложился к бутылке и, грохнув стеклом по столу, так же молча подогнал к себе по столешнице оставленное лучницей яблоко. Как бы старательно девушка молча ни буравила мужчину взглядом в нетерпеливом и напряженном ожидании ответных откровений, то и дело от скуки все с меньшим отвращением поднося к губам кружку с ярким, едва не фосфорецирующим в темноте рисунком, незаметно втихаря накидаться до состояния, в котором, при желании, развести ее можно было бы вообще на что угодно, да и сама она этому была бы только рада, девушка все равно ухитрилась раньше, чем Диксон, слишком занятый изгнанием из собственной головы навязчивого "уже незачем", соизволил, наконец, прервать молчание, неловкое, настороженное и тяжелое. - Спать иди, - бросил однорукий, отметив, как неуверенно цепляется нездорово поблескивающий взгляд охранницы за его лицо - и как неумолимо соскальзывает на первый же подвернувшийся предмет обстановки. - И блевать по пути не вздумай, - предупредил Диксон обиженно и недоумевающе вглядывающуюся в его лицо лучницу. - Мы еще не настолько близки, чтобы я тебе волосы держал, - усмехнувшись, пояснил мужчина. - Ну, при таком, по крайней мере, раскладе уж точно... Девушка оскорбленно и укоризненно фыркнула и, запрокинув голову, в несколько явно через силу давшихся ей глотков, осушила кружку, без посторонней помощи стремительно переходя в состояние, в котором развести ее на что-нибудь поинтересней было бы даже не просто слишком уж легко, но и вообще позорно даже. Охранница жалобно покосилась на однорукого, одним только выражением лица пытаясь вымолить у того право посидеть еще и неизбежно задремать прямо на месте, но в этом не особенно преуспев, обреченно вздохнула и поднялась, одновременно решительно - и не слишком уверенно, словно пол так и норовил уползти из-под ее босых ног. - А я слышала, - замерев на пороге и боднув лбом дверной косяк, вдруг начала лучница. - Что у тебя тоже брат был. Ну, не помню, кто рассказывал, но точно ведь слышала, - неуютно поежившись, словно и сквозь тонкий хопок пижамной футболки спиной отчетливо ощущая быстро брошенный на нее тяжелый и угрюмый взгляд, принялась оправдываться Хэйли. Несмотря на то, что проболтаться ухитрился сначала именно он сам, потом растрепал кто-то из разведки, а только потом уже не удержала собственный язык сама лучница, больше всего однорукому хотелось отвесить подзатыльник отчего-то именно ей... - Мне просто интересно, какой он был, - едва слышно, заранее виноватым тоном пробормотала охранница, не отлипая от дверного косяка и словно именно к этому куску дерева и обращаясь. - Ну, мой, например... - На меня смотри, - перебив так и не сумевшую собраться с мыслями и поделиться личной трагедией девушку, коротко скомандовал Диксон. Лучница послушно обернулась и с досадой и стыдом поморщилась и вцепилась в ручку двери, когда пол вдруг поплыл из-под ног втрое быстрей и уверенней прежнего даже от этого нехитрого маневра. - Помладше, повыше, потише, - так же коротко и скупо ответил Мерл недоверчиво осмысливающей сказанное девице. В конце концов, опасаться упоминать Дерила при самом безобидном представителе силовых структур Вудбери, граничило с паранойей, которую теперь уже было никак не списать ни на последствия самостоятельно нанесенного себе же увечья, ни на шок, ни на сильнодействующие колеса, здорово так разжижающие мозг. Единственным, что запоздало всерьез напрягло однорукого, насмешливо и с искренним интересом наблюдающего за медленно и крайне аккуратно удаляющейся девушкой, на ходу расстегивающей джинсы, было то, что отвечал он, не задумавшись, не заметив и даже не заподозрив подвоха, именно на вопрос, каким его брат был...