Шторм

      2185 год, Гамма Аида       Любой перелет проходит по строго определенному сценарию, и исполнение инструкций — отличный способ очистки головы от лишних мыслей. В такие дни, как этот, просыпаешься, уже стоя низким стартом. Все, что будет происходить дальше — тренировка, предстартовые проверки, душ, завтрак, — части привычной схемы. Подготовленный скафандр уже ждет в хранилище. Курс на Иллиум уже проложен. Дело за малым.       Время — семь тридцать по Гринвичу. Я полулежу в белом кресле первого пилота, в кабине, пронизанной звездным светом. Утро настолько раннее, что просится слово «затемно», но визор с гарнитурой уже на голове, а руки — на штурвале. Сейчас считывается моя ДНК, от вспышки перед глазами вздрагивает зрачок. Так система узнает меня и понимает, что я жива.       Авторизация пройдена успешно и голографическая приборная панель разгорается желтым. Я командую запускать эмулятор второго пилота.       — Доброе утро, Барклай. Ты готов меня слушать?       — Доброе утро, доктор Ритт. Модуль второго пилота успешно запущен.       — Скоро мы вылетаем по курсу 0-78, который ты выстроил вчера. Хочу проверить системы перед стартом: запусти полную диагностику. Сколько времени это займет?       — Уточните вопрос.       — Сколько времени займет запуск и проведение последовательной полной диагностики систем корабля, включая двигатели, щиты и элементы управления?       Оживает силовое ядро. Индикаторы двигателей поочередно загораются зеленым, и Барклай рапортует:       — На полную диагностику уйдет примерно шестьдесят две минуты.       Я разворачиваю контролер быстродействия системы. Хмурюсь.       — Это на четыре минуты больше, чем в прошлый раз. В чем дело?       Тишина. Черт…       — В чем дело, Барклай?       — Оценка дана с учетом погрешности.       Какая еще погрешность? Поднимаю на лоб визор, тру не успевшие как следует отдохнуть глаза и опускаю его обратно. Паранойя, паранойя, все от недосыпа. Надо закрыть вопрос Вакариана, а разобраться с отладкой корабля можно и позже.       — Еще… В течение двух следующих часов выровняй температуру во всех помещениях на уровне двадцати пяти градусов по Цельсию, снижай постепенно.       — Оценка по времени скорректирована.       — Доложи?       — Полная диагностика займет суммарно восемьдесят минут с погрешностью в три процента.       — На основании чего произошла корректировка?       — Энергоэффективность щитов не входит в smoke-тесты систем, доктор Ритт.       — Хорошо, приступай. График прогресса выведи на отдельную вкладку приборной панели, по требованию будешь сообщать мне текущие показатели.       — Принято.       Земное время — семь сорок две. Гудит основной двигатель, по панели бегут строки логгирования и полоса загрузки. Корабль медленно вращается вокруг продольной оси. Косые лучи местного солнца в слоях иллюминатора расщепляются на узкий радужный сноп.       Я выключаю воду и отжимаю волосы, стоя в душном углу душевой. Проклятая вентиляция барахлила уже давно, но отказать ей надо было как раз в день вылета… Приблизившись к запотевшему зеркалу, я протираю его ладонью и придирчиво осматриваю свое лицо. Все круги ада залегли у меня под глазами, не иначе… Не следовало вчера возиться с описью до половины второго.       Может, после Иллиума сразу лететь на Вермайр? Лорик написал, что пару дней будет там, а за неделю в турианской компании я уже привыкла к тропическому климату. На Вермайре хоть и закрытый объект, но пара дней на берегу океана, пусть и ради сдачи отчета… Полет в тропики — неплохая идея. Только перед ним надо все же взглянуть, что с вентиляцией.       В приоткрытую дверь тянет прохладой из каюты. Я уже собираюсь взять полотенце, чтобы отереться и замотать мокрую голову, но вдруг слышу шорохи. Точно, там, за дверью. Я шагаю к выходу, стараясь не произвести ни звука.       Взгляд выхватывает высокую фигуру в пространстве каюты. Мой старый дневник на столе, рядом с моим пистолетом. На лице Гарруса светится визор, мой терминал запущен. Надо успокоиться, дышать ровнее. Посчитать до трех. Я начну. Смотри, это же знакомый турианец и знакомый пистолет. Наш пистолет. Ты не вытащила из него охлаждающие заряды? Ты так и оставила его с полным боекомплектом на полке хранилища?       Дура, ха-ха! Раз! Раз, раз!!! Начнем считать!       Что он там тебе говорит?.. Что он говорит? Двигатели замолкли и двери открыты? Это потому он решил полезть к твоим вещам и данным, да? А теперь ему интересно, как ты познакомилась с Цицероном? Пусти-ка, я спрошу у него кое-что:       — А тебе папа разве не привез подарок с Шаньси?       Отвыкла управляться с твоим горлом. Лучше молчи. Помолчи, дай мне, наконец, подышать… Прекрасный, влажный воздух… Ты тоже чувствуешь запах? Такой сладкий, такой сладкий, от которого ты всю неделю нервничала? От которого ты мыла руки днем и запускала пальчики куда не следует ночью?       Смотри, твой турианец здесь. Ты же помнишь его тело на ощупь? Шероховатые горячие пластины? Сильные, тугие мышцы под кожей? Помнишь? Слишком хорошо помнишь. Слишком!!!       …Может, перейдем сразу на «три»? Нет? Я хочу его, нестерпимо хочу!.. Хочу его сожрать! Счет два, слышишь? Не дергайся, все равно меня на цепь уже не посадишь. Синяя кровь горячее красной. Сейчас я покажу тебе, насколько.