***
6 сентября 2027 Нано выглядел не лучшим образом. И дело было не в его старой черной кожанке, которую было стыдно сдавать даже на благотворительность, и не в вечно потрепанных джинсах, которые он носил годами. Еще на входе Самуэль заметил его подрагивающие движения и нервные повороты головой — верный признак того, что он снова вляпался в какое-то дерьмо. Может, конечно, дело было в Ребекке, с которой они вот уже четыре дня как вели холодную войну, но не могли разъехаться и отдохнуть друг от друга, потому что ей было неловко тревожить Омара в такой ситуации, а Нано не горел желанием заявляться к брату, который в последний раз четко дал ему понять, что он не может просто так кантоваться в его гостиной, когда ему вздумается. Ох, то есть в их гостиной. Нано не испытывал восторга от девушки Самуэля — что-то в их истории было не так, но он не мог понять, что именно (может, потому что его разум большую часть времени был затуманен алкоголем) — но она была хотя бы получше его безумных школьных влюбленностей. — Я скоро вернусь, ладно? — сказал Самуэль, на мгновение обернувшись к Бланке, хотя ему, честно говоря, и не нужен был ее ответ. — Обещал кое-что Нано. Старший брат встретил его широченной улыбкой, и Самуэля передернуло, когда он подумал, как неуместно это все сегодня. — Братишка! — воскликнул Нано, распахивая руки для объятий, как будто они не виделись пару лет и жутко скучали друг без друга. Самуэль только сунул ладони в карманы своей удлиненной черной куртки, и почему-то именно в это мгновение ему стало так неловко и странно одновременно. Может, потому что теперь он мог позволить себе спокойно шопиться в El Jardin de Serrano (в детстве они с Нано искренне считали, что в этом торговом центре одеваются исключительно звезды), а его брат все так же чередовал две футболки, пока они не порвутся окончательно, и надеялся, что зима в этом году будет не холодной, потому что тратиться на новую парку ему не улыбалось. — Как жизнь? — спросил он, доставая пачку сигарет и чиркая зажигалкой прямо перед лицом младшего брата. — Об этом ты хотел поговорить? — Самуэль кинул на него хмурый взгляд. — Я приехал на похороны своего друга, как думаешь, как моя жизнь? Нано поморщился, услышав этот комментарий. — Саму, вы хоронили его последние четыре месяца, когда узнали о рецидиве, хорош уже. Надо волноваться о живых, не о мертвых. — Это ты так намекаешь на себя? — Самуэль прекрасно знал все его уловки. С опаской оглянувшись по сторонам, словно они творили что-то незаконное, он коротко поинтересовался: — Сколько тебе нужно? Нано затянулся, окидывая брата изучающим взглядом. — А ты поменялся, братишка. Еще немного, и будешь похож на своего заносчивого дружка-бизнесмена, — Он всегда произносил «бизнесмена» с иронией. Их отношения с Гусманом так и не наладились, и когда они случайно пересекались в доме Самуэля или на дне рождении Ребекки, то до обмена любезностями там было как до Луны. Самуэль рассердился: — Знаешь что, я бы не предлагал тебе помощь, если бы не Ребекка. — Ты такой чувствительный, Саму, это же просто стеб, — Нано затянулся в последний раз и, растоптав окурок носком старого кроссовка, примирительно хлопнул младшего брата по плечу. — Не агрись. — Сколько тебе нужно? — повторил Самуэль. — Десять ка, — небрежно бросил Нано. Самуэль удивленно поднял брови. Обычно Нано просил в долг евро сто. Ну, может двести. Максимум пятьсот. Никогда не отдавал, но это уже другая история. Сумма в десять тысяч евро появилась в их разговоре впервые. — Откуда столько? — спросил он, поднимая на брата тревожный взгляд. — Во что ты опять влез? — Да ни во что я не влезал, — Нано пожал плечами. — Просто нужно, и все. — Скажи мне, что это не наркотики, — потребовал Самуэль. — Или что, ты снова проиграл все где-то? — Саму, реально, никакой запрещенки, — Нано выставил обе руки вперед, словно в свою защиту. — Нашел интересное дело, но нужно хорошенько вложиться. Самуэль покачал головой. — Сори, звучит так себе. — Не хочешь, чтобы родной брат разбогател? — Слушай, если бы это был вопрос жизни и смерти, я бы дал тебе эту десятку не задумываясь, — честно ответил Самуэль. — Но на твои вечно прогорающие дела… извини, но нет. — Черт, Саму, клянусь, в этот раз все выгорит, — Нано перехватил младшего брата за локоть, заметив, что тот собирается уходить. — Давай я скину тебе инфу, ты прочитаешь и, как человек, смыслящий во всяких официальных штуках, поймешь, что там все честно. — Да, только вход стоит десять тысяч евро, — усмехнулся Самуэль. — Честнее не бывает. Нано с иронией относился к Гусману и другим преуспевающим в этой сфере друзьям брата, но сам то и дело пытался влезть в какой-нибудь многообещающий старт-ап. Чаще всего это оказывались банальные пирамиды, но он не унывал, несмотря на то, что до сих пор торчал кредит за машину, а на банковском счету не было ни цента — откладывать деньги он никогда не умел. — Пойдем уже, церемония скоро начнется, — добавил Самуэль и посмотрел по сторонам, ища взглядом Бланку. Ее почему-то не было видно на горизонте, зато он снова наткнулся взглядом на Карлу, которая стояла рядом с Лу, и нервно вздохнул, тут же начиная терять самообладание (хотя за секунду до этого успешно держал лицо, несмотря на очередные закидоны брата). — Чего ты так напрягся? — от Нано не укрылось его резко изменившееся состояние. Он с любопытством оглядел Саму, отмечая его плотно сжатые губы — он делал так с детства, когда переживал (самые ужасные сценарии тогда включали маму, отправившуюся в школу по звонку директора, и разломанный благодаря Кристиану велик). — Подумай насчет денег, — добавил он, решив, что немного давления не помешает. — Можем вложиться вместе — так будет даже выгоднее. Но Самуэль уже вряд ли слышал его. Думал, как она изменилась за эти семь лет. Он знал, что она бывала в Мадриде — попадал в ленте на их совместные фотографии с Лу, а иногда даже на видео в сторис. Однажды просто бездумно переключал их, расслабляясь после тяжелого учебно-рабочего дня, и вдруг заметил мелькнувшее на экране знакомое лицо. Пару секунд помедлил, прежде чем вернуться, но все же решился и на мгновение затаил дыхание. «Скажи что-нибудь моим подписчикам, Карлита», — просила Лу за кадром. Они сидели на веранде какого-то ресторана, на Карле было легкое белое платье на бретельках, ее кожа была непривычно загорелой и от этого светлые волосы как-то особенно выделялись на видео. Она смеялась, прикрывая рукой рот, говорила «ну перестань меня снимать, Лу!», но он видел, что ей было приятно внимание. Она была такой свободной и счастливой в этот момент. И Самуэль впервые подумал, что, может, все это было не зря. Все это = неотправленные сообщения, несказанные (важные) слова, встречи с девушками, к которым он, как не старался, но не мог чувствовать того же. А потом, в следующей сторис, к Карле со спины подошел какой-то парень. Самуэль не видел его лица, понял только, что он был высоким и темноволосым. Карла засмеялась, когда его руки мягко опустились на ее плечи, пробормотала что-то — Самуэль увеличил громкость на максимум, но услышал только короткое и невнятное «А́ле» — и все, Лу больше не снимала ее в тот вечер. Тридцать дурацких секунд, которые он пересмотрел так много раз, что ему самому было противно от этой странной, никуда не исчезнувшей, зависимости. Вроде, он спокойно жил без нее и едва ли вспоминал. Но когда видел, словно замирал где-то во времени и пространстве. — Саму, алло, ты умер, что ли? — Нано прокрутил в голове свой вопрос, и ему показалось забавным, что он спросил его об этом на кладбище, поэтому в следующую секунду уже усмехнулся. Самуэль поморщился, выбираясь из своих мыслей. — Пойдем уже.*
Карле пришлось спустить с рук Монику, потому что уже через пару минут она начала беспокойно вертеться и, только почувствовав землю под ногами, тут же понеслась по направлению к папе. Дважды споткнулась, едва не растянувшись на свежей траве, но не отчаялась и все-таки достигла своей цели, устроившись на спине у Гусмана и заодно перепачкав его пиджак подошвами своих маленьких черных мартинсов. Лу, как обычно, болтала обо всем на свете — о проблемах глянца, который почти полностью перешел в диджитал-мир; о том, как быстро растет Адриан («ему будет семь месяцев через неделю! can you believe it? мы уже начали планировать вечеринку на его год, это будет эпично»); о Рождестве, которое они традиционно проводили в Мексике, и еще о миллионе маленьких вещей. — Ты вообще слушаешь меня? — заметив блуждающий взгляд подруги, Лу оборвала себя на полуслове. — Карла? Карла вздрогнула, услышав свое имя, и поспешно произнесла: — Да-да, Лу, я с тобой. — И о чем я сейчас говорила? — Что-то про Адриана… или Гусмана. Лу закатила глаза и, невольно оглядевшись по сторонам, вдруг поняла, на что все это время отвлекалась Карла. Неподалеку от них стояла хорошо знакомая ей четверка — Нано с Ребеккой (они находились на приличном расстоянии и периодически кидали друг на друга сердитые взгляды) и Самуэль с Бланкой (эти двое, наоборот, держались близко, и рука Самуэля лежала на ее талии). Лу поморщилась и небрежно коснулась ладонью руки Карлы: — Dear, sorry, что не рассказывала тебе об этом раньше. Карла вздрогнула и перевела на подругу непонимающий взгляд. — Прости? Лу нетерпеливо вздохнула. Обсуждать с Карлой личную жизнь было бесполезно. Вернее, сама Лу готова была поведать ей любую мелочь о своей, и Карла обычно внимательно слушала, давала советы или вставляла язвительные комментарии (а не как сегодня). Но на ответное «а как у тебя?» она только неопределенно пожимала плечами и говорила короткое «никак». Никак. Лу готова была поспорить, что в душе у ее подруги творился тот еще ад, и ее переживаний хватило бы на полноценный сериал (три сезона на Netflix, не меньше), но не дергала ее и ждала, пока та откроется ей сама. Однажды у нее получилось. Это, правда, был не лучший момент в истории их дружбы — они поссорились, и их реплики слышали все посетители их любимого маленького ресторанчика в центре Манхэттена, где они встречались по понедельникам и четвергам, чтобы позавтракать перед учебой, потому что у обеих в эти дни не было утренних пар. Благо, болтали они на испанском, и вряд ли окружающие поняли суть их взаимных претензий (разве что офигевший бармен, на бейджике которого было написано «Хорхе», невольно оказался в теме). Лу тогда как обычно опоздала, и Карла уже успела заказать их стандартные завтраки и кофе. Она с любопытством наблюдала за Лу, которая, не успев упасть на стул рядом, залпом выпила свой любимый американо и тут же попросила еще одну чашку («actually, make it two!» — уже через секунду исправилась она, мило улыбаясь навстречу знакомому официанту). Лу не выходила на связь все выходные, и Карла ждала хоть какого-то объяснения, но когда подруга вдруг выпалила «прости, я была с Гусманом!», она поперхнулась своим латте. — В смысле, вы снова ходили по выставкам, или ты сидела у него на тренировках? — уточнила она, хотя в ту секунду уже поняла, о чем пойдет речь. — Нет, Карла, мы переспали. Well… мы были вместе с вечера пятницы, так что… — Я не хочу знать подробности! — Карла демонстративно зажала уши ладонями, и Лу закатила глаза. — Jesus, сколько тебе лет? — Это сколько тебе, Лу? — Карла непонимающе посмотрела на подругу. — Он же с Надей! Или они что… расстались? — Почти. — Что значит «почти»? — Блин, Карла, почти значит почти! — нетерпеливо ответила ей Лу. — Они взяли перерыв. Карла дважды моргнула. — Давно? — вкрадчиво переспросила она, хотя и догадывалась, что ей ответит подруга. — В пятницу, — да, интуиция ее не подвела. — Лу!.. — ошарашенно выдохнула она. — Во-первых, прекрати пялиться на меня так осуждающе, — возмущенно произнесла Лу, отрезая добрую половину любимого авокадо-тоста. — It takes two to dance, you know. — I know, — в тон ей ответила Карла. — И если бы Гусман сейчас был здесь, поверь, я бы с удовольствием влепила ему. Когда увижу его в универе, так и сделаю. — Во-вторых, я не понимаю, чья ты подруга — моя или Нади? — отмахнувшись от ее комментария, снова возмутилась Лу. — Твоя, и именно поэтому мне было наплевать, когда Надя начала встречаться с Гусманом, а тебя я прошу хоть немного пораскинуть мозгами и вспомнить, как он вел себя в отношениях с тобой, — Карла заметила, что Лу уже открыла рот, чтобы возразить, и жестом остановила ее. — И, как оказалось, не только с тобой — сколько времени прошло с начала их «перерыва», прежде чем он переспал с тобой? Пара часов? Лу недовольно выдохнула, приготовившись ответить ей по всем пунктам. — Ты злишься, потому что знаешь, что я права, — добавила Карла хмуро. — Ты совершаешь большую ошибку, Лу. — Она думала, Лу выпалит ей в ответ какую-нибудь обличительную речь или просто свалит, но она произнесла неожиданное: — Мне наплевать, Карла! Наплевать, понимаешь? — Но почему? Ты же видишь все не хуже меня. — Потому что я люблю его, — просто ответила Лу. У нее было такое прекрасное настроение с утра, но Карла умудрилась испортить его всего парой фраз. — У тебя было когда-нибудь такое — когда кажется, что весь мир против вас, но тебе все равно? — Она на мгновение замолчала, подняв взгляд на подругу, но та только равнодушно пожала плечами в ответ. «Как же, не было, у тебя было! — подумала Лу, уже еле сдерживаясь. — Ты и твой официант, скажи мне, что я не права!». Ей так хотелось выпалить это вслух, разбить, наконец, эту запретную тему, которую они обходили так аккуратно, как герои поттерианы, наверное, не обходили тему с Волан-де-Мортом. — Когда ты знаешь, что, возможно, и правда совершаешь ошибку, но тебе нужно ее совершить, потому что ты не можешь контролировать это? У тебя был такой человек, Карла? — повторила она настойчивее. — Нет, — смотря словно бы сквозь нее, ответила Карла. Лу рассердилась окончательно. — Черт, я понимаю, что это твое дело, но мы подруги, нет? Почему ты никогда не делишься со мной тем, что чувствуешь? Легче соврать, чем объяснить это, или что? Карла поморщилась, отставив от себя чашку с кофе. — Ну прости, что у меня никогда не было такой безумной любви, — в ее голосе послышались ироничные нотки, — и мне нечем ответить тебе. — Guess, what, Карла, она у тебя была, но ты настолько закрылась в себе и подавила это, что не можешь признаться даже лучшей подруге! — выпалила Лу. — И типа… я не толкаю тебя обратно в объятия к твоему lover boy и не лезу в вашу историю, я просто хочу, чтобы ты в кои-то веки поговорила со мной! Не выслушала, а рассказала. Понимаешь? Я хочу услышать тебя, Карла. Я не могу смотреть на то, как ты мучаешься. Карла закатила глаза. — Просто прими тот факт, что не всем хочется делиться каждой мелочью из жизни, Лу. Я же не предлагаю тебе заткнуться, когда ты по третьему кругу рассказываешь мне о том, как Гусман спас тебя на катке. Я слушаю, потому что понимаю, что для тебя это важно. А мне просто нужно, чтобы меня не доставали. Лу покачала головой. — Что тебе нужно, так это хороший психотерапевт, который разберется со всеми твоими issues и сделает из тебя нормального человека. Карла резко поднялась из-за стола. — Знаешь что, Лу, если тебе так не нравится со мной общаться, строй дружбу с Надей. — Она на секунду замолчала и, ядовито улыбнувшись, протянула: — Ах, да… Ты не сможешь, ты ведь спишь с ее парнем. Лу вспыхнула. — Они взяли перерыв, Карла! И я рассказала тебе об этом не для того, чтобы ты осуждала меня. Я вообще-то хотела получить от тебя какой-нибудь человеческий совет. — Мой совет: предохраняйтесь, — забросив на столик пару купюр, выпалила Карла и, стараясь рассредоточить внимание, чтобы не слышать возмущенные крики Лу в ответ, выбежала из ресторана. На улице все еще было прохладно. Она запахнула в спешке наброшенное на плечи пальто и, подняв взгляд на снующую туда-сюда толпу, замерла. Еще секунду назад собиралась вызвать Uber, чтобы добраться до универа, но вдруг увидела мелькнувшую в толпе темно-синюю джинсовку с грязно-белым меховым воротником — такую знакомую, нет, такую родную — и бросилась вслед за ней. Она не ожидала от себя такого — вряд ли еще пару минут назад, мирно попивая горячий кофе, представляла, что будет бежать по тротуару, неловко касаясь плечами случайных прохожих, на ходу бросая им «sorry» и пытаясь не упустить взглядом парня, который уже успел отойти на приличное расстояние. Карла была уверена: это Самуэль. Его темные волосы, его уверенная и вместе с тем слегка расслабленная походка. Его чертова куртка, в которую ей так хотелось завернуться. Что он делал в Нью-Йорке? Почему не нашел ее? Сердце забилось быстрее, и дело было не только во внезапной пробежке. У нее загорелись щеки, она запоздало подумала «да что я такое делаю?», но не остановилась. У тебя было такое, Карла? Почему она не ответила простое «да»? Лу, наверное, была права — она давно подавила в себе это. Затормозила свои чувства огромным усилием воли, перестала думать о нем, переживать, перестала мечтать, как однажды он все-таки окажется на ее пороге. У него давно была своя жизнь, она это прекрасно понимала; понимала, что пора было заняться и своей. Но ей так сильно мешала эта неразрешенная история, которая, вероятно, до конца жизни останется для нее терпким «а что если». Когда кажется, что весь мир против вас, но тебе все равно? Дыхание уже стало рваным — Карла, честно говоря, терпеть не могла спорт, поэтому ее организм слегка оторопел от этого бега с препятствиями. Она подумала, что весь мир, может, и не был против, но ей было достаточно твердого «я не хочу видеть тебя с этим парнем» от отца. Если бы он просто не хотел, она бы наплевала на его запрет, но у него были свои методы, и она бы никогда не позволила, чтобы он использовал их на Самуэле. Когда ты знаешь, что, возможно, и правда совершаешь ошибку, но тебе нужно ее совершить, потому что ты не можешь контролировать это? Она собиралась побежать по пешеходному переходу вслед за ним, но свет резко сменился на красный, и слева послышался возмущенный гул сигналов автомобилей. Кто-то подхватил Карлу под локоть и затащил ее обратно на тротуар. Она растерянно следила за тем, как он шагает по противоположной стороне улицы и, наконец не выдержав, громко крикнула: — САМУЭЛЬ! Парень обернулся — и вместе с ним еще половина прохожих вытянула шеи из воротников своих теплых пальто — и Карла не смогла сдержать разочарованного вздоха. Это был не Самуэль. Обычный парень с темными волосами и в джинсовой куртке. Сколько таких ходит по улицам, господи. Она давно не чувствовала себя так глупо. Вызвала такси, но вместо того, чтобы поехать в универ, вернулась обратно в квартиру. Впервые за долгое время Карла позволила эмоциям взять верх — они вдруг поднялись откуда-то, охватили ее, все, разом — и она ощутила себя такой беспомощной в этом потоке. Ей не нравилось это состояние, но больше всего ее напрягало, что человек, который заставлял ее чувствовать себя так, возможно (скорее всего), давно забыл о ней и спокойно устраивал свою жизнь. Она и сама не то что бы остановилась — училась, работала, путешествовала, флиртовала со своими однокурсниками и придирчиво листала анкеты в Tinder — но все это казалось ей… ненастоящим? Нет, скорее временным. Ей было страшно признавать это, но сейчас она вдруг четко поняла, что внутри у нее давно сформировалась одна простая мысль: Нью-Йорк и винодельня — не навсегда. Навсегда — это один человек, который остался в Мадриде. Карла понятия не имела, откуда внутри взялись эти мысли. Она откупорила бутылку вина и, даже не захватив бокал, сделала несколько приличных глотков. Тяжело было признавать, как сильно она скучала без него. Они провели вместе совсем не много времени, ни разу не успели сказать друг другу «я тебя люблю» (ладно, он сказал, но это было встречено пощечиной вместо ответного признания и, наверное, выглядело не очень). Карла грустно усмехнулась. В тот день она не думала ни о ком, кроме мамы — хотела защитить ее от отца, а в итоге оказалось, что ей и не требовалась эта защита. Под вечер она выпила достаточно, чтобы написать подруге:У меня был такой человек, Лу
Серьезно, Карла? Вообще-то ты все еще меня бесишь Им удалось поговорить только через несколько дней, когда Лу немного остыла, а Карла пару раз извинилась, поняв, что перегнула палку (хотя в глубине души ей все еще не нравилась эта история). К тому моменту ее эмоции уже почти улеглись, но она все равно хотела поделиться ими и чувствовала, что может доверить их подруге. Они встретились в квартире, которую снимала Лу — их отношения с отцом довольно быстро пришли в норму, и он продолжил поддерживать ее материально. Она могла бы отказаться, но когда перед ней встал выбор между квартирой с тремя соседками в Бронксе и просторным лофтом на Манхэттене, понятно, что гордость оказалась в проигрыше. Прежде чем прийти, Карла убедилась, что Гусман был на тренировке, потому что ей не хотелось пересекаться с ним; она все пыталась свыкнуться с мыслью, что эти двое снова вместе и, возможно (вероятнее всего), через полгода ей опять придется утешать свою наивную подругу. Лу сделала несколько шотов, которые исчезли быстрее, чем она предполагала. Карла тогда рассказала ей все — от их первого полноценного диалога после мессы Марины до неприятных ощущений внутри, которые появились, когда она увидела фотографии его новой девушки в Инстаграме (и даже сходила на два сеанса к психологу, чтобы выяснить их причину). — Реально, тебе хотелось блевать, когда ты увидела их вместе? — Лу расхохоталась, опустошая уже четвертый шот. — Ну, дорогая, я могу и без психолога сказать тебе, что это. Ты ревнуешь. — Она бросила в сторону подруги выразительный взгляд, и Карла недовольно выдохнула. — Ты думаешь, я никогда не ревновала и не знаю, как проявляется это чувство? Лу отмахнулась. — Если ты про Поло, то это не считается. Карла закатила глаза. — Не обесценивай. У нас с ним была долгая история. — Тебе ли не знать, что количество не равно качество? — фыркнула Лу. — Можно пять лет встречаться с человеком и не понимать, что между вами, а можно провести вместе пять дней и испытать такие эмоции, которых у тебя никогда в жизни не было. Карла засмеялась, потянувшись к подносу с шотами. У обеих уже слегка кружилась голова, внутри разливалось приятное тепло, и они впервые за долгое время чувствовали себя такими свободными. Дело было не только в алкоголе — просто Карла была рада, наконец, выговориться, а Лу, кажется, искренне хотела ей помочь. — Что ты добавила туда, щепотку очевидности? — Ай, заткнись, Карла, я пытаюсь донести до тебя одну простую мысль: хватит ставить себе дурацкие несуществующие преграды, просто поговори с ним нормально. Этот официант будет преследовать тебя всю жизнь… — Она икнула. — Я имею в виду, его образ будет преследовать тебя… Если вы не разберетесь в ваших отношениях. Понимаешь? — Он уже не официант, — Карла прислонилась спиной к дивану и только заметила, что они все это время сидели на полу. Хорошенькая будет картина, если Гусман вдруг придет с тренировки раньше времени. Лу довольно хмыкнула. — Значит, ты все-таки сталкеришь его в соцсетях. Карла показала ей средний палец в ответ, и Лу легко рассмеялась. — Подумай над моими словами, когда протрезвеешь, — посоветовала она. — Если вспомню, — хмыкнула Карла и, опрокинув последний шот, морщась, добавила: — Прости за то, что сказала про вас с Гусманом. Я просто… — Она слегка сжала ладонь подруги. — Просто не хочу, чтобы когда у них с Надей закончился перерыв, он свалил, снова оставив тебя с разбитым сердцем, — Она выпалила то, что ее волновало, и ей на мгновение стало легче. Лу улыбнулась ей в ответ. — Не переживай, в этот раз все не так. Карла удивленно подняла брови. — Тогда почему он просто не разорвет с ней отношения, и все? Лу замялась, и Карла почувствовала, что в этой истории есть какой-то подвох. Она нахмурилась и требовательно протянула: — Лу-у-у? — Я попросила его подождать, — призналась она и, вслед за подругой опустошив новый шот, вдруг засмеялась. Карла непонимающе посмотрела на нее. — О чем ты вообще? — Well, когда мы переспали, Гусман хотел поговорить с Надей и окончательно расстаться с ней, — объяснила Лу, — но мне так понравилось это. — Что «это»? — Возможность быть пойманными, — нетерпеливо отозвалась Лу. — Когда ты вроде как имеешь право встречаться с человеком, а вроде как нарушаешь что-то. Это как игра, понимаешь? Карла заметила лукавые огоньки в ее глазах и схватилась за голову. — Вы совсем придурки? — Следи за языком, Карла! — с пол-оборота завелась Лу. — Ты разве не покончила с этим в школе, Лу? Не понимаешь, что вы играете на чувствах живого человека? Может, она надеется, что Гусман вернется, ждет, анализирует… А он встречается с тобой и наслаждается тем, что вас могут поймать. Вы серьезно? Лу поморщилась. — Jesus, ты иногда бываешь такой скучной, Карла. Надя игнорила его последние полгода, он реально проводил все свободное время со мной, и ей было наплевать. Я уже не говорю о том, что она переспала с ним, когда мы были в отношениях, и потом месяцами делала вид, что все ок. — И я о том же, Лу. Ты собираешься опускаться до этого уровня? — Да он расстанется с ней скоро, хватит ворчать, — Лу пихнула ее в бок. — Клянусь, если бы я знала, что ты начнешь читать мне лекцию, я бы тебе никогда об этом не рассказала! Карла закатила глаза. — Пожалуйста, разберитесь с этим, пока не стало поздно. Лу только отмахнулась: — Ой, да что может случиться? После того дня Карлу больше не накрывало так сильно. Ну, или может, она просто не делилась этим с Лу, у которой очень скоро появились другие заботы, и она перестала пытаться вывести подругу на эмоции. — Мне, правда, все равно, кто это, — сказала Карла, отрывая взгляд от стоявших неподалеку Бланки и Самуэля. Ей было не все равно. Она чувствовала, как в горле образовывается ком, а запах свежей земли пробивает ее на тошноту, хотя еще пару минут назад он нисколько не беспокоил ее. Единственное, что ее радовало в этой ситуации — возможность сосредоточиться на физических ощущениях вместо того, чтобы отдаваться эмоциям. Может, ее организм делал так именно поэтому? — Ее зовут Бланка, — все-таки решила сообщить Лу. — Очень информативно, — закатила глаза Карла. — Представительница настоящей журналистики, — Лу не выключала язвительный тон, рассказывая о ней. — Знаешь, не то что я и моя несерьезная глянцевая жизнь. — О, вижу конфликт интересов, — хмыкнула Карла. — Реально, она относится ко мне так, как будто моя работа — это просто детское развлечение, — недовольно произнесла Лу. — Хотя инфотейнмент нужен людям не меньше, чем ее великие журналистские расследования. Карла удивленно подняла брови, и какая-то быстрая мысль кольнула ее изнутри. — Чего ты? — удивилась Лу. — Да нет, ничего, просто вспомнила человека, который тоже хотел заниматься расследовательской журналистикой, — Карла поймала непонимающий взгляд подруги и со вздохом пояснила: — Я про Марину. Это была ее мечта лет с четырнадцати, наверное. — Well, ничего удивительного, Самуэль всегда подбирает себе странных пассий, — фыркнула Лу и тут же исправилась: — За исключением тебя, конечно. Карла снисходительно улыбнулась ей в ответ: — Лу, правда, не надо этого. Прошло сто лет, я уже давно забила. Отчасти Лу могла поверить в это. Карла немного ожила, когда начала встречаться с А́ле и свалила с ним в Мексику. Лу пусть и не верила, что это навсегда, но видела, что им хорошо вдвоем. Думала, что он, возможно, не сделает ее счастливой, но хотя бы отвлечет. — И что, тебя не тянет блевать, когда ты видишь их вместе? — не удержалась и полюбопытствовала Лу, бросив выразительный взгляд в сторону Самуэля и Бланки. — Или это была одноразовая акция? Карла усмехнулась и, проглотив подступающий ком, покачала головой: — Я же говорю, я давно пережила это. — Well, good for you, girl, — вздохнула Лу. — Потому что как бы сильно меня не бесила Бланка, но у них, кажется, все довольно серьезно. По крайней мере, Самуэль еще не съезжался ни с одной из своих girlfriends. Карла снова перевела внимательный взгляд на Самуэля. Попыталась представить, какой была девушка, с которой он решился съехаться. Судя по недовольным комментариям Лу, умной. Профессионалом в своем деле? Вероятно. Но какой она была внутри? Доброй, теплой и заботливой? Карла могла представить Самуэля рядом с такой девушкой. Могла представить, как они вдвоем валяются под одеялом, как в каком-нибудь cheesy ром-коме, он крепко обнимает ее и говорит те слова, которые так никогда и не сказал Карле. Эта картинка больно ударила ее изнутри, и ей вдруг так нестерпимо захотелось оказаться в только что вырытой яме, которая находилась всего в паре метров от них. — Смотри-ка, кажется, они сейчас подойдут, — Карла вдруг услышала недовольный голос подруги и, выбравшись из своих мыслей, удивленно сощурилась. Бланка и Самуэль смотрели прямо на нее. Он неловко помахал ей рукой, словно они были едва знакомы, а Бланка дружелюбно улыбнулась — так, будто была очень рада ее видеть. Карла нахмурилась, но быстро взяла себя в руки и вежливо улыбнулась им в ответ, в ту же секунду поворачиваясь обратно к Лу. — Пойдем к Гусману, я не хочу с ней пересекаться, — сказала Лу, резко потянув Карлу в свою сторону, и той ничего не оставалось, как подчиниться. Бланка проследила за ними задумчивым взглядом и полюбопытствовала у Самуэля: — Так они что, типа лучшие подруги? Самуэль пожал плечами: — Вроде того. Я не особо в теме их отношений, если честно. — Уф, это уже сложнее! — Бланка сокрушенно покачала головой. — Лукреция наверняка настроит ее против меня. Самуэль усмехнулся, сжимая ее ладонь: — Да чего ты заморачиваешься? Карла бывает в Мадриде раз в пару месяцев, решает дела с винодельней и сваливает путешествовать. — Ты же говорил, что ты не в теме ее передвижений? — удивилась Бланка. — Ну… Я все-таки общаюсь с Лу, а она иногда рассказывает про то, что творится с ее друзьями, — отозвался Самуэль ровно и поймал хмурый взгляд Бланки. — Ну, что не так? Гусман мне почти как брат, я крестный отец Адриана, не могу же я игнорировать Лу. — «Да и не хочу», — добавил он мысленно. Иногда на совместных ужинах Лу вставляла пару-тройку комментариев о Карле — чаще всего показывала фотки классных мест, где та успела побывать — и Самуэлю было немного тяжело, но больше счастливо знать, что у нее все хорошо. — Не могу упускать такую удачу, — вполголоса объяснила ему Бланка. — Не каждый день удается встретиться с владелицей винодельни, в которой столько адских несостыковок. Самуэль нахмурился. — Что ты хочешь этим сказать? — Надо выйти с ней на контакт, — терпеливо ответила Бланка. — Ну, знаешь… подружиться. Блин, Самуэль, я же рассказывала тебе, как мы действуем, это не самые простые схемы, — Она вздохнула, из-за его плеча наблюдая за Карлой и Лу, которые были увлечены разговором. — Ну точно, Лукреция, наверное, уже промыла ей мозги, — недовольно выдохнула она, и какая-то быстрая мысль вдруг промелькнула у нее внутри. — Слушай… — протянула она с любопытством. — А какие отношения у вас были в школе? — С Лу? — удивился Самуэль. — Ну, такие себе… — Да нет же, — перебила его Бланка. — С Карлой. Вы хоть как-то пересекались? «Ну, немного. Я пытался вывести ее на чистую воду и влюбился, как последний идиот. Готовил ей макароны по вечерам. Думал, у нас что-то получится. Оставался с ней в пустом классе после уроков, где нас бы никто не стал искать. Мечтал, что однажды мы просто свалим из этого ада, будем жить где-нибудь только вдвоем. Она не будет зависеть от своего отца-мудака, забьет на винодельню, займется дизайном одежды, как и хотела. Я все еще буду адвокатом, и она будет шутить, что выйдет за меня замуж только ради того, чтобы всегда иметь официального защитника на случай очередной криминальной истории, которые все время преследуют нас». — Самуэль? — Мы почти не общались, — с трудом ответил Самуэль, и Бланка вдруг улыбнулась. — Это супер! Значит, ты можешь понадобиться мне в этом деле, — Она, как всегда, игриво подмигнула ему и, оглядевшись по сторонам, заметила церемониймейстера, который постепенно собирал всех. — Ладно, еще обсудим, пойдем, а то, кажется, сейчас все начнется.*
Гусман крепко держал на руках Монику, какую-то непривычно тихую и сосредоточенную. Она обвила его за шею руками, а он крепко стиснул ее в объятиях, и ему на мгновение показалось, будто она была единственной, кто удерживал его сейчас от чего-то не самого светлого. Они болтали с Омаром, который старался держаться изо всех сил, но получалось у него не лучшим образом: Гусман периодически ловил на себе его больной взгляд, и его пробирала дрожь. Он даже представлять не хотел, каково это — вдруг взять и в одночасье потерять человека, с которым ты собирался провести остаток жизни. — Папочка, — когда оба замолчали, вдруг произнесла Моника, привлекая внимание Гусмана к себе. — Я не хочу, чтобы меня клали в землю. Гусмана обдало холодом изнутри, когда Моника сказала это. Он успокаивающе произнес: — Ну что ты, малышка, ты будешь жить еще очень-очень долго. Дольше, чем твоя прапрабабушка в Мексике, а ей, между прочим, перевалило за сотню! — И натянуто улыбнулся, стараясь заставить Монику улыбнуться в ответ. — Тебе не нужно думать об этом сейчас, хорошо? — Он подумал, что, может, Лу все-таки была права, и им не стоило везти сюда дочку. С другой стороны, он читал, что ближе к пяти годам дети начинают активно интересоваться темой смерти, и раз уж Моника столкнулась с этим немного раньше, отступать было бесполезно. — Дядя Андер хотел, чтобы его положили в землю? — спросила Моника настойчиво. — Да, это было его желание, — стараясь звучать спокойно, ответил ей Гусман. Вспомнил один из их последних диалогов и потерял связь с реальностью на мгновение. Я хочу, чтобы после моих похорон вы поехали тусить, как в старые добрые, напились так, чтобы ничего не помнить наутро. И чтобы никто не посмел там рыдать. Не говори глупостей, Андер. Через две недели ты будешь бодрячком, и мы поедем тусить вместе. Через год ты восстановишься окончательно, вы с Омаром снова соберете все нужные документы, и наши мелкие будут гонять на великах вместе. Как мы когда-то. — Разве ему не будет страшно? — Моника нахмурилась. — Там темно и холодно. Он не любит темноту. Он говорил мне об этом! — Она слегка повысила голос, и пара человек обернулись в их сторону. — Нет, Моника, ему не будет страшно, — неожиданно вмешался в разговор Омар. Он говорил ровно, и Гусман мысленно восхитился его выдержкой. — Когда люди умирают, они больше ничего не чувствуют. Это вечный покой. — Как во сне? — с любопытством переспросила она. — Вроде того, — согласился Омар. — Иногда я чувствую, как папа целует меня во сне, — призналась Моника, заставляя Гусмана едва заметно улыбнуться. — Когда он поздно приходит с работы и не успевает мне почитать. Может, дядя Андер тоже сможет почувствовать что-то? Если я дотронусь до него? — Если дотронешься — нет, — покачал головой Гусман. — Но он чувствует, что ты его любишь. Омар на мгновение сомкнул веки, пытаясь справиться с подступающими эмоциями. Ему хотелось, чтобы Гусман ушел. Он смотрел, как тот обращается с дочкой, и не мог не думать о том, что у них с Андером могло быть тоже самое. У них могла быть семья — нормальная, без дурацких запретов, та, о которой он сам мечтал мальчишкой. Они уже выбрали имя и нашли место в детской, куда поставят кресло-качалку. Как же глупо, господи. Как глупо все вышло. — Омар, — раздался вдруг сзади тихий голос, и он ощутил, как сестра успокаивающе сжимает его плечо. Гусман резко поднял голову, а Моника на его руках с любопытством посмотрела на девушку, которую видела впервые в жизни. — Все нормально? Она была одета в темный костюм, а ее густые кудряшки, как обычно, скрывались под хиджабом — на этот раз черным. Она выглядела какой-то… резко повзрослевшей. Или так просто показалось Гусману, который не видел ее больше пяти лет. В уголках глаз собрались мелкие морщинки — но не такие, которые появляются, когда человек очень много улыбается — а ее взгляд стал еще серьезнее, чем был в школе, хотя Гусман не думал, что это возможно. — Да-да, — выдохнул Омар, накрывая ее ладонь своей рукой и выдавливая на лице жалкое подобие улыбки. — Я пойду к Асусене, ладно? Не беспокойся обо мне. Надя только кивнула ему в ответ (хотя она беспокоилась и не собиралась спускать с него глаз всю церемонию). Нашла в себе силы вежливо улыбнуться Гусману и не удержалась от того, чтобы окинуть взглядом малышку на его руках. Надо же, у них с Лу уже была такая взрослая дочка. Наде было странно даже думать об этом. — Так это ты — сестренка дяди Омара? — с любопытством выпалила Моника. — Которая живет далеко-далеко за океаном? Надя протянула ей ладонь: — Точно. Меня зовут Надя, а тебя? — Моника! — с готовностью отозвалась малышка, весело пожимая ее руку. — У меня тоже есть братик, но он совсем маленький и еще даже не умеет ходить, — поделилась она мгновенно. — С ним пока очень скучно, но мама и папа говорят, что скоро он всему научится! — Информация из нее, как обычно, лилась рекой. — Ты знаешь моего папу? — спросила она наивно и подняла взгляд на Гусмана. — Вы тоже учились вместе, папочка? Гусман вздрогнул от ее вопроса и, переведя взгляд на Надю, протянул ей навстречу руку. Она уклонилась и вежливо сказала: — У тебя прекрасная дочка, Гусман. Она очень похожа на Лу. Он улыбнулся, целуя в щеку наконец пришедшую в себя Монику: — Да, в ней много от Лу. А мелкий больше похож на меня, сейчас я покажу… — Он потянулся к карману пиджака, чтобы достать телефон, и вдруг услышал холодное замечание Нади: — Я сказала это из вежливости, Гусман. Мне не интересна ваша семейная жизнь. Еще помнила последнее сообщение, которое отправила ему. Ты остался с ней из-за ребенка? Ты бы вернулся, если бы не он, правда? (Прошло пять лет, а он так и не ответил).