Привет Есть минута?
Привет, да, у тебя все ок?Ага Просто хочу узнать, когда Валерио выходит из рехаба Или точной даты еще нет?
Вроде, на следующей неделе Сек, уточню у ЛуОк
Да, 23 На фига он тебе понадобился?Соскучилась, такой ответ ок?
Ты очень странно отвечаешь сегодня Нано хмыкнул и, быстро стерев все сообщения, довольно подкинул телефон в руках. Он вполне мог подождать еще неделю.*
У Самуэля сегодня тоже выдался странный день, но если бы он знал, что поджидает его на выходных, не зарекался бы. Бланка, как обычно, задерживалась на работе, поэтому он быстро проглотил какой-то неполезный снек и, заказав ужин из ее любимого La Sirena Verde, устроился в гостиной с ноутбуком. Его уже начинала подбешивать эта трудоспособность и желание работать даже по вечерам, хотя еще пару лет назад он считал это одной из своих лучших черт и с гордостью рассказывал о том, как может распутывать непростые кейсы без перерывов на отдых. Он не знал, в какой момент работа стала занимать почти все его время. Может, это укоренилось, потому что его девушка тоже была трудоголиком, и они могли дружно проводить выходные за своими делами, забывая о простых человеческих радостях. — Скажи мне, что у тебя еще нет планов на эту субботу, — Бланка вошла в гостиную именно с этими словами. На ходу скинула с плеч любимое бежевое пальто и, осторожно водрузив на журнальный столик высокий пакет, упала на диван рядом с Самуэлем. — А у тебя есть предложения? — Самуэль захлопнул ноутбук и с интересом посмотрел на нее. — Как тебе вариант сгонять загород и попить хорошего вина? — Бланка задорно подмигнула ему, и Самуэль тут же помрачнел. — Что? — удивилась она. Он спохватился и покачал головой: — Нет-нет, все ок. Просто я так понимаю, что твое предложение «попить вина» как-то связано с твоим новым расследованием, да? — Самуэль, если честно, надеялся, что она рассмеется в ответ и скажет «да нет, я просто хочу отдохнуть», но Бланка только энергично кивнула и, заискивающе улыбнувшись, протянула: — Пожа-а-алуйста, не говори сразу «нет». Я списалась с Карлой, она сказала, что в пятницу будет в Мадриде, и мы договорились митнуть в ее винодельне в субботу. Тут всего час езды, и там супер красиво! Обещаю, тебе не придется делать ничего экстраординарного. Самуэль удивленно поднял брови. — Экстраординарного? — Мне просто нужно… — Бланка замялась. — В общем, мне нужен человек, который отвлекал бы ее периодически. Самуэль нахмурился. — Если тебе некомфортно, я возьму с собой Вика, — быстро добавила Бланка. — Я просто боюсь, что она заподозрит что-нибудь, если я приеду с настоящим сомелье. Потому что Вик, поверь мне, не умеет сдерживаться и не болтать заумные вещи о вине, когда делает хоть глоток. А вы с ней учились вместе… И мне кажется, эта схема будет максимально естественной. — Ты вообще уверена, что это стоит таких усилий? — полюбопытствовал Самуэль, надеясь, что она не удивится такой реакции, ведь обычно он поддерживал все ее начинания и помогал с расследованиями чем мог. — Какая-то семейная винодельня… Что такого ужасного там может быть? Убийство школьницы? Самуэль вздрогнул от этой мысли и отогнал ее подальше. Вместо ответа Бланка приподнялась со своего места и выудила из пакета две бутылки вина. Самуэль прищурился и понял, что они были идентичны — обе с маркой Caleruega, урожай 2020 года — наполовину опустошенные, только к одной был прикреплен красный стикер, а к другой — синий. Бланка быстро принесла два бокала и налила в них по несколько капель из обеих бутылок. — Вот это щедрость, — хмыкнул Самуэль, беря в руки бокал, в котором оказалось вино из бутылки с красным стикером. — Я как раз заказал для тебя набор из одной креветки, посмотри там на столе. Бланка фыркнула и, заметив, что он потянулся к бутылке, легко стукнула его по руке: — Не трогай, это улики! — Ими кого-то убили? Она закатила глаза. — Нет, но еще один глупый вопрос, и это может случиться. Самуэль поднес бокал к лицу и, потянув носом аромат, проглотил те несколько капель, что в нем были. Во рту тут же появился терпкий сладковатый привкус, отдающий цитрусом и мускатом. Он удивился: — Ну и что здесь такого? Хорошее вино. — Теперь попробуй это, — терпеливо произнесла Бланка, протягивая ему бокал с вином из другой бутылки. — Это розлив одного года, — напомнил ей Самуэль, послушно забирая бокал. — Просто попробуй, — настойчиво повторила Бланка. Самуэль опустошил второй бокал и, прислушавшись к своим ощущениям, удивился. Он не был большим любителем вина, но даже его опыта было достаточно для того, чтобы понять: перед ним стояло два разных напитка. Второй был более крепленым и напоминал дешевое вино, которое они разливали по красным пластиковым стаканчикам во дворе школы Сан-Эстебан. — Не понимаю, — признался Самуэль. — Может, это просто какая-то ошибка? Бланка отрицательно покачала головой. — Вик тоже сначала так подумал. Ну, он купил первую бутылку месяц назад, был в восторге от вкуса и решил сразу же взять еще парочку. Но у них был тот же отстойный вкус, что и во второй. Он заинтересовался, купил еще пять для чистоты эксперимента, и среди них только три были с тем изначальным крутым вкусом. Понимаешь? — Понимаю, что у твоего Вика слишком много денег, чтобы еще проводить эксперименты с дорогим вином, — усмехнулся Самуэль и тут же посерьезнел. — Ну и что с этого? Может, какие-то бутылки неправильно хранили уже в магазинах или вроде того… — Эти две — из одного магазина, — возразила Бланка мгновенно. — И погоди, все не так просто. Посмотри на год урожая. Самуэль перевел взгляд на цифру «2020» и пожал плечами. — Адский год, ну и что? — Кризисный, — напомнила ему Бланка. — Виноград, конечно, тоже ощутил это на себе и сразу перестал давать урожай, — хмыкнул Самуэль. — Так по-твоему? Бланка непонимающе посмотрела на него. — Откуда столько иронии? Ты обычно вполне адекватно относишься к моим расследованиям. Самуэль прикусил язык, поняв, что слегка перегнул. Чтобы ее логические цепочки не привели прямо к Карле, он быстро произнес: — Ну прости, я не особо разбираюсь в этом бизнесе, поэтому у меня возникает сразу миллион вопросов. — Да у меня тоже, — вздохнула Бланка. — Но смотри, что мне удалось выяснить, — Она потянулась к своей сумке и, достав оттуда ноутбук, открыла сразу несколько файлов. — Это количество бутылок с урожаем 2020-го, которое они выпустили. Рекордное среди виноделен их уровня в этот год. — И что, обойти своих конкурентов теперь преступление? — Самуэль снова не сдержался и сам себе удивился. Обычно слова у него не опережали мысли. — Когда я говорю «рекордное», я имею в виду, что цифры сильно отличаются, видишь? — Бланка вывела на экран данные по другим винодельням. — Ну, может, у них классная земля, или они стали как-то по-новому выращивать свой виноград? — Ненавижу, когда ты включаешь адвоката дома, — вздохнув, призналась Бланка и добавила: — Ладно, суть вот в чем. Так как вина в бутылках одного года очевидно разные, значит, в часть, а может, даже в половину они залили что-то другое. Это будет реально доказать, если я найду данные по сбору их урожая за 2020-й, понимаешь? — вдохновенно добавила она. — И как ты… собираешься их искать? — спросил Самуэль, хотя уже примерно понимал, что она хочет. — Ну, в общем доступе их нет, они есть только у Карлы и еще парочки ее приближенных, — озвучила его мысли Бланка. — Поэтому я хочу начать поиски в субботу. С винодельни, естественно. Если не найду там, нужно будет каким-нибудь образом подобраться к докам в рабочем компьютере Карлы. А дальше дело техники — попросить экспертов сравнить цифры, чтобы они доказали, что из такого количества винограда не могло выйти столько бутылок вина, и все, можно публиковать. Мой босс в восторге от потенциала этого материала — ты сам прикинь, одна из старейших семейных виноделен Испании обманывает своих элитных покупателей. Это же огонь! Самуэль мысленно ужаснулся. Раньше в расследованиях Бланки его волновало только одно: как бы она не пострадала, пока собирала информацию. Теперь что-то внутри будто раскололось на две части. Он смотрел на вдохновленную новым делом Бланку и вместо того, чтобы опасаться, как бы никто не спалил ее в винодельне в субботу, думал только об одном: как бы защитить от этого дерьма Карлу. 18 сентября 2027 Суббота Карлы началась очень рано. Она успела десять раз пожалеть о том, что поленилась забронировать номер в отеле и понадеялась, что отец даст ей спокойно провести вечер пятницы после семичасового перелета. Но он был в своем репертуаре: лез со своими потрясающими бизнес-предложениями, при каждом удобном случае сокрушенно вздыхал, напоминая о том, как тяжело ему без Беатрис (хотя последние годы они жили в разных комнатах и едва ли пересекались), и не прекращал говорить о том, что без него и его гениальной идеи с Йераем у Карлы бы ничего не получилось. В такие моменты ей хотелось бросить все к чертовой матери. Отдать ему эту дурацкую винодельню и начать с нуля, но она прекрасно понимала, сколько сил уйдет на поднятие нового бизнеса (а ей не хотелось посвящать всю жизнь работе). Не то что бы она точно знала, чему хочет посвятить свою жизнь. Двадцать пять в этом плане был ужасным возрастом — одна часть друзей и знакомых к этому времени успевала завести семью (кто-то воспитывал уже двоих детей, а кто-то дважды развелся), другая все еще жила с родителями и звонила маме каждый раз, когда выходила с работы, чтобы та успела приготовить ужин. Карла считала себя самостоятельной личностью, но чувствовала, как что-то будто тянет ее назад и не дает наслаждаться жизнью в полной мере. Возможно, это был отец-манипулятор — так предположил ее последний психолог, и Карла больше к нему не возвращалась. У нее скопилось несколько дел, которые было сложно решить по видео-связи — она хотела обсудить со своей медиа-командой новые стратегии продвижения и перепроверить кое-какие бумаги — и в ее планы изначально не входила экскурсия по винодельне для девушки бывшего. Бланка вышла на нее сама. Несколько дней назад выложила у себя в сторис фотки с ее вином, и ей пришлось оставить вежливый комментарий. Бланка не заставила себя ждать, напомнила про ее обещание, и Карла подумала: «А почему бы и нет?» (возможно, в ней говорило два бокала шардоне). Когда Бланка уточнила: «Ничего, если я приеду с Самуэлем?», Карла заколебалась. Что она могла ответить на это? «Извини, я против, потому что понятия не имею, как буду реагировать на него»? «Может, вам еще и свадьбу организовать на моей винодельне»? «Ничего, если я с ним уеду»? Последняя мысль развеселила ее, и Карла быстро написала: «Конечно, пригоняйте вдвоем». Потом рассказала об этой странной ситуации Лу, и та довольно засмеялась: «Ай, darling, если ты утрешь нос Бланките, я лично оплачу ваш медовый месяц». На винодельню Карла попала ближе к девяти утра. У нее было запланировано две встречи с командой (те не то что бы были в восторге от работы в субботу, но делать было нечего), а ближе к четырем приезжали Самуэль и Бланка. Карла собиралась быстро поводить их по виноградникам, на которых в сентябре как раз шел активный сбор урожая, пройтись по основным помещениям в самой винодельне и завершить вечер ужином на веранде, с которой открывался классный вид на всю территорию. «Ты сумасшедшая, Карла, — вздохнула Лу, выслушав ее планы. — На твоем месте я бы послала ее нахер и предложила сгонять на платную экскурсию к Торрес». Карла с трудом призналась самой себе, что передумала посылать Бланку, когда та упомянула, что приедет с Самуэлем. Ей словно хотелось проверить себя, понять — это было простое отчаяние на похоронах или что-то въевшееся в сердце еще в школе? Она осознала, что дело было не в отчаянии, когда они втроем медленно шагали вдоль виноградных лоз. Самуэль поначалу показался ей слишком серьезным — он брел позади, в своем полурасстегнутом черном пальто, из-под которого виднелась белая рубашка, и едва ли принимал участие в беседе. Ограничивался короткими «м-м-м», «очень круто» и периодически переписывался с кем-то, выпадая из реальности. Карла оглядывалась на него, думала, как сильно он изменился за это время — поначалу ей показалось это чисто внешним (он подкачался, а черты лица словно стали еще резче и ярче), но потом она поняла, что дело было больше в том, как он держался. Отстраненно, так, будто приехал на деловую встречу. (Он нервничал и внимательно слушал, какие вопросы задает ей Бланка, но вряд ли Карла могла догадаться об этом в тот день) — М-м-м, такой сладкий! — протянула Бланка, пробуя виноградины, которые ей протягивала Карла. — Попробуй, Самуэль, — Она поднесла к его губам темно-фиолетовую ягоду и засмеялась, заметив, как он вздрогнул от неожиданности. — Ты чего? Они здесь точно не отравлены. Карле хотелось провалиться сквозь землю, которая позволяла ей безбедно существовать. Почему он? Кто придумал, что это должен быть он? Все ее предыдущие влюбленности и попытки в серьезные отношения вмиг показались ей такими незначительными, что на секунду она даже растерялась. На втором курсе она встречалась с тру ньюйоркцем — пентхаус на верхнем Манхэттене, семейная сеть ресторанов, улыбочка, которой позавидовал бы Чак Басс — но он изменил ей через пару дней после того, как они сказали друг другу заветные три слова, восемь букв. Карла застала их в джакузи, потому что случайно приехала на полчаса раньше, но даже тогда ей дышалось легче, чем сейчас — когда Бланка у нее на глазах начала кормить виноградом Самуэля, а он впервые за полчаса прогулки улыбнулся и посмотрел на нее так нежно, как, кажется, никогда не смотрел на Карлу. Он ей ничего не обещал, мог встречаться с кем угодно, и блин, они даже друзьями никогда не были. Но Карле почему-то хотелось подойти к нему вплотную, а затем резко оттолкнуть от себя и, глядя прямо в глаза, зло спросить: «Какого черта ты делаешь?». Она знала, что он не провоцирует — просто хорошо проводит время со своей девушкой — но что-то внутри не могло смириться с этим. Может, поэтому раздражение к Бланке нарастало с геометрической прогрессией. Чем больше вопросов она задавала — неплохих, честно говоря, но какая уже разница — тем сильнее Карле хотелось съязвить или выпалить что-нибудь резкое в ответ. Однако она сдерживала себя, потому что чертовы манеры, которые ей начали прививать раньше, чем она заговорила, было не так-то просто перерасти. Поэтому когда за ужином Бланка извинилась и сказала, что оставит их ненадолго, Карла свободно выдохнула впервые за весь день. Она сидела напротив Самуэля, а за его спиной открывался вид на виноградники — их синева контрастировала с нежно-розовым предзакатным небом, а последние на сегодня солнечные лучи разрезали горизонт — и все на мгновение показалось ей таким правильным. Расставленные в беспорядке на столе бокалы с вином, запах свежей зелени, повзрослевший Самуэль в своей белой рубашке. Ей хотелось раствориться в этом, сделать так, чтобы эта картинка никогда не исчезла. — Надеюсь, мы не очень напрягли тебя? — полюбопытствовал Самуэль. Это были его первые слова в ее адрес за целый день, и Карла, забрав со стола свой бокал и откинувшись на спинку кресла, пожала плечами. — Да нет, у меня все равно были дела здесь с утра. — Она поежилась: колючая вечерняя прохлада уже была у них на веранде и мелкой дрожью пробиралась под кожу. — Никак не сформирую нормальную медиа-команду, все тянут одеяло на себя и лажают в таргетинге, — Карла на мгновение замолчала. — Ну, наверное, это тебе не так интересно. Самуэль покачал головой. — Вам хорошо работалось с Валерио, нет? По крайней мере, по его рассказам. Карла фыркнула, делая новый глоток — это был один из ее любимых сортов, урожай 86-го, который она хранила для коллекционеров и особо ценных гостей, но сегодня почему-то решила открыть одну бутылку. — Пока он не начал закидываться по новой, да. Потом пришлось его уволить, потому что ему, очевидно, требовалась помощь профессионалов. Не знаю… — Она покачала головой. — Надеюсь, однажды он опомнится, но с учетом всех его реабилитаций и срывов, уже даже Лу перестала в него верить. Они замолчали, чувствуя, как их начинают накрывать не самые приятные мысли. — Ты вспоминаешь об этом? — спросила Карла, не смотря на него. Самуэль вздрогнул, поднимая на нее взгляд. — О чем? — О Лас-Энсинас. О Марине… о Поло. Мне кажется это таким далеким и сюрреалистичным, будто это было не со мной, — призналась Карла, медленно проводя указательным пальцем по кромке бокала. Все-таки пересеклась взглядом с Самуэлем и ощутила, как по коже пробегают мурашки, уже никак не связанные с вечерней прохладой. — Мне нет, — Самуэль отрицательно покачал головой. — Я думаю о них каждый раз, когда мне попадаются дела, связанные с подростками. Иногда — когда вижу на улице какую-нибудь рыжеволосую девчонку со спины и почему-то надеюсь, что она сейчас обернется и окажется Мариной. Когда ко мне заезжает Нано, и я смотрю ему в глаза. Не знаю, Карла… мне не удается так просто выкинуть это из головы. Карла почувствовала упрек в его словах и нахмурилась. — Я не выкидывала это из головы. Просто пытаюсь жить дальше, как и ты. Он услышал вызов в этой фразе и удивленно поднял брови. — Что-то не так? — Да нет, все просто супер. Надо устраивать такие экскурсии почаще, да? В следующий раз приглашу Кристиана. Ты не в курсе, у него есть кто-нибудь? Мечтаю познакомиться с его новой девушкой. Или парнем, не знаю, кого он там выбрал в итоге. — Карла залпом опустошила бокал. — Может, вообще собрать всех? Позову Йерая и его чудесную жену. Это уже без сарказма, если что, у него реально очень классная жена, — добавила она как ни в чем не бывало. Самуэль непонимающе посмотрел на нее. — Да что с тобой такое? Ты сама пригласила Бланку сюда, нет? — Я была вынуждена пригласить ее, потому что это азы этикета, — Карла закатила глаза. — Кто же знал, что она реально согласится, и вы приедете сюда вдвоем? Может, хотите остаться на ночь? У меня как раз есть люкс для новобрачных. — Карла, мы не виделись семь лет, оба после всего произошедшего были уже не в одних отношениях… — Самуэль резко выдохнул. — Почему ты ведешь себя так, как будто мы что-то должны друг другу? Я не знаю, потому что ты так действуешь на меня, придурок, хотелось выпалить ей, но она только холодно ответила: — Ты мог догадаться и сказать ей, что у тебя новое дело, срочный вызов или что там бывает у адвокатов… Потому что я не хочу поднимать все это дерьмо со дна, Самуэль. Другими словами, у тебя есть девушка, и меня это бесит — Все это дерьмо? — Самуэль вдруг усмехнулся. — Такое впечатление у тебя осталось от наших отношений в школе? — Он произнес это легко, но его, если честно, здорово задели ее слова. Не то что бы он рассчитывал на что-то сейчас, но было бы неплохо знать, что для нее те несколько месяцев были такими же важными и переворачивающими все внутри, как и для него. Он почувствовал, как на него резко накатывает что-то неприятное. Он ведь приехал сюда ради нее — подумал, что если будет помогать Бланке с расследованием, то сможет его контролировать и удалить весь возможный компромат на Карлу в нужный момент. А она смотрела ему прямо в глаза и называла те несколько месяцев, которые навсегда связали их, дерьмом. Самуэль поморщился. Ему больше не хотелось находиться здесь, хотя еще пару минут назад он чувствовал себя так комфортно и правильно — смотрел на Карлу в ее деловом брючном костюме, с растрепанным пучком и парой выпавших из него прядей, слушал ее будничную болтовню, и ему хотелось улыбаться. — У тебя есть другая характеристика? — Карла стрельнула в его сторону испытующим взглядом. Чувство, которое вытащило меня, когда я был зол на весь мир? — Да нет… наверное, твоя максимально четко отражает суть. — Рада, что мы, наконец, выяснили это, — Карла потянулась к бутылке, чтобы налить себе еще вина, и Самуэль на автомате отдернул руку, хотя собирался сделать тоже самое. Забежавшая в этот момент на веранду Бланка заставила его облегченно выдохнуть. Он поймал ее вечно игривый взгляд и подумал, что, наверное, пора было перестать ностальгировать и продолжать жить в настоящем. Уже когда они возвращались домой, Самуэль не удержался и полюбопытствовал: — Ты нашла что-нибудь? Бланка отрицательно покачала головой, и его это немного успокоило. — Нет, придется как-то добыть ее комп, — зевнула она и добавила: — В ее кабинете супер тоскливо. Самое веселое, что я там нашла, были письма от ее бывшего. Ну или кто он ей там, не знаю. — Какие еще письма? — искренне удивился Самуэль. — Написанные от руки, в реальных бумажных конвертах, прикинь, — фыркнула Бланка. — Он походу строчил ей из девятнадцатого века. Самуэль поднял брови. Он никогда бы не подумал, что Карла была из тех людей, которые бережно хранят такие сентиментальные вещи. Черт, да он бы вряд ли мог представить ее с человеком, который пишет письма от руки. Это было странно. Он подумал, может, у нее была какая-то особая связь с этим парнем, и неприятное чувство, поселившееся в нем еще час назад, вновь дало о себе знать. Это была злость. На нее, на самого себя, и на то, что у них так ничего и не вышло.*
Омар почти не выходил на связь, и Лу это здорово напрягало. Она понимала, что каждый переживает потери по-своему (видимо, он был из тех людей, которые в таких случаях предпочитали затворничество), старалась не дергать его и только оставляла сообщения в стиле «пожалуйста, напиши мне, если тебе что-то будет нужно. скучаю и думаю о тебе каждый день». Но Омар не отвечал. Вчера Лу не выдержала и позвонила его матери. Иман была рада услышать ее — у них не образовалось супер близких отношений, но Надя, вероятно, не посвящала ее в их нью-йоркскую историю, поэтому Иман всегда с теплотой встречала Лу, когда та заглядывала в их фрутерию. Она призналась, что Омар временно живет у них и редко выходит из своей старой комнаты, по-матерински обеспокоено добавила «никогда не видела его таким худым и равнодушным», и Лу поняла, что пришло время заглянуть к нему. Суббота идеально подходила для такого визита — она успела закрыть все рабочие вопросы в будни, Моника была на ночевке у своих подружек (они устраивали sleepover по традиции дважды в месяц, и каждые первые выходные месяца в их доме царил настоящий хаос, потому что вместо двоих детей все внутри крушили четверо), а Гусман свалил на какую-то бизнес-встречу. Все утро он, правда, провел с Адрианом, давая Лу возможность сгонять в любимый салон, и когда она вернулась, то обнаружила их в бассейне — Адриан обожал воду и с удовольствием плескался там, пока Гусман крепко держал его и с любовью наблюдал за тем, как он смеется от восторга, когда от его ладошек летят мелкие брызги. «Фетиш на бассейны передается в нашей семье от отца к сыну», — как-то язвительно заметила по этому поводу Лу. Дверь во фрутерию была открыта — они до сих пор использовали обломанный кирпич, чтобы удерживать ее, хотя большая часть магазинов в округе давно перешла на чуть более иновационные технологии. Лу толкнула коляску вперед, и уже привычное приветствие на арабском застыло у нее на губах, потому что за прилавком стояла не Иман, а Надя. Они пересеклись взглядами, и Лу показалось, будто она впервые чувствует себя неуверенно рядом с ней. Самое противное, что им так и не удалось нормально разобраться в ситуации. Надя не хотела ничего слышать о ней, и в душе Лу прекрасно понимала ее. Общие пары (к счастью, всего по одному предмету) были адом — на них обе мечтали свалить с этой планеты и никогда больше не видеть друг друга. — Я пришла к Омару, — все-таки решилась заговорить Лу. — Твоя мама сказала, он временно живет здесь. Надя равнодушно пожала плечами, на секунду отвлекаясь от открытого ноутбука, который стоял перед ней на прилавке. — Проходи, он в своей старой комнате. Почти не выходит оттуда. Но Лу хотелось остаться здесь. Спросить, какого черта она не на своей престижной работе в Нью-Йорке и почему снова продает фрукты. Извиниться (хотя она и пыталась сделать это миллион раз в универе). Немного понаблюдать за ее реакцией, чтобы понять — эти дурацкие сообщения ее рук дело? Они начали приходить снова в этот четверг. Лу только успела свободно вздохнуть, поняв, что неизвестный абонент больше не беспокоит ее, как вдруг получила очередную порцию его уничижительных сообщений на съемке. Он не требовал денег, не ставил условия, даже не угрожал. Просто зачем-то напоминал ей об истории семилетней давности, которую ей с трудом удалось оставить в прошлом. Адриан, словно почувствовав напряжение мамы, беспокойно захныкал, потянув ручки наверх и недовольно заерзав в коляске. Лу тут же подхватила его, одетого в смешной плюшевый комбинезон с ушками, и, прижав к себе, успокаивающе пробормотала: — Хей, все хорошо, любовь моя, мама рядом. Надя удивленно подняла брови, поняв, что малыш вмиг сменил гнев на милость, и спросила: — Он что, всегда такой спокойный? Лу усмехнулась, поудобнее перехватывая сына, который послушно взял протянутую ей соску и уже с любопытством вертел головой, явно не понимая, где это они оказались. — Обычно да. По сравнению со своей старшей сестрой вообще настоящий ангел, — Она коснулась его щечки указательным пальцем и снова подняла взгляд на Надю. Та невольно отметила, как сильно ребенок был похож на Гусмана, но это не заставило ее неприятно содрогнуться, и она свободно выдохнула. — Почему ты здесь? — поняв, что Надя вроде как была настроена миролюбиво, все-таки полюбопытствовала Лу. — Я думала, у тебя адски много работы в Нью-Йорке. — Есть такое, но я решила иногда вырываться сюда, — призналась Надя. — Не могу не делать этого, когда Омар в таком состоянии… Он еще ни разу не был в их с Андером квартире с самых похорон, — добавила она со вздохом. — Взял отпуск на месяц, но скоро ему снова выходить на работу, а он все еще в полном раздрае. Понятия не имею, что с этим делать, — растерянно закончила она, и Лу нахмурилась. «Она тут явно ради брата, — тут же призвал ее к порядку внутренний голос. — И ты что, реально думаешь, что Надя способна писать такие глупые сообщения? Она выше этого». — Может, подключить психолога? — предложила Лу. — У меня есть хорошие специалисты на примете. — Он хочет полететь со мной в Нью-Йорк, — Надя покачала головой. — Так что я даже не знаю. — А у меня есть и в Нью-Йорке, — тут же сообщила Лу. — Супер спец. Помог Гусману, когда… — Она резко замолчала, слишком поздно подумав о том, что его лучше было бы не упоминать. — Когда что? — вкрадчиво переспросила Надя. — Когда вы встречались за моей спиной четыре месяца? — Слова опередили мысли, она не хотела поднимать это со дна, но что-то вдруг вспыхнуло внутри, когда Лу буднично упомянула Гусмана. Надя не хотела признавать это, но ее удивляло, что они до сих пор не разошлись. Она была уверена, что это случится ну максимум через год после рождения их дочери. Гусман снова не выдержит серьезных отношений, сорвется, поймет, что наигрался в семью. Надя думала, он остался с ней из-за ребенка. Гусман был придурком — факт, но семейные ценности у него стояли на первом месте, и она понимала, что он не кинет мать своего будущего ребенка в такой ситуации. Иногда спрашивала у Омара, как поживает его подруга, но новостей о разводе не поступало. А когда чуть больше года назад он небрежно сказал, что ведет подготовку к gender reveal party, и Надя удивленно переспросила, для кого, то никак не ожидала услышать в ответ: «В смысле, ты не в курсе? Для Лу и Гусмана, они ждут второго ребенка». В этот момент Надя окончательно перестала понимать, что происходило между ними. — Слушай, я знаю, что мы поступили, как мудаки, — выпалила Лу, — я пыталась извиниться, но ты тогда не хотела меня слушать. И я понимаю, почему, правда, — добавила она. — Если бы можно было вернуться назад во времени, I swear, я бы никогда так не сделала, и мы бы рассказали тебе все в первый же день. Но я не могу вернуться и не могу ничего изменить… — Она замолчала. — Я понимаю, что извиняться уже бесполезно, но, может, я могу сделать хоть что-то? — Мне не нужны извинения, Лу, — пожала плечами Надя. — Ни твои, ни Гусмана. — Брось, я же вижу, что тебя немного коробит это, — Лу закусила губу. — Черт, да меня тоже. Я иногда возвращаюсь мыслями в то время и не понимаю, что мной управляло. На самом деле, отчасти она понимала, но вряд ли готова была признать это перед Надей. — Наоборот, я рада, что в какой-то момент ваши истинные сущности все-таки выплыли наружу, — спокойно отозвалась Надя. — Ладно твоя, в этом я не сомневалась, но надеялась, что Гусман хоть как-то поменялся с тех пор, как мы с ним начали общаться. Оказалось, нет. И хорошо, что я узнала об этом раньше, чем наши отношения перешли на какой-то более серьезный уровень. Лу вдруг сердито сощурилась. — Наши сущности? О чем это ты? — Ты и правда хочешь услышать очевидный ответ? — Пожалуйста, скажи это, — Перед ней будто снова стояла та самая Лу, которой она перешла дорогу в Лас-Энсинас. — Вы оба гнилые, Лу. И, наверное, стоите друг друга, — просто сказала Надя. К счастью, они были уже не в Лас-Энсинас. Лу больше не могла шантажировать ее, не могла манипулировать, не могла показывать свою власть. Потому что в реальном мире у нее не было таких полномочий. — Надеюсь, ваших детей это обойдет стороной, — добавила она. — Не трогай наших детей, — Лу могла перетерпеть ее первое замечание (наверное, потому, что вообще не гордилась тем, как возобновились их отношения), но комментарий про детей и правда задел ее. — Можешь хейтить нас с Гусманом сколько угодно, но они здесь не причем. Надя удивленно подняла брови, не ожидая такой реакции. — Лу, я не имела в виду ничего плохого, говоря о них. — Я прекрасно поняла, что ты имела в виду. — Давай ты не будешь переводить стрелки, ладно? — Надя поморщилась, потому что успела неплохо изучить ее натуру за время обучения в Нью-Йорке. — Я искренне считала тебя подругой, а ты спала с моим парнем и делала вид, что все в порядке. Как думаешь, на чьей стороне правда? — Господи, Надя, сколько тебе лет? — закатила глаза Лу. — У каждого своя правда, нет? Я начала мутить с Гусманом, когда вы взяли перерыв. Да, фигово, что мы ничего не сказали тебе сразу и решились на это только когда вернулись из Стокгольма, потому что поняли, что нам надоело прятаться… — Поняли, что вам надоело прятаться? — перебила ее Надя. — Ты уверена, что это было основной причиной? — О чем ты? — непонимающе посмотрела на нее Лу. — Гусман расстался со мной в мае, а ваша дочь родилась в декабре, — напомнила ей Надя. — Несложное уравнение, да? Лу рассерженно выдохнула. — Не то что бы я обязана перед тобой отчитываться, но Моника родилась на месяц раньше, чем нужно, — сказала она и добавила: — Из-за моего обдолбанного братца. Но это не так важно, — быстро отмахнулась она, потому что терпеть не могла эту историю. — Гусман расстался с тобой раньше, чем мы узнали о Монике. Надя махнула рукой. — Как скажешь, Лу. Надеюсь, за столько лет ты убедила себя в этом. — Убедила себя в чем? — поперхнулась Лу. — Я рассказываю тебе, как все было на самом деле, а ты уходишь в отрицание. Я знаю, тяжело поверить в то, что парень, с которым у вас вроде как все было серьезно, любит кого-то другого — я сама проходила через это — но так бывает, окей? — Окей-окей, — Надя пожала плечами. — Надеюсь, этот парень не решит, что любит кого-нибудь третьего. Ты ведь его знаешь. К счастью, их диалог прервал недовольный рев Адриана: он проголодался и пока не знал, каким еще образом можно сообщить об этом маме. Лу вздохнула и, подхватив из сумки бутылочку, направилась вглубь магазина, чтобы спокойно покормить его в комнате Омара. Последние слова Нади могли бы взволновать ее еще лет пять с половиной назад, когда они с Гусманом только начали встречаться снова. У нее даже был один cheating scare (как она его назвала), когда она всерьез думала, что Гусман ей изменяет. Они тогда вернулись в Нью-Йорк после летних каникул в Мадриде и старались проводить максимум времени вдвоем, прекрасно понимая, что через несколько месяцев им придется переключиться и тратить большую часть времени на заботу о малышке. Они уже знали, что у них будет дочка, и единственным камнем преткновения было ее имя. У Лу давно было заготовлено идеальное имя для сына (она почему-то никогда не представляла себя мамой девочки), и она сразу сказала Гусману, что если они не назовут малыша Адрианом, то фамилия «Нуньер» тоже не будет там мелькать. Гусман знал, что она шутит, но ему в целом нравилось это имя, и он был не против. Он тут же отвоевал себе право назвать дочку, если у них все-таки будет девочка, и все остались довольны. До тех пор, пока из шарика на gender reveal party не разлетелись розовые конфетти, и Лу вдруг не поняла, какое имя Гусман хочет дать их дочери. «Мы же договорились, что я называю дочку, Лу!» — возмутился Гусман, услышав ее резкое «ни за что на свете». «Выбери любое другое имя! Я не хочу, чтобы ее звали Марина», — упрямо отвечала ему Лу, каждый раз, когда он пытался доказать свою правоту. Оба сердились, Лу хлопала всеми дверьми, которые попадались ей на пути, а Гусман стучал кулаком по стене от злости. Но пока они не поднимали эту тему, в их доме царил мир. Это продолжалось бы и дальше, если бы однажды Гусман не сказал, что как обычно поедет на пары, а через час Лу бы не получила сообщение от его однокурсника, с которым они неплохо сдружились за это время. «Hey, Lu, what’s up with your boyfriend? He missed an important test today. Everything k?». Лу растерянно перечитала сообщение и почему-то только на третий раз поняла, что Гусман обманул ее и не поехал сегодня в универ. Естественно, в голову ей пришла только одна мысль. Она завелась с пол-оборота, ей стало обидно за себя, за малышку, которая еще не родилась, но уже была предана своим супер беспечным отцом. Лу сразу же позвонила Карле, и та не то что бы удивилась, но все равно мучительно подумала «твою же мать, Гусман, неужели ты не мог хоть немного подождать?». Они быстро отследили его местоположение, потому что их телефоны с Лу были связаны, и вдвоем отправились разбираться. Чтобы не нервничать, Лу изо всех сил пыталась не рефлексировать на эту тему, но даже успокаивающая болтовня Карлы не спасала. Она не понимала, какого черта. Все было так хорошо — четыре месяца их тайных отношений были лучшими в ее жизни, еще четыре, которые прошли с того момента, как они узнали о том, что у них будет ребенок, конечно, были непростыми, но ей казалось, они неплохо справлялись. Гусман был таким заботливым, всегда с нежностью произносил «мои девочки», обнимая ее, и твердо говорил, что сделает для них все. Теперь все это отзывалось болью в сердце и не давало ей спокойно дышать. — Это… какое-то офисное здание? — когда они вышли из такси, неуверенно сказала Карла. Она думала, они приедут к жилому зданию или на крайний случай к какому-нибудь отелю, но перед ними возвышалась обычная нью-йоркская высотка, в которой располагалась куча разных офисов. Делать было нечего — они решили узнать у молодого человека на ресепшене, в какой из офисов получил пропуск Гусман. Карла попыталась мило поулыбаться ему, чтобы выведать нужную информацию, но парень за стойкой только снисходительно усмехнулся и, показав ей заставку своего телефона, сообщил: «I’m sorry, but do you see this guy? It’s my boyfriend». Карла поняла, что флирт здесь не поможет, и честно обрисовала ему ситуацию. Парень вздохнул и, переведя взгляд на ее подругу, сжалился над ними. Офис располагался на четвертом этаже, и обе растерялись, поняв, куда попали: это была частная психологическая практика. Увидев выходящего из кабинета психолога Гусмана, Лу тут же подлетела к нему и сходу влепила пощечину. Гусман на автомате схватился за щеку и поражено уставился на Лу. — Ты что здесь делаешь? — Приехала за тобой в универ! — выпалила Лу зло. — Это ты что делаешь, Гусман? Гусман непонимающе взглянул на нее и вдруг заметил, что глаза у нее красные. — Господи, ты в порядке? — Он попытался протянуть ладонь к ее лицу, но Лу резко отстранилась. — Что-то с малышкой? — Он почувствовал, как сердце уходит в пятки, но Лу вдруг нервно рассмеялась. — Ты сейчас серьезно? Это так не работает, Гусман! Ты не можешь гонять к другим, а потом как ни в чем не бывало возвращаться домой. Мы уже не в школе, мы пытаемся построить семью, ты понимаешь? Я не хочу, чтобы наша дочка росла в такой атмосфере. — В какой атмосфере, Лу? — Гусман схватился за голову, пытаясь понять, о чем она говорит. — Да, я не ездил в универ, прости, что не сказал тебе правду, но я не хотел делиться этим ни с кем… — Он выдохнул, собираясь с мыслями. — Я хожу к психологу еще с тех пор, как мы прилетели в Мадрид. Там у меня был другой специалист, но я, наконец, нашел нового в Нью-Йорке. — Какой еще психолог? Не морочь мне голову, Гусман, — поморщилась Лу. Словно в ответ на ее вопрос, из кабинета вслед за Гусманом вдруг вышел мужчина средних лет и, увидев своего пациента со спины, улыбнулся. — Хорошо, что вы не успели уйти, держите, я как раз нашел книгу, о которой говорил, — сказал он, протягивая Гусману какой-то томик, и Лу успела ухватить одно слово на корешке: «агрессия». Она перевела растерянный взгляд с Гусмана на психолога, и тот улыбнулся еще шире. Видимо, понял, кто это, ведь Гусман много говорил о ней на сеансе. — Надеюсь, тоже поможет. Но вы отлично продвигаетесь, правда, — добавил он, ободряюще хлопнув его по плечу, и вернулся в свой кабинет. Гусман уставился на свои ботинки, и Лу тут же взяла его за руку. — Гусман, блин… Почему ты мне ничего не рассказывал? Я сама весь первый курс гоняла к психологу, это абсолютно нормально, этого ни в коем случае не нужно стыдиться. Она почувствовала себя неловко; вроде, должна была вздохнуть с облегчением, ведь ее cheating scare не оправдался, но тайные походы к психологу... Они тоже не успокаивали. Может, ему было тяжело принять тот факт, что придется брать ответственность за кого-то еще? Может, они поторопились? Лу ощутила, как сердце забилось где-то в горле, а Гусман, тем временем, перехватил ее ладони и крепко сжал их в своих руках. — Я знаю. Просто иногда… меня так накрывает, Лу. Когда я вспоминаю о Марине. Я пытался бороться с этим сам, думал, со временем это обязательно пройдет… Но оно не проходило. И когда я узнал, что у нас будет ребенок, мне стало так стремно. Я подумал: вдруг однажды я не сдержусь и сорвусь при нем… при ней, — исправился он, отводя взгляд в сторону. — И я понял, что не справлюсь сам, и мне нужна профессиональная помощь, чтобы избавиться от этой дурацкой агрессии, которая временами просто разъедает меня изнутри. Но сейчас уже лучше, правда, — добавил он быстро. — Я и сам чувствую, что мне гораздо легче. Лу высвободила одну руку и мягко провела ей по щеке Гусмана. — Гусман, dear, я горжусь тобой, правда. Ты уже сделал для нашей малышки больше, чем некоторые отцы делают для своих детей за всю жизнь. Но будет неплохо, если мы станем делиться такими вещами друг с другом. Ладно? — Лу прижалась к нему и подняла на него вопросительный взгляд. — Ладно, — улыбнулся Гусман, целуя ее в лоб, — и прости, что заставил тебя волноваться, я не думал, что так получится. Лу вдруг засмеялась. — Что? Что такое? — Ничего, просто вспомнила, что в коридоре тебя ждет Карла с огромной книгой в руках, которые стоят у них при входе, и планирует долбануть тебя ей, как только ты покажешься на горизонте. Гусман усмехнулся. — Ну ладно, с этим-то мы точно справимся. С того дня беспочвенная ревность едва ли доставала Лу. Ее так тронул этот поступок Гусмана (да что там ее, даже Карла приятно удивилась), что она, наконец, почувствовала себя абсолютно уверенно в этих отношениях. И с тех пор Гусман ни разу не давал ей повода усомниться. Она прокрутила в голове последнюю фразу Нади и отмахнулась от нее. Ей казалось, что после всего, через что они прошли, их отношения уже вряд ли дадут сбой.