Besos en guerra

12 февраля 2028 20:37 (6 с половиной часов после исчезновения) Самуэль был в шаге от брейкдауна. Он так ясно ощутил это, когда вышел с очередного допроса инспектора, что даже не понял, в какой момент к нему подошел Фред и усадил в ближайшее кресло. Обстановка вокруг была такой странной, развешанные по всему дому украшения к детскому дню рождения теперь казались злой насмешкой, и Самуэль едва сдерживался, чтобы не сорвать их. — Here, drink it, — протягивая ему стакан, произнес Фред настойчиво. — Я уже сказал тебе, что не буду пить никакие успокоительные, мне нужно ясно соображать, — пробормотал Самуэль угрюмо, отталкивая от себя его руку. — Это просто вода, Самуэль, — терпеливо отозвался Фред. — Пожалуйста, выпей. Все еще сердитый, Самуэль залпом опустошил стакан. Почему-то вспомнил, как сильно злился на Карлу этим утром. Хотел встряхнуть ее за плечи, проорать в лицо: «да очнись же ты, я просто защищал тебя, я не мог поступить по-другому!», потому что спокойной конструктивной беседы в этот раз было недостаточно. Перед глазами снова возникло ее лицо, с этим холодным взглядом, сложенными в тонкую линию губами. Я люблю тебя, но как же бесит, что ты не можешь выслушать меня, просто по-человечески Ему было так стыдно за эти мысли сейчас. Он думал: да пусть она злится на него всю оставшуюся жизнь. Пусть считает виноватым, пусть улетит в Нью-Йорк. Только бы она была жива. — Думаешь, он не выживет? — вдруг спросил Самуэль обрывисто, обхватывая голову обеими руками, словно это могло помочь ему не погружаться в еще более темные мысли. — Он? — растерянно переспросил Фред. — Ребенок, — ответил Самуэль. — Ты же слышал, что Карла… — замолчал, ощущая, как голос вдруг начинает подводить. — Черт, прости, я не знаю, зачем говорю об этом. Он знал, на самом деле. Они не строили конкретных планов, но были готовы к этому; может, она немного больше, чем он. Но он знал, что обрадовался бы не меньше, если бы она все-таки рассказала ему в тот вечер. (Теперь мысль об этом поселяла внутри только холодный ужас и много больных вопросов, ответы на которые Самуэль боялся узнать) — Я думаю, что тебе нужно поспать пару часов, — отозвался Фред, прекрасно зная, что Самуэль вряд ли прислушается к его совету. — Иначе ты не вывезешь уже к утру. Я серьезно. — Нет, ты же сам знаешь, что в таких делах важна каждая минута, — Он был благодарен Фреду за вежливый игнор его предыдущего вопроса. На город опускался вечер, большая часть гостей разошлась по домам, остались только самые близкие. Из соседней комнаты раздавались рыдания, которые разрывали у Самуэля все внутри. Это была Лу, и только пытаясь представить, что она испытала за последние несколько часов, он ощущал, как его тошнит от ужаса. Когда рыдания начали постепенно стихать, а потом и вовсе остановились, Самуэль внутренне напрягся, думая, что, возможно, в расследовании что-то прояснилось. Резко поднявшись, он вышел из комнаты и увидел, как Гусман осторожно прикрывает дверь спальни. — Что там? — пересохшими губами спросил Самуэль. Гусман покачал головой. — Ничего, я дал Лу снотворное, чтобы она поспала хоть немного. — Как она? — Как ты думаешь, Саму? — привычно огрызнулся Гусман. Ему казалось, из него вынимают душу. Он думал, последние несколько дней были адом, не понимал, как нормально поговорить с Лу, и, каждый вечер отпуская детей, чувствовал, как что-то неприятно колет изнутри. Неприятно колет. Теперь внутри была война, с которой невозможно было сбежать. Он бы не сосчитал, сколько раз мысленно вернулся в ту минуту, когда Лу, держа на руках Адриана, который уже готов был впечататься личиком в свой именинный торт, огляделась по сторонам и слегка нахмурилась. «Карла должна была забрать Монику с батутов, посмотри, где они?». Она сказала это вполне дружелюбно, и Гусман воспрял духом. Подумал, что она уже немного остыла, а значит, сегодня можно будет сделать первый (сто первый) шаг к примирению. И, подгоняемый этими приятными мыслями, побежал во двор, где не было уже никого — и Карлы с Моникой тоже. Секунду он растерянно оглядывался по сторонам. Крикнул имя дочери пару раз, но в ответ прилетела только тишина. «Может, они зашли в ванную? Или Моника захотела похвастаться какими-нибудь подарками?». В ту секунду Гусман не ощутил острого волнения — оно пришло на мгновение позже, когда почти у входа в дом он заметил красное пятно на асфальте. Не очень большое, но было сразу ясно, что это не случайно распыленный баллончик с краской и не разлитый пунш. Это была чья-то кровь. И сейчас, возвращаясь в эти секунды, Гусман мучительно думал: ну почему я не мог выйти раньше. почему не заметил, что Моники еще нет. Он представлял, как выбегает из дома, ловит обеих на полпути, крепко-крепко прижимает к себе дочь и спокойно выдыхает, слыша ее звонкий смех и мучительное «ну, папочка! ты колешься!». И пятно на асфальте растворяется само по себе, полицейские машины так и не подъезжают к их дому, они с Лу задувают свечку на именинном торте сына, потому что тому пока не хватает сил, и под вечер остаются здесь вчетвером — своей маленькой большой семьей. — Слушай, я хотел спросить тебя… Только не взрывайся сразу, ладно? — Гусман подошел к Самуэлю и, поймав его хмурый взгляд, как-то неловко повел плечом. — Ты уверен, что у Карлы… никого больше не было? Самуэль непонимающе взглянул на лучшего друга. — О чем ты? — Я имею в виду… — Гусману было тяжело произносить это, но он думал, что знает Карлу довольно хорошо, и не мог исключать эту возможность. — Ты же в курсе об этой ее особенности… — Какой еще особенности? — до Самуэля начало доходить; он в одно мгновение ощутил, как его накрывает злость, и невольно сжал кулаки. — Что ты переспрашиваешь, ты понимаешь, о чем я! — повысил голос Гусман. У него уже не было сил разговаривать спокойно, он злился на весь мир — и на Самуэля тоже. — Она могла быть в отношениях еще с кем-то? Может, дело в этом парне? Может, ребенок вообще не от тебя? Может, она ушла еще и поэтому? — выпалил он, почти не думая, и мгновенно ощутил резкую боль в районе подбородка. Самуэль врезал ему, тоже особо не задумываясь. — Твою мать, что ты творишь?! — Не смей даже думать про нее такое! — О чем мне еще думать, Саму, мы перебрали уже миллиард вариантов! Они зло уставились друг на друга. — Ну, есть еще один. — Самуэль, честно, не хотел рассуждать об этом в присутствии Гусмана, но после таких слов о Карле ему было уже наплевать. — Он называется проблемный дядя. Гусман непонимающе посмотрел на него. — Что ты несешь? — Им так и не удалось найти Валерио, — напомнил Самуэль. — Саму, после нашего октябрьского инцидента… я даже слышать о нем не хочу. Свалил, и спасибо на этом. Что ты так смотришь? — Он оборвал себя на полуслове, заметив на себе странный взгляд Самуэля. — Гусман, я не хочу травмировать тебя еще больше, но… Лу когда-нибудь… — Он замялся, думая, как это сформулировать. — Она рассказывала тебе, что они с Валерио… Гусман устало выдохнул. — … были вместе? — Самуэль, наконец, подобрал нейтральное выражение. Гусман молчал, но по его виду Самуэль понял, что это не стало для него новостью. — Даже не хочу знать, откуда тебе известно об этом, — наконец, заговорил он. — И вообще не догоняю, к чему ты клонишь. — Ну, у тебя никогда не было мыслей, что, возможно… Моника… — Клянусь, если ты закончишь это предложение, я не буду сдерживать скопившуюся агрессию. — Гусман, от этого зависит, как скоро мы найдем их, и они будут в безопасности. Ты даже на одну сотую процента не можешь допустить, что Валерио… — Ни на одну миллионную, Саму! — зло оборвал его Гусман. — Я уверен в Лу больше, чем в самом себе, она бы в жизни не поступила так. Что за больные теории ты разрабатываешь? Самуэль вдруг прислонился спиной к стене и резко зажмурился. Он терял связь с реальностью. Все подозрения смешались в один большой неясный ком, а мысли о том, что с каждой минуту кто-то может увозить Карлу все дальше и дальше от Мадрида, заставляли дыхание сбиться. Он знал, что паническая атака была близко, и попытался отвлечься. — Как ты держишься? — спросил Самуэль едва слышно. — Потому что мне кажется, еще пара часов, и я сойду с ума. Реально. Гусман вдруг слабо улыбнулся. — Думаю, как мы снова будем вчетвером. Свалим куда-нибудь, чтобы немного прийти в себя после этого кошмара. Я наконец-то поставлю Монику на серф и буду плавать с мелким, пока Лу загорает и каждые три минуты беспокоится о том, что дети сидят в воде слишком долго. — Он усмехнулся, видимо, вспоминая многочисленные семейные поездки. Хлопнул Самуэля по плечу. — Не знаю, Саму, может, это неправильно, но мне становится чуть легче. Попробуй. Подумай, что сделаешь, когда Карла найдется — и будет в полном порядке. Попробуй подумать, кого хочешь больше. Попробуй представить, как возьмешь своего мелкого на руки в первый раз. После этих слов стало только тяжелее. Возможно, потому, что Самуэль в ужасе представил, что может потерять.

***

11 октября 2027 Валерио снова исчез. За столько лет Гусман успел привыкнуть ко всем его закидонам — и к тому, как он срывался через пару месяцев после выхода из рехаба; как игнорировал звонки и кричал, чтобы не лезли в его жизнь, когда они все-таки его находили. К чему Гусман никак не мог привыкнуть, так это к тому, как сильно Лу разбивали его выходки. Еще час назад она была полна энергии, несмотря на то, что весь день провела на съемках, а вечером устроила mother-daughter шопинг с Моникой. Они вернулись домой крайне довольные, и Моника тут же побежала мерить новые наряды, чтобы похвастаться ими перед папой и братиком, который все никак не желал засыпать, хотя время было позднее. — Устала? — полюбопытствовал Гусман, когда Лу, даже не занеся пакеты на второй этаж, опустилась рядом с ним на ковер в гостиной и с удовольствием вытянула ноги, по которым мгновенно принялся карабкаться Адриан. Она едва заметно улыбнулась, прижимая к себе малыша и ощущая, как Гусман зарывается лицом в ее локонах. Запах ее любимой маски для волос с кокосом и еще чем-то сладким всегда заставлял его чувствовать себя на порядок спокойнее, это была одна из тех деталей, которые прочно ассоциировалась у него с домом. Он коснулся губами ее шеи, осторожно убирая распущенные волосы в сторону, и Лу довольно пробормотала: — Гусман… надо уложить детей. — Я знаю, но я соскучился, — Он послушно отстранился и улыбнулся, заметив, как быстро Адриан успокоился у нее на руках и уже сладко зевал. Мягко погладил сына по голове и усмехнулся: — Почему у него это работает только с тобой? Лу опустила взгляд на Адриана и, оставив невесомый поцелуй на его щечке, усмехнулась в ответ: — А что ты хотел? Моника лучше засыпала у тебя на руках, так что один — один, — поудобнее перехватив сына, она быстрым движением проверила уведомления в телефоне, но, видимо, того, что ей требовалось, на экране не было — она свела брови к переносице и как-то судорожно вздохнула. — Чего ты? — от Гусмана не укрылась ее странная реакция. — Этот ублюдок снова пишет? Лу отрицательно покачала головой, заходя в последние исходящие вызовы и нажимая на один из них. Прижав мобильник плечом к уху, она, наконец, сказала: — Вал не отвечает целый день. Придурок, мы же сто раз все обговаривали! — воскликнула она в сердцах, услышав длинные гудки, которые никто не собирался прерывать. Адриан, уловив изменившийся тон мамы, наморщил личико и неуверенно всхлипнул. Лу тут же спохватилась, провела ладонью по его щечке и успокаивающе пробормотала: — Ай, малыш, не пугайся, мама просто очень злится на дядю Валерио. — Он наверняка тусит где-нибудь, — резонно заметил Гусман, — в клубе или в баре. Поэтому не слышит. — Весь день? — Лу покачала головой и перевела на него встревоженный взгляд. — Ты же знаешь, я прошу его скидывать по два сообщения, чтобы знать, что с ним все в порядке. Что он не сдох в какой-нибудь канаве по дороге!! — Она снова повысила голос; дурацкая привычка, которая проявлялась каждый раз, когда она начинала злиться. Адриан разревелся уже в следующую секунду — ему и правда давно пора было спать. Лу отправилась укладывать его, а Гусман, закинув ее пакеты с покупками в гардеробную, зашел проверить Монику. Она вырубилась, не успев примерить и первый наряд, который они приобрели сегодня, и Гусман усмехнулся себе под нос, осторожно накрывая ее одеялом и целуя в раскрасневшуюся щеку. — Папочка… — сонно пробормотала Моника, переворачиваясь на живот и обнимая плюшевого тюленя, который всегда обитал у нее в кровати. — Спи, кнопка, — шепнул Гусман. — Устроишь нам показ мод завтра. — Я видела волшебника, — зевая, поделилась Моника; видимо, эта информация так будоражила ее, что она не могла сдерживать ее до утра. Гусман засмеялся, подумав, что она перепутала реальность со сном, и только ответил: — Здорово, малыш. Если увидишь еще раз, вытяни из него пару магических секретов. Дети уснули, но Гусман уже знал, что продолжение вечера не будет романтичным — Лу обзванивала всех, кто общался с Валерио, и с каждым новым звонком была на шаг ближе к панической атаке. «Да, конечно, напишу, как буду знать… спасибо… прости, что поздно…» — на автомате говорила она всем на прощание, и спустя полчаса ее голос звучал совсем потерянно и отстраненно. — Гусман, я съезжу к нему, — отложив телефон, решительно выдохнула Лу. Дрожащей рукой подняла чашку с крепким американо, который вообще-то старалась не пить так поздно, и сделала пару глотков (от них стало только хуже, если честно). Она ощутила подкатывающую к горлу тошноту и поморщилась. — С ним что-то случилось. — Лу… — терпеливо выдохнул Гусман. — Мы проходили это десять тысяч раз. Он напился. Беспробудно спит или зажигает где-нибудь на танцполе. Ты паникуешь, мы поднимаем всех на ноги, он оказывается жив-здоров, а ты потом отходишь еще неделю. Тебе не кажется, что надо уже разорвать этот порочный круг? Лу нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? — Что Валерио — это не наша зона ответственности. Ему почти тридцатник, и он прекрасно может позаботиться о себе. Лу закусила губу и упрямо покачала головой. — Я все равно съезжу, мне будет спокойнее, если я увижу его. — Ну а если не увидишь? Что ты будешь, всю ночь таскаться по Мадриду, заглядывая во все злачные места, в которых он может оказаться? Нет, Лу, давай дождемся утра, я уверен, он спокойно наберет тебе, как только придет в себя после очередной тусовки. Ее горло будто сжимала чья-то невидимая рука; она попыталась вздохнуть, чтобы говорить спокойно, но голос не слушался и срывался. — А если нет, Гусман? Ты бы тоже… ты бы сделал тоже самое, будь на его месте Марина. По этому комментарию Гусман понял, что его жена в отчаянии: она упоминала Марину только в крайних случаях, потому что мысли о ней тянули за собой мысли о Поло, а снова заходить в этот порочный круг она просто не могла себе позволить. Он молчал несколько секунд, прежде чем произнести в ответ: — Мы съездим вместе, ладно? Я позвоню родителям, может, кто-нибудь из них сможет побыть тут с детьми пару часов. Если нет, наберу Саму. Лу благодарно улыбнулась ему. Она знала, как сложно Гусману было смириться с присутствием Валерио в их жизни, и ценила то, что он пытался абстрагироваться и просто помогать ему — ради нее, конечно. Сама она давно не ощущала к Валерио ничего, кроме удушающего беспокойства. Может, еще усталости и раздражения, когда понимала, что этот груз ей придется тащить на себе всю оставшуюся жизнь (но быстро отгоняла эти мысли). Нет, она любила его — так сильно, что до сих пор не кинула, несмотря ни на что. Могла бы сказать «я не твоя мамочка, у меня есть своя семья, я тебе ничего не должна», но не говорила. Терпела, оплачивала счета в рехабе, чтобы в итоге не дождаться ничего, кроме «спасибо, но я тебя не просил». И любовь как-то незаметно скрывалась за стеной непонимания, которая вдруг образовалась между ними. Ну ладно, не вдруг. Лу прекрасно знала, что он начал по-настоящему отдаляться в тот момент, когда позвонил однажды вечером, а она была такая счастливая и спокойная и на его удивленное «что это с тобой?» не задумываясь выпалила: «мы снова сошлись с Гусманом!» — Пойдем, — Гусман помог ей выбраться из машины, и Лу не выдержала, разрыдалась от охватившего ее напряжения. Она боялась, что они переступят порог квартиры Валерио, и он будет валяться на полу — не после очередной дозы, не в пьяном угаре, не резко уснувший после убойного вечера — и она опустится на колени, перехватит его запястье, чтобы посчитать пульс, а оно будет таким ледяным, что этого уже не потребуется. — Ну чего ты, родная? — Гусман крепко прижал ее к себе. — Все будет нормально, это же Валерио. Из какого только дерьма он не выбирался. — У меня ужасное предчувствие, — прошептала Лу сквозь слезы. — В какой момент ты начала верить предчувствиям? — Гусман провел ладонями по ее щекам, стирая слезы, и потянул в сторону нужного подъезда. — Пойдем, я уверен, все в порядке. Лифт поднимался медленно, Лу успела пересчитать все кнопки на панели раз семь — это тупое действие немного успокаивало. В квартире Валерио оказалось душно и неубрано. Гусман окинул взглядом многочисленные упаковки из доставок, в основном фастфуда, но попадались и ресторанные. Резко пнул одну из них и тут же услышал осуждающий шепот: — Гусман! — Ну что? Лу молча переступила через кладбище пакетов из «Макдональдса», от которых уже исходил неприятный запах, и шагнула в сторону кухни. На мгновение замерла на месте, через дверной проем увидев на полу что-то темное (ее передернуло от мерзости, когда воображение дорисовало крысу), но она пригляделась и вдруг поняла, что это спутанные кудри Валерио. На полу. — Гусман!! — в голосе теперь пробивалась паника, но как всегда в критических ситуациях Лу усилием воли задушила ее и, распахнув дверь на кухню, резко опустилась на колени перед распластавшимся на полу братом. — Вал… Вал, — Она легко похлопала его по щекам, но он не реагировал — лежал так мирно, словно у него наступила фаза глубокого сна. — Вал! — невольно повысила голос, будто надеясь, что это разбудит его, но Валерио продолжал лежать без движения. — Твою же… — Гусман быстро заткнулся, увидев, что происходит, и, опустившись рядом с ними, достал из кармана телефон. — Дай-ка, погоди… — Он подставил телефон ко рту Валерио и через пару секунд продемонстрировал Лу экран. — Видишь, слегка запотевший, значит, он дышит. Лу только судорожно вздохнула в ответ. — Я звоню в «Скорую». Кто знает, сколько он пролежал так… — потерянно пробормотала она, и неприятные мысли тут же начали колоть изнутри. Могла бы заехать к нему с утра, когда он не ответил первый раз. Могла бы поехать сразу после работы. Да даже если бы ты пригнала сюда после шопинга с Моникой, было бы лучше. Но, конечно, ты ведь не любишь, когда они проводят время вместе… «Пожалуйста!!» — Лу устало оборвала эту цепочку мыслей и сосредоточилась на разговоре с оператором. Гусман, тем временем, проверил пульс Валерио — тот ощущался, но был слабоват. Ему вдруг стало стыдно за то, что он отговаривал Лу от этой поездки. Кто знает, вдруг они бы и правда не успели ничего сделать, если бы добрались сюда только утром? — Они сказали, что машина уже выезжает, — Лу перехватила ладонь Валерио, такую непривычно холодную, покрытую липким потом, и едва сдержала новый приступ слез. Они были не особо близки последние годы, ее бесило в нем так много вещей, а еще отчаянно хотелось, чтобы они с Гусманом нормально ладили (что-то из разряда фантастики). Но сейчас внутри осталась только одна мысль: вот бы он снова открыл глаза — этого хватит, правда. — Наверное, надо собрать ему что-нибудь… Какие-нибудь вещи… — Я соберу, ты посиди с ним, — Гусман почему-то почувствовал себя чуть легче в этот момент. В спальне все тоже казалось каким-то перевернутым — много вывернутой наизнанку одежды валялось на полу и у изголовья кровати, вперемешку с ней лежали пустые бутылки, дорогие цепочки, фруктовые огрызки и мусор, так много мусора… Гусман словно попал в воронку хаоса и мысленно содрогнулся. Он знал, что люди не доводят свое жилище до такого состояния из-за элементарной лени. Может, Валерио был в депрессии? Может, все реально серьезнее, чем ему казалось? Гусман вздохнул и, открыв шкаф, принялся выбирать одежду, которая казалась ему чистой. Такой было немного, поэтому пришлось залезть подальше, и вместе с новой футболкой он нашарил ладонью тонкую стопку бумаг. На автомате подхватив и их, Гусман прижал к груди футболку и уже собирался убрать листы обратно, но замер, только бросив на них беглый взгляд. Это были фото Поло. Ты знаешь, кто убил меня? «Нет… ну нет», — Гусман, все еще пораженный, медленно перебирал снимки, и не заметил, как в дверном проеме показалась Лу. — Ты чего так долго? Помочь? Она, видимо, пережила первый шок и теперь была поспокойнее. Гусман резко прижал к себе фото, чтобы она не увидела, что на них изображено, и пробормотал: — Да нет, я уже почти все. Лу только кивнула, забирая отложенную им одежду. Сейчас она была слишком зациклена на состоянии Валерио, чтобы заметить странное поведение мужа, и это было ему на руку — рассказывать ей о своем открытии он пока точно не собирался. 12 октября 2027 Карла никогда не считала себя параноиком, но в последнее время ее все чаще доставало одно странное чувство. Она не могла нормально объяснить его даже самой себе, много раз гуглила «мания преследования», но потом в ужасе закрывала вкладки, советующие ей медикаментозное лечение и рисующие далеко не радужные картинки ее психического состояния. Не то что бы она каждую секунду в панике оглядывалась, чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, но иногда это случалось. Даже сейчас, лежа на плече Самуэля, она ощущала какой-то странный вайб, хотя прекрасно знала, что они одни не то что в его кабинете — на всем этаже. Его команда с успехом закрыла очередной кейс и спустилась в ближайший бар, чтобы отметить, так что офис был в их полном распоряжении до утра. Карла перевернулась на бок — узкий диван нехотя позволил ей совершить этот маневр — так, чтобы оказаться с Самуэлем лицом к лицу, и мягко улыбнулась, заметив на себе его полусонный взгляд. Он был жутко вымотан после суда, и когда на пути в офис ему написала Карла, он знал, что она не даст ему отдохнуть, но его это, конечно, мало волновало. — У тебя стоят камеры в кабинете? — чувствуя, как он медленно водит пальцами по ее руке, полюбопытствовала Карла. Самуэль усмехнулся, крепче прижимая ее к себе. — Ты, конечно, очень вовремя спохватилась. — Они лежали так, наверное, минут десять, температура ощутимо снизилась, и когда Самуэль почувствовал, как Карла вздрогнула, то немедленно подумал, что ей стало холодно. Подхватив свою рубашку, так удачно приземлившуюся на спинку дивана, он одним легким движением накрыл ей Карлу и добавил: — Не переживай, в моем кабинете нет камер. Они стоят в коридорах, в офисе шефа, в конференц-залах… Карла с удовольствием укуталась в его рубашку — было и правда прохладно — и устроила голову у него на груди. — Но что точно нужно заменить здесь, так это диван, если ты собираешься заглядывать чаще… Она засмеялась, перехватывая его насмешливый взгляд. — Поверить не могу, что ты впервые использовал его по назначению. — Ну знаешь, обычно я прихожу в офис, чтобы поработать. — Ну знаешь, везде нужен баланс, — Карла передразнила его серьезную интонацию и невольно огляделась по сторонам, словно проверяла, нет ли кого-то за стеклами («мы на четвертом этаже, что за бред», — она тут же мысленно одернула себя). От Самуэля не укрылся этот маневр, и он настойчиво спросил: — Карла? Что не так? Карла едва заметно вздохнула, отворачиваясь от него и параллельно напряженно рассуждая, стоит ли вообще говорить Самуэлю о таком, или лучше сразу стрельнуть у Лу контакт хорошего психиатра. — Хей, ну ты же можешь рассказать мне что угодно, — Он коснулся губами ее плеча, наслаждаясь тем, что она так близко, и они впервые могут никуда не спешить. — Что случилось? Карла повернулась на спину, и Самуэль приготовился внимательно слушать. — Пообещай не издеваться. Он удивленно поднял брови. — Когда это я издевался? Карла нетерпеливо пожала плечами. Ей было странно делиться своими страхами, но она чувствовала, что может открыться перед ним — перед кем еще, как не перед человеком, с которым она собиралась строить будущее. — Мне кажется, кто-то следит за мной, — теребя воротник его рубашки, призналась Карла, и Самуэль немедленно встревожился. — Следит? Тебе кто-то угрожал? Присылал сообщения, как Лу? Когда это началось? Ты сохранила переписки? — Нет, нет… — Карла покачала головой. — Это вообще не связано с Лу. Просто последнее время я как будто бы… прозвучит странно, но я будто бы ловлю на себе чей-то взгляд. — Чей? — В том-то и дело, что это больше ощущение, чем реальность. — Я не понимаю, — нахмурился Самуэль. — Ты видела кого-нибудь? — И да, и нет, — отозвалась Карла уклончиво. — Карла, — выдохнул Самуэль. — Не пояснишь поподробнее? — Обычно это происходит в людных местах, — немного помолчав, все-таки начала объяснять она. — Знаешь, я могу поймать этот взгляд в ресторане, обернуться, но зал переполнен, и вообще непонятно, кто на тебя смотрел. Это было… да, наверное, первый раз это случилось на похоронах Андера. Но, может, происходило и раньше, просто тогда я впервые заметила. Это было, когда я гуляла с тобой, и когда мы выходили куда-то с Моникой… не знаю, последнее время я чувствовала это так часто, что уже сбилась со счета. А позавчера… когда ты разбирался с анонимом Лу и Гусмана, а я забрала Монику, чтобы она вам не мешала, и мы решили пройтись по окрестностям… — Карла на мгновение отвлеклась, взглянула на Самуэля, по его выражению лица пытаясь понять, не думает ли он, что она сошла с ума, но пока он только сводил брови к переносице и слушал не перебивая. — Мне показалось, будто одна машина медленно едет за нами. — Ты записала номер? — на автомате спросил Самуэль. — Нет, она ехала на приличном расстоянии, разглядеть было невозможно, так что я взяла Монику и свалила оттуда как можно быстрее, даже не оборачивалась, — призналась Карла и добавила: — Может, я бы и подошла, если бы была одна, но с ней мне не хотелось так рисковать. Самуэль задумчиво кивнул. — Ну да, это тоже правильно. Первая половина ее рассказа не особо испугала его — какие-то взгляды, ну, что с них взять? Может, она перенапряглась, или у нее была повышена тревожность после того недоограбления. В таких случаях воображение может нарисовать картины и похуже. Но последняя часть с машиной ему совсем не понравилась. С одной стороны, конечно, это тоже могло быть следствием ее напряженного состояния — мало ли, кто там проезжал, может, осматривал район или ждал кого-то — с другой, вдруг на горизонте маячила реальная угроза? И Самуэль на опыте знал, что лучше перестраховаться и проверить, чем потом жалеть. Единственный вопрос, который мучил его в этой истории: может, это все-таки была Бланка? Но она ни разу не упоминала слежку в своем расследовании, да и к чему она здесь, ее ведь волновали исключительно документы по винодельне, а не передвижения Карлы. — Что, думаешь, я сумасшедшая? — усмехнулась Карла, и Самуэль вдруг понял, что молчание затянулось. — Что? Нет, нет, конечно, нет, — он сжал ее ладони и покачал головой. — У тебя были какие-то проблемы… я имею в виду, конфликты? Может, что-то с винодельней? Или дела твоего отца… чем он вообще сейчас занят? — Понятия не имею, — фыркнула Карла. — Это плохо, — Самуэль поймал ее удивленный взгляд и пояснил: — Если с винодельней все чисто, возможно, дело в твоем отце. Возможно, то несостоявшееся ограбление тоже как-то связано с ним. Он мог влезть во что-то нелегальное? Карла мрачно усмехнулась: — Подозреваю, что он оттуда и не вылезал. Эти слова встревожили Самуэля. Он еще помнил, какую дичь творил Теодор, когда они учились в школе, и не сомневался, что за это время он нажил себе немало врагов. Если кто-то из них вдруг решил активизироваться… или новое дело пошло не так… — Саму… пожалуйста, не замолкай так надолго, ты начинаешь меня пугать. Самуэль ободряюще улыбнулся. — Знаешь что, давай не будем исключать возможности того, что у тебя просто хорошо развитое воображение и какое-нибудь тревожное расстройство в комплекте. — А говорил, что не считаешь меня сумасшедшей. — Я и не считаю, но на тебя много всего свалилось в последнее время, и такие штуки… ну, они закономерны. Но чтобы ты окончательно успокоилась, давай я денек погоняю за тобой, проверю, есть ли реальная слежка, — предложил Самуэль, и Карла удивленно посмотрела на него. — Потратишь на это целый день? — Ну что за глупости, Карла? — Самуэль даже засмеялся. — Если речь идет о твоей безопасности, я хоть год потрачу. — Он потянулся к ней и легко поцеловал в кончик носа. Карла улыбнулась от этого милого жеста и удобнее устроилась в его объятиях. — Можем отложить твою шпионскую миссию до выходных, чтобы твоя работа не пострадала, — добавила она, и Самуэль махнул рукой. — Мы закрыли крупное дело, и сегодня все напьются так, что встанут завтра только часам к четырем. Так что расписание у меня довольно гибкое. Карла засмеялась и вопросительно посмотрела на него. — Ты не хочешь пойти и отметить со всеми? Это все-таки твоя победа. Самуэль отрицательно покачал головой. — Во-первых, тут нет моих побед, мы работаем в команде, они общие, — Карла закатила глаза, когда он это сказал, но возражать не стала. — Во-вторых, я думал, мы уже оставим в покое этот несчастный диван и сгоняем куда-нибудь поужинать. Вообще-то он любил отмечать закрытые кейсы, но сегодня подумал: сколько их уже было и сколько еще будет. Конечно, в душе он надеялся, что ужинов с Карлой у него впереди тоже миллион (или сколько там получится, если рассчитать их количество до глубокой старости), но еще помня, как легко их отношения разбились в школе, он не хотел упускать законно положенное им время. Ладно, ничего законного, у него все еще была девушка… Самуэль поморщился, твердо решив отрубить внутреннего адвоката на весь оставшийся вечер. Все оказалось так просто: он был счастлив, и ему было наплевать на остальное. Они выбрали ресторан неподалеку и решили пройтись до него. По дороге Самуэль невольно оборачивался, но ничего подозрительного не заметил. Карла рядом с ним наоборот отвлеклась и забылась — он знал, что Бланка будет в редакции до поздней ночи, так что они шли по улице обнявшись и не боялись быть увиденными. Самуэль понял, что зря так расслабился, когда было уже поздно. Навстречу шло много разных парочек — кто-то тащил домой пакеты с продуктами, кто-то останавливался на каждом шагу, чтобы поцеловаться в сотый раз за вечер, кто-то уговаривал капризничающего ребенка вернуться домой, потому что время было позднее — но одну из них что Самуэль, что Карла знали слишком хорошо. — Привет, братишка. Взгляд у Нано в тот вечер был не злой, просто насмешливый. Он был рад, что ему удалось случайно спалить брата — задолбало слушать, как Ребекка вечно ставит его в пример, пусть теперь посмотрит, как легко такие положительные парни ведут двойную жизнь. Сама Ребекка хмуро наблюдала за ними, прекрасно понимая, что происходит, несмотря на то, что они успели разнять объятия. — Почему я пропустила тот момент, когда вы с Бланкой объявили о расставании? — Ребекка как всегда не церемонилась и задала вопрос в лоб, даже без приветствия. Карла поморщилась — только недосемейных конфликтов им сейчас не хватало. Параллельно у нее промелькнула мысль о том, что Нано и Ребекка реально могут стать ее родственниками, и ей придется проводить с ними праздники, и, может, у них будут двойные свидания, и она, конечно, не сможет сказать «нет», потому что знает, как важна семья для Самуэля… — Ребекка, пожалуйста, — голос Саму вывел ее из не самых приятных фантазий. — Мы просто общаемся. Это теперь запрещено, или что? Просто общаемся. Карла вдруг ощутила себя невероятно глупо. Он даже не расстался со своей девушкой — из-за какого-то там расследования, и она сама согласилась на это, но что если оно затянется не на один месяц? на год? что они, будут прятаться в его офисе все это время и вздрагивать, на ходу придумывая кучу оправданий, когда встречают общих знакомых на улице? — а она уже вообразила, как будет отмечать праздники с его семьей. Просто отлично. — О, пожалуйста, Саму, ты хочешь вот так легко испортить нашу многолетнюю дружбу этим тупым враньем? Карла чувствовала, что это скорее обращено к ней — у них многолетняя дружба, а она просто его вечная интрижка, это легко считывалось в словах Ребекки. — По-моему, мы взрослые люди и сами можем разобраться со своими отношениями, — холодно произнесла она, пересекаясь с Ребеккой взглядом. Обе были настроены не самым дружелюбным образом. — С чем уж я точно не хочу разбираться, так это с вашими отношениями, — фыркнула Ребекка. — Но Бланка не заслуживает такого дерьма. — Она подняла мрачный взгляд на Самуэля. — Надеюсь, ты не протупишь. Не протупишь и выберешь Бланку — Карлу бесило, что она так легко считывала то, что подразумевала Ребекка. — Мы в состоянии все решить без ваших вмешательств, ладно? — на Самуэля тоже начинало накатывать раздражение. Какого черта она отчитывала его на улице, как мальчишку? — Было очень приятно увидеться и все такое, но нам пора. Нано ухмыльнулся. — Хорошего вечера, братишка. — Карла не поняла, почему он так откровенно игнорировал ее, но выяснять еще и этот вопрос ей тем более не улыбалось. Они с Самуэлем молча свернули к ресторану, который был уже в двух шагах, но романтичное настроение испарилось. Она злилась, он видел, и еще помнил, как она отталкивала его по любой мелочи в школе. Она была сильнее и спокойнее теперь, не пыталась ударить словами, чтобы снова закрыться в своем ледяном панцире, где никто не мог сделать ей больно. Но он боялся, что все это может вернуться — потому что такие вещи никогда не проходят бесследно. Поэтому остановился перед входом и поспешно произнес: — Карла… я знаю, как это выглядело… Карла отстранилась от него и выдохнула. — Знаешь, я не очень голодна, так что, наверное, сразу поеду домой. Но Самуэль перехватил ее за руку, не давая уйти. — Стой, погоди, почему ты снова так резко закрываешься? Мы проходили это в школе, я не хочу этих ссор без объяснений, просто скажи… — Что тебе сказать? Что у тебя есть девушка? Это для тебя новость? — видимо, ее и правда достали слова Ребекки. Она пыталась справиться с накатывающей злостью и держать лицо, но получалось не очень. — Но мы же все… — Да, да, я знаю, что мы все обсудили, но думаешь, это так легко? Встречаться с тобой на работе, выходить вместе на улицу, только если ты точно знаешь, что Бланка сидит в офисе и не спалит нас вот так просто, как это сделали Нано с Ребеккой… — Карла замолчала, собираясь с мыслями. — Но еще сложнее думать о том, что, возможно, мы с тобой хотим разных вещей. — О чем ты? — растерялся Самуэль. — О том, что мы просто общаемся, — ядовито напомнила ему Карла. Самуэль поморщился, отпуская ее. — О, да ладно, ты же понимаешь, что я сказал это для Ребекки. — И ты думаешь, она тебе поверила? Или ты реально… о боже, нет, я не хочу это обсуждать, — простонала Карла, закрывая лицо ладонями, чтобы успокоиться. Самуэль положил руки ей на плечи и, слегка сжав их, произнес: — Карла, мы можем обсуждать что угодно. Пожалуйста, просто скажи, что тебя волнует, я же вижу, что дело не в Бланке. Карла прижалась к нему спиной, так, чтобы он не видел ее лица, и тихо ответила: — Я надумала себе уже много всего, Саму, и я знаю, что ты не обязан думать также, но одновременно мне хочется знать, что мы… совпадаем. Понимаешь? — Пока не очень, — Самуэль усмехнулся, перемещая свои руки с ее плеч на талию, притягивая к себе. Карла полуобернулась к нему и призналась: — Я не хочу даже представлять, что у нас может не получиться в этот раз. Ты самое… — она запнулась. — Единственное настоящее, что было в моей жизни. И я хочу, чтобы ты всегда был рядом, понимаешь? Хочу знать, что в моем будущем точно есть ты. Хочу… — она снова замолчала, на этот раз тишина немного затянулась, но он терпеливо ждал, пока она договорит. — Хочу, чтобы у нас была семья. Самуэль мягко улыбнулся, крепко-крепко сжимая ее в объятиях, целуя в висок. — Ты боишься представлять, что у нас ничего не получится, а я уже планирую, в каких ресторанах мы будем ужинать, когда состаримся, — сообщил он, и Карла едва заметно улыбнулась. — Я знаю, что все получится, — добавил он уже серьезно, — я отпустил тебя в школе, но в этот раз не собираюсь. Да, сейчас у нас тоже не самый приятный старт, но, клянусь, расследование Бланки уже финалится, в конце октября мы будем спокойно ходить по улицам, и нам не нужны будут никакие оправдания. Карла вздохнула, оборачиваясь и обвивая его руками за шею. От его слов стало спокойнее — она знала, что он говорит искренне, и ей нравилось, что они были на одной волне. Ситуация с Бланкой, конечно, не перестала напрягать, но раз он говорил, что расследование почти закончено… Ей хотелось верить ему, и она думала, что все звучит естественно и логично. — И обещаю, однажды у нас обязательно будет семья, — добавил Самуэль, когда их лица оказались совсем близко, и он вдруг заметил несколько соленых капель у нее на щеках. — Никогда не представлял ее ни с кем другим. Теперь они были той парочкой, которая мешалась на пути случайных прохожих из-за того, что никак не могла оторваться друг от друга, но они оба были счастливы — и им было наплевать на остальное. — Ну что, теперь мы можем пойти поужинать? — усмехнулся Самуэль, перехватывая Карлу за руку и направляясь к ресторану. — Да, я умираю от голода, — честно призналась она. — Знаешь, я не очень голодна, так что, наверное, сразу поеду домой, — Он немедленно передразнил ее. — Заткнись и просто возьми мне самую большую порцию макарон.