Path of Infinity

В часы отчаянья мы все стремимся к побегу. А что, если бежать некуда?

Мишель видела прекрасный сон. Они с Кристофером снова танцуют в баре на Кубе. Она чувствует сердцебиение их ребёнка внутри себя и снова касается любимого человека. Они смеются. Они счастливы. Он снова делает ей предложение и... внезапно сон обрывается. Мишель слышит противный металлический звук, в нос ударяет сладковатый запах дыма, а ещё закрытые глаза озаряет яркий свет люминесцентных ламп корабля. Ее счастье разбивается о скалы реальности. Вселенная подарила ей любимого человека, а затем жестоко отняла его. Снова. Хотя Вселенная здесь ни при чем. Она лишь бездумно несет их сквозь пустынный космос, даже не осознавая, кого и куда несёт. Очередное космическое тело, движущееся в неизвестность. Вселенной нет дела ни до Мишель, ни до этого корабля. Больше всего Миллер ненавидела космос за невесомость. На планете она привыкла чувствовать твёрдую землю под ногами, ходить на каблуках с гордо поднятой головой, но на корабле с отключённой искусственной гравитацией она теряла это чувство - чувство контроля над собственным действиями и телом. Когда металлическая крышка капсулы стазиса отодвинулась, женщина почувствовала, что парит в нескольких миллиметрах над землёй. Ее удерживали ремни безопасности, но противное ощущение отсутствующей гравитации не могло остаться незамеченным. Она медленно подняла веки и первое, что увидела, - парящие вокруг алые пузырьки. Она инстинктивно попыталась подняться, но столкнулась с сопротивлением удерживающих ее ремней. Освободиться женщине удалось только со второго раза. Фоновый гул и мерцание отдавались болью в висках. Можно было предположить, что она уже умерла, но если бы так и было, даже если бы это был ад, здесь был бы Кристофер. Но его рядом не было, значит, Мишель ещё жива. Об этом говорила также ноющая боль в голове и где-то в спине. Женщина подтянулась и поплыла на гул вдоль плохо освещаемых коридоров. Чем дальше она плыла, тем больше гул напоминал голоса, разъярённые голоса членов экипажа. Фоновое пикание сигнала тревоги напоминало о том, что они в дерьме. Мишель и без того это знала, потому целенаправленно его игнорировала. Когда Миллер вплыла в помещение мостика, голоса обрели вполне конкретные очертания людей. Писклявый голос Элисон в гневе мог вывести из себя любого, а теперь в окружении прочего суматохи, он казался ещё более противным. — Что, черт возьми, произошло?! — Вопила помощница Артура, — Во что, мать вашу, мы врезались? — Успокойся, зайка. Мы все на нервах. Они скоро выяснят, что случилось, — пытался ее успокоить Феликс Спрингер настолько ровным и доброжелательным тоном, на который был способен только что проснувшийся от долго сна человек. — Я, мать вашу, спокойна! В комнате помимо Элисон и Феликса была доктор Зорич, капитан, глава службы безопасности и ещё несколько офицеров. Все выглядели обеспокоенными и раздавленными. В голову Мишель пришёл внезапный вопрос, и она решила его озвучить: — Доктор Зорич, почему вы не в мед.отсеке? Сейчас, наверное, много пострадавших. На лице врача читалось, что этот вопрос был для неё оскорбительным, но женщина без особых усилий попыталась это скрыть. Ответил капитан: — До него не добраться. На третьей палубе пробоина. — Так мы ещё и кислород теряем?! — Снова послышался писклявый голос помощницы Синклера. — Нет, он загерметизирован, - ответил Стоун. Мишель подплыла к одному из терминалов. Это было инстинктивное действие - вернуться к чему-то привычному, - хотя в глазах все ещё плыло, а голова шла кругом. Она пялилась в одну точку на экране, но, по сути, ничего не видела кроме синего цвета. — Миша, скажи, что произошло?! — снова подала голос Элисон. Миллер не любила, когда эта девушка ее так называет. Хилл притворялась лучшей подругой семьи только из-за того, что была помощницей Артура, но Мишель ее таковой не считала. Мишель ее недолюбливала, просто старалась не лезть в дела, а тем более в окружение своего мужа. — Я ещё не знаю, Элисон, — с ноткой раздражения ответила инженер, давая понять, что продолжать этот диалог она не намерена. Вслед за Мишель вплыла на мостик Сири. Она выглядела побитой и уставшей. Впрочем, как все в комнате. — А вас не смущает сигнал бедствия по всему кораблю? — Почти приказным тоном проговорила она и стала потирать виски. Члены команды переглянулись. Все в комнате одновременно испытали неловкость, что не смогли отличить собственный сигнал тревоги от сигнала бедствия с другого корабля. Но тому было объяснение. После пробуждения все чувствовалось иначе: звуки сбились в один сплошной гул, цвета потеряли яркость и превратились в картину из оттенков серого, а во рту перманентно ощущался металлический привкус лишь от одного вида этой консервной банки под названием «Инфинити». Все казалось новым и неузнаваемым. Будто приходилось учиться ходить заново, только им приходилось учиться заново ощущать. Бертрам Штольц, паривший над одной из панелей, сразу же после слов главного механика что-то выбил на сенсорном экране. Спустя несколько секунд сигнал затих. Мужчина на мгновение с удивлением на уставшем лице замешкался, а затем снова стал что-то выбивать на экране. — Это «Астерия», — Все в комнате вопросительно на него посмотрели, — Сигнал бедствия был послан с «Астерии». Эта новость должна была принести облегчение команде или радость, или ещё какие-нибудь положительные эмоции, ведь поиски корабля колонистов были их миссией, и вот они ее выполнили. Но новость принесла лишь необъяснимый страх. Никто его ещё не осознавал, не мог осознавать причину этому страху. Он чувствовался как инстинкт, который предупреждает о чём-то нехорошем, что ещё ждёт впереди. — Так, где же мы? — Протянула доктор Зорич, ещё не осознавая насколько уместным был ее вопрос. — Отличный вопрос. Предлагаю разобраться с ними и множеством других, но не сразу. Брифинг в комнате для заседаний через двадцать минут. Приведите себя в порядок. Нужно разобраться, что к чему и что за чертовщина здесь происходит. К тому времени, как Мишель направлялась на брифинг, искусственная гравитация уже справно работала. Видимо, Сири вместо того, чтобы «приводить себя в порядок» решила привести в порядок корабль или хотя бы некоторые его системы. Именно поэтому она была главмехом, а не кто-либо ещё. После невесомости мышцы жутко ныли от непривычки ходить по твёрдой земле. Все сигналы оповещения тоже исчезли, но от чувства тревоги это не избавило. Зал для заседаний представлял собой небольшое помещение с овальным столом посредине, прикрученным к полу, и до жути неудобные стулья на магнитах. По периметру зала были размещены экраны сенсоров, но так, как сенсоры не работали и передавать было нечего, экраны монотонно показывали помехи. На своих местах за столом уже сидели старшие офицеры, но некоторых все ещё не было. Среди них, капитана и мужа Мишель. Не было и доктора Зорич. Миллер поймала себя на том, что она, наверное, уже приступила к своим непосредственным обязанностям и помогает пострадавшим, даже будучи отрезанной от мед.отсека. — Где Артур? — Спросила Мишель сидящую рядом Летишию, но та лишь пожала плечами. Чувство тревоги нарастало. Миссис Миллер беспокоило даже не сколько сам факт отсутствия мужа, сколько безразличие команды к этому факту. — Его не было в каюте? — Нет. Старпом снова пожала плечами. В помещение вошёл капитан, негромко хлопнул ладонями по столу и театрально уселся на почетное место. — Итак, что мы имеем? Сири, рассказывай, что с двигателями? — Все ещё не работают. Пока неизвестно, какова природа отключения, была ли это поломка или они исправны, просто отключены. Доступа к инженерному отсеку пока перекрыт, но механики работают над этим. Третья палуба уже ремонтируется, доступ к мед.отсеку будет вот-вот восстановлен. — Пока двигатели - наш приоритет. — Мы вряд ли куда-то полетим, не зная, где мы находимся, — вмешалась Мишель. На лице капитана появилась легкая форма раздражения оттого, что эта женщина снова подвергает сомнению его авторитет, — Что с сенсорами? Известно, где мы находимся? — Сенсоры не работают, но мы продолжаем получать сигнал бедствия с «Астерии». Без сенсоров мы не можем сказать, откуда он исходит, но над этим тоже работаем. — Этот сигнал может передаваться автоматически уже десятки лет из глубин космоса даже без выживших на борту, - с присущим ей скепсисом произнесла старпом, — Не стоит сейчас возлагать больших надежд на этот сигнал. «А что ещё у нас есть, кроме надежды?» — подумала про себя Мишель, но промолчала, осознавая правоту слов командора Джонс. Вместо этого она обратилась к Серене: — Что с капсулами стазиса? Они исправны? Почему они нас не разбудили вовремя? — Пока неясно. Все капсулы работают исправно, но известно одно - они все практически истощены. — Ну, это достаточно плохо в любом случае. Они больше не могут быть нашим запасным вариантом. — Так, ещё хорошие новости будут? — После тяжелого вздоха спросил капитан Стоун. — Экипаж докладывает о пробоине на трёх из восьми палуб, но потерь пока нет, — сухо проговорил офицер Штольц. — Они нас защитили. Они-таки работают, капсулы стазиса. — с по-детски наивной радостью пропела Сири. Все безмолвно согласились. — Так, как долго мы все же спали? — наконец-то решился спросить капитан. Это был тот вопрос, на который Сири знала ответ, но не хотела его озвучивать. Ей на выручку пришёл Бертрам Штольц: — По бортовому времени сегодня 13 сентября 2824 год. В зале для совещания повисла тишина. Практически на каждом лице можно было увидеть мозговой процесс обработки этой информации. Слишком немыслимо, слишком невероятно, слишком страшно, чтобы быть правдой. — Как это возможно? — Проговорил кто-то с другой стороны стола, озвучив мысли каждого присутствующего. Сири решилась ответить: — Капсулы нас защищали и удерживали, сколько могли, пока была энергия. Что-то случилось с механизмом пробуждения, он не сработал. — Дай угадаю, пока неясно почему? — проговорил капитан. Главмех кивнула с грустной улыбкой. — Будильник не зазвенел, — бездумно заключила Мишель. — Разве Аврора не должна была предотвратить такое развитие событий? — Спросила Командор Джонс. — В теории - да, но с Авророй твориться что-то... неладное. Вероятнее всего, это из-за нехватки энергии и отключённых двигателей. Макс сейчас работает над ней. — Пока идут ремонтные работы, отключите ее полностью. — Скомандовал капитан и тут же поймал на себе вопросительный взгляд главного механика, — Разберёмся с ней позже. Сейчас нужно вернуть основные системы, выяснить, что с двигателем и по возможности его запустить. — Вы же понимаете, что без искусственного интеллекта запускать двигатель крайне опасно? — снова вмешалась Мишель. — Опаснее, чем застрять черт пойми где без работающих двигателей и сенсоров в 740 годах от дома? — Не скрытая своего раздражения проговорил капитан Стоун. Его слова вернули присутствующих в реальность, в которой они проспали больше семи сотен лет и больше никогда не вернуться в мир, который знали. От этого стало не по себе. Этим людям не было что терять на земле, но все равно эта мысль чёрной дырой поглощала все внутри. Человек - существо, которое предпочитает хвататься за что-то привычное, знакомое. Существо, которое не любит перемен, даже если они во благо. А теперь жизнь точно не станет прежней. — У нас всех есть, чем заняться, так что пора приступать к работе, — Капитан поднялся со своего места и уже собралсяф уходить, как в дверном проёме появился доктор Артур Синклер. У него была отдышка, будто он пробежал марафон, а на лице виднелись остатки крови и пота, которые он наверняка пытался вытереть. — Вы это видели? — задыхающимся голосом заговорил он. — Артур, где ты, черт возьми, был?! — обеспокоено спросила его жена. — Идемте со мной! Вам всем нужно это увидеть. Идея Винтергартена жила в голове Мишель с самого начала строительства первого еще "Астерии". Естественно, сада там не было. Это место служило эстетической цели, чтобы лично наблюдать за звездами и пустотой космоса. Чтобы не чувствовать себя запертым в консервной банке. Это было пустое помещение с панорамными окнами в 4 метра в высоту, 10 метров в ширину и почти метр в толщину. Даже столь прочные стекла не могли защитить помещение от солнечной радиации и чего бы там ни было другого, что могло появиться на пути звездолета. По сути, это было самое уязвимое место на корабле, потому для него была разработана особая защита - чешуйчатые жалюзи, которые перекрывали панорамные окна и сотояли из сплава хрома и вольфрама. В целях безопасности эти "жалюзи" могли открывать и закрывать всего четыре ключа, которые находились у четырех вышестоящих членов экипажа - Капитана Стоуна и старпома Джонс, а также доктора Синклера и миссис Миллер. Здесь устраивали мини-концерты членов экипажа, отмечали праздники и просто приходили уединиться. Это было место отдыха, место, где можно было забыть о корабле и обязанностях, где есть только маленький человечек и безраничный космос. 11 членов экипажа завороженно смотрели в панорамные окна Винтергартена. Еще никогда это место не было столь практичным и ценным. То, что они видели внизу, было невероятным и неуловимым, более того, оно давало им надежду, что все не так плохо, как кажется. Они смотрели на голубой шарик под ними. Выглядел он также, как Земля на второй день их полета. "Инфинити" находился на высокой орбите неизвестной планеты, на которой, как минимум была вода и озоновый слой. В голове крутились мысли: "Неужели там есть живые существа?", "Неужели это первый контакт?", "Неужели это все правда и происходит на самом деле?". — Нам нужно отправить туда шаттл, — предложила Мишель, ее муж одобрительно кивнул, так как и сам хотел это предложить. Это была его мечта, его цель в жизни. И вот она почти осуществилась. Они буквально в нескольких шагах, чтобы сделать одно из величайших открытий в истории человечества наравне с изобретением колеса, открытием гравитации и созданием двигателя, что может путешествовать быстрее скорости света. Такая близкая и такая далекая мечта одновременно . — Нет, — скомандовал глава службы безопасности, — Пока системы вооружения недоступны, мы не можем так рисковать. Что, если на планете есть существа, и они враждебно настроены. — Офицер Штольц, у Вас, правда, нет авантюризма? Ни капельки? — Игриво проговорила Мишель. — Миссис Миллер, моя непосредственная задача состоит в том, чтобы ваш авантюризм не навредил всем нам. — Здесь трещина, — внезапно вмешалась в перепалку Серена, раз за разом проводя пальцами по стеклу перед собой. — Как трещина?! — С возмущением и долей страха переспросила Миллер. — Внешняя защита не была повреждена, когда я ее открывал, — констатировал Артур. — Если бы целостность была нарушена, это помещение было бы загерметизировано. — Не думаю, что стекло повреждено, это просто мелкая трещин, просто она... Она с этой стороны, — снова подала свой обеспокоенный голос Сири. — Давайте подытожим, — Потерая переносицу, предложил капитан, — Внешний слой защиты не был поврежден, а стекло повреждено, да еще и с внутренней стороны. Варианты. — Что-то отцепилось от магнитных присосок во время полета и врезалось в окно? — предположила старпом. — Например, что? — Спросила Мишель, многозначительно показывая на пустое помещение. — Не знаю. Выяснять, что случилось, это ваша работа - инженеров. Мишель едва сдержалась от того, чтобы закатить глаза. Тем временем капитан Стоун хлопнул в ладоши и скомандовал: — Это все было безумно увлекательно, но пора заняться ремонтом. Когда Мишель вошла в инженерный отсек, Сири лежала в полусогнутом состоянии под одной из панелей, держа в зубах отвертку, и перебирала кабели. Она выглядела так естественно, будто была рождена для этого. В общем шуме ремонтных работ никто не заметил открывающейся двери, потому приход миссис Миллер остался без внимания. Инженер решила заняться починкой сенсоров, пока все заняты двигателем и оружейными системами. Она все ещё была уверена, что пока они не выяснять, где находятся, не смогут вернуться обратно, а значит, и двигатели будет не нужны. Процесс был не особо занимательный, но сумел затянуть Мишель, потому она не заметила стоящей за ее спиной Сири: — Думаете, нам стоит высаживаться на планету? — Я думаю, дорогая Серена, что мы проделали столь долгий путь не для того, чтобы сидеть в сломанной консервной банке, когда под нами висит голубой шарик. Но для начала нам стоит вернуть сенсоры. — Разве для этого не нужна Аврора? — Аврора была разработана, чтобы обрабатывать огромное количество данных, полученных со сканеров в пределах нескольких световых лет. С выяснением, есть ли на планете кислород и какая гравитация, я справлюсь и сама. Томпсон не ответила, лишь кивнула в согласии. Эта девушка нравилась Мишель. Миллер считала ее умной, даже слишком смышлёной для своего возраста и окружения. Она выросла в достаточно консервативной индуистской семье где-то вблизи Глазго и могла иметь прекрасную жизнь, если бы предпочла карьеру в какой-то крупной хай-тек компании. Но она была мечтательницей с математическим складом ума. Она хотела вырваться из привычного порочного круга, в котором жила ее семья и доказать прежде всего самой себе, что она способна на что-то намного большее. Мишель восхищалась Сереной ещё и ща то, что та обладала особенными качествами сообразительности и стрессоустойчивости. Даже в этой кризисной ситуации она оставалась непоколебима и думала прежде всего о том, что она может сделать в данный момент, а не об утраченных возможностях. Отличная тактика - решать проблему по одной за раз, а уж потом думать о собственных чувствах. — Как думаешь, почему будильник не сработал? — Внезапно спросила Миллер, нарушив повисшее между ними молчание. — Да кто его знает. Может быть, мы забыли его включить, а может быть, он сам отключился. Может быть, с мы на что-то наткнулись в пути, например, попали в туманность, которая нарушила работу механизма пробуждения. — Нет, — с улыбкой проговорила Мишель, — Туманности такого не делают. Это уже что-то из области фантастики. — Мы все равно не знаем, что скрывает эта часть вселенной, потому отвергать этот вариант сразу не стоит. — В любом случае, если кто-то и знает ответы на наши вопросы, то только Аврора. Кстати, знаешь, как продвигается работа у Макс? — Когда я в последний раз связывалась с ней, она меня послала. Значит, не очень. — Пойду её с Авророй проведаю, — Женщина взглянула на наручные часы. Это был показной жест. По бортовому времени было 02:19, но ей это было совсем не интересно. Она показывала Сири, что у неё ещё есть время, чтобы заняться сенсорами, и она к ним вернётся позже. — Дайте знать, если будет что-то интересное. — Обязательно. Талия Маккензи сидела на металлическом сооружении, что служило ей табуреткой и недовольно потирала край планшета. Перед ней в тусклом свете коморки, что звалась «Отдел операционной системы», сияла голографическая фигура женщины. Фигура стояла неподвижно и смотрела прямо перед собой, куда-то чуть выше головы Макс. Девушка раздраженно застучала по клавиатуре планшета. — Запустить диагностику, — скомандовала она устройству. «Диагностика запущена. Диагностика завершена. Ошибок не обнаружено». Девушка злостно выругалась и едва сдержала себя от броска планшета в стену. В этот момент в помещение зашла Мишель Миллер, которая откровенно смущала Макс своим присутствием. Иногда хакеру казалось, что эта женщина уделяет ей слишком много внимания. Это можно было бы принять за особо изощренный вид флирта, но Мишель не была похожа на того, кто флиртует с девушками куда младше себя самой. Это, скорее, была не совсем уместная материнская забота о том, кто заботится о ее творении. Хозяин цирка заботиться о своих кукловодах, потому что куклы заботу не оценят. — Есть новости? — Мягко заговорила Мишель, закрывая за собой дверь. — Этот осел считает, что если вытащить шнур из розетки и снова включить, то все наладиться! — Не скрывая своего возмущения, прокричала Макс. — Ты о капитане? Значит, ты уже знаешь. Ну, капитан не человек науки, он мыслит другими категориями. А мы здесь для того, чтобы помогать ему принимать правильные решения. — Ага, — многозначительно ответила хакер. Повисла долгая неловкая пауза. — Она ведь функционирует, да? Что тогда с ней не так? — А вот что. Пальцы Макс выбили что-то на экране планшета и голографическая фигура ожила. Она то и дело открывала рот, но будто ничего не могла сказать. Ее движения были дергающимися и неестественными, будто кто-то включил видео в ускоренном режиме. Мишель шла в эту коморку с чувством, что она что-то упускает, что-то, что не понимает, и теперь это чувство умножилось, как минимум, на два. Что могло заставить искусственный интеллект, служащий операционной системой космического корабля, превратиться в сломанного робота? Как она смогла довести звездолет сюда, оставаясь в таком состоянии. — Диагностика то и дело говорит, что все ее системы работают и работают исправно, но она... — Она будто обезумела. Точность мысли Миллер удивила и даже слегка насторожила Талию. Искусственные интеллекты не способны становиться безумными в привычном для человека понимании. У них нет эмоций и чувств, нет воображения и механизмов, что отвечают за шизофрению. Они не могут видеть галлюцинации, потому что они не могут понять, что такое галлюцинация. Они не могут чувствовать тревогу и паранойю. Потому что они не люди. — Такое впечатление, будто она что-то видела, что-то пережила за этот период, что ее обидело, что ее напугало настолько, что она обезумела. Что если она защищала нас от этого, потому отключила механизм пробуждения? — Что Вы такое говорите?! Искусственный интеллект невозможно напугать. — С открытым скепсисом возмутилась Макс. — Мы не знаем, что скрывает от нас эта часть вселенной... Аврора, ты знаешь, где мы находимся? — Я уже пыталась, — процедила сквозь зубы хакер. — Дай мне ещё попробовать. Аврора, тебе известно, что за планета под нами? — Какая ещё планета?! — Ты что не знаешь? Как долго ты здесь си..? Прежде, чем Мишель закончила свой вопрос, Аврора замерла, а затем обратила свой безумный взгляд человека с тиком прямо на инженера. Обе женщины инстинктивно выпрямились. Спустя мгновение Аврора заговорила приятным, бархатистым голосом, но абсолютно механической интонацией: — У Гекаты есть перо, что показывает который час под фиолетовым деревом. Инженер и хакер в недоумении переглянулись. На языке вертелась мысль, что это невозможно, но озвучить ее было бы бессмысленно. Казалось, сегодня ничего более странного произойти не могло, но корабль и эта часть вселенной продолжали неприятно удивлять. ИИ попыталась повторить фразу, но её снова стало заедать. Из голографических уст доносилось лишь «У Гек... У Гек...» — Кто такая Геката? — Решилась спросить Макс. — Древнегреческая богиня магии, призраков, перекрёстков и всего таинственного. Она была богиней подземного мира и покровительницей ведьм. — И что же это должно значить? — Это вопрос не был адресован Мишель, скорее, просто мысли вслух. — Полагаю, нам ещё предстоит этот выяснить. Нужно поговорить с капитаном. Отключить интерфейс, — скомандовала Миллер, и голографическая фигура рассеялась в воздухе.