***
Кончиками пальцев прикоснувшись к тяжёлым деревянным створкам, Норман нерешительно замер, прислушиваясь к звукам пустынного ночного коридора. Тишину разрывал лишь звук собственного учащённого дыхания и громкое тиканье массивных напольных часов, расположенных совсем неподалёку, в холле первого этажа. Стрелки указывали на скорый рассвет. Выдохнув, Норман потянул за ручку и бесшумно распахнул дверь, входя внутрь. Прикрыв за собой створку, он окинул быстрым взглядом погружённое во тьму помещение библиотеки, мгновенно выцепив тусклый намёк на освещение в самом дальнем углу. Почти на ощупь выбирая путь, Норман направился туда, чуть не споткнувшись по дороге о книгу, оставленную кем-то прямо на полу. С облегчением добравшись до нужного стеллажа, он обогнул его и замер, всматриваясь в картину перед собой. Забравшись прямо с ногами на крепкий массивный стол, Рей сидел перед распахнутым настежь окном, скучающе вглядываясь куда-то за горизонт. Рядом с ним, мигая слабым огоньком, стояла керосиновая лампа, бросая причудливые тени на стены и книжные полки. Прислонившись плечом к стеллажу, Норман тихонько вздохнул, с лёгким непониманием глядя в спину лучшему другу. В первую после отправления ночь тот всегда запирался в библиотеке, желая провести это время в полном одиночестве. Норман тактично относился к таким странностям, уважая чужое право на личное пространство, а Эмма и вовсе думала, что их друг грустит по отправляемым, просто не признавая этого. Однако сейчас, в свете открывшейся правды, тактичность была слишком большой роскошью. Он и так «отдал» Рею почти всю ночь, решив дождаться утра, чтобы завести важный разговор. — Чего пришёл? — не очень-то дружелюбно поинтересовался товарищ, не оборачиваясь. — Я же просил не беспокоить. Машинально сделав шаг вперёд, Норман резко остановился, ощутив вдруг витающий в воздухе тяжёлый металлический запах. Окружив Рея как кокон, он словно специально был создан для отталкивания близко подобравшихся людей. Помотав головой, Норман хотел было спросить об этом, но неприятный аромат уже исчез, похищенный прохладным утренним ветерком из открытого окна. Скорей всего, ему просто показалось после вчерашнего потрясения. — Я хотел поговорить с тобой, — начал Норман, сосредоточившись на важном. — Ты знаешь, что… — Неужели это не может подождать? — раздражённо спросил Рей, перебивая. — Твои проблемы настолько серьёзные, что не дотерпят до завтрака? Он по-прежнему отказывался отрываться от окна, всем своим видом демонстрируя требование оставить его в покое. — Ты хотел сказать «наши проблемы»? — терпеливо поправил его Норман, садясь на стул рядом. — Да, они действительно серьёзные. — Ну что там у тебя? — устало вздохнул Рей, смиряясь с неизбежным. Он удосужился повернуться к другу лицом, но со стола не слез. — Надеюсь, это не какая-то убогая драма о потерянном левом носке? Педантичный до кончиков волос аккуратист-Норман поморщился от подколки, но заставил свой голос звучать ровно: — Нет, это какая-то убогая драма о жизни в нашем приюте. Он пристально следил за реакцией собеседника и не упустил момент как тот едва заметно напрягся. — И что же не так с нашей жизнью здесь? — насмешливо спросил Рей, удерживая на лице маску лёгкого вежливого интереса. — Овсянка недостаточно солёная? Или цвет одежды не устраивает? — Да нет, овсянка вкусная, да и белый цвет я люблю, — улыбнулся Норман, чувствуя себя немного дискомфортно под острым как скальпель взглядом. Он посмотрел в сторону распахнутого окна, резко меняя тему: — Сегодня такая красивая ночь, глаз не отвести. Ты знал, что те звёзды и галактики, которые мы сейчас наблюдаем, живут совсем в другом времени? Между нами настолько большое расстояние, что мы можем любоваться лишь прошлым возможно уже исчезнувшей вселенной. — Ты пришёл в четыре утра, чтобы обсудить звёзды? — процедил Рей, вновь начав раздражаться. — А не пойти ли тебе на… в кровать? Тихонько рассмеявшись, Норман расслабленно откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. Он обожал словесные игры. — Даже зная эти факты о космосе, всё исчезает, стоит взглянуть в ночное небо. Под мириадами других сияющих миров ты ощущаешь себя не таким одиноким. Словно призраки прошлого говорят с тобой. Вздрогнув на последнем предложении, Рей не вытерпел и спрыгнул со стола. — Зачем ты пришёл? — шёпотом уточнил он, угрожающе наклонившись к другу. — Поиздеваться захотелось? В чёрных глазах вместе со злостью мелькнула боль, заставив Нормана примирительно вскинуть ладони: — Ничего такого я не хотел. Просто что-то философское вдруг накатило. — Используй свою дурацкую софистику днём и не со мной, — сдержано потребовал Рей, выпрямившись и копчиком прислонившись к краю стола. — Ты же знаешь, я терпеть не могу все эти занудные разговоры. Прямо говори, что хотел, и убирайся уже из библиотеки. Уловив в грубом тоне нотки нетерпения, Норман невесело усмехнулся, нервно сплетая ладони в замок. Вот как такое озвучить прямо? — Мне приснился такой странный сон, — произнёс он, пустым взглядом уставившись в стену. На ней, поддавшись влиянию мигающей старой лампы, причудливым узором танцевали тени. — Будто место, в котором мы живём — это ферма по производству качественного человеческого мяса. И что выращивают нас руками Мамы какие-то огромные страшные монстры. А отправляемые дети на самом деле — это тот самый собранный урожай. После этих слов в библиотеке повисла оглушающая тишина: оба мальчика затаили дыхание. Даже ветер стих, перестав игриво шуршать страницами кем-то позабытой на столе открытой книги. По помещению вновь распространился тяжёлый металлический запах. Шумно выдохнув, Рей развернулся и, встав на носочки, закрыл окно. — Холодно, — пояснил он, действительно поёжившись. — Странные сны тебе снятся, но с кем не бывает? Наверное, прочитал накануне что-то страшное. Устало помассировав переносицу, Норман с любопытством взглянул в чёрные глаза, в которых, вопреки насмешливым словам, отчётливо светился страх. Тот самый страх, что и четыре года назад. — Действительно, очень странный сон, — согласился он, не моргая вглядываясь в спокойное лицо. — Происходи такое в реальности, было бы… очень печально, правда? Рей промолчал, лишь вопросительно приподняв бровь. — Я подумал так, проснувшись сегодня от кошмара, — продолжил Норман, положив подборок на переплетённые пальцы. — Подумал: как хорошо, что это просто глупый сон. А потом пришли они. Воспоминания. Люси действительно… действительно мертва. Он сделал глубокий вдох, отстранённо наблюдая, как друг в опустошении опускается на стоящий рядом стул. — Ты же… не разыгрываешь меня? — спросил Рей, сжимая кулаки. — Если это шутка… — Я понимаю, как тебе тяжело, — мягко сказал Норман, положив ладонь на плечо собеседника. — Ты очень привязан ко всем обитателям нашего дома. Настолько, что после каждого отправления запираешься в библиотеке и грустишь в одиночестве. Не заметив или проигнорировав острую иронию, сквозящую в этих словах, Рей небрежно скинул со своего плеча чужую бледную руку. Злится? Как интересно. — Я не шучу, — серьёзным тоном отчеканил Норман, вновь с удобством откидываясь назад. — Мы в полной заднице, Рей. — И без тебя в курсе, — огрызнулся тот, складывая руки на груди. — Рассказывай всё, что знаешь. Пытается скрыть ярость? Очень, очень интересно. Норман послушно поделился всем, что узнал у ворот, опустив лишь тот факт, что ходил туда не один. — А теперь скажи-ка мне… — вкрадчиво произнёс он в конце, бесцеремонно подняв голову Рея за подбородок и заглядывая в изумлённые чёрные глаза. — Как давно ты знаешь правду?***
Я сидела в классной комнате, задумчиво рассматривая свои подрагивающие ладони, что лежали сверху на выключенном учебном планшете. Мёртвая тишина давила на уши, но между тем дарила почти физическое удовольствие. Откинувшись на спинку стула, с ностальгией оглядела как всегда пустующее помещение. Как же я давно здесь не была! Кажется, лет с семи, как раз после того случая… Сзади послышался шорох, и я испуганно обернулась, взглядом сталкиваясь с лучистыми зелёными глазами. — Здравствуй, Эмма, — улыбнулась незнакомка, небрежно заправив за ухо длинные каштановые пряди распущенных волос. — Вот мы и встретились снова. — Кто ты? — нахмурилась я, успокаивая участившееся от страха сердцебиение. — Я не в том возрасте и не того пола, чтобы мне повсюду мерещились красивые девушки. Комнату наполнил переливчатый звонкий смех. На миг стало даже завидно. Мой смех Рей всегда сравнивал с рёвом лося в период гона. — Ты знаешь меня, Эмма, — огорошила вдруг она. — Знаешь лучше, чем кого бы то ни было. — Я впервые тебя вижу, — не согласилась я, сложив руки на груди в защитном жесте. — Не обманывай себя, — ласково попросила незнакомка. — В приюте все только и говорят о некой Люси. Скучают по ней, ждут писем, надеются, что всё у неё сложится хорошо. — Я не знаю никакой Люси, — категорично высказалась я, совсем не ожидая острого укола боли внутри. — Странно, да? Все о ней знают. Гильда, Дон, Люк, совсем маленькие дети. Норман. Все, кроме тебя. — Розыгрыш, — неуверенно протянула я, впиваясь ногтями в предплечье. — Нет, Эмма, — печально улыбнулась гостья. — И ты это знаешь. Тебе нужно вспомнить меня. При слове «вспомнить» я чуть не согнулась пополам от ударившего по сознанию чувства иррационального ужаса. — Зачем мне… делать это? — хрипло выдохнула я, пытаясь восстановить дыхание после приступа, отголоски которого до сих пор бередили душу. — Чтобы принять то, что случилось, — по щекам девушки покатились слёзы. — Чтобы идти дальше. Без меня. — А… что с тобой произошло? — уточнила я, страшась услышать ответ. Зелёные глаза с любовью оглядели меня: — Просто пожелай узнать это. Я проснулась резко, почувствовав несильный удар по спине. Не привыкшие к темноте глаза слепо шарили по комнате в поисках знакомой обстановки. Наткнувшись паническим взглядом на ряд кроватей и спящих в них соседок, я облегчённо выдохнула. Поднявшись с деревянного пола, падение на который и разбудило меня, я тихонько подошла к окну и аккуратно отдёрнула занавеску. Судя по всему, сейчас время предрассветных сумерек. Как же хорошо, что своим падением я никого не потревожила. Объясняться с кем-то сейчас хотелось ещё меньше, чем спать. Прогуляться, что ли? Я шла по тёмному коридору в сторону выхода и вдруг задумалась о некой странности, царапавшей сознание. Когда ребята обсуждали некую Люси, то не раз упоминали, что её отправили в двенадцать лет. В моём же сне она выглядела значительно старше, ей можно было спокойно дать лет двадцать. Что ещё за такой выверт подсознания? Может, я слишком близко к сердцу приняла разговоры ребят, и это вылилось в такой зловещий ночной кошмар? Но почему тогда я не могу вспомнить?.. Проходя мимо библиотеки, я вдруг уловила приглушённые голоса. Кому ещё не спится в такую рань? Не удержав любопытства, прошмыгнула в приоткрытую дверь, плотно прикрыв её за собой. Конспираторы, блин. Спрятавшись за книжным стеллажом, украдкой выглянула. Возле дальнего столика в напряжённых позах застыли два моих лучших друга. — С чего ты вообще взял, что я был в курсе? — с раздражением спросил Рей. — Я раскусил тебя ещё два года назад, — спокойно произнёс Норман. — Помнишь, я предложил тебе проследить за отправлением? Ты отреагировал слишком… бурно. Высмеял мою идею, продемонстрировал страх. — Ну и что? — лениво протянул Рей. — Это нормальная реакция человека на предложение столь нагло и открыто нарушить главный запрет. — Ты прав, это действительно нормально, — согласился его собеседник. — Для Гильды нормально. Для Дона. Даже для Эммы. Типичная реакция. Это тебя и выдало. — Не понимаю, о чём ты, — процедил Рей. — Эта реакция не вписывается в твой психологический портрет, — жёстко отчеканил Норман. — Ты же авантюрист. Загадки всегда влекли тебя, и ты ни за что не упустил бы возможности разгадать очередную, да ещё и напрямик связанную с твоим домом. Ах, прости, «приютом», ты же никогда не зовёшь это место домом, — саркастично закончил Норман. Он что, на взводе? — С чего ты вообще взял, что знаешь про меня всё?! Самый умный, да? — судя по скрипу отодвигаемого стула, Рей вскочил. — Ты сам мне и сказал, — спокойно объяснил Норман. — Я? Когда?! — В наших диалогах. Мы обсуждали фантастику, и ты, увлёкшись, с жаром возмущался поведением главных героев. «А вот я бы на их месте…» — процитировал он, хмыкнув. Повисло тягостное молчание. Я вжалась в стеллаж и почти не дышала. Своего белобрысого друга таким видеть мне ещё не доводилось. Он пугал. Да и тема разговора странная. — Ладно, сдаюсь, — вздохнул Рей, признавая поражение. — От тебя ничего не скроешь, прям машина, а не человек. Я вздрогнула. «Неужели я бесчувственный монстр?» — всплыло в голове голосом одного грустного мальчика. — Как ты узнал правду? — напряжённо спросил Норман. — Ты ведь не следил за отправлением? — Неужели подозреваешь меня? — насмешливо протянул Рей. — Думаешь, я соучастник? — Если бы я тебя подозревал, наш разговор проходил бы в совсем другом ключе, — с нарочитым безразличием ответил Норман. — Другими словами, его не было бы, — догадался Рей. — Вообще, я аплодирую твоей стойкости. Далеко не каждый, узнав, что его растят на убой, так спокойно отреагирует. Я зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. На убой? Это же шутка? — А кто сказал, что я спокоен? — возразил Норман. — Просто я не поддался панике. Но сейчас мы не будем обсуждать тайны этого «приюта». У нас другая проблема. — Какая? — с интересом спросил Рей, усевшись обратно, судя по скрипу стула. — Эмма. Дёрнулась от упоминания своего имени, лишь чудом не выдавая присутствия. — Да, Эмма — это действительно ходячая проблема, — фыркнул этот мелкий засранец. — Что? Не надо на меня так смотреть, будто убить готов. Я же шучу. — Твои шутки сейчас неуместны, — прохладно заметил Норман. — Вчера она была со мной и тоже видела отправление Люси. — Она… была там? — в голосе Рея мне послышалась обеспокоенность. — Почему же тогда сейчас со мной говоришь только ты? Я затаила дыхание. Конечно, новость, что я была вчера с Норманом у ворот, не слишком удивила меня. О чём-то я догадываться начала ещё тогда, когда мой вечно сдержанный друг заплакал и сквозь слёзы сообщил, что мы пока не пойдём следить за Мамой. — С Эммой произошла беда, — каким-то надтреснутым голосом проговорил Норман. — Я не смог защитить её, не смог уберечь, хотя обещал… — Что случилось-то?! — снова вскочил Рей. Норман будто не слышал его: — Я не знал, что мы увидим там. Предполагал всякое, но такое мне даже в кошмарах привидеться не могло… Если бы я только знал… я бы ни за что не повел туда Эмму. Люси была центром её маленького идеального мира. Она не выдержала, когда узнала правду… Будь на месте Люси кто-то другой, возможно, это ударило бы по ней слабее. Но любимая старшая сестра… Эмма получила настолько сильное потрясение, что совершенно забыла про наш поход к воротам. И забыла Люси. В резко наступившей тишине я до боли в пальцах сжала ткань белой пижамы. Сердце стучало в ушах, пульсацией отдаваясь по всему телу. Отстранённо заметила и тремор своих рук. Значит, вот что произошло. В голове замелькали факты, пытаясь сложиться в логическую цепь. Значит, мы с Норманом пошли следить за Мамой и… и Люси. У ворот мы обнаружили что-то такое, от чего я впала в шок и потеряла память. Учитывая упомянутую информацию о том, что нас растят на убой… Девочку какие-то каннибалы съели прямо на наших глазах? Меня замутило. Бред какой-то. Но зачем ребятам шутить о подобном? — Это я виноват, — прошептал вдруг Норман безжизненным тоном. — Я не увёл её до того, как это произошло… Решил дослушать важную информацию до конца. Послышался какой-то странный звук, и я решила рискнуть, взглянув одним глазком. Норман сидел на стуле, утирая кровь с разбитой губы, а над ним возвышался взбешённый Рей. — Зачем ты вообще полез туда?! — прошипел последний, ударяя кулаком по ближайшей полке. На пол посыпались книги. — Да ещё и Эмму потащил! Ты же знаешь, как трепетно она относится к этому месту! Хотя, куда тебе это понять?! Иногда мне кажется, что ты лишь притворяешься, что умеешь чувствовать! Почему вы решили следить за Люси, а не за кем-то из других детей?! — По моему плану, — механическим голосом произнёс Норман, — именно она должна была пострадать от «мрачной тайны» на глазах Эммы, заставив её быстрее принять эту информацию и не сомневаться в ней. — Ах, по твоему плану? — елейно уточнил Рей. Послышался хруст. Я вновь выглянула: по подбородку Нормана из разбитого носа ручейком текла кровь. Тот, правда, совсем не обращал на это внимания. Взгляд его следил лишь за мечущимся из стороны в сторону, как тигр в клетке, Реем. На того вообще было страшно смотреть, настолько разозлённым он выглядел. — Знаешь, в чём твоя проблема, Норман? — прорычал Рей, резко остановившись. — Ты заигрался! Жизни окружающих для тебя ничего не значат! Ладно окружающих, но наши с Эммой!.. Он схватил друга за ворот белой, с красными разводами от крови, футболки: — Неужели тебе совсем плевать на нас, больной ты ублюдок? — Так ты поможешь? — проигнорировал вопрос Норман, подняв на него пустой взгляд. — Эмме — да, — выплюнул Рей, с яростью глядя в синие глаза. — А тебе… тебе способен помочь только психиатр. Кажется, пора мне вмешаться, пока всё не зашло слишком далеко. Я медленно, но решительно вышла из своего укрытия. — Прекратите. Друзья резко обернулись ко мне. Причём в глазах Рея я на миг уловила какую-то мрачную готовность. Будто он уже начал обдумывать, куда прятать труп незадачливого свидетеля. — Эмма? Что ты здесь делаешь? — прошипел он, как-то брезгливо отпуская ворот чужой футболки. На Нормана я старалась не смотреть. — Препятствую совершению тяжкого преступления, — фыркнула я, подходя ближе. — Вы совсем с ума сошли, что секретничаете здесь?! — Ты… всё слышала, — констатировал напряжённый Рей. — Следила за нами? — Нет, — я помотала головой. — Просто не спалось, шла на улицу, но услышала голоса из-за приоткрытой двери библиотеки… — Приоткрытой? — вскинул голову до этого молчавший Норман. — Я точно помню, что закрывал её! Мы тревожно переглянулись. Значит, до меня кто-то уже заходил сюда и, что вероятно, подслушал важный разговор. — Так, — хлопнул в ладоши наш Норман, поднимаясь на ноги. — Идём-ка на выход. Говорить здесь теперь небезопасно. — Стой, — крикнула ему в спину я, — надо обработать твои раны… — Я заслужил их, Эмма, — ответил он, пряча глаза. — Так что маленькое неудобство переживу. С этими словами он вышел в коридор. — Ты идёшь? — спросила я Рея, уже стоя в дверях. — Да, сейчас, — отозвался тот из глубины помещения. — Только книги на место поставлю. Иди, я догоню.***
Мы расположились в корнях старого большого дуба, что рос на заднем дворе приюта. — Ты всё вспомнила? — поинтересовался Рей, ловким движением срывая длинную травинку. Он сидел слева от меня, так, чтобы я была буфером между ним и Норманом. Видимо, сомневался в своём самообладании. — Нет, — я покачала головой, — но я хочу знать всю правду. — Ты уверена, что хочешь её узнать сейчас? Мне кажется, что ты пока не в том психологическом состоянии… — Я уверена, — перебила я, на самом деле не ощущая никакой уверенности в себе. Ни один человек не сможет быть морально готовым к разрушению своего внутреннего мира. — Это кто-то из детей, — вдруг заговорил Норман. Всё это время он, вероятно, обдумывал внезапно возникшую проблему с неизвестным шпионом. — Почему ты так думаешь? — поинтересовалась я, вглядываясь в постепенно светлеющее небо. Скоро на завтрак идти. — Мама причастна. Не перебивай, Эмма, мы потом всё объясним. Так вот, Мама знает правду и единственным для неё открытием из нашего разговора могло стать только то, что мы тоже теперь в курсе. Она не будет шокирована, наоборот, её мозг усиленно заработает, анализируя ситуацию. Мама, во-первых, закрыла бы дверь за собой: я никогда не замечал за ней растерянности. А во-вторых, что самое главное, она дослушала бы нас до конца. Зачем уходить на самом интересном? — Ты прав, — признал Рей, задумчиво вертя сорванную травинку в руках. — Библиотеку перед уходом я проверил, потому и задержался. Там было пусто. Мы уже поняли, что Мама не шпион, а так как она единственный взрослый… — То подслушать вас мог только ребёнок, — закончила я, складывая руки на груди. — Да, — кивнул Норман. — И его настолько шокировала информация, что он убежал и даже не подумал закрыть дверь. Мы теперь легко его найдём по подавленному виду. — И что дальше? — скептически спросил Рей. — Как мы заставим его или её молчать? — Никакого насилия, запугивания и шантажа, — строго предупредила я, наградив каждого из мальчишек долгим многообещающим взглядом. — Мы можем сказать, что пошутили. Просто придумывали новую игру, — предложил Норман, пожав плечами. — Ага, и потом весь приют на радость Маме будет играть в игру «дети против демонов», и при первом же вопросе о её создателях детские пальчики восторженно укажут на нас, — с сарказмом парировал Рей, раздражённо разорвав травинку на несколько кусочков. — Предлагай тогда свои варианты, — огрызнулся Норман, сжав кулаки. — Демоны? — влезла я в перебранку. — Что вы имеете в виду? — Нас растят, как корм для каких-то потусторонних чудовищ, — объяснил Рей, поджимая губы. — Наш приют — это ферма для выращивания качественного мяса. Перед глазами мелькнул высоченный силуэт и крохотная фигурка напротив, что медленно пятилась назад. Душу затопил такой же неконтролируемый ужас, как в том сне. Я почувствовала, что задыхаюсь. — Эмма! Эмма! Чёрт, Рей, ты мог сказать это мягче?! — Как же, например?! Типа: «Ты только не волнуйся, но всех нас рано или поздно сожрут. Какой ты колокольчик хочешь на шею?» Так, да?! — Всё нормально, — прохрипела я, открывая глаза и стараясь дышать размеренно. — Не ссорьтесь, пожалуйста. За правую руку меня держал испуганный Норман. От волнения он прикусил нижнюю губу, снова вызвав в ней кровотечение. Левое же запястье обхватил Рей и, судя по сосредоточенному виду, считал пульс. — Я уже почти успокоилась, — нервно улыбнулась обоим, спешно выдёргивая руки из хватки. — Лучше какие-то чудовища, чем люди-каннибалы. — Ну как сказать, — возразил Рей, вновь прислоняясь спиной к коре дерева. — Действовать против людей легче, их слабости нам известны. Сильный удар в висок почти гарантированно убивает. — Ты мог бы… убить человека? — прошептала я непослушными губами. Вспомнился странный взгляд друга в библиотеке, горящая там готовность. — Не знаю, — растерянно пожал плечами тот, рассматривая свои ладони, — возможно. — Давайте вернёмся к вопросу о шпионе, — попросил Норман, заканчивая вытирать окровавленный подбородок низом футболки. — Уже почти рассвело, а мы ещё не обдумали план действий. Эмма, ты уверена, что хочешь во всём этом участвовать? Это будет непросто для тебя. — Да, уверена, — решительно кивнула я. — Вы — мои друзья, я с вами и в огонь, и в воду. Норман привычно тепло улыбнулся мне, тут же охнув от боли в разбитой губе. Мысленно позлорадствовала. Так ему и надо, паразиту. — Сначала мы его вычислим, — с трудом проговорил он под нашим с Реем насмешливым взглядом. — И уже в зависимости от возраста, пола и психологического портрета, будем решать, как действовать дальше. — А если он сдаст нас раньше? Или уже сдал, — справедливо заметил Рей. — У нас в любом случае нет выбора, — с сожалением покачал головой Норман. — Заметить что-то мы сможем только на завтраке, когда все соберутся в столовой. — Так Мама действительно… заодно с демонами? — прошептала я, смаргивая набежавшие слёзы. Не верилось, что самая надёжная, нежная и понимающая на свете женщина оказалась предателем… — Мне очень жаль, Эмма… — опустил голову Норман, скрывая глаза за платиновой чёлкой. Я заплакала. Не разревелась, не разрыдалась. Просто тихо заплакала, не мешая солёным каплям свободно течь по щекам. Весь мой мир только что рухнул. До этого была хоть какая-то надежда, что произошло недоразумение. Но мои друзья не врали, не могли врать, я точно знала это. Значит, мы действительно лишь мясо… Ребята молчаливо поддерживали меня, пока я оплакивала осколки своего прекрасного идеального мира, в котором мы все — любимые, нужные, бесконечно счастливые, с ласковой милой Мамой. Всё это изначально было иллюзией. Невероятно жестоким циничным обманом. «— Ох, Эмма, это ты нарисовала? — улыбнулась молодая женщина, восхищённо устремляя взор на простенький детский рисунок с изображением двух искажённых фигур. — Очень красиво! — Это мы с тобой, Мамочка! Мы всегда-всегда будем вместе! — радостно рассмеялась трёхлетняя девочка, подпрыгивая от счастья. Она верила в свои слова всем своим пылким сердцем. Ведь как может быть иначе?» «— Мама! — к высокой темноволосой женщине, развешивающей бельё, подлетел маленький рыжеволосый ураган, чуть не сбив с ног. — Мама, Рей снова обзывается! Он назвал меня экт… экс… эсперсивной занозой в заднице! Отругай его за слово «эсперсивный»! Четырёхлетняя девочка не поняла, почему Мама тогда так рассмеялась, но была довольна, когда вредный друг получил нагоняй. Но опять же, непонятно, почему его наказали лишь за фразу «заноза в заднице»? По мнению наивной Эммы, «эсперсивный» звучало обиднее». «— Эмма, ты сегодня замечательно сдала тесты! — с радостью проговорила женщина, присев на корточки перед шестилетним ребёнком. — Я так горжусь тобой, милая. — Спасибо, Мамочка, — бросилась ей на шею девочка. — Я люблю тебя! — И я тебя люблю, дорогая… — улыбнулась та, с нежностью глядя в большие зелёные глаза». Все эти красивые слова... лживы? И чувства, тёплые чувства, скрытые в ласковом материнском голосе... тоже фальшивка? Мама никогда не предаст? Вера в эту незыблемую истину рассыпалась бы в труху, если бы внутри уже не было подозрительно пусто. Тот свет, что согревал сердце в течение долгих лет, уже погас. Наверное, остался там, у ворот, вместе с незнакомой мне девочкой, чей звонкий смех до сих пор эхом отдавался в сознании. Жила ли она той же верой, что и я? Успела ли в ней разочароваться? Мама всегда защитит... Этого фундамента больше не существовало.