***
Закончив со всеми приготовлениями, Норман вышел из здания приюта и неспешно направился к заднему двору. Коснувшись спинки той самой скамейки, на которой разглядывал звёзды всего несколько дней назад, он глубоко вздохнул. Как же быстро летело время. Казалось, прошла, по меньшей мере, пара-тройка недель с отправления Люси. Настолько стремительно развивались события. Пригладив растрепавшиеся от ветра волосы, Норман поднял голову, взглянув на одну из маленьких чердачных «башенок» на крыше. Комната, в которой совсем недавно произошёл непростой разговор, даже с такого расстояния выделялась распахнутыми настежь оконными створками. Он подозревал, что Рей, который отмахнулся от предложения закрыть окно, планировал посетить чердак позже… когда всё закончится. Норман сожалел, что дал тогда волю гневу, когда друг заколебался. Он знал, что Рей терпеть не мог тактильный контакт, и воспользовался этим слабым местом, чтобы задавить сопротивление, прогнуть под себя. По сути, применил самое настоящее насилие. Рей тогда ничего не сказал, даже не намекнул на возможное недовольство, и в дальнейшем обсуждении мелочей плана был спокойным и собранным. Совершенно нетипичное поведение. В их дружбе теперь трещина? Норман правда не хотел подобного исхода. Он лишь собирался привести друга в чувство, избавить от сомнений, донести до него мысль о необходимости убийства шпиона. Неужели перестарался с давлением? — Норман! Вздрогнув, он обернулся, с широкой улыбкой встречая появление своего Солнца. Он уже собирался отправляться на её поиски. — Вы все уже вернулись? — уточнил он, оглядывая пустынный двор. — Как игра? — Мы бросили догонялки уже через десять минут, — тихо рассмеялась Эмма. — И начали играть в прятки. Люк решил спрятаться на дереве, но зацепился штанами за ветку и чуть их не лишился. Он ругался на весь лес, потому его нашли первым. Но и эта игра долго не продлилась, так как он быстро нашёл всех спрятавшихся ребят. А потом да, мы все вернулись. Норман кивнул, отстранённо выслушав ответ. Сейчас он больше волновался о моральном состоянии подруги, силясь отыскать на её лице ответ на важный вопрос. Почему она не рассказала о возвращении памяти? А может, она ничего не вспомнила, и ленточка — лишь совпадение? — Где Рей? — спросила Эмма, взглянув в сторону дома. — Опять засел где-то со своими нудными талмудами? — Не знаю, — пожал плечами Норман, разведя руками. — Он передо мной не отчитывается. — Когда вы поговорите с Гильдой? — нахмурилась Эмма, сжав кулаки. — Нам давно уже пора готовить план побега, а мы всё топчемся на месте, ерундой занимаемся. — Нам всем нужно было время, чтобы немного прийти в себя, — мягко возразил Норман, взяв подругу за руку. — Чтобы составить план, нужно учесть много нюансов. Это — работа не на один день. — А c Гильдой что? — Мы поговорим с ней через несколько дней, — соврал Норман, успокаивающе улыбнувшись. — Я ещё немного понаблюдаю. У меня всё под контролем. Не волнуйся, к Маме я её не допущу. — Будь с ней помягче, — вздохнула Эмма, с умоляющим выражением лица сжав его ладонь, отчего он почувствовал странный жар внизу живота. — Ты ей нравишься. — Нравлюсь? — моргнул Норман, с лёгким неудовольствием отмечая заторможенность собственного мышления. Рядом с Эммой оно всегда почему-то сбоило, а иногда и вовсе отключалось. — Правда? — Только не говори, что не знал! — обвинительно ткнула в него пальцем она. — Что, серьёзно не знал? Под недоверчивым взглядом Норман смущённо почесал затылок, понимая, что выставил сейчас себя полным идиотом перед своим Солнцем. Но откуда он мог о таком знать? — Рею не говори, что не знал, — с серьёзным видом предупредила Эмма, сдвинув брови к переносице. — Я сама ему скажу. Хочу лично услышать те эпитеты, которыми он тебя наградит. Шутливо надувшись, Норман притянул её к себе и нещадно защекотал, с удовольствием вслушиваясь в звонкий смех. Сейчас для него не существовало никого, кроме своего Солнца. Весь мир словно сузился до неё одной. Гильда… Кто это? — Не только я слеп в отношении чужих чувств, — прошептал Норман в скрытое рыжими волосами ухо. — Ты тоже… этим грешишь. Эмма лишь недоумённо посмотрела в ответ, не вырываясь из его объятий. — Ты целых восемь лет не замечала моей влюблённости, — обиженно пожаловался он, ещё крепче прижимая её к себе. — Игнорировала намёки: букеты, открытки, поделки. — Восемь лет?! — изумилась Эмма, приоткрыв рот. — И что ещё за намёки? Постой-ка, — изумрудные глаза распахнулись в осознании, — так эти ужасные пластилиновые фигурки в виде мерзких чёрных сколопендр, которые я всё время находила с утра у своего лица, были от тебя? И кошмарные открытки с разноцветными могильными крестами тоже? А букеты… Эти веники из крапивы, о которые я вечно жалилась, когда искала тапки у кровати, твоя работа?! Вырвавшись из объятий, подруга схватила его за воротник рубашки и нежно улыбнулась: — Норман, нам надо серьёзно поговорить, — произнесла она тоном, от которого у него по телу пробежали мурашки. — Прежде чем я побью тебя, хотелось бы услышать объяснения. В который раз мысленно восхитившись таким горячим темпераментом, Норман вскинул ладони в защитном жесте, поспешно принявшись оправдываться: — Я не думал, что со стороны это выглядит так двусмысленно! — Двусмысленно?! — перебила Эмма, топнув ногой. — Да я два года гадала, кто же меня так до глубины души ненавидит! — Я дарил не сколопендр, а жирафов, — как-то невпопад буркнул смущённый Норман, на весь двор полыхая горящими ушами. — Просто они не очень получались, и длинная шея всё время падала… — А чёрных-то почему? — закатила глаза Эмма, сбавив накал злости. Поняв, что движется в нужном направлении, Норман воодушевился: — Так девчонки весь цветной пластилин разбирали, оставался только чёрный, белый и непопулярный синий. Белый жираф не выделялся бы на подушке, и ты могла его не заметить, а синий показался мне тогда странной идеей. — Лучше бы он был белый с синими глазами, — улыбнулась Эмма, отпуская его воротник. — Существуют же, наверное, жирафы-альбиносы. В итоге получилась бы сколопендра, похожая на тебя. Разве не мило? Переглянувшись, они рассмеялись. — С открытками тоже забавно вышло, — отсмеявшись, пояснил Норман. — Я хотел изобразить звёзды, но простые кружочки — слишком просто, что-то более сложное мне не поддавалось, пришлось рисовать цветные крестики. Звёзды, когда мигают, выглядят похоже. В этих рисунках я пытался выразить свои чувства и эмоции, которые испытываю, когда ты рядом. Сейчас весь мир такой же яркий, как те нелепые открытки, которые ты наверняка давно сожгла в камине. Он говорил чистую правду. Как мир вообще мог быть тусклым, когда его своей любовью к жизни освещало такое прекрасное Солнце? Норман протянул руку к её лицу, с нежностью заправив за ухо короткую рыжую прядку, украдкой коснувшись и зелёной ленты. Солнце, которое когда-то будет принадлежать лишь ему одному. И даже если мир, оставшись без своего светила, станет возражать… он без колебаний уничтожит его. Сотрёт в пыль любые стоящие на пути преграды. Как когда-то стёр Грегори. Как сегодня сотрёт Гильду. — Даже не знаю, что сказать, — пробормотала Эмма, беспомощно улыбнувшись. — Наверное, спасибо? Мне кажется, я совсем не ценила твоей незримой поддержки, как должное принимала твоё внимание, не замечала милой заботы. Даже если некоторые твои поступки за гранью понятного, — она невесомо коснулась пластыря на его переносице, отчего у Нормана закружилась голова, — я знаю, что ты не желаешь мне зла и пытаешься по-своему уберечь, защитить. Спасибо, Норман. Она подалась вперёд и буквально за миг до того, как его щеки коснулись бы тёплые губы… — Мне очень не жаль вас прерывать, но придётся. Эмма отпрянула, покраснев, а Норман медленно обернулся, впившись ледяным взглядом в чёрные наполненные гневом глаза. В ушах зашумело, а из глубин сознания подняло голову что-то очень злое и холодное. Почему он появился не на секунду позже?! Всего одну секунду! «Не надейся сблизиться с Эммой. Я не позволю», — вспомнились вдруг сказанные ему слова. Так это не было пустым обещанием? Как занятно. Широко улыбнувшись, Норман раскинул руки в стороны и, сделав шаг, заключил Рея в объятия. С садистским удовольствием продолжая насилие. — Наконец-то ты пришёл, — с фальшивой радостью воскликнул он, отстранившись, но не убирая ладоней с чужих плеч. — Мы хотели сыграть с тобой… в шахматы. Уверен, что готов бросить мне вызов? — Готовься к проигрышу, — прищурился Рей. — Мата будет… очень много. «Ты себя переоцениваешь», — говорила тёплая улыбка Нормана. «Иди к чёрту», — отвечал колючий взгляд Рея.***
— Боже, только встретились, а уже о шахматах, — застонала наивная Эмма, вклиниваясь между ними. Вздохнув, Рей сунул руки в карманы и отвернулся от друзей. Он всё-таки не смог доверить Норману двухлеток и сам дал им нужную дозу слабительного. Сегодняшний разговор с товарищем показал, что тот способен на не совсем здравые поступки, а иногда и опасные. Вот что произошло бы, продолжай Рей настаивать на том, чтобы отпустить Гильду? Его выбросили бы из окна? Именно этими сомнениями он терзался, когда по дороге на выход вдруг взглянул в окно и увидел Нормана рядом с Эммой. Разумеется, он испугался. Человек, психическое здоровье которого вызывает нешуточные опасения, находился слишком близко к подруге. Та и не подозревала, что ходит по грани, так непринуждённо общаясь с этим безумцем. И он поспешил к ним, бесцеремонно разрушив витающую вокруг «цветочную» романтическую атмосферу. Поступил, как какой-нибудь бесящий второстепенный персонаж в художественной книге, который появлялся в самый неподходящий момент и прерывал парочку «на самом интересном» для читателей. Без сомнений, он собой гордился. — Вы так увлеклись, что даже дождя не заметили, — фыркнул Рей, выкидывая из головы всякие идиотские мысли. — Ой, и правда, — удивилась Эмма, подставляя ладонь под крупные капли. Норман же довольно улыбнулся, проведя рукой по влажным волосам. Ну ещё бы, ведь всё шло по его плану. Кроме, разве что, сроков. Хмыкнув, Рей повернулся к подруге и легонько ткнул её в лоб, привлекая внимание: — Для тебя есть важное задание, Эмма. — Какое? — проворчала та, с агрессией сытого хомяка отмахиваясь от его руки. Её хорошее настроение… Впервые хорошее после отправления Люси. …сильно испортится после пропажи Гильды? Как она перенесёт это? Не впадёт ли в депрессию? Будет ли она… в порядке? Может быть, Рей сейчас делает неправильный выбор? Он всю жизнь двигался по дороге, которая не предполагала возврата, и теперь, остановившись на развилке, вынужден мучиться сомнениями: какой из двух путей приведёт его в пропасть раньше? Убийство шпиона позволит защитить их тайну от Мамы, но… Не обернётся ли в итоге попытка защитить семью ещё большей катастрофой? Нужна ли вообще такая «защита» самой Эмме? Поколебавшись, Рей сделал свой выбор. — Проверь прибывшего вчера мелкого, — сказал он ровно. — На его теле наверняка остался след от внедрения маячка. Так мы узнаем точное его расположение. — Точно! — воскликнула Эмма, стукнув кулаком по ладони. — А ещё это будет отличным аргументом в разговоре с Гильдой. Тогда я побежала. Надеюсь увидеть вас на ужине, если не засидитесь за дурацкой игрой. Улыбнувшись, она махнула рукой и поспешила ко входу в приют, пару раз поскользнувшись на мокрой от дождя траве. Проводив её сложным взглядом, Рей с силой сжал влажную рубашку на груди. Он сделал самый оптимальный и логичный в их ситуации выбор. Но почему тогда так больно внутри, так тошно под прицелом чужого одобрительного взгляда? — Ты поступил правильно, — мягко похвалил Норман, проницательно замечая его сомнения. — Это решение спасёт всех нас. «Или погрузит на самое дно», — возразил мысленно Рей, скривившись. Друг окончательно перестал злиться за недавнее и вновь вернул себе хорошее расположение духа, принявшись насвистывать. Почему он вёл себя так, словно на прогулку собрался? Это раздражало. — Что ты сказал Эмме насчёт Гильды? — спросил Рей, лишь бы не молчать. — Не проболтался, надеюсь? — Да за кого ты меня принимаешь?! — искренне оскорбился Норман, перестав дурачиться. — Сказал, как и планировалось, что поговорим с ней через несколько дней. Ничего лишнего. — Точно ли Эмма не свяжет нас… с пропажей Гильды? — прикусил губу Рей, озвучив самый большой свой страх. — Точно, — успокаивающе произнёс Норман, стерев с лица дождевые капли. — Мы всегда сможем свернуть всё на Маму. Не блещущий талантами ребёнок был досрочно отправлен после того, как решил поговорить с ней о приюте. Что в этом странного? — Ну всё предусмотрел, — неодобрительно цокнул языком Рей. — Надеюсь, Эмма задержится у этого… Рональда или как его там, подольше. — Ричарда, — машинально поправил Норман, сразу же продолжив: — Вряд ли она будет нас искать. Скорее всего, её перехватит Мама и попросит помощи. Да и мы надолго не задержимся. Нам ещё нужно будет потом переодеться и привести себя в порядок, я заранее подготовил для этого полотенца и сухую одежду. Мы не должны выглядеть перед Мамой словно долгое время провели на улице. Вряд ли она поверит, что в шахматы мы играли под дождём. — Где Гильда? — рвано выдохнул Рей, ощутив, что вместе с этим вопросом погрузился в очень мутную и грязную воду. С головой нырнул в мерзкое болото. — Она уже ждёт нас на скале, — ответил Норман и вдруг протянул руку, сжав его плечо в жесте поддержки. — Не волнуйся, всё будет хорошо. Я не оставлю тебя. Мы пройдём через это вместе. Рей вяло кивнул, скинув чужую руку с плеча, и повернулся в сторону леса. От этого тёплого и искреннего обещания правда веяло угрозой, или он просто накрутил себя? Плетясь рядом с Норманом по дороге, не предполагающей возврата, Рей всё же на миг оглянулся. Действительно ли это… самый оптимальный путь? Норман шёл, не оглядываясь.***
Завидев их, Гильда облегчённо улыбнулась. Она стояла под густой кроной деревьев, у входа на скалистую территорию. Конечно же, она не торчала бы на открытом пространстве под дождём: взобраться на скалы можно было только с этой стороны, случайно не разминуться. — Долго ждала? — мягко улыбнулся Норман, решив, видимо, сыграть «хорошего» полицейского. — Замёрзла, наверное? А Рею, что, досталась роль «плохого»? Он тоже умел быть сногсшибательно добрым. Случай с Ленни тому подтверждение. — Нет-нет, всё хорошо, я только пришла, — соврала Гильда, мелко подрагивая от холодного ветра. — Я думала, ты будешь… один. Сказав это, она густо покраснела и бросила уничтожающий взгляд на Рея. Тот лишь плечами пожал, отдавая другу право вести в разговоре. Хотя стоило бы побыстрее закончить с этим делом и вернуться в приют. Зачем затягивать, причиняя страдания обеим сторонам? Если сделать это стремительно, одним движением, Гильда даже испугаться не успеет. — Ты догадываешься, о чём я хотел поговорить? — посерьёзнел Норман, прислонив ладонь рядом с головой девчонки, перекрыв, тем самым, путь к отступлению. — Н-нет, — запнулась та, покосившись на его руку и покраснев ещё сильнее. — В записке ты ничего об этом не указывал… Верно, записка. По дороге к скалам Норман раскрыл, каким образом заманил влюблённую дурочку в грозу в столь небезопасное место. «— Я написал в ней много всяких намёков, которые любят романтичные девочки, — с лёгким смущением объяснял он. — Позвал на скалы, чтобы, цитирую, «сказать кое-что очень важное». — Ты настолько уверен, что она никому не проболталась о назначенной встрече? — скептично спросил тогда Рей. — Она думала, что ты собираешься признаться ей в любви, и не похвасталась перед другими? — Именно, — кивнул Норман. — Гильда — человек с низкой самооценкой и рядом комплексов. Она ни за что не расскажет о записке, пока лично не услышит признание. Ведь если она сделает ошибку, то над ней станут смеяться, а это для неё худший кошмар. — Опять эти твои психотипы, — закатил глаза Рей, смирившись. — Но её влюблённость ты обыграл здорово, действительно гениально. Друг лишь как-то неловко рассмеялся и отвёл взгляд, почему-то покраснев.» — Эта записка у тебя с собой? — уточнил Норман и после кивка попросил: — Можешь дать её мне? Поколебавшись, Гильда достала из кармана белой вязанной кофты аккуратно сложенный пополам лист. Наверняка он должен был служить позже «неопровержимым доказательством» признания Нормана, если вдруг среди детей нашёлся бы скептик. Взяв лист, Норман небрежно протянул его Рею на проверку, продолжая не моргая вглядываться в лицо смущённой таким вниманием Гильды. Приняв записку, Рей раскрыл её и быстро пробежался по скачущему, крайне неаккуратному почерку. Убедившись, что ошибки нет, он разорвал бумагу на мелкие клочки, избавляясь от самой главной улики. Найди её Мама на теле «пострадавшей от несчастного случая» жертвы, вышло бы очень неловко. Аккуратно спрятав клочки в карман, чтобы потом сжечь, Рей ещё и землю осмотрел, проверяя, не уронил ли случайно какой фрагмент. И вовсе он не параноик. Риск был просто колоссален, ведь в случае провала их ждала лишь смерть. И хорошо, если быстрая и лёгкая. Мама — не тот противник, который простит легкомысленность. — Что ты делаешь?! — вскинулась Гильда, очнувшись от шока. — Это не твоё, ты не имел права! Горящие гневом карие глаза наполнились слезами. Видимо, эта записка много для неё значила. Вот почему Рей не хотел затягивать. Улику можно было вытащить и после. — Посмотри на меня, Гильда, — ласково попросил интриган-Норман, и та послушно повернула голову, с надеждой вглядевшись в холодные голубые глаза. — Ты знаешь, что я хочу обсудить. Блеснувшая молния осветила его бледноватое лицо. На миг можно было отчётливо разглядеть скрытый за светлыми ресницами тёмный взгляд. — Позавчера утром, где-то в четыре часа, ты была в библиотеке и застала нас с Реем за… очень необычным разговором. Использованная формулировка слегка царапнула сознание, но Рей отмахнулся от этого, морально подготавливая себя ко грядущему. Гильда ахнула, прикрыв ладонями рот. Карие глаза распахнулись от осознания. — Вижу, ты поняла, — одобрительно кивнул Норман. — И что мы будем с этим делать? Рей недовольно уставился на друга, категорически не одобряя издевательства над человеком, которому выписан смертный приговор. Вот зачем лишний раз играть с жертвой? Зачем дарить ей пустую надежду? В чём удовольствие? Он относился к ужасному поведению друга снисходительно лишь по одной простой причине: тот в силу возраста ещё не понимал, что такое смерть. Не понимал, насколько она страшна, насколько безжалостна и несправедлива. Смерть не прощала шуток. Норман, как незрелый ребёнок, позволял себе играть с ней, словно с кубиками, пытаясь собрать определённую, ведомую ему одному, комбинацию. Увы, завтра маленькому мальчику суждено будет впервые взглянуть на мир взрослыми глазами. Остаться прежним после такого — невозможно. Побледнев, Гильда испуганно таращилась на них, собираясь вот-вот расплакаться. Она понимала, в насколько непростом положении оказалась. В горле колючим комом поселились сочувствие и глубокое сожаление, отчего Рей сжал кулаки, скрывая лицо за длинной чёлкой. Гильда виновата лишь в том, что оказалась не в том месте и не в то время. Ну почему, почему он тогда не проверил библиотеку более тщательно?! Отвернувшись, Рей принялся осматривать окружающий лес, желая отвлечься от самоуничижительных тяжёлых мыслей. На скалистом пространстве, которое виднелось через просвет, бушевал, набирая обороты, шквальный ветер. Несмотря на густую крону, макушки изредка касались дождевые капли. А ещё… Его мечущийся взгляд вдруг пересёкся с круглыми чёрными глазами, и Рей едва заметно вздрогнул: слишком уж неожиданно было встретить здесь такого свидетеля. Заняв высокую толстую ветвь, ворон с любопытством смотрел на него, и от этого изучающего взгляда хотелось куда-то скрыться. Разве эти птицы не появлялись здесь ближе к зиме? Впрочем, он же не льва в лесу встретил, а обычного ворона, так стоило ли придавать этому значение? В этот момент пернатый свидетель уставился на Нормана, видимо, привлечённый его общим «белоснежным» видом, и Рей с облегчением выдохнул. И только тогда осознал, что всё то время, пока длился зрительный контакт, он не дышал. — Я… я не понимаю, — пролепетала девчонка, шмыгнув носом. — Вы что, правда?.. «… собираетесь меня убить?» — мысленно закончил за неё Рей, возвращая внимание к разговору. — Ты кому-нибудь рассказала? — мягко спросил Норман, погладив её по щеке. Только Рей смог разглядеть тщательно скрытую в голубых глазах брезгливость. Друг лишь к нему и к Эмме прикасался без отвращения, хотя со стороны казался довольно тактильным. — Я… я не… — мотала головой Гильда словно в неверии. — Вы… я никому… про вас… Она запиналась, глядя на них с самым настоящим ужасом. — Ты же понимаешь, если правда всплывёт… — продолжал плести словесную паутину не в меру заигравшийся паук. — Будет очень плохо. Гильда закивала так яростно, что казалось, будто её голова вот-вот упадёт с тонкой шеи: — Я всё понимаю! Это важно для вас. Мне трудно это принять, но… существование подобного вовсе не противоестественно. Рей нахмурился, не в силах уловить общий смысл последней фразы. Это она про демонов? Уже так глубоко вникла в эту тему, что не стесняется обдумывать их природу? — И что ты думаешь о жизни в нашем приюте? — с любопытством спросил Норман, скорей всего ради этого вопроса и затеяв весь разговор. — Мы вот с Реем не спим по ночам, к побегу готовимся. — Мне кажется, всё будет хорошо, — уверенно заявила Гильда, вскинув подбородок. — В приюте оставаться действительно не стоит, но и спешить с побегом… как-то несерьёзно. Нужно немного повзрослеть. — Ух ты, я думаю точно так же! — восхитился Норман, уже куда более благосклонно разглядывая девчонку. — Не думал, что кто-то в полной мере сможет понять мои мысли… Жаль, как же жаль, что ты… — Всё, мне надоело, — резко прервал его словоохотливость Рей, у которого лопнуло терпение. — Я спать хочу, а не торчать тут до посинения, в буквальном смысле. — Ты, — ткнул он пальцем в Гильду, — свободна, иди домой. Видимо, что-то такое было на его лице, так как девчонка без споров, кинув сожалеющий взгляд на Нормана, скрылась за деревьями. Замерев от шока, Норман молча, открыв рот, глядел вслед ускользающей добыче. А потом он медленно, будто механически, повернулся к Рею, и тот напрягся, углядев в синих глазах самое настоящее безумие. Миг, и его голова мотнулась в сторону от сильнейшей пощёчины. Сплюнув кровь от прокушенной внутренней стороны щеки, он успел поймать запястье занесённой для следующего удара ладони. — Я подозревал, что ты можешь выкинуть что-то подобное, — процедил Норман, подняв и вторую руку, которая тоже оказалась поймана. — Все эти твои колебания, сомнения… Почему ты такой слабый?! — Это ты слабый на голову, — хмуро возразил Рей, прислонив чужие запястья к стволу дерева и зафиксировав. — Я столько вложил в этот план! — с отчаянием заявил Норман, не пытаясь вырваться. Он словно «выпал» из реальности, перестав её осознавать. — Ты всё… всё разрушил! Сегодня сложились идеальные условия, и такой момент упущен! Всё из-за твоей ненадёжности, мягкотелости. Только со стороны такой смелый, а как до дела дошло — сразу голову в песок, да?! Всего лишь из-за какого-то чувства вины?! Ну же, ответь! Какая причина заставила тебя уничтожить наше будущее?! — Всё сказал? — холодно поинтересовался Рей, до синяков сжимая его запястья. — А теперь послушай меня. Из-за ощутимой разницы в росте встав на носочки, он прошептал в скрытое белыми волосами ухо: — Ты ещё не понял? Гильда — не шпион. Голубые глаза расширились от страшной догадки. Сбоку раздался шорох. — Ой, простите, я вам помешала? — залопотала вернувшаяся Гильда, с каким-то странным выражением взглянув на занятых разговором мальчишек. — Я тут кое-что забыла. Схватив лежащий в сухих массивных корнях альбом, она торопливо убежала в сторону дома, на весь лес сверкая алыми щеками. Глядя ей вслед, Рей почему-то вдруг почувствовал себя полным идиотом. Просто так, без причины. Наверное, он снова себя накручивал?.. Бесшумно спорхнув с ветки, в небо взмыла чёрная тень, оставив далеко внизу крошечные фигуры двух отвернувшихся друг от друга людей. Мазнув ленивым взглядом по стремительно растущей между ними пропасти, она со взмахом крыльев скрылась в грозовых облаках. Так и не заметив поднятых к небесам глубоких глаз, усталым взором проводивших полёт пернатого наблюдателя.***
Глядя на радостно обнявшую Эмму Гильду, Рей поневоле приподнял уголки губ в слабой, но искренней улыбке. Расположившись в тени, он тепло наблюдал за позитивными эмоциями подруги, которая более-менее пришла в себя после потери Люси. Какой удар был бы нанесён её ослабевшей психике, убей они Гильду? Теперь он был даже благодарен Норману, который решил поиграть с жертвой и таким образом дал ему время понять, что девчонка не является шпионом. Рей впервые ощущал такое сильное до подгибающихся ног облегчение. Но с другой стороны, это не избавляло его от ответственности за тот выбор, который он всё же сделал. Выбор, за который он будет винить себя до конца жизни. Рей не обманывался: Гильду сегодня спасло лишь чудо, но никак не его вмешательство. Окажись она действительно шпионом… …его рука не дрогнула бы. Повернувшись к выходу из столовой, Рей увидел Нормана, тихо стоящего в свете настенных ламп. Тот ледяным взглядом смотрел на смеющихся с какой-то шутки девчонок и, не меняя выражение лица, пристально уставился на Рея. Цокнув языком, Рей прошёл мимо, ощутимо задев друга плечом и заставив пошатнуться. «Хватит безумств на сегодня», — предупредил он одними глазами и без колебаний вышел в коридор. Нужно было закрыть окно на чердаке, сегодня это место ему… не пригодится. Отстранённо вслушиваясь в скрип половиц под ногами, он вдруг задумался. Норман не терзался никакими сомнениями в деле устранения Гильды. Вёл себя так, будто всё происходящее если не игра, то развлечение — точно. Было ли это на самом деле от того, что он не осознавал смерти? Поднявшись по маленькой узкой лестнице, Рей распахнул дверь, входя в пахнущее сыростью и мокрой пылью помещение. На столе по-прежнему сиротливо лежала позабытая книга. Задумчиво проведя по названию на обложке, Рей смахнул с неё небольшого паука, уже начавшего плести паутину. Будущее находилось в руках самого человека и никак не определялось Божьим повелением. Он точно это знал. Судьба — это тот механизм, что каждый собирал сам своими поступками и принятыми решениями. Не всегда правильными, не всегда рациональными. Норман, как и Рей, тоже находился «в процессе сборки». Будет ли в итоге его механизм удачным, а детали — гармоничными и качественными? Не наступит ли однажды такой момент, когда Рей в этом механизме станет для друга «лишним винтиком»?