Географичка

      Что сказать? Всё прошло просто превосходно, хотя Ольга и победила в заплыве, меня также отобрали к участию в Олимпийских играх. Выбор двух участниц не был запланирован, но благодаря стараниям Анны, я получила шанс.       Нам с Ольгой разрешили на целую неделю разъехаться по домам. Как оказалось, мы с ней из одного города. Придётся терпеть её по пути домой. Худшую компании представить было сложно. Утрирую, конечно, более скверную компанию представить вполне возможно, например: пьяные дембеля, цыгане с медведями, вонючие бомжи, да и вообще фантазия подсказывала всё более и более мерзкие варианты. Спустя некоторое время я поняла, что компания Ольги в автобусе не такая уж и скверная. Отвернувшись к окну, я наблюдала проносящиеся мимо зимние пейзажи: деревья, укутанные пушистым снегом; поля, расстилавшиеся до самого неба; еле заметная линия горизонта; низкие свинцовые облака готовившиеся разверзнуться, чтобы дать волю рвавшимся из них осадкам; периодически мы проезжали озёра, чья гладь была покрыта толстым слоем льда; крутые горы, на вершину, которых я мечтала забраться...       Что будет дальше, после приезда из дома я не знала, и пожалуй, не хотела знать раньше времени, так как нам предстояла огромная работа над собой, тяжёлая подготовка, а также сложнейшие моральные и физические нагрузки. Я решила не думать об этом сейчас, отложив все сложности ровно на одну долгожданную неделю. Глаза мои закрывались, я вздрогнула, а через минуту почувствовала как проваливаюсь в крепкий, здоровый сон. ***       Рано утром, тридцатого января, я открыла стальную входную дверь родной квартиры своими ключами. Сонные родители, завидев меня, прямо в ночных одеждах засуетились на кухне. С удовольствием я уплетала еду, которая противоречила моей спортивной диете. С набитым ртом рассказывала о своих успехах и провалах, о радостях и горестях, о дружбе и предательстве. В объятиях мамы и папы, я ощущала себя нужной и любимой, защищённой крепким тылом. ***       Ноги сами собой вели меня к школе. Я стояла напротив крыльца и смотрела на второй этаж. В окне промелькнул до боли знакомый силуэт. Женщина посмотрела в окно, я видела, что она смотрит на меня, затем она отвернулась и удалилась в глубь кабинета. Как бывает в фильмах: люди на расстоянии встречаются глазами, пристально смотрят друг на друга, отворачиваются, а через некоторое время бегут навстречу друг другу, обнимаются ровно на середине пути. Выросшая на голливудских мелодрамах, я поспешила скорее войти в школу и подняться на второй этаж. Но никто не шёл мне навстречу, географичка, судя по всему, не разделяла моих чаяний. В приоткрытую дверь я увидела её сидящей за компьютером всё в том же кабинете. Географичка, почувствовав на себе взгляд, посмотрела в дверной проём. — Здравствуйте, — я по-прежнему стояла за дверью и словно, попрошайка заглядывала в дверь. — Добрый день, — Раиса Васильевна поднялась со стула, она шла к двери.       Бедное сердце трепетало. Собственные чувства я понимала с трудом: то ли я вновь разочарована, то ли одухотворена. Я хотела надеяться, что она идёт ко мне, но она ефрейторским шагом прошла мимо.       По расписанию сейчас география у нашего класса, спешу на третий этаж. — Во-первых, в куртках в учебные аудитории входить неприлично. Во-вторых, посторонним на занятиях делать нечего.       Она хочет меня прогнать? Внутри всё оборвалось. — Пусть посидит! — мои одноклассники, как один запричитали в голос, это было чертовски приятно. Вот всегда меня преследует эта двойственность: вроде всё пошло криво, но появляется деталь, которая поднимает настроение, этот закон действует и от обратного — когда всё хорошо, возникает нечто, что портит позитивный настрой.       Долго спорить географичка не стала, и как ни в чём не бывало, начала урок, забыв про моё на нём присутствие. *** — Юль, как-то паршиво. Настроения вообще никакого. — Из-за Раиски?       Я смотрела в упор на ствол старого хвойного дерева перед моим носом, при этом чувствовала как брови поползли вверх. Понятно, что ситуация на уроке вышла неприятная, любой бы обиделся на моём месте, но потом все более менее направилось. Так почему Юля сделала вывод, что моё паршивое настроение из-за неё? — С чего ты взяла? — Ну ты же любишь её. — Ты, наверно, её с ЮЮ перепутала, с ней же меня сватали недавно? — С ЮЮ — это Пашкины сказки. А вот с Раиской — другое дело...       Мы молчали, но от того нам не было неловко, воцарившаяся тишина не угнетала. Хорошо, что есть у меня человек, с которым мне есть о чём помолчать. Сидя на лавке у школы, широко расставив ноги, я утаптывала подошвой слякоть на земле.       У школы остановилась старенькая машина вишнёвого цвета. Через несколько минут в автомобиль усаживалась Раиса Васильевна. — Это её муж? — Скорее всего, — Юля искоса наблюдала за моей реакцией, я видела это боковым зрением.       Теперь я узнала ещё один факт из её жизни — у неё есть муж. — Здесь так хорошо, не хочу обратно. — Завтра придёшь в школу? — Да, я очень скучала, — мне показалось, что тему переменить удалось. — Нравится она тебе? — Если бы только нравилась...       Стеснение отошло на задний план, как только я начала говорить. Я чувствовала как раскрепощение наполняет меня, будто многокилограммовые оковы упали с моих рук, ног и туловища. Словно цепи, которыми я была опутана, с грохотом валились на землю, звеня. После моего сексуального опыта, который так легко случился, почти без усилий с моей стороны, я считала, что ничего невозможного нет. Такой уверенности никогда не было в моём стеснительном мозгу. Я легко говорила Юльке о своей любви к географичке, о сексе, о своих фантазиях. Если уж такая известная, публичная личность, как Анна, ответила взаимностью, то уж обыкновенная женщина и подавно должна принять мою любовь. Незаметно для себя, я перестала боготворить ту, которую любила больше всех на свете. Моё обожание превращалось в умаление её достоинств. Одновременно с этим мне было больно думать о ней в уничижительном ключе. Любовь и боль, почитание и пренебрежение смешались воедино, послевкусие было горьким и неприятным с нотками сладости, будто в бочке дёгтя оказалась ложка мёда в виде притуплённой безответной любви. — Ты будто стала другой, а ведь всего-то прошло чуть больше месяца с твоего переезда. — Мой мир перевернулся... Я уверенна, что географичка будет моей. — Серьёзная заявка на победу! — Юля невесело хохотнула, моя родная подруга через себя пропускала мои переживания. ***       На следующий день, я вместе со своим классом ходила на уроки, периодически на переменах, встречая то Юлию Юрьевну, то Раису Васильевну — их уроков по расписанию не было. Обе были холодными и никак не реагировали на моё присутствие. Литричка искренне была рада меня видеть на своём уроке и это было взаимно. Последним уроком была физика. Ирина Александровна скривилась при виде меня, но меня этот факт никак не трогал, никаких эмоций не вызывал у меня этот учитель, лишь только безразличие. В свои годы я с трудом скрывала любовь и ненависть, но равнодушие скрыть не получалось. Я сидела на своём месте, как и раньше, Манаков легонько ткнул в спину шариковой ручкой: — И как там? — Норм. — Рассказывай... — Давай на перемене. — Тебя, если отчислили и ты пришла в гости, то сиди и не отсвечивай! — физичка намеренно выразилась именно так: "отчислили", чтобы задеть меня. — Меня никто не отчислял, я просто переехала. — Тоже мне горе-спортсменка! — Зачем вы это говорите? Продолжайте урок, я больше не буду отвлекаться. — Вот спасибо за разрешение, — на этих словах она удалилась. — Куда это она? — Тебе лучше валить, — Юлька крикнула через ряд, — она сейчас приведёт кого-нибудь. — Да оставайся, поржём!       Ну, конечно, разгильдяям лишь бы ничего не делать, всё бы ржали от зари до зари. Хотя о чём это я? Будь я на месте Манакова или Юлаева тоже бы хотела поглазеть на подобное забавное представление. Но я на своём месте и другого у меня нет, потому я со скоростью штормового ветра кинулась к выходу из класса. Уже в дверях я столкнулась с физичкой, которая привела завуча. — Ирина Александровна, продолжайте работу, мы выясним всё в коридоре, — Раиса Васильевна скривила губы в непонятной мне эмоции.       Когда-нибудь я научусь читать её, как открытую книгу, даже не так, любимую книгу, прочту её ощущения и мимику, я буду понимать чего она хочет без слов, буду знать о чём молчит и не решается сказать. Ведь не может всё закончиться, так и не начавшись. Это невозможно?! У меня дежавю: этот момент уже происходил. Главное уловить настроение после эффекта обманчивого воспоминания, я успела запомнить — мне показалось, что за этим событием случится нечто невероятное, что-то, что изменит мою судьбу навсегда. Говорят, что дежавю часто случается тогда, когда сама жизнь пытается намекнуть, что всё идёт своим чередом и именно так, как должно быть, то есть является лучшим вариантом для человека.       Мы встали у подоконника напротив кабинета, она смотрела на меня, а я не могла выдержать пронзительного взгляда её светлых глаз. И куда только подевалась моя вчерашняя непоколебимая уверенность в себе? — Ты почему здесь? Почему приехала? — Меня и ещё одну девочку отпустили по домам на неделю. А ещё у меня завтра день рождения, — к чему я сказала последнее предложение, для меня загадка. — Я бы поздравила, но раньше времени нельзя. Маруся, ты зачем учителя физики донимаешь? — Манаков задал вопрос, я ответила. Мы не собирались переговариваться и... — Тебе итак сделали послабление — разрешили присутствовать на уроках с твоим бывшим классом, — я отметила про себя как неприятно звучат эти слова "бывший класс", — а ты отвлекаешь людей. — Я так больше не буду. — Что за детский сад "буду — не буду"?! К Ирине Александровне на уроки не ходи. — Я очень скучала по школе, поэтому пришла. — Понимаю, но болтаться сейчас в коридоре нельзя, пойдём до конца урока посидишь со мной в кабинете. — Пойдёмте, а можно вопрос? — Нет.       Я опустила глаза в пол, почувствовала как мои губы надуваются. — Если хочешь спросить — спрашивай, сделать — делай, иначе после твоего вопроса тебе могут не позволить этого. — Почему вы вчера не хотели, чтобы я присутствовала? — Нет особой причины. Просто в школе должны быть только ученики, это же не гостевой дом, чтобы принимать приезжающих в отпуск, — она подмигнула.       А я сразу растаяла и снова начала смотреть на неё с придыханием, как и раньше.       Я ждала этого момента, мне хотелось поговорить с ней, неважно о чём, но тем для разговора не было. — Расскажи, как ты там поживаешь? — она прервала неловкое молчание, а я в свою очередь начала блеять нечто нечленораздельное, но судя по всему, милое, потому что у её глаз появились лучики мимических морщинок — она искренне улыбалась, слушая бред, вырывавшийся из моих губ.