Ночные шорохи

      Хатидже сидела в своей комнате и нервно закусывала ногти, раскачиваясь взад-вперёд. Мысли беспорядочно крутились у неё в голове, одна страшнее другой. Казалось, она вот-вот сорвётся в пропасть страха и отчаяния. Ещё одна смерть... На этот раз за пределами Дворца, но от того не менее страшная. Связана ли она со смертью Шах, или же это простое совпадение? А что если покушение на карету шехзаде вовсе не было случайностью, и за этим стоит один человек? Вот только кто?       От такого количества безответных вопросов у Хатидже закружилась голова, и она закрыла глаза. В том, что в этих преступлениях замешана Хюррем, не оставалось никаких сомнений. У кого ещё появятся причины так жестоко разделаться с Махидевран? Сердце госпожи ёкнуло и забилось где-то в горле от страха. Ей казалось, что сейчас на неё выскочит притаившийся убийца и убьёт, словно беспомощную дичь.       Хатидже резко подскочила и начала мерить шагами комнату, лихорадочно соображая. Что делать? Как избавиться от постоянного чувства страха?       Госпожа замерла посреди своих покоев и уставилась в одну точку. Она почувствовала на себе чей-то взгляд. Её спину и затылок обожгло холодом чьих-то пристальных глаз. За ней наблюдали. Хатидже стремительно обернулась. Никого. Она прошлась по кругу, заглядывая в каждый угол, но в комнате определённо находилась одна. Откуда же тогда это странное ощущение?       Хатидже сделала пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Видимо, из-за всех этих переживаний и тоски по сестре у неё начиналась паранойя.       «Я просто себя накручиваю, – твердила себе госпожа, массируя виски. – Здесь никто не может следить за мной. Я одна, одна, одна...»       А между тем присутствие кого-то постороннего никуда не исчезало. Наоборот, даже обострилось, когда невидимый голос в голове Хатидже прошептал:       «Ты не одна. Я всегда рядом с тобой»       Хатидже помотала головой. По её спине пробежала дрожь.       «Кто ты?» – испуганно закричала Хатидже, в иступлении оглядываясь.       «Я – самая лучшая часть тебя, – глумливо прошептал голос, – Я – твой страх»       «Уходи! Тебя нет! Я ничего не боюсь!»       «Ещё как боишься. Посмотри по сторонам. Эти стены давят на тебя со всех сторон. Эта ночь за окном таит в себе множество опасностей. Смерть караулит тебя за каждым углом. Вокруг одни предатели, лжицы и изменники...»       «Замолчи! Ты мне кажешься! Тебя нет!»       Хатидже зажмурилась. Ей показалось, будто стены покоев начали сужаться, наровя стиснуть её и раздавить. На плечах появилась тяжесть, которая прижимала её к земле, в глазах потменело. Госпожа не выдержала и бросилась прочь из комнаты. Она задыхалась от страха, сердце колотилось, как бешенное. Ноги сами вынесли её к дверям в покои Хюррем.       Хатидже остановилась, тяжело дыша, и с грохотом распахнула двери, влетая в комнату. Хюррем подорвалась с места и растерянно уставилась на взбешенную госпожу.       – Госпожа? – очень тихо, запинаясь, пролепетала она, быстро кланяясь. – С Вами всё в порядке?       Хатидже встала вплотную к Хасеки, опаляя своим дыханием её щеку. Она с холодным удовлетворением заметила, как Хюррем испуганно отшатнулась.       – Ты! – взревела Хатидже, нависая над женой султана. – Это всё ты! Сначала Шах, теперь Махидевран, кто следующий?!       Хюррем ошарашено смотрела в обезумевшие глаза госпожи, вращая зрачками.       – Вы совсем спятили? – наконец вымолвила она, делая шаг назад. – Придите в себя! Вы обвиняете меня в чрезмерной жестокости!       Но Хатидже будто не слышала. Она продолжала наступать на Хюррем.       – Не лги мне! – рявкнула она, брызжа слюной. – Я знаю, от кого ты избавишься в следующий раз! Клянусь, я вырву твою печень, если ты хоть пальцем тронешь Ибрагима!       Хюррем, кажется, пришла в себя от изумления и выпрямилась, однако в её глазах по-прежнему стоял страх.       – Вы убить меня готовы ради мужа, но сперва спросите себя, заслуживает ли он Вашего доверия, – спокойно произнесла Хасеки, переминаясь с ноги на ногу.       Её слова попали точно в цель. Хатидже отклонилась, её взгляд прояснился, и теперь в нём застыло непонимание.       – О чём ты? – невольно вырвалось у неё.       – Как, Вы не знаете? – с наигранным удивлением спросила Хюррем. – Ибрагим паша, Ваш обожаемый супруг, за которого бьётся Ваше сердце, снова изменил Вам с Нигяр хатун. Вчера я видела, как она покидала его покои на рассвете. Её глаза так и сверкали, а лицо всё светилось от счастья.       Хатидже покачала головой, нахмурившись. Это не правда. Не может быть правдой. Ибрагим не мог так поступить!       – Врёшь! – крикнула она.       – Хотите верьте, хотите нет, – пожала плечами Хюррем. – Моё дело сказать Вам. А дальше сами разбирайтесь.       Хатидже попятилась назад, чувствуя, как внутри неё все похолодело. Она поняла, что если задержится здесь ещё на мгновение, то потеряет контроль над собой, поэтому поспешила уйти. Хюррем проводила госпожу победным поклоном, её губы растянулись в самодовольной ухмылке. Хатидже вышла, дрожа от ярости. Слова Хасеки, словно стрелы, врезались в её тело. Она должна вернуться домой. И поговорить с Ибрагимом.       «Это не правда, – успокаивала себя Хатидже, слепо следуя в свои покои. – Ибрагим не мог... Я верю ему...»       Тогда почему же ей так хочется в этом убедиться? ***       Ибрагим сильно устал. Поиски убийцы пока не давали никаких результатов, хотя прошло уже три дня. Великий Визирь так хотел отдохнуть, что по возвращению в свой Дворец даже не заметил Хатидже, величаво восседающую на диване. Перед его глазами колыхался туман, в ушах гудело, но в голове была только одна мысль – Нигяр. Прошлую ночь возлюбленные опять провели вместе, и это была самая лучшая и сладкая ночь в жизни Ибрагима. Как жаль, что жена приняла решение уехать! Сейчас бы он уже валялся в постели, окружённый лаской и любовью Нигяр, целовал её губы, шею, плечи...       – Ибрагим, – властным тоном позвала его Хатидже, разрушив мечтания.       Паша остановился и поморщился. Нет, грубый властный тон супруги не шёл ни в какое сравнение с мягким шёлковым голосом Нигяр.       – Да? – бросил Ибрагим, не оборачиваясь. Ему совсем не хотелось разговаривать с женой.       – Постой, – уже ласковее попросила Хатидже. – Нам надо поговорить.       – Завтра поговорим, – отрезал Ибрагим, по-прежнему стоя к ней спиной. – Уже поздно.       – Нет, нам надо поговорить сейчас! – резко повысила голос Хатидже, вскидывая голову. – Что происходит, Ибрагим? Почему ты избегаешь меня?       Великий Визирь наконец обернулся и холодно взглянул на жену. Он не сдержал насмешливого вздоха.       – Тебя это удивляет? – в тон ей ответил Ибрагим. – Ты же сама избегала меня все эти месяцы, а теперь спрашиваешь, почему так поступаю я? Мне кажется, это очевидно.       Ибрагим развернулся и направился в комнату. Его нагнал голос Хатидже.       – Так я и знала! – прошипела она. – Ты снова был с ней?       Ибрагим замер. Его сердце ускорилось, как после быстрого бега. Она не могла узнать...       – С кем? – всё также холодно спросил Ибрагим, хотя прекрасно знал, о ком идёт речь.       – Не притворяйся, что не знаешь! – вспылила Хатидже. Её глаза метали молнии. – Ты опять изменяешь мне? Снова проводишь ночи с этой крысой?!       В груди Ибрагима вскипела ярость. Он сжал кулаки, едва сдерживая гнев. Страх разоблачения испарился, будто его и не было, уступив место слепой злобе.       – Нигяр, – процедил он с потаённой угрозой.       – Что-что?       Ибрагим резко обернулся и в два шага оказался возле Хатидже, которая испуганно подпрыгнула, мигом растеряв свою уверенность. Ибрагим навис над ней, но его голос остался пугающие спокойным.       – Её зовут Нигяр, – с расстановкой повторил Ибрагим, сверля жену немигающим взглядом. – Ещё хоть раз посмеешь обозвать её так, получишь пощёчину от меня.       Хатидже так и застыла с раскрытым ртом. Из её взгляда исчезла ярость, теперь её замеянял настоящий страх. Она судорожно сглотнула, не находя слов. Госпожа молча опустила голову, спрятав взгляд.       Ибрагим ещё какое-то время стоял перед ней, словно хотел прожечь насквозь её платье своим взглядом, но потом направился в комнату Хуриджихан и Османа.       – А теперь я хотел бы увидеть детей, – без тени раскаяния за свою грубость произнёс Ибрагим. – Пусть в их жилах не течёт моя кровь, я всё равно к ним привязан.       Хатидже ничего не ответила. Ибрагим бросил на неё равнодушный взгляд и ушёл. Ему не было стыдно за эти слова. Он любил Нигяр искренне, по-настоящему, и больше не собирался прятаться ото всех, словно трус. С Хатидже его отныне ничего не связывало. Он не чувствовал вину, боль, гнев или разочарование. Его грудь сковало холодом, который под силу растопить только тёплому женскому взгляду. Ибрагим знал, что этот взгляд сможет подарить ему только одна Нигяр.