Ночные шорохи

      В жаркий день, когда не по-осеннему грело солнце, Нигяр удобно расположилась на песчаной земле, отдающей утренним теплом. Сегодня было теплее, чем обычно, и стояла удушающая засуха. Знойный ветер поднимал в воздух столбы пыли, неумолимо засыпающей глаза, а над поверхностью будто поднимался пар от испарения воды. Прохладная тень старого дерева, под которым Нигяр спасалась от солнца, приятно холодила нагретое тело, но калфа всё равно сбросила с плеч меховую накидку и с наслаждением подставила слабому дуновению холода свою открытую грудь.       Она осталась на поляне одна. После того, как Бали-бей триумфально вручил найденный в лесу кинжал Ибрагиму, тот словно взволновался и немедленно отправился в рощу, в надежде отыскать нечто похожее. Его тревога была вполне объяснима: то, что кинжал оказался собственностью Династии, повергло в ужас абсолютно всех. Нигяр чувствовала, что они всё ближе подбираются к разгадке жестоких преступлений, но у неё в голове не укладывалось, что отныне подозрение падёт только на членов Султанской семьи. Разве может кто-то из благородного рода Османов стоять за всеми этими убийствами и уничтожением великого Стамбула?       Нигяр устало закрыла глаза и прислонилась к шершавому стволу дерева. Её клонило в сон, но поспать сейчас не представлялось возможным. В любой момент могло случится нечто непредвиденное, а злополучное покушение научило её всегда держать ухо востро. Она привычно напряглась, заметив в чаще напротив какое-то движение. Но испугалась она напрасно: это Бали-бей вернулся из леса, куда накануне его отправил Ибрагим.       Нигяр облегчённо выдохнула и с замиранием сердца наблюдала, как воин выходит на поляну под яркие солнечные лучи. Она мечтательно прикрыла глаза и почему-то только сейчас поняла, насколько он красив. Под натиском нестерпимой жары Бали-бей тоже решил избавиться от тёплой одежды, и теперь на его теле свободно колыхалась под ветром полупрозрачная белая рубашка с поднятыми до локтей рукавами. Нигяр залюбовалась его уверенной благородной походкой и невольно задержала взгляд на открытом участке его сильной груди, который просматривался через расстёгнутые пуговицы. Бали-бей слегка улыбнулся ей, подойдя ближе, а она смущённо отвела глаза и кивнула в знак приветствия.       — Ибрагим разве не с тобой? — удивилась Нигяр и испытала радостное облегчение от того, что им больше не нужно держать столь строгую дистанцию в словах.       Бали-бей бесшумно опустился на землю рядом с Нигяр, облокотившись одной рукой на своё колено, и покачал головой.       — Его нет со мной, дорогая, — глубоким голосом ответил Бали-бей, так что у неё несмотря на зной пробежали мурашки вдоль позвоночника. — Он должен скоро вернуться. Не переживай.       Нигяр поменяла позу, оказавшись напротив Бали-бея, и заглянула в его глаза, в свете солнца напоминающие две пурпурные вишни. Они манили её и привлекали.       — Что ты думаешь обо всём этом? — вдруг спросила она. — Кто, по-твоему, убийца?       Взгляд Бали-бея помрачнел, его брови поползли к переносице.       — Уже ясно, что это кто-то из семьи Султана, — медленно проговорил он и понизил голос, словно опасаясь, что их услышат. — Может, он кому-то помогает или же сам является затейником всего этого. В любом случае, я не хочу никого обвинять, пока мы не найдём доказательства.       Нигяр задумчиво опустила взгляд. В словах Бали-бея была доля правды, но что если этот кинжал попался им по ошибке? Разумно ли будет подозревать в столь чудовищных злодеяниях кого-то из членов Династии?       — Может, мы ошиблись? — вслух выдала свои сомнения Нигяр. Бали-бей ещё больше нахмурился, отчего на его лице появились морщины. — Вдруг этот кинжал принадлежал пропавшей Хатидже Султан? Может, она защищалась?       — Это неизвестно, — уклончиво ответил воин и отвернулся. Он явно уже пожалел, что заговорил об этом. — Мне кажется, Ибрагим паша готов обвинить кого угодно, только бы с госпожой всё было в порядке.       Справедливо. Они немного помолчали, вслушиваясь в шум ветра, а затем Нигяр снова задала давно мучающий её вопрос:       — Как думаешь, она жива?       Она не смотрела, но ясно представила, как Бали-бей тяжело вздыхает и сочувственно наклоняется к ней ближе. Неужели решил, что она переживает за Хатидже?       — Никто не посмеет тронуть госпожу, Нигяр, — тихо успокоил её он. Она почувствовала его дыхание на своей щеке, но не отстранилась, а только блажённо прикрыла веки. — У них не хватит на это смелости. Мы разыщем её раньше.       Нигяр повернулась к Бали-бею и ласково улыбнулась.       — Когда ты так говоришь, действительно хочется верить.       — Я и не так могу говорить, — с незнакомой прежде нежностью усмехнулся воин, и в его глазах блеснул лукавый огонёк. Нигяр хитро прищурилась и поддалась к нему. Её рука незаметно легла на его руку.       — А как ты ещё можешь?       Сердце Нигяр трепетно подпрыгнуло и в волнении забилось где-то в горле, но она не подала виду, когда Бали-бей наклонился к ней вплотную, неотрывно смотря ей в глаза своим завораживающим взглядом, протянул руку к её волосам и нежным движением отвёл тёмные локоны в сторону, открывая ей шею. Нигяр замерла, чувствуя, как страсть кипит в её крови от этих прикосновений. Бали-бей приблизил губы к её уху и прошептал, обдавая чувствительную кожу своим дыханием:       — Я могу вот так.       Нигяр с наслаждением зажмурилась, изнемогая от нахлынувших нежности и ласки, и слегка склонила голову к плечу Бали-бея, показывая, что ей приятно.       Бали-бей усмехнулся ей на ухо, из-за чего Нигяр проброла ни с чем не сравнимая дрожь удовольствия, и едва ощутимо провёл пальцем по её тонкой шее. Он ещё никогда не позволял себе так много. Они ещё никогда не были настолько близки.       От опьеняющих чувств у Нигяр закружилась голова, и тут её организм выдал первую защитную реакцию: калфа извернулась и громко засмеялась, уходя от руки Бали-бея.       — Испугалась? — поддразнил её он, весело сверкая глазами.       Нигяр отклонилась и с притворным возмущением посмотрела на воина, приподнимая плечи.       — Я немного боюсь щекотки, — призналась она и тут же об этом пожалела, поскольку взгляд воина приобрёл торжествующее выражение. Сейчас начнёт её пытать!       — Неужели? — недоверчиво переспросил он, но Нигяр уже видела, что он собирается предпринять и отодвинулась назад. — Ну тогда держись!       Не успела Нигяр и пискнуть, как Бали-бей набросился на неё и мягко прижал к земле, протягивая руку к её шее. Нигяр рассмеялась и попыталась сбросить его с себя, но это оказалось труднее, чем она думала. Бали-бею всё-таки удалось довести её до истерического смеха, а потом они шутливо поборолись на земле, оглашая лес своими радостными криками.       Спустя время они уже без сил лежали под ветвями старого дерева, задыхающиеся от усталости, но абсолютно счастливые. Нигяр повернула голову и посмотрела на Бали-бея. Он ответил ей загадочным взглядом, и они, не говоря ни слова, одновременно сели, постепенно приходя в себя. Нигяр поправила причёску, а Бали-бей отряхнулся от приставших к нему листьев, причём делал он это с такой изящной небрежностью, что Нигяр с трудом подавила новый приступ веселья.       — Я не знал, что с тобой бывает так весело, — подал голос Бали-бей. — Я словно забываю обо всём на свете.       «Он решил поговорить об этом сейчас? — ужаснулась Нигяр, но внешне осталась спокойна. — Я ещё не готова!»       — Мне тоже нравится проводить с тобой время, — выдавила она, а потом беззлобно толкнула его в бок. — Только больше не смей на меня нападать!       Бали-бей засмеялся, поддавшись назад от её толчка, и в свою очередь несильно ткнул её локтём под рёбра. Его чистый искренний смех мёдом капал ей на душу, лениво расползался по телу и внушал какое-то новое чувство безопасности и присутствие чего-то родного. ***       Так они сидели в тени, весело болтая и смеясь, пока солнце завершало свой дневной цикл. Нигяр было так хорошо и спокойно рядом с Бали-беем, что она даже не захотела, чтобы этот день заканчивался. Им ещё столько всего нужно обсудить! Столько узнать друг о друге и столькому научиться!       Звонкий лай Пьера, раздавшейся на краю чащи, возвестил их о возвращении Ибрагима. Однако, ни он, ни она не обратили на это внимание: Бали-бей увлечённо рассказывал Нигяр очередную занимательную историю, а она, по наивности забыв обо всём на свете, с интересом слушала, смеясь и восхищённо ахая на особенно захватывающих моментах. Он как раз придвинулся к ней поближе, собираясь подойти к финальной части, как к ним быстрым шагом приблизился Ибрагим и встал рядом, заслонив собой солнце.       Бали-бей тут же замолчал, но остался невозмутимым, а вот у Нигяр от страха пересохло в горле. Она медленно перевела взгляд на Ибрагима и съёжилась, вжав голову в плечи. Глаза паши метали молнии и блестели холодной яростью, готовой в любой момент перерасти в дикий огонь гнева. Его плечи угрожающе напряглись, а руки были сжаты в кулаки, он тяжело дышал, словно свирепый зверь, упустивший свою добычу. Нигяр зажмурилась. Что она наделала!       — Встать! — резко приказал Ибрагим, и Нигяр тут же подскочила и замерла, сложив руки перед собой и опустив голову. Паша метнул на неё такой взгляд, что ей захотелось провалиться сквозь землю.       Бали-бей, к её удивлению, не торопился и совершенно спокойно поднялся на ноги, поправляя ножны с оружием на своём боку. Он посмотрел на Ибрагима долгим непроницательным взглядом и лишь после этого поклонился.       — Отойди от него! — бросил Ибрагим Нигяр. Она вздрогнула и поспешно выполнила команду, испуганно взглянув на Бали-бея.       Воин ответил ей щемящей нежной улыбкой. В его глазах плескалось непоколебимое спокойствие, смешанное с уверенностью, и таилась какая-то неуловимая печаль. Нигяр нервно сглотнула, поражаясь его сдержанности. Неужели он совсем не боится?       Ибрагим ещё больше взбесился, заметив их молчаливый обмен взглядами, и внезапно шагнул к Бали-бею, уже не сдерживая своей ярости.       — Что ты себе позволяешь?! — в гневе рявкнул он, нависая над воином. Они стояли почти вплотную друг к другу, и Нигяр с упавшим сердцем заметила, что рядом с пышущим злостью Ибрагимом Бали-бей выглядел хрупким и уязвимым. — Как ты посмел приблизиться к ней?!       Однако, Бали-бей, не дрогнув, выдержал взгляд Ибрагима и решительно выпрямил плечи, всем видом демонстрируя готовность защищаться. Нигяр напряглась и крепко зажмурилась.       «Молчи! Молчи, пожалуйста, — молилась она про себя, до боли стиснув зубы и надеясь, что Аллах не даст Бали-бею проявить непокорность и сказать какую-нибудь глупость. — Не сопротивляйся ему! Просто молчи!»       — В чём Вы меня обвиняете, паша? — прямо спросил Бали-бей холодным голосом. Нигяр захотелось подскочить к нему и со всей силы влепить пощёчину.       Ибрагим, кажется, не ожидал такой наглости со стороны воина, и сделал ещё один угрожающий шаг к нему. Их тела почти соприкоснулись, в глазах обоих горела мрачная решимость. Напряжение, возникшее на поляне, стало почти ощутимым, так что скоро Нигяр почувствовала непреодолимое желание убежать и спрятаться. Но она не могла бросить Бали-бея одного против Великого визиря. Что же она станет делать, если всё зайдёт слишком далеко?       — Тебе ещё хватает дерзости спрашивать! — взвился Ибрагим, повышая голос. — Ты нашёл в себе смелость приблизиться к ней без моего ведома и теперь без тени раскаяния перечишь каждому моему слову! Если ты сейчас же не одумаешься, то пожалеешь об этом!       Ни один мускул не дрогнул на лице Бали-бея, когда он твёрдо ответил:       — Разве Нигяр не позволено разговаривать с тем, с кем она пожелает? — В глазах воина зародилась угроза. — Или Вы держите её рядом с собой как рабыню?       — Замолчи, безродный щенок! — прорычал Ибрагим и со звоном вынул саблю. Нигяр от страха отскочила назад и с нарастающей паникой перевела взгляд на Бали-бея. Её сердце пустилось в бешеный скачь, перед глазами заколыхалась кровавая пелена.       «Пожалуйста, пусть он одумается!»       Бали-бей нахмурился и положил руку на рукоять своего оружия.       — Нигяр — не Ваша игрушка, господин визирь, — твёрдо отрезал Бали-бей. Нигяр увидела, как напряглись сильные мышцы под тканью его рубашки. — Вы не можете решать за неё, с кем ей проводить своё время. Неужели Вы ей не доверяете?       Нигяр закусила губу, переводя затравленный взгляд с Ибрагима на Бали-бея и обратно. Слова воина тронули и приятно удивили её, но ей как никогда хотелось, чтобы Бали-бей перестал её защищать и побеспокоился о себе.       — Не забывай, с кем ты разговариваешь, — с тихой угрозой прошипел Ибрагим, поднимая саблю.       — И Вы не забывайтесь, паша, — в тон ему парировал Бали-бей, а потом вдруг перешёл на шёпот. — Вы далеко не единственный, кому дорога Нигяр.       Нигяр во все глаза смотрела на Бали-бея, не зная, как реагировать на эти слова. Что он хотел сказать? Признаться таким странным образом в своей привязанности или напомнить Ибрагиму, что у неё есть друзья в гареме и по всему Стамбулу?       — Я смотрю, ты очень смелый, — глумливо осклабился Ибрагим, однако глаза его полыхнули бешенством. — Что ж, докажи тогда свою храбрость в честном бою. Если осмелишься, конечно.       Бали-бей, не медля ни секунды, обнажил саблю и принял стойку, приготовившись к бою. Нигяр с ужасом смотрела, как Ибрагим торжествующе улыбается и кивает, отвечая на его немой вызов. Мысли лихорадочно заметались в голове Нигяр. Что делать? Остановить это безумие или самой вступить в битву? Но против кого?       Пока она соображала, Ибрагим и Бали-бей начали окружить друг напротив друга, выжидая момент для нападения. Про существование Нигяр они словно бы забыли, преследуя какую-то свою цель.       «Это безумие! Это неправильно! — стучало в висках Нигяр. — Так нельзя! Мы не можем поднимать саблю друг на друга, пока среди нас бродит убийца! Наши разногласия только сделают его сильнее и позволят выбрать новую жертву!»       — Ты настолько уверен, что твоя жертва кому-нибудь нужна? — продолжал издеваться Ибрагим, скалясь на Бали-бея. — Я даже не стану заморачиваться с твоим трупом и просто брошу его здесь на корм воронам.       — Я бы на Вашем месте не спешил торжествовать, паша, — не отступал Бали-бей. — Я не позволю Вам нанести мне такое оскорбление.       Этого оказалось достаточно, чтобы Ибрагим потерял всякий контроль над собой и без предупреждения набросился на Бали-бея. Сабли противно задребезжали в воздухе при столкновении, так что у Нигяр самой зазвенело в ушах. Ибрагим наступал на Бали-бея, вкладывая в каждый удар все свои силы и всю ярость, но воин держался и отражал нападения, раз за разом подбираясь всё ближе к паше. Поляна мгновенно наполнилась боевыми криками и звоном стального оружия, от которого с ближайших деревьев вспархнула стая птиц. Нигяр вся сжалась и в оцепенении замерла в тени, прибывая в глубоком потресении. Ей не верилось, что это происходит на самом деле. Уж лучше бы это был сон!       Ибрагим замахнулся и с силой ударил по сабле противника, отталкивая его назад. Бали-бей едва удержался на ногах. Несмотря на решительность, он всё же заметно уступал в силе Великому визирю. Пока воин восстанавливал равновесие, чужое оружие полоснуло его по груди, а потом ещё и ещё, оставляя глубокие кровавые порезы. Бали-бей отступил под напором Ибрагима и сгорбил плечи, крича от боли. Его рубашка мгновенно окрасилась в алый цвет, и Нигяр испуганно завизжала. Ибрагим, однако, не хотел останавливаться и тут же оставил царапину на плече Бали-бея, только пришедшего в себя.       Бали-бей пришёл в настоящую ярость и, толкнув Ибрагима плечом, оказался у него за спиной, чем и воспользовался, чтобы наградить его несколькими ранами. Ибрагим в бешенстве развернулся и с новой силой атаковал воина, а тот в изящном выпаде обезвредил атаку, но, сам того не ведая, подставил паше свой незащищённый бок. Брызнула кровь, и Бали-бей согнулся пополам в приступе боли, прижимая руку к глубокой ране под рёбрами. Ибрагим толкнул его ногой, отчего воин упал, выронив саблю. Его плечи со стуком ударились о твёрдую поверхность, спина проехалась по пыльной земле, а оружие отлетело в сторону, к ногам потрясённой Нигяр.       Бали-бей пошевелился и попробовал встать, но тут же опустился обратно, поморщившись от боли и в изнеможения закрыв глаза. Его грудь высоко вздымалась и опадала от учащённого дыхания, всё тело била мелкая дрожь, из свежих ран текла кровь. Нигяр с ужасом смотрела на своего друга, не в силах поверить своим глазам. Неужели это конец?       Ибрагим почистил саблю о рукав своего кафтана и размеренным шагом приблизился к поверженному Бали-бею. В его глазах, свысока обращённых на противника, читалось презрение. Нигяр надеялась, что он сейчас отпустит его и уйдёт, но Ибрагим внезапно поднял саблю и обрушил её на Бали-бея. Нигяр вскрикнула от ужаса. Паша продолжал осыпать воина ударами, а тот даже не мог сопротивляться, просто извиваясь и тихо вздыхая каждый раз, когда лезвие рассекало его тело.       Нигяр не выдержала и бросилась к Ибрагиму, подавляя подступающие слёзы. Она решительно встала между ним и Бали-беем, выбросив вперёд руку.       — Довольно! — твёрдо остановила его она, и сабля замерла в нескольких дюймах от её пальцев.       — Нигяр?! Ты что творишь? — Ибрагим со смесью гнева и изумления смотрел на неё, но всё же отошёл, опуская оружие.       Однако Нигяр не шевелилась до тех пор, пока Бали-бей не поднялся с земли. Она слышала за спиной его болезненные стоны, представляла, как ему тяжело, но не могла ничем помочь. Он рискнул жизнью ради неё, теперь она должна вернуть долг.       Наконец Бали-бей через силу выпрямился, зло посмотрел на Ибрагима, и тогда Нигяр подняла вторую руку против его груди, опасаясь, что он сейчас обезумит и снова броситься в бой. Она готова была заплакать от собственной беспомощности и сожаления, но самое главное было предотвратить назревающую войну.       — Пусть уходит! — сплюнул Ибрагим, пряча саблю. — Он нам больше не нужен. Предатель!       – Нет! – крикнула Нигяр хриплым голосом. Она обернулась к Бали-бею и умоляюще посмотрела на него, чувствуя, как её сердце вот-вот разорвётся. – Не уходи!       Но Бали-бей даже не посмотрел на неё. Не сказав ни слова, он попятился, а затем развернулся и, хромая, скрылся в чаще. Ветви сомкнулись за его спиной, и он ушёл.       – Нет! – протяжно завыла Нигяр, бросаясь за ним, но тут её кто-то крепко схватил за локоть и притянул к себе. Она обернулась и увидела Ибрагима. – Ты! Это ты во всём виноват!       – Нигяр, успокойся, – ровным голосом осадил её Ибрагим, сжимая её руку. – Теперь всё будет хорошо...       – Как ты мог?! – Нигяр вырвалась из хватки паши и отпрянула от него, смерив уничтожающим взглядом. – Что он тебе сделал? Зачем ты прогнал его, когда мы как никогда нужны друг другу?       – Нам не нужны предатели, – спокойно заметил Ибрагим.       – Он не предатель! – По щекам Нигяр катились жгучие слёзы. – Немедленно верни его обратно!       – Нигяр, – устало вздохнул Ибрагим, подходя к ней, – прежде, чем обвинять меня во всём, ответь мне на один вопрос: что между вами?       Нигяр опешила и от удивления даже не сразу нашлась, что ответить.       – Ничего...       – Хватит врать! Я видел вас вместе вчера! Что ты от меня скрываешь?       И тут Нигяр всё поняла. Ибрагим ревновал её к Бали-бею, поэтому и сорвался. Он не хотел, чтобы у них было что-то общее. Он подозревал её в измене!       Нигяр отшатнулась и посмотрела на него так, будто видела впервые в жизни. Всё вдруг стало казаться ей абсолютно пустым и бессмысленным. Человек, которому она бесконечно доверяла, подвёл её.       – Ибрагим... Ты думал, я влюбилась?       Ибрагим промолчал, но Нигяр не нуждалась в объяснениях. Она и так всё поняла.       Нигяр стремительно развернулась и побежала в чащу, туда, где скрылся Бали-бей. За спиной она услышала крик Ибрагима.       – Стой! Это может быть опасно!       Но Нигяр даже не обернулась.